Аннотация: Женщина-тигрица и мужчина-воин: встреча, изменившая судьбы многих...
"Ты должен добыть белую тигрицу".
Отхоа медленно вдыхал и выдыхал - так, как учил его некогда наставник рода Учанг. Его мощная грудь подымалась и опускалась, горный ветер трепал длинные, заплетенные в мелкие косички черные волосы. Широко расставленные ноги попирали скалу. Темные узкие глаза следили за парящим в ослепительно синем небе молодым орлом. Его дух-предок не покинул его даже на неправом пути. Пути проклятия.
"Невеста богов, хранительница врат смерти и жизни. Добудь ее, охотник, и ты получишь мою Имдаан в жены".
"Ты сошел с ума, вождь. Белая тигрица неприкосновенна. Если я хотя бы увижу ее, то буду проклят, и мое семя до последнего потомка также".
"Тогда убирайся отсюда, щенок. Имдаан достойна самого лучшего жениха. Завтра я буду говорить с Тхелом, вождем орочи. Он даст за мою красавицу выкуп в сотню песцовых шкурок и пятьдесят железных ножей, и этого будет еще мало!"
Снег в предгорьях уже сошел, но здесь, на большой высоте, в царстве небесных духов, властвовала Великая Белизна. Изо рта вырывались клубы пара. Отхоа накинул на голову капюшон. Он уже определил, как спуститься вниз, в потаенную долину меж Зубатой и Двуглавой горами. Муж-Солнце скоро уплывет на своей ладье в подземный мир, поэтому стоит поторопиться.
Языки пламени взвивались к темному небу, золотые искры разлетались кругом, как шаловливые светляки. В реке плеснула крупная рыба. Доев кусок солонины и запив его отваром пихтовых иголок, спасающим от злых духов болезней, Отхоа подбросил в костер веток и лег. Наконец сказался тяжелый, многодневный поход по горам - он уснул так крепко, как не спал уже давно. Ему снилась Имдаан... Ее губы, дерзкие карие глаза, темно-синяя татуировка на округлом сладком плече и смех... Смех...
Тонкий женский смех прозвенел где-то за стеной поваленных бурей лиственниц.
Еще не проснувшись, Отхоа схватился за пристегнутый к поясу нож. Что?..
Женщина расхохоталась снова. О боги и духи великого Хребта Запада! Этого не может быть. Нет в этой долине никаких женщин. Люди - даже самые смелые охотники и великие шаманы - не заходили сюда тысячи лет. Может, и вообще никогда.
- Сладкий, - донесся до него нежный шепот. - Сладкий, как дикий мед. Горячий, как поцелуй огня. Иди ко мне.
Не было никакого костра - лишь выжженное пепелище, от которого поднимались, дрожа и чуть мерцая, белые прозрачные тени. В этих тенях, в изменчивом мареве, стояла она.
Ее волосы были белее снега, а прозрачная кожа походила на летние облака. Тайна спала в светлых, сияющих в ночи глазах, и разгадать ее не смог бы ни Учанг, ни его наставники, ни предки наставников - потому что эта тайна была старше предков и старше всех людей на земле. Она была богиней. Она была светом. Она была его истинной Женой.
- Я ждала тебя пятьсот лет, мой любимый, моя радость. Я надела белый наряд и приготовилась к свадьбе. Где ты был?
Отхоа поднялся и шагнул к ней.
- Эхаи, - шепнул он в подставленные пухлые губы. - Эхаи сенере име.
Моя. Моя единственная любовь.
Дни и ночи сменяли друг друга. Весна прошла, лето было на исходе. Это лето или следующее?
Отхоа не замечал времени.
- Тора, - звал он ее. И когда она приходила на зов - всегда неожиданно, так, что он, опытный охотник, не мог ни уловить звука ее шагов, ни почуять загодя ее аромат, - Отхоа сжимал ее в объятиях и покрывал поцелуями смеющиеся губы, глаза, волосы, руки, опускался на колени и целовал ее узкие, изящные ступни, трогал ножные браслеты с крохотными колокольчиками. Эти колокольчики никогда не звенели. Однажды он спросил, почему.
- Не спрашивай, - ее голубые глаза вдруг потемнели и сузились. - Не спрашивай, име тоай.
Мой владыка.
Когда она называла его так, Отхоа чувствовал, что готов умереть от любви к ней.
Она никогда не ходила с ним на охоту или на рыбную ловлю. И никогда не ела ничего из его добычи. Но и худой не была, наоборот - щеки стали более округлыми, бедра и грудь расширились и налились, как бывает у счастливых в супружестве женщин. Белое платье стало ей немного мало.
И она исчезала. Все время исчезала неизвестно куда, а когда возвращалась, ее кожа пахла зверем, дымом и немного кровью.
Отхоа не мог больше выносить ее тайн и загадок. Он твердо решил проследить за ней.
С утра начался дождь. Он лил и лил, то и дело попадая ему за шиворот. Тяжело было идти за ней так, чтобы она ни о чем не догадалась. Но Отхоа упрямо шел, проскальзывая сквозь бурелом и кустарник так, как учили наставники на первой охоте. Ни единого волоска не выбилось из его кос, ни одной нитки не вырвалось из роскошной вышивки на рубашке-унен.
Тора вошла в пещеру. Он выждал несколько мгновений и последовал за ней, держа наготове топорик.
Огонь весело плясал посредине. На полу валялись недоеденные куски мяса горного козла. И повсюду были кости - со следами страшных зубов...
Белая тигрица с рычанием выпрыгнула из пламени. Отхоа бросил топорик.
А потом опустил глаза. И с криком, больше похожим на рев, упал на тело жены.
Зазвенели, покатившись по полу, древние колокольчики торанин, ибо дух хозяйки ушел по небесной дороге в убежище на Луне.
С гор спустился старик. Он шел медленно, глядя прямо перед собой застывшим взглядом, и встречные люди племени айге уступали ему дорогу.
- Гляди-ка, - сказал один из мужчин. - Это Отхоа!
- Отхоа? - заговорили все. - Отхоа? Да ведь он умер три лета тому назад! И шатер его давно занят - там живут Имдаан с Тхелом.
Он остановился, услышав эти слова. Потом развернулся и пошел прочь. И люди качали головами, говоря: "Вот безумец! Надел брачное платье цвета смерти, да еще испачканное кровью!"
Отхоа не слышал их больше. Он шел в свою долину. А Тора шла рядом.
Ведь там, на Луне, воистину холодно без человеческого тепла...