Начальник Бюро разнообразных услуг.
|
|
||
Весь этот мир
День первый.
Понедельник, 12 октября 2260 года.
8:00
Все собрались у телевизоров.
Может была какая-то команда извне. Может быть щёлкнуло некое реле огромного социокультурного механизма. Но, скорее всего, просто повинуясь самому непреложному из когда-либо существовавших на Земле законов - Нормальному Порядку Вещей, - тысячи миллионов пар остекленевших от бездумия глаз уставились на разноцветное мерцание экранов в ожидании чуда.
Так было всегда.
Знали ли они друг друга? Безусловно, нет. Разве можно знать такое огромное количество людей? Вряд ли даже кто-то один из них задумывался о том, что повелевает ими, когда в одну, чётко определённую кем-то секунду, такое немыслимое количество зомбированных тел выполняет одно единственное, однозначно и до мельчайших деталей продуманное действие. Биомасса подходит к телевизору - раз! Биомасса нажимает на кнопку - два! Биомасса занимает удобное положение - три! Она больше не мыслит, не действует, не существует. И это несравненно больше чем любая религия, потому что ни одна из них не может вовлечь в исполнение своего ритуала такое количество людей. Это несравненно больше чем жизнь, потому что в жизни каждый сам по себе. Хотя и не столько сам по себе, сколько склонен искать толпу по собственному вкусу, но куда уж сравниться с такой толпой? Гораздо больше чем религия; гораздо больше чем жизнь; гораздо больше чем просто существование. Потому что...
Четыре!
Биомасса ожидает чуда.
Это не утопия. Не фарс. Это знают все. Чудо приходит каждый день, в урочный час вливается в их разинутые рты, распростёртые уши, размягчённые мозги, - и все ждут его. Каждый день. Ровно в восемь утра: миссис Саммерсон не успела приготовить завтрак - так и застыла с какой-то причудливой поварешкой в руках; господин Ли остановился посреди собственной витиеватой подписи на договоре; пан Бжицкий обрёк на остывание свой утренний чай... Всё застыло, всё замерло в ожидании чуда. Но напряжённости нет. Только ожидание. Потому что все знают: что бы ни произошло, ровно в восемь чудо придёт, потому что так было всегда, и так будет всегда, потому что никакая сила в этом мире не сможет отобрать у них их чудо, когда все так его ждут.
Потому что восемь утра - это время Сериала. Потому что в восемь утра начинается Сериал.
Что такое Сериал!?.. Как можно этого не знать, это знают все. Трудно сказать одним словом. Но определённо, это фильм. В нём участвуют абсолютно все, от мала до велика, от младенца до престарелого паралитика. И никогда нельзя знать наперёд какую ты будешь играть роль завтра. Конечно, каждый мечтает оказаться в главной роли, но вряд ли это возможно. Может, раз в жизни, но далеко не каждому выпадает такая честь. Почти как выиграть главный приз в лотерею, глупо надеяться даже, но это мечта. Это красиво, и этого хотят все.
Сериал - это фильм обо всём. Это жизнь. Сама жизнь, запечатлённая на плёнку и смонтированная Режиссёрами в одну большую картину. Кто знает, как это выглядит технически, и уж точно никто не может знать истинных границ между тем где заканчивается игра по сценарию и начинается реальная жизнь. Да и кто знает какая из них на самом деле реальна? Может и не заканчивается никогда эта игра; всё смешано, всё едино, всё вместе - и только вместе! - составляет реальную основу бытия. Одно не может существовать без другого.
Съёмка не прекращается никогда, монтаж идёт беспрерывно, потому что Режиссёры милостивы. Они знают о том, что люди ждут своего чуда, не могут без него. Знают, что люди должны видеть чудо, ждать его каждый день своей жизни и быть уверенными в том, что оно придёт и не оставит их на растерзание друг другу и своей оскорблённой вере в него. Кто знает, что тогда произойдёт? Никто не может этого знать.
Да и стоит ли вообще думать об этом? Все эти вопросы совершенно ни к чему, потому что чудо существует. Оно каждый день приходит в дом и дарит радость и счастье всем, ни для кого не делая исключений. Ровно в восемь утра.
Начинается Сериал.
Тот же день.
8:40
Сэр Карл Доджсон имел на завтрак чашечку крепкого чёрного кофе из Колумбии, сэндвич с ветчиной, фруктовый пудинг и свежую утреннюю газету. Камера наблюдала за ним из угла столовой комнаты, помигивая время от времени маленьким красным глазом и покачиваясь из стороны в сторону.
Жена сэра Карла Доджсона, миссис Клара Доджсон, урождённая Гастингс, сидела на другом конце стола, в пол-оборота, так чтобы её благородный профиль непременно держался в кадре. Она имела на завтрак то же, что и сэр Карл Доджсон, кроме свежей утренней газеты.
- Что-нибудь нового в мире, Карл, - спросила она.
Карл отвлёкся от чтения и немного отпил из дымящейся чашки.
- Ничего особенного, Клара. Всё по-прежнему. Паника на Лондонской бирже, колонизация третьей планеты Альфы Центавра, новые обстоятельства смерти принцессы Дианы... - он пробежал газету глазами. - Вот снова переговоры между Израилем и Палестиной по поводу спорных территорий.
Клара с сожалением покачала головой.
- Ах, Карл, это так печально... Я так обескуражена этим, что без сожаления отдала бы им половину нашей усадьбы. Как ты на это смотришь, Карл?
- Что ты, Клара! Половина нашей усадьбы раза в два больше спорных территорий, - возразил он.
- Очень жаль, - расстроилась миссис Доджсон. - А то можно было бы об этом подумать...
Сэр Доджсон доел свой сэндвич и принялся за пудинг, отложив в сторону газету.
- Карл, я отутюжила тебе воротничок, ты непременно должен его надеть. Ведь сегодня у тебя совещание, не так ли? - сказала она.
Что-то не то.
Возникла заминка, которой не должно было быть. Красный глаз камеры напряжённо ёкнул в углу.
Сэр Доджсон прикусил губу и, как бы невзначай, снова развернул газету. На четвёртой странице в правой колонке он нашёл то, что ему было нужно:
...Сэр Доджсон доедает сэндвич и принимается за пудинг, отложив в сторону газету.
КЛАРА: Карл, я отутюжила тебе воротничок, ты непременно должен его надеть. Ведь сегодня у тебя совещание, не так ли?
КАРЛ (утвердительно качая головой): Да, да, спасибо, дорогая. Хорошо что ты вспомнила об этом, мне ещё нужно сделать кое-какие записи. Это белый воротничок?
КЛАРА: Да, дорогой. Это белый воротничок. Самый белый из тех, что есть у тебя в гардеробе...
Всё, теперь всё нормально. Как можно было забыть текст?
Сэр Доджсон спрятал начатый пудинг под стол, достал оттуда новый и поставил его перед собой. Потом извлёк из нагрудного кармана пиджака запасной кусочек недоеденного сэндвича и напряжённо замер над столом.
...Сэр Доджсон доел свой сэндвич и принялся за пудинг, отложив в сторону газету.
- Карл, я отутюжила тебе воротничок, ты непременно должен его надеть. Ведь сегодня у тебя совещание, не так ли?
Карл утвердительно покачал головой.
- Да, да, спасибо, дорогая. Хорошо что ты вспомнила об этом, мне ещё нужно сделать кое-какие записи. Это белый воротничок?
- Да, дорогой. Это белый воротничок. Самый белый из тех, что есть у тебя в гардеробе.
- Прекрасно, Клара.
Он встал из-за стола. Она принялась убирать посуду.
- Мне пора, дорогая, - сказал сэр Карл Доджсон. - Я буду сегодня дома как обычно, к вечернему чаю.
- Конечно, Карл. И не забудь: белый воротничок, - добавила она.
- Да, да, безусловно, дорогая, - сказал он, собирая бумаги в дипломат, надел пиджак, туфли, серый плащ и покинул свой дом.
Весь день его преследовало странное ощущение, как будто он что-то забыл.
Тот же день.
9:30
Он вёл свою машину по улицам города, заполненным автомобилями, кинокамерами и людьми. Он думал.
Как сегодня слякотно. Как мерзко. Так хочется хорошей, солнечной погоды, чтобы прогреть скрюченные ранним ревматизмом кости и просто порадоваться собственному существованию. Но прогноз погоды непоколебим в своём желании портить людям настроение, и потому пророчит на ближайшую неделю целый сезон сменяющих друг друга туманов и дождей.
Сэр Доджсон обиделся на свой радиоприёмник и зло выключил его. На стекло упало несколько крупных капель. Истерически заскрипели дворники. Моргнул объектив кинокамеры.
О хорошей погоде можно было только мечтать. И он мечтал. А что ещё остаётся, если ничего не можешь изменить? Это единственный способ успокоить себя и привести в чувства - обрести надежду на что-либо лучшее. Мечты рождаются ежедневно, рушатся ещё чаще, но тут уж ничего не поделаешь. Таков порядок вещей - ни одна из них не живёт дольше положенного срока. Хотя была у сэра Доджсона одна смешная, по-детски наивная, совершенно неосуществимая мечта. Она родилась давным-давно, в раннем детстве, и до сих пор ещё не умерла, подобно остальным. Но от неё веяло такой нереальностью, даже инфантильностью, что сэр Доджсон стеснялся её, как будто в свои сорок лет спал с плюшевым мишкой. Хотя ему было достоподлинно известно - ведь так писали в журнале! - что такие же самые (более или менее) маленькие странности свойственны почти всем современным людям его возраста и круга, и, казалось бы, стесняться тут нечего. Но до такой степени...
Дело в том, что сэр Доджсон мечтал сыграть главную роль.
В Сериале.
Он оставил машину на служебной стоянке перед уходящим в туман небоскрёбом. И вошёл внутрь. Преодолев с помощью забитого людьми лифта двести двадцать два этажа, он просочился наружу и исчез за дверью с табличкой:
5238
К. Доджсон.
Начальник Бюро разнообразных услуг.
Секретарша уже была на месте. Непринуждённо насиловала компьютер.
- Здравствуйте, Кэт, - на ходу бросил сэр Доджсон. - Что у нас нового?
- Доброе утро, сэр Доджсон. Всё по-прежнему, - она состроила ему глазки. - Сегодня очень много документов, сэр Доджсон. Прямо завал какой-то...
Он заметил, что её лицо приобрело пунцовый оттенок, а глаза опустились куда-то вниз. Растерялся и замолчал.
Что-то не то. Так не должно было быть. В дальнем углу кабинета зажужжал красный глаз камеры, и ещё одна, замаскированная в дальнем углу стола под пепельницу в форме индийского (или африканского?) слона, повторила тот же напряжённый и рассерженный звук.
Сэр Доджсон быстро пролистал прихваченные с собой бумаги, одна из которых имела форму сценария. И в ней он прочитал нечто такое, от чего его самого едва не бросило в красный цвет.
...Наступил обеденный перерыв. Сэр Доджсон напряжённо вздохнул и отложил в сторону оставшуюся документацию.
КЭТ: Уже перерыв, сэр Доджсон. Желаете чего-нибудь?
КАРЛ: Закройте, пожалуйста, дверь, Кэт. На ключ.
КЭТ (закрывая дверь): Что вы хотите этим сказать, сэр Доджсон?!
КАРЛ: Я хочу этим сказать, что...
Дальнейшее содержание текста выглядело совершенно непристойно. Но что поделаешь, ведь так решили Сценаристы, с ними согласились Режиссёры. Ему ничего другого не остаётся, как только действовать по сценарию. Ей и подавно...
Сэр Доджсон посмотрел на стройную длинноногую Кэт и подумал, что всё таки сценарий не так уж плох. Только вот что скажет его жена?..
- Ну что ж, если так много работы, значит пора начинать, - произнёс он следующую реплику из текста. Жужжание камер прекратилось. - Давайте то, что оставили для подписи. И побыстрее!
Она выскочила из-за компьютера и взгромоздила на его стол целый ворох бумаг. Сэр Доджсон проследил за ней взглядом, пока она шла обратно на своё рабочее место.
Сэр Доджсон вздохнул.
Очень даже неплохой сценарий. Даже хороший сценарий.
Сэр Доджсон нехотя приступил к работе.
У него на столе лежала массивная пачка совершенно чистых листов. И, по всей видимости, именно их он должен был подписывать. Он взял несколько в руки и перелистал: абсолютно чистые, новые листы. От них ещё пахнет свежестью; очевидно, только что из упаковки.
Сэр Доджсон грустно улыбнулся, пожал плечами, взял первый лист, размашисто приписал в левом верхнем углу: РАЗРЕШАЮ и отложил его в сторону. На всякий случай подальше от камеры-слона.
Резолюции посыпались направо и налево. РАЗОБРАТЬСЯ И ДОЛОЖИТЬ. ЗАПРЕТИТЬ. ИЗУЧИТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ. РАЗРЕШИТЬ. ИССЛЕДОВАТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ. А после первых двух часов работы, когда сэр Доджсон едва сдерживал нервный смех, вызванный столь бессмысленной и нелепой работой, вдруг стали появляться новые, ранее неведомые ни одной администрации мира резолюции типа ОТВАЛИТЬ, ПОПРЫГАТЬ БОКОМ, СОРОК ПРИСЕДАНИЙ И СТАКАН ГРОГА НАТОЩАК. Позже, чтобы не сойти с ума, он стал писать на месте резолюций разнообразнейшую чепуху, лишь бы занять чем-то свой опухший от безделия мозг. На одном листке он написал: Карл у Клары украл кораллы, на другом - Клара у Карла украла кларнет, затем скрепил оба листка скрепкой и дал указание Кэт отнести их главному менеджеру для разрешения вопроса о совмещении. Через пятнадцать минут запыханная Кэт принесла листки обратно, причём в левом верхнем углу, прямо под его писаниной, чернела свежая надпись: Р. Кулхард, главный менеджер. Совместить и направить в прокуратуру по подведомственности.
Вскоре от листков осталось меньше половины. Сэр Доджсон перелистнул первую стопку, желая посозерцать плоды своего труда, но увидел, что листки как и прежде белее снега! Он не поверил своим глазам. Дрожащими руками он вынул из пачки две скреплённых бумаги и осмотрел их со всех сторон. Они были чистыми. Такими же чистыми как и те что лежали слева и ждали подписи. Никакого Карла. Никакой Клары. Никакой прокуратуры и даже намёка на подведомственность.
Сэр Доджсон глупо хохотнул и повертел в руках ручку. Он присмотрелся к надписи на колпачке. Инкер и Ко. Исчезающие чернила. Поздравляем с прекрасным приобретением. Сэр Доджсон хохотнул ещё раз, на этот раз значительно громче, так что камера в углу напряжённо зажужжала. На её возглас возмущённо откликнулась и камера-пепельница. Сэр Доджсон посмотрел на них по очереди, долгим, оценивающим взглядом.
Что вы от меня хотите? Мне спеть, что ли по этому поводу?!
Камеры не ответили, конечно. Но успокоились.
Сэр Доджсон посмотрел на часы.
Наступил обеденный перерыв. Сэр Доджсон напряжённо вздохнул и отложил в сторону оставшуюся документацию.
- Уже перерыв, сэр Доджсон, - сказала Кэт и густо покраснела. - Желаете чего-нибудь?
- Закройте, пожалуйста, дверь, Кэт. На ключ, - сказал сэр Доджсон.
Кэт закрыла дверь на ключ.
- Что вы хотите этим сказать, сэр Доджсон?
- Я хочу этим сказать, что...
Тот же день.
13:05
Он сделал это с ней прямо на столе. И уже в процессе, глядя в объектив камеры, подумал, что не мешало бы внести в сценарий строчку: Сэр Доджсон убирает бумаги со стола. А, впрочем, какой с них толк, с этих бумаг?
Да.
Тот же день.
13:25
В тринадцать двадцать пять по Гринвичу, сидя в своём кресле, потягивая гаванскую сигару и глядя на спешно одевающуюся Кэт, сэр Доджсон улыбнулся и подумал, что сценарий на сегодняшний день был совсем неплох.
Он был чертовски хорош.
- Ещё что-нибудь, сэр Доджсон?
Он ухмыльнулся.
- Пожалуй, чашечку кофе.
Ритмично виляя бёдрами, она покинула кабинет.
Тот же день.
16:00
Уставший после тяжёлого рабочего дня, сэр Доджсон покинул свой рабочий кабинет, спустился на двести двадцать два этажа вниз и вышел на улицу, судорожно глотая долгожданный прохладный туман.
Уже вечерело. Осень, всё таки.
Прежде чем сесть в машину, он решил пройтись по аллее перед небоскрёбом, так как у него разболелась голова. До пяти оставался ещё целый час, так что он всё равно должен был успеть к чаю. Он расслабился, вдохнул полной грудью прохладный сырой воздух, закрыл глаза, и тут всё пошло прахом.
Он должен был успеть к вечернему чаю.
Вот именно: должен был. Не более.
- Вы Карл Доджсон?
Открыв глаза, он увидел перед собой двух мрачного вида мужиков в форме ССБ. (ССБ - служба съёмочной безопасности. Это досконально известно каждому ребёнку старше трёх лет, который не хочет стать космонавтом).
- Вас зовут Карл Доджсон? - повторил вопрос полицейский.
Он растерялся.
- Да. Это я. В чём дело?
- Агент Малдер, агент Скалли, ССБ. Вы работаете в этой фирме? - они одновременно указали на небоскрёб.
- Да, я начальник Бюро разнообразных услуг, - ответил он.
- И проживаете по адресу Минтон Роуд, 90528?
- Да, да. К чему все эти вопросы? Что-то произошло?..
Один из полицейских извлёк из планшета белый воротничок.
- Значит, это принадлежит вам?
Сэр Доджсон широко раскрыл глаза от удивления. Это был его воротничок. Скорее всего, тот, что отутюжила утром его жена. Потому что на нём такими же белыми, заметными только на ощупь, буквами были вышиты его инициалы: K&D. Он забыл его!
- Да, это мой воротничок. Где вы его нашли?
- Не нашли, а изъяли. У вас дома.
- Что-о!?..
- Вот то самое, мистер Доджсон.
Какой строгий голос. Сэр Доджсон решительно перестал что-либо понимать. Попутно он почему-то обратил внимание на то, что говорил всё время один полицейский; второй в это время молчал и корчил протокольную рожу.
Значит половину подоходного налога я плачу впустую, - подумал сэр Доджсон и потребовал у господ объяснений по сути дела.
- Я требую объяснений по сути дела, господа. Что всё это значит? - воскликнул он.
- Вы допустили грубейшее нарушение сценария, - сказал полицейский. Всё тот же. - Этот воротничок должен был быть на вас во время работы. Вы знаете что это уголовное преступление?
Сэра Доджсона прошиб холодный пот, и всё поплыло перед глазами.
- Вы знаете об этом, мистер Доджсон? - повторил свой вопрос полисмен.
- Да, - едва слышно ответил он.
- Тогда вы должны также знать, что в соответствии с существующим прецедентом, даже учитывая неосторожную форму вины и отличный послужной список, вам светит за это никак не меньше трёх лет тюрьмы. Об этом вы тоже знаете?
- Да, - ответил сэр Доджсон, хотя не имел об этом ни малейшего представления.
- Тогда давайте присядем и побеседуем, - предложил полицейский, указывая на лавку в глубине аллеи.
Лавка оказалась чертовски мокрой, и от неё невыносимо разило гнилью. Полицейских это, похоже, ничуть не смутило. Странное дело, - подумал сэр Доджсон. И в следующую секунду почувствовал как его брюки промокли и напрочь прилипли к доскам.
Всё-таки осень...
Поскольку полицейские молчали, он первым задал вопрос.
- Что теперь будет? Я арестован?
Один из полисменов неопределённо покачал головой.
- Понимаете, сэр Доджсон, - затянул один из них. - В таких случаях закон просто обязывает нас возбудить уголовное дело. Но, как вы понимаете, все мы люди. И все находимся во власти обстоятельств. Вот эти самые обстоятельства и вынуждают нас - а вернее, наше ведомство - определённым образом пойти вам навстречу. Вы понимаете меня, мистер Доджсон?
- Простите, пока не очень, - ответил Карл и на всякий случай вежливо улыбнулся. - Как именно вы собираетесь пойти мне навстречу? И почему, если не секрет?
- Слишком много вопросов, мистер Доджсон. Если вы подумали, что я намекаю на взятку, то вы ошиблись. Мне не нужны ваши деньги. В нашем ведомстве зарабатывают слишком много, чтобы рисковать такой работой.
Он закурил сигарету и продолжил.
- Не буду скрывать, что действуем мы не из гуманных побуждений, но вас это никоим образом не касается, мистер Доджсон. Это дело спецслужб. Скажу вам только одно: вы попали в это дело совершенно случайно, не имея к этому никакого отношения. Объяснять я вам этого не собираюсь, поскольку не имею на это права ещё в большей степени, чем не имею такого желания. Суть состоит в том, что если вы будете осуждены, вы, таким образом, пассивно, в определённой степени, помешаете некоей важной операции. Вернее сказать, осложните её.
Сэр Доджсон окончательно растерялся.
- Что же я должен делать?
- Что вы должны делать? - полицейский выбросил догоревший окурок и подвинулся поближе. - Сейчас вы надеваете ваш белый воротничок, возвращаетесь на своё рабочее место и проигрываете весь свой рабочий день от начала до конца, после чего совершенно спокойно возвращаетесь домой. Так мы скроем следы. И это всё. Плюс вы в ближайшие несколько лет не совершаете новых преступлений, иначе я уж позабочусь, чтобы вам впаяли на полную катушку, дорогой мой мистер Доджсон!
Сэр Доджсон с трудом осознал чего от него хотят. Он пребывал в таком состоянии, что уже готов был идти не только в тюрьму, но и на виселицу, в газовую камеру, на электрический стул - куда угодно. Хоть к чёрту на рога.
- На работу?.. - переспросил он.
- Ну да. На работу, - устало ответил полисмен. - На любимую работу.
- Но боюсь, сэр, что это не возможно... Я же...
Полицейский успокоил его жестом руки.
- У нас в ССБ всё возможно, мистер Доджсон. Я договорился с Режиссёрами, они всё отснимут заново. С белым воротничком. Администрация вашей фирмы тоже в курсе. Можете позвонить жене - этот кадр вырежут.
Сэр Доджсон почесал вспотевший лоб в тщетной попытке вернуть способность здраво рассуждать.
- И что, у меня нет выхода? - спросил он.
- Почему, есть. От трёх до пяти.
- Но вы говорите, это помешает...
- В этом случае ситуация изменится таким образом, что мешать будет ваше пребывание на свободе. И вообще где бы то ни было. То есть боюсь вас придётся убрать, извините. Я всё сказал.
Полицейские встали и собрались уходить.
- На работу, Доджсон, - произнёс тот что всё время молчал, тонким, писклявым голосом, никак не пишущимся с его громоздкой обезьяньей статурой. И сэр Доджсон понял почему тот так мало говорит.
- На работу! - рявкнул второй.
- Да, сэр, - ответил Доджсон.
Полицейские скрылись в тумане, где-то на границе сгущающихся сумерек.
Тот же день.
18:00
Едва передвигая одеревеневшими ногами, сэр Доджсон вернулся в свой рабочий кабинет и застыл прямо на входе. За компьютером, там где обычно сидела Кэт, он увидел престарелую, разрисованную дешёвой помадой, обрюзгшую, обременённую тройным подбородком и облитую тройным одеколоном бабу.
В состоянии сильнейшего нервного шока он побрёл к своему рабочему столу. Он сел в кресло и уставился на неё стеклянным взглядом.
Ровно за четверть секунды до приступа агрессивной истерики зазвонил телефон.
Он поднял трубку.
- Доджсон? - резко раздалось оттуда.
- Да. Кто это?
- Ассистент Режиссёра Дюркгейм. Теперь закрой свой рот и слушай. Можешь время от времени вставлять да, нет и хорошо, понял? Делай это как можно более непринуждённо, понял?
- Да.
- Прекрасно, Доджсон. А теперь скажи мне: ты что, идиот?
- Нет.
- Ты что думаешь, мы можем переснимать тебя по десять раз на дню? Тоже мне, Дикая Роза, в очко тебя итить! Какого чёрта ты как идиот вломился в кабинет, проигнорировал текст роли и уставился на свою секретаршу с таким идиотским выражением лица?
Сэр Доджсон промычал в трубку нечто неопределённое.
- Слушай меня внимательно, - продолжал Дюркгейм. - Твоя старая секретарша по Сценарию была расстреляна в машине из автоматического оружия группой бандитов-бойцов за освобождение Куала-Лумпур от Буркина-Фасо. Мы же не знали что за придурочную кашу ты заварил! Здесь были из ССБ...
- Где она? - спросил сэр Доджсон и тут же пожалел об этом.
- Заткнись, идиот! Между прочим, сейчас я, помимо всего прочего, занимаюсь тем, что вношу в Сценарий твои идиотские реплики. Меня же за это под суд могут отдать! Где она, где она... В морге, естественно, где же ей быть? Тебя бы так... Значит так. Секретарша - твоя новая секретарша - это Кэт. Дальше всё идёт по сценарию с того самого идиотского места как ты садишься за стол. Понял? Абсолютно всё - по сценарию. Шаг вправо, шаг влево - и тебе труба, понял, идиот?
- Да...
- А сейчас по поводу этого телефонного звонка. Повторяй за мной.
- Хорошо...
Сэр Доджсон сидел за столом и, совершенно ничего не понимая, повторял за Ассистентом набор слов нового эпизода сценария.
- Полторы тонны ёлочных игрушек для Бэкгем Индастриз? Хорошо, я постараюсь... Да, я понимаю что в июле они вам не нужны. Могу пообещать к пятнадцатому мая... Да, кстати, по поводу партии брёвен диаметром в пятьдесят сантиметров для производства куклы Буратино. Я консультировался в конструкторском отделе, мне сказали что если нос вытачивать отдельно, дерева уйдёт в двадцать пять раз меньше... Да, я понимаю что у вас маршрутные карты... Ну хорошо, пусть будет пятьдесят сантиметров... Хорошо... Всего доброго...
Сэр Доджсон положил трубку и вытер испарину со лба.
Тот же день.
21:00
Сэр Доджсон отложил в сторону кипу подписанных бумаг и посмотрел на часы.
Как это не прискорбно, но наступил обеденный перерыв. Сэр Доджсон вспомнил сценарий, скрипнул зубами и судорожно сжал в руке дырокол.
- Уже перерыв, сэр Доджсон, - проскрипела его новая секретарша и обнажила неполный ряд корявых жёлтых зубов. - Желаете чего-нибудь?
- Закройте, пожалуйста, дверь, Кэт. На ключ, - выдавил из себя сэр Доджсон.
Она подошла к двери.
- С той стороны, пожалуйста, - добавил он дрожащим голосом. - А ключ, если можно, выбросите в Темзу. Пожалуйста...
Раздался телефонный звонок. Он поднял трубку.
- Доджсон?
- Да...
- Это Ассистент Режиссёра Дюркгейм. Мы уже знакомы.
По его голосу было слышно, что ещё секунду назад он корчился в приступе вполне обоснованного смеха.
- Знаете что, Доджсон, - продолжал он тяжело дыша. - Отдохните полчаса. В следующем кадре воротничок вам ни к чему, поэтому на это место я распоряжусь наложить старый эпизод. В девять тридцать - дальше по сценарию. О`Кей?
- Да, сэр, - промямлил едва живой сэр Доджсон. - Спасибо, сэр...
- Да не за что. Вы как, в порядке?
- Я... Сэр...
- Ну-ну...
В трубке раздалось полоумное гоготание и, сразу же вслед за ним - прерывистые гудки.
- Спасибо, сэр, - сказал сэр Доджсон своему телефону и достал из ящика стола коробку гаванских сигар с твёрдым намерением уничтожить всё её содержимое. Прямо сейчас.
Тот же день.
23:50
Сэр Доджсон вывалился из небоскрёба - благо, догадался сначала спуститься на первый этаж - дополз до автомобиля, влез в него и уронил голову на руль. Его тут же разбудил пронзительный гудок клаксона.
Он заметил, что к лобовому стеклу прилеплен большой жёлтый пакет. Сэр Доджсон совершил над собой насилие и втащил его внутрь.
Естественно, сэр Доджсон не стал его читать. Даже не обратил внимания на адрес отправителя, обозначенный на конверте. Сэр Доджсон просто швырнул его на сидение, завёл свой автомобиль и со скоростью сорок километров в час, куняя на каждом повороте, направился в сторону дома.
Он вспомнил, что забыл позвонить жене.
День второй.
Вторник, 13 октября 2260 года.
8:00
Все собрались у телевизоров.
В следующие сорок минут каждый, кто доверился Сериалу, чувствовал себя личностью. Исключительной личностью. Вчерашний день оказался чрезвычайно насыщенным. Миссис Клара Доджсон с супругом отдыхали на Багамах, занимались серфингом в океане и любовью в гамаке, а сэр Карл Доджсон, как оказалось, вовсе не корячился две смены на работе, а пил пиво в Бич Клаб для толстосумов и с улыбкой проигрывал в бильярд шестизначные цифры, непринуждённо подмигивая очаровательной блондинке, зачем-то оседлавшей кий. Потом они с женой убегали на джипе от полчищ гангстеров по раскалённой пустынной дороге, поднимая в воздух столпы пыли, песка и осколков гигантских техасских кактусов. Потом их поймали дикие индейцы и отобрали у него Клару чтобы сделать из неё барбикю во фритюре с аспарагусами и раковыми шейками от Las Palmas, а он провёл ночь с очаровательной туземкой, прямо под открытым небом, под ритмичное потопывание бог весть откуда взявшихся кенгуру, посипывание коал и неистовый храп инкского вождя Тукулумпуала-Лужёной Глотки.
Они с Кларой успели домой к вечернему чаю и выпили его, взгромоздив ноги на камин, и - о, счастье! - о, радость! - всё это время на нём по-щегольски красовался накрахмаленный и отутюженный белый воротничок!..
Как чертовски приятно насиловать реальность самообманом и считать себя чем-то несравнимо большим, чем ты есть на самом деле. Это приносит ни с чем не сравнимое счастье, и ради этого стоит жить. Кроме того, это единственный способ как-то оправдать свою жизнь. Ни для кого - для себя, потому что другим-то ладно, проще простого, но себе несравнимо тяжелее лгать. Себя сложнее обмануть.
И всё-таки можно...
Тот же день.
9:15
Позавтракав, сэр Доджсон удалился в свой кабинет чтобы сделать кое-какие записи.
В этом, собственно, и заключалась его работа - делать кое-какие записи. Причём какие именно он не знал до тех пор, пока не садился за стол. Но в этот раз, сев за стол, он обнаружил, что сегодня кроме кое-каких записей у него будут и кое-какие дела, что значительно осложняло ситуацию.
На столе лежал большой жёлтый пакет.
Сэр Доджсон попробовал его на ощупь и на вес. Он оказался тяжёлым и плотным. Странно, но почему-то всегда так бывает: если конверт тяжёлый, он обязательно оказывается плотным. И наоборот, если он плотный - непременно оказывается тяжёлым. Почему так? И что первично в данной системе - плотнота или тяжёлость? Уже сама постановка этого вопроса предполагает детализированное определение тяжёлости и плотноты в целях оптимизации субъективного осознания данной концепции, направленной на гносеологическое восприятие тех или иных элементов и плотноты, и тяжёлости, и всех прочих подсистем данной совокупности, объединяет которые лишь то, что они в данном случае тактильно определимы познающим индивидуумом.
Вот это да!
Сэр Доджсон тут же дал себе слово, что как только он выйдет на пенсию, тут же сядет за написание учебника по популярной философии. Для этого, оказывается, вовсе не нужно соответствующего образования: достаточно просто смотреть на почтовый конверт снаружи, а не изнутри.
Сэр Доджсон попытался отогнать от себя мысли, но с ужасом обнаружил, что их у него нет и не было, по крайней мере, со вчерашнего дня. Причём даже этого он с уверенностью сказать не мог. Весь дрожа от нетерпения, он открыл пакет...
Там оказалась сложенная гармошкой тонкая папиросная бумага. Разворачивая её, Доджсон завалил ею весь стол, но не нашёл ни одного тёмного пятнышка, ни одного намёка на сообщение или уведомление. Бумаги было очень много, метров десять, а то и больше. Сэр Доджсон пожал плечами, но решил рассмотреть послание ещё раз. На сей раз с лупой.
Сердце ушло в пятки: где-то на восьмом метре у самого края он увидел серое пятнышко размером с небольшую монету.
Он напряг зрение так, что заболел затылок, но сумел-таки прочитать первую строчку.
Отдел По Разработке Сценария Для Сериала. Для вас нам не жалко ни плёнки, ни бумаги!
Сэр Доджсон сделал глубокий вдох, унял дрожь в коленях и начал читать дальше.
Уважаемый сэр Карл Доджсон. Мы рады сообщить Вам, что Вы избраны на главную роль в Сериале, съёмки которого будут проводиться 14 октября 2260 года. Вам выпала огромная честь и возможность запечатлеть своё имя в веках для Ваших потомков.
Искренне Ваш, Отдел По Разработке Сценария Для Сериала.
Четырнадцатое октября - это же завтра!!!
Сэр Доджсон откинулся в кресле и обмяк.
Вот оно. Мечта детства. Предмет стыдливых инфантильных вожделений. Но почему же нет радостных возгласов? Где буря эмоций? Неужели так и должно быть? Только сердце стучит где-то в районе детородящих органов, да ещё пересохло во рту. И ничего...
Его увидит весь мир! Весь этот мир!
Бля!..
Тот же день.
11:00
Он пошёл покупать себе костюм.
А как без костюма? Кому охота облажаться на весь мир, щеголяя в пиджаке, потёртом на локтях? К тому же на весь сегодняшний день он был свободен от сценария и мог творить всё что ему взбредёт на ум. Таковы правила Сериала.
Карл Доджсон посмотрел в бумажку, потом вокруг себя и улыбнулся.
Ну да, то самое место, хотя раньше он здесь не бывал. Так и есть, улица Тридцати Трёх Кибернетиков, и где-то здесь должен быть магазинчик Ллойда. Песенка из рекламы: Лучшие колготки для мужика и тётки. Пиджаки и макинтоши за децильные гроши. Запах нафталина. Где-то здесь...
- Проходите, проходите...
Доджсон попал в затхлое заведение без окон. От овладевшего им мужика разило ромом и дешёвыми сигарами, одна из которых красовалась в его небритом лице. Огонёк выписывал в воздухе крутые иероглифы какого-то неизвестного языка, а дым лез в глаза. Доджсон растерялся.
- Я - Ллойд. Слыхали? А вам наверняка нужна пара-тройка сапог для новой подружки. А, сэр?
- Вообще-то я хотел купить костюм...
- А, понимаю, сэр - педик?
Доджсон поперхнулся дымом и не смог реабилитироваться по причине внезапно возникшего непроходимого катара верхних дыхательных путей.
- Найдём костюм, найдём, - уверенно продолжал Ллойд. - Кожаный?
- Мне бы... - прохрипел Доджсон и не успел закончить фразу. За него это сделал сам Ллойд.
- Кожаный. Непременно кожаный. Недавно поступили в продажу, с заклёпочками... Чума! Вы позволите?..
Он взял Карла под руку и затащил в какой-то вонючий полутёмный загашник. Здесь запах нафталина и рома пикантно смешался с мышиным дерьмом.
Ряд нелепых кожаных костюмов.
- Ну каково, а?.. А?..
- Мне бы, извините...
- Не за что! - отрезал Ллойд. - А как вам это?..
Доджсон не успел и опомниться, как оказался в другом месте.
- А это вам как?..
Карл бессмысленно уставился на полку. Кнуты, удавки, наручники. Развешанные на тремпелях резиновые трусы...
- Обязательно возьмите резиновые трусы, - продолжал тараторить Ллойд. - Для таких как вы это презерватив на все два случая жизни. На третий случай жизни могу порекомендовать жевательную резинку Бумба-Мабумба. Помните рекламу? Невозможно устоять перед жевательным рефлексом. Аппетитно чавкайте, занимаясь сексом! Умора, да?
Было совершенно непонятно каким образом они очутились в самом дальнем углу магазина, куда и пробраться-то, на первый взгляд, невозможно.
- Мне бы... - снова начал было Доджсон, но так и не закончил: у него отвисла челюсть.
- Обязательно возьмите намордник. Очень хороший намордник. Прекрасный!.. Чёрт возьми, сам хочу купить, да всё время забываю. Преполезнейшая вещь в хозяйстве! Вы смотрите рекламу? Намордник для пидорасов. Рекомендован для первых - четвёртых классов! - он вцепился Доджсону в рукав и умоляюще посмотрел на него. - Купите намордник, сэр!..
- Но... зачем?!.. - выдавил из себя Доджсон.
Лицо Ллойда вытянулось от удивления.
- Как?! Вы не смотрели Молчание ягнят?!..
- Нет.
- Обязательно посмотрите. Чума!.. Сигару?
Доджсон пожал плечами.
- Возьмите парочку, сэр. Они слабые.
Доджсон взял три. Попытался прикурить от спичек, но Ллойд с ужасом задул едва успевшее затеплиться пламя.
- Да вы что!!!.. - вдруг заорал он. Карл, обалдев, отпрянул в сторону и на всякий случай оглянулся вокруг. В магазине кроме них двоих больше никого не было.
- А что?.. - нерешительно спросил он.
- Как, вы не знаете?! Прикуривать от спичек в нашем районе запрещено. Карается смертной казнью через колесование при температуре +8000С с подачей тока в 5000 вольт и одновременным расстрелом! - он наклонился к Доджсону и прошептал ему на ухо. - Между прочим, я слышал эти сволочи перед казнью делают инъекцию цианида, а иногда даже заставляют пить напиток Клубничка Мариупольской пищевкусовой фабрики! Подонки... Какое беззаконие...
- Но почему?! - удивился Доджсон, безвольно перетаскиваемый к соседней полке.
- Что - почему?
- Почему казнят за спички?
Ллойд махнул рукой.
- Зажигалочное лобби в парламенте. Я читал в газете.
Доджсон встряхнул головой и решительно остановился.
- Сэр...
- Ллойд.
- Сэр Ллойд... Я хочу купить костюм...
Доджсон уже готов был заплакать. По крайней мере, его голос дрожал, а на глаза наворачивались слёзы.
- Сэр Ллойд, я очень хочу купить костюм... Я... Завтра я играю главную роль...
Ллойд улыбнулся.
- Ну конечно, я не забыл. Кожаный. И намордник...
- Вы не поняли! Я играю ГЛАВНУЮ РОЛЬ! Завтра!..
- Ух какие придирчивые пошли гомосексуалисты, - пробурчал Ллойд. - Ну хорошо, только вам в подарок от фирмы замечательная шляпа-сомбрэро.
- Сэр... Ллойд... Мне - костюм... Главную роль я... играю... вот...
- При покупке свыше тысячи долларов я лично подарю вам пылесос. Замечательный пылесос Куямака, семь тысяч ватт... Будете сосать пыль...
- Костюм мне...
- ...Видели рекламу? Вот японский пылесос, не полезет пыля в нос. Лихо пылю отсосём, нету пыли, вот и всё! А потом появляется узкоглазая волосатая макака, танцует буги-вуги и молвит человеческим голосом: Пылесос Куямака, нету пыль на срака. Я пошла за молоком, вот вам дуля кулаком! Умора, да?..
Вдруг Ллойд переменился в лице и начал отступать назад. Его глаза начали вылазить из орбит от ужаса.
- Я ХОЧУ КУПИТЬ КОСТЮМ, СЛЫШИШЬ, ТЫ, МАЛЕНЬКИЙ НЕБРИТЫЙ ЗАСРАНЕЦ!!! СЛЫШИШЬ? КОСТЮМ!!!
- Да, да, да... Успокойтесь, сэр... Тише... Я помню, помню. Замечательный кожаный костюм - две сотни баксов. А чтобы получить пылесос, можете докупить намордников. Они по десятке за штуку... И сомбрэро... Как в рекламе: Прикупи себе сомбрэро, чтобы переплюнуть мэра! Умора, да?
- Да пошёл ты на хуй со своим сомбрэро!!! Пошёл ты на хуй со своим пылесосом!!! - исступлённо орал сэр Доджсон, наступая на Ллойда с кулаками. - Ебал я в рот твой блядский пылесос и твою ебучую гориллу вместе с вашим припизженным мэром! Дай мне костюм, сука! Костюм мне, бля! СЕЙЧАС, и ни секундой позже! Иначе тебе пиздец, понял, ты, урод? Ты знаешь что такое пиздец?
Ллойд забился в угол и притих.
- Пиздец? Нет, сэр... Не имею чести быть... Сэр учился в Оксфорде?.. Я бедный неграмотный торговец...
- Какой в пизду Оксфорд?! Где мой костюм?!!...
Он ударил Ллойда в лицо. Ещё и ещё раз. Стало легче.
............................................................................................................
Тот же день.
22:00
Сэр Доджсон вышел из магазина одежды Ллойда. На нём был оранжевый пиджак в зелёный горошек, синяя рубашка, белый галстук с массивной золотой росписью, красные брюки и замечательные туфли цвета сливочного мороженого. На голове красовался высокий чёрный цилиндр с фиалкой. Суставы на кисти правой руки опухли и невыносимо ныли.
Сэр Доджсон охая потёр руку и смешался с толпой. Он не обратил внимания на то, что на нём одето: это не суть важно. Главное - костюм.
Завтра ему предстоит играть главную роль.
День третий.
Среда, 14 октября 2260 года.
8:00
Все собрались у телевизоров.
У них с Кларой был медовый месяц. Они были счастливы и строили планы на жизнь, лёжа под ватным одеялом. Они рисовали радужные картины тандемного бытия взглядом на потолке.
Швейцарские Альпы. Ну конечно же швейцарские Альпы. Где ещё можно так развлечься, если не на курорте в высокогорьях швейцарских Альп? Горные лыжи, горячий шоколад, занятия любовью в пятизвёздочном отеле, по разу за каждую звёздочку - и снова горные лыжи... А что? Они молоды, счастливы, рады жизни! Вот он какой, Сериал...
Медовый месяц. Кому могло прийти в голову, что медовый месяц может быть и пять, и шесть раз подряд? Что есть такое, если задуматься, этот медовый месяц? Всего лишь время, которое так же относительно, как и расстояние. Всего лишь время, которое можно изогнуть, вывернуть наизнанку, было бы желание. Кто-то угадывает их желания. Кто-то там, за тысячи миль по ту сторону кинескопа, снова и снова изобретает время.
В прошлый раз они были на Багамах, до этого - на Ямайке, ещё раньше - на Марсе, а теперь вот швейцарские Альпы...
...Карл смотрел Сериал. Он забыл обо всём и упоённо смотрел Сериал.
Тот же день.
8:40
- Клара, я должен сказать тебе что-то очень важное... - начал Карл за завтраком.
В ответ раздался аппетитный хруст французской булки.
- Клара?..
- Что?
Он перестал есть и смотрел на неё.
- Ты меня слышишь?
Та пожала плечами.
- Между прочим, очень вредно разговаривать во время приёма пищи. Это затормаживает ферментное расщепление в ротовой полости а, следовательно, и выделение желудочного сока, и может привести к гастриту.
- Клара, это очень важно...
- ...Нет ничего важнее здоровья. Сегодня это кажется тебе важным, а завтра, после вынужденного посещения гастроэнтеролога, твоё мнение изменится. Очень важно соблюдать предписания врача и при первых же симптомах болезни, не дожидаясь обострения, обратиться за квалифицированной медицинской помощью.
Карл понял, что она цитирует журнал Здоровье, лежащий на краю стола.
Также он заметил, что их поочерёдно пишут целых четыре камеры.
- Клара, - уверенно сказал сэр Доджсон. - Сегодня я играю главную роль!..
Он смотрел на её реакцию.
Реакции не было.
- Карл, ты неисправим, - обиженно заявила его супруга. - Я же забочусь о твоём здоровье,...
- Я играю главную роль, Клара!!
- ...а ты как ни в чём не бывало продолжаешь болтать. Ну как это называется?
Карл покраснел: подскочило давление.
- Ты слышишь о чём я говорю? Сериал... Наш сериал... Я играю в нём главную роль!
Клара смотрела на него, бессмысленно хлопая глазами.
- ...И не вздумай заниматься самолечением! Даже не помышляй об этом! Слышишь? Ежедневно новыми пациентами врачей становятся тысячи совсем ещё молодых людей - жертв неквалифицированной терапии...
Карл ударил кулаком по столу.
- Я ИГРАЮ ГЛАВНУЮ РОЛЬ!!!
- ...Фитотерапия, уринотерапия, экскрементотерапия, некрофаготерапия...
- Я докажу! Докажу тебе, слышишь?!
Он вскочил из-за стола, как школьник, получивший пятёрку по гиблому предмету и осмеянный не поверившими ему родителями. Он побежал в свой кабинет, весь красный, взъерошенный, вот-вот готовый сорваться. Он осмотрел пустой стол. Вывернул на пол ящики: скрепки, ручки, несколько чистых листов четвёртого формата, дырокол, малахитовая табакерка, нераспечатанная пачка сигар.
Он вернулся в столовую.
- Где письмо? Слышишь, где письмо?
Клара ухмыльнулась.
- ...Да, ты прав. Ежедневно в редакцию приходят сотни писем с просьбами посоветовать какого рода терапия применима в том или ином случае. Однако тут важен индивидуализированный подход к каждому больному...
- Ты убирала у меня на столе?
Клара молчала. Прошло некоторое время: пауза затянулась.
- Я спрашиваю: ты убирала у меня на столе?
- ...На столе нашего главного редактора не смолкает телефон. Звонят пожилые люди с просьбой помочь избрать правильный вид лечения, звонят и молодые - все в отчаянии. Но для каждого найдётся совет и доброе слово...
- Там было письмо из Отдела Сценариев для меня. Мне дали главную роль! ГЛАВНУЮ РОЛЬ, слышишь?! ГЛАВНУЮ РОЛЬ!!!
Его руки дрожали. Голос истерика.
- ...Наша главная роль - помочь каждому больному в каждом конкретном случае...
- ДУРА! ЕБАНУТАЯ ДУРА!
Клара запнулась и замолчала на полуслове.
- Слышишь, ты? Ты ебанутая дура! Ты конченая консервная банка без мозгов! Ты сама - больная трахнутая сука! Ты понимаешь хотя бы это, ёб твою мать?!..
Клара посмотрела на него долгим оценивающим взглядом. И ответила совершенно спокойно.
- Твоё субъективное мнение обо мне как об индивидууме не может априори претендовать на объективную истинность, поскольку по сути своей является субъективной оценочной категорией.
Карл схватил со стола чашку и что было силы грохнул её об стену. Она разлетелась едва ли не в пыль.
- Заткнись, ты, идиотка!.. Слышишь?
Он пулей вылетел из дома.
На работу. На любимую работу. Может хоть там поймут, поддержат его? Может там с ним разделят радость?
Дура... Набитая дура...
Автомобиль понёс его по унылым, залитым дождём улицам города.
- Я счастлив, - повторял он себе. - Я счастлив, чёрт возьми! Я трижды счастлив! Четырежды! Сто тысяч раз счастлив - мне дали главную роль!..
Тра-ля-ля, тра-ля-ля, - взвизгнуло радио и заглохло с ужасным треском. Поморщившись, Карл выключил звук. Как раз через дорогу виднелся столп дыма и огня: террористы взорвали радиоцентр.
Тот же день.
9:30
Двести двадцать второй этаж. Там светило солнце, а внизу моросил дождь. Пелена облаков лежала где-то на сто пятидесятом, может выше. Там, далеко внизу, мельтешит толпа людей. Если вот так невзначай открыть окошко и плюнуть сквозь тучку, то кому-то достанется, ох достанется, а он, дурак, и не заметит, подумает что это дождик. Но он-то, он, сэр Карл Доджсон, будет знать какой он крутой парень-сорвиголова, хулиган небоскрёбов...
Карл попытался открыть окно, но увидел, что защёлки расположены снаружи. Он выругался и вышел из туалета.
Тот же день.
9:45
Сэр Карл Доджсон открыл дверь в свой кабинет и остановился на пороге с отвисшей челюстью.
Его секретарша Кэт сидела на своём письменном столе свесив ноги, совершенно голая, и красила ногти канцелярским клеем. На том самом месте, куда он не далее чем час назад посылал свою жену, у Кэт сидела жирная ручная крыса. Волосы, обычно ниспадающие на плечи, теперь были собраны на макушке и скреплены большими нитро-оранжевыми скрепками для бумаги.
Она заметила Карла не сразу, и ничуть не смутилась его присутствием.
- А, шеф? Привет, как дела? А я тут марафет навожу...
- Кэт?! - выдавил из себя Доджсон. - А я думал вас... это... террористы...
- Расстреляли? Из автоматов?
- Да.
Так оно и было. Сволочи! - она погладила крысу по холке. - Но ничего, зажило, как видите.
- Какое счастье, что вы целы!..
- А кто вам сказал, что я цела?! - возмутилась Кэт. - Я разбита! Кошмары мучают по ночам... Так я вот крысу завела: как я их ненавижу, мерзких тварей!
Доджсон захлопал глазами.
- Так зачем вам крыса, если вы не можете их терпеть?
Кэт звонко рассмеялась и выгнулась на столе словно кошка, демонстрируя Доджсону свои идеальные параметры.
- Какой вы непонятливый, сэр Доджсон! Я же говорю: кошмары мучают по ночам. И чтобы разница между сном и явью не была столь контрастной, я завела себе крысу, которую не могу терпеть. И кошмары перестали быть такими уж кошмарными! Всё познаётся в сравнении. Экзистенциализм.
Доджсон медленно опустился на стул, где обычно сидела Кэт.
- А причём здесь экзистенциализм?
Кэт взмахнула ресницами, так что у Доджсона душа ушла в поясницу.
- А вы уверены, что он здесь не при чём?
- К-кто, позвольте?..
- Экзистенциализм.
Ещё один взмах ресницами. Доджсон сделал выдох - в первый раз за десять минут.
- Нет, не уверен.
- Ото ж, - сказала Кэт. - К тому же фразу всё познаётся в сравнении и слово экзистенциализм я видела в одной и той же книжке, не помню как называется. Разве может такое быть, чтобы слова были в одной книжке и не имели ничего общего?
Доджсон задумался. Насколько это было возможно.
- Почему бы и нет? - философически изрёк он.
- Wrong, сэр Доджсон, такого быть не может.
- Но почему?
- Потому что они уже имеют что-то общее.
- Но что? - продолжал удивляться Карл. Кэт обезоруживающе улыбнулась.
- Да хотя бы книжку, сэр Доджсон!
Он встряхнул головой, чтобы сбросить с себя пласт этой недоброкачественной и весьма несвежей софистики. Тем временем Кэт подошла и уселась ему на колени.
- А я сегодня играю главную роль... - спокойно и задумчиво произнёс сэр Доджсон, поглаживая ладонью её тёплый голый зад.
- Это бывает, - успокаивающе промурлыкала Кэт, отрывая пуговицы на его рубашке: одну за одной, сверху вниз, с хищной улыбкой и искорками в глазах. Её голос литрами источал елей.
- Вы знаете, Кэт, - сказал вдруг Карл. - Мне никто не верит. Я им говорю: главную роль, а мне никто не верит... Вот скажите, Кэт, у вас такое бывает?
Та уже принялась за брюки.
- У всех бывает. Не у всех проходит.
- Да?..
Пока она стягивала с него брюки, он задумчиво смотрел в окно.
- Вот и вы мне не верите, - продолжал Карл. - Я вам: главная роль, а вы мне не верите...
- Я не верю мужчинам, сэр Доджсон. Они все одинаковы.
Карл пожал плечами.
- Тогда почему им выдают разные паспорта?
- Я говорю о конструкции, сэр Доджсон.
- И всё же в деталях...
Она затащила его на стол и уселась сверху. Компьютер со страшным грохотом свалился на пол и разлетелся на куски.
- Кэт, от вас так пахнет канцелярским клеем... Выходите за меня замуж.
- Не могу, - ответила она, шаря рукой внизу.
- Почему? - искренне удивился он.
- Я не умею готовить бульон... Диктуйте, сэр Доджсон...
Карл грустно улыбнулся и прижал её к себе.
Тот же день.
15:00
Улица с экзотическим названием Бамбастик-Фантастик издревле славилась своими барами, в один из которых сэр Доджсон и заглянул выпить бутылочку пивка. Уже через час за бутылочкой пивка последовали четыре двойных джина с тоником, виски со льдом, два отвратительных рома с не менее отвратительной колой и целых восемь сухих Мартини, которые не пёрли, полоскали желудок и выходили наружу, время от времени заставляя его отрываться от стойки бара.
Кэт он посадил на автобус. Он предлагал подвезти её на машине, в таком-то виде, но она отказалась. Я - честная девушка, - гордо заявила она. Так и уехала голая, с крысой в обнимку, в переполненном людьми автобусе... Дура.
- Ещё пивка? - пристал бармен.
- Парочку, - ответил Карл.
Тот проницательно посмотрел на него, не переставая протирать нелепый треугольный бокал.
- Неприятности, сэр?
- Да... - задумчиво протянул Доджсон. Перед ним появились две бутылки пива, которые он начал пить по очереди - глоток из одной, глоток из другой.
- Здесь у всех неприятности, - продолжал грузить бармен. - Вот у сэра Чарльстона неприятное пиво, - он указал на один из столиков. - У сэра Броуди неприятная физиономия. А вон, видите, миссис Каккель, так та вообще сама - ходячая неприятность. Где бы она не появлялась, всем становится ужасно неприятно. Вот посмотрите!
Карл обернулся и увидел как тучная женщина, по-видимому, миссис Каккель, пытается подсесть к какой-то компании, а те гонят её с криками фу!, уйди, противная!, у-уууу, какая мерзость!, - и та обиженно занимает своё место за самым крайним столиком в темноте.
- Вот видите, - сказал бармен. - По-видимому, у вас не такая уж большая неприятность. По крайней мере, пиво у вас нормальное.
Карл тяжело вздохнул.
- Понимаете, - начал он. - Жена у меня дура. И сегодня одна девушка отказалась выйти за меня замуж...
- Почему? - заинтересовался бармен, опираясь на ветхую стойку бара.
- Она не умеет готовить бульон...
- Да-а, - понимающе закивал тот, снова принимаясь за бокал. - Хорошая девушка?
- Идиотка. Я ей говорю: подвезу домой, а она - нет - и всё тут. Дура...
Бармен улыбнулся.
- Так зачем вам менять одну дуру на другую? Живите со своей, к ней вы, по крайней мере, привыкли. Не моё, конечно, дело...
Карл мигом переменился в лице и как будто расцвёл.
- Вы гений, сеньор бармен! Но... Видели бы вы какая у неё задница...
- А что задница? - возразил тот. - У всех есть задница. И у меня даже - и то есть... вот...
- Не надо показывать! - запротестовал Карл. - Не надо: ваша задница мне не подходит.
- Очень жаль, - искренне расстроился бармен. - Очень жаль что вы такой придирчивый к задницам. А что насчёт дур, так все они дуры. Верите?
Доджсон пожал плечами.
- Вряд ли. Наверное, не все.
- Не верите, - расстроено констатировал бармен. - Ну что ж, выберите в этом баре любую, которая, по-вашему, не дура, и я докажу вам обратное.
Карл нехотя осмотрел бар.
- Ну? - настаивал бармен.
- Вон та, в очках, с брошюркой Полная история философии от античности до наших дней 6 в. до н. э. - 23 в. н. э.
- Это мисс Зингельшухер, - шепнул он Доджсону и обратился к ней. - Эй, мисс Зингельшухер, исчислите, пожалуйста, натуральный логарифм от двух тысяч трёхсот пятидесяти восьми и двадцати трёх сотых по основанию восемьсот восемьдесят шесть!
Та чуть не подавилась своим Camus, что, в общем-то, женщинам в очках и с подобными брошюрами не свойственно.
- Ты что, пизды объелся?! Иди ты со своими приколами знаешь куда!
Бармен победоносно улыбнулся.
- Вот видите? Полная дура!
Доджсон согласился, отрыгнул и заказал ещё одно пиво.
- С нашим удовольствием, - изрёк бармен.
- ...И сигару.
- С нашим удовольствием! Кстати, - добавил он шёпотом. - прикуривайте только от спичек. Вчера на выборах большинство набрали спичечные магнаты, и теперь за зажигалки вешают на столбах под кипящей водой. Избавьтесь от зажигалок - мой вам совет...
- Да-а, - понимающе кивнул Доджсон и достал спички. - Я знал, что они мне ещё пригодятся.
Пока он пил пиво, бармен искоса поглядывал на него.
- А чем вы занимаетесь, если не секрет?
Карл сделал затяжку.
- Я начальник Бюро разнообразных услуг.
- О-о! - воскликнул тот. - Достанете мне ключ на тридцать два с четвертью? Очень нужно...
Карл пожал плечами.
- О-очень нужно, сэр! Бесплатное пиво гарантирую.
- Ну, не знаю... Не соответствует ГОСТу...
- Но вы же можете!
- А вам зачем? Нестандартная гайка?
Бармен рассмеялся.
- Нет, просто я коллекционирую гаечные ключи. У меня ведь - вместе с этим - будет самая большая в мегаполисе коллекция гаечных ключей, на один больше, чем у соседа. Он у меня слесарь, знаете ли...
- Я постараюсь, - пообещал Карл.
- Спасибо, сэр, - пожал ему руку бармен. - А вы оттянуться здесь решили? Никогда вас раньше не видел.
Карл грустно улыбнулся.
- Вообще-то я играю главную роль.
- Да?!
Доджсон опешил. Неужели этот человек его поймёт? Первый из всех?
- Да. Главную роль, сегодня, с 8:30.
Бармен понимающе кивнул.
- А я умею пить пиво не вынимая сигары изо рта. У каждого свои приколы.
Карл чуть не подавился очередным глотком.
- Что?!
- Что вы сказали? - бармен услужливо склонился над ним. - Ещё водки с банановым соком?
- Я сказал, что сегодня я играю главную роль! - зло отчеканил Доджсон. Бармен уже колотил в его стакане мутную смесь.
- Вы знаете, - говорил он. - В некоторых барах в водку недоливают бананового сока, в некоторых - наоборот, водки в банановый сок. Я для себя эту проблему решил: чтобы клиенты были довольны, я наливаю водку и банановый сок одновременно. Тогда, знаете ли, никто не сможет сказать достоверно чего я во что недолил. Как видите, секрет прост...
- Вы когда-нибудь играли главную роль? - перебил его Карл. Бармен не ответил и принялся спокойно и отрешённо протирать пустой бокал.
- Эй, сэр, я к вам обращаюсь!
Ноль эмоций.
Доджсон побагровел. Он взял свой стакан (водка с банановым соком, омерзительное зрелище), медленно вылил всё его содержимое бармену на голову и снова поставил стакан на стойку. Бармен поднял свою мокрую, смердящую алкоголем голову и широко улыбнулся.
- Что, уже уходите? Жаль, жаль. Заходите чаще! Всегда вас ждём.
В совершеннейшей прострации сэр Доджсон положил перед собой двадцатку, обернулся и, потупив голову, ни слова не говоря, медленно направился к выходу.
- Молодой человек!.. Слышите, молодой человек?..
Он остановился и увидел перед собой обрюзгшую физиономию миссис Каккель.
- Постойте, молодой человек!.. Разрешите вас проводить!..
- Уйди, противная!!! - во всю глотку рявкнул он ей в лицо. Та вдруг упала навзничь, прямо на пол. Карл замер в растерянности, не зная что ему делать, но тут из-за соседнего столика встал человек в белом халате, пощупал пульс миссис Каккель и обречённо покачал головой.
- Мертва, - сказал он. - Разрыв сердца. - И, возвращаясь на своё место, добавил уже громче. - Фу, какая гадость! Кто-нибудь, вызовите скорее мусорную машину!
Сэр Карл Доджсон сплюнул на пол и покинул бар.
Тот же день.
20:00
Он брёл по улицам и всматривался в лица людей. Ему хотелось орать на них, трясти их всех за душу, чтобы хоть как-то попытаться донести до них всю торжественность сегодняшнего дня. Но, несмотря на то, что его оранжевый пиджак, ярко красные брюки, чёрный как смоль цилиндр с фиалкой и рубашка с оторванными пуговицами выглядели более чем контрастно на фоне серой толпы, его никто не замечал.
Заплёванные улицы мелькали перед глазами как в лабиринте, и скоро он уже не мог с точностью сказать где находится. Было невыносимо тоскливо и тошно; ужасно болела голова - спиртное начинало отпускать.
- Дяденька, купите газету!
Мальчик-голодранец с потёртой сумкой, битком набитой Latest News. Доджсон отвернулся.
- Дяденька, ну купите газету! Пожалуйста!
Карл решил купить одну, только чтобы тот отвязался. Мальчик расплылся в радостной улыбке.
- Дяденька, вы такой добрый...
- Да, я сегодня играю главную роль. Я сегодня добрый, - сказал Доджсон, протягивая парню четвертак.
- Но это же замечательно! - воскликнул мальчик. - Это же прекрасно! Как вам повезло!
Доджсон почти воспрянул духом. Вот оно: признание, слава, успех. Несмышлёный мальчик, а всё же!
- Да, мальчик, это случается раз за всю жизнь, да и то далеко не со всеми, - радостно затараторил Карл. - Хорошо что ты это понимаешь...
- Да, - восхищённо продолжал мальчик. - В наше время быть добрым - это подвиг. Как вам повезло! Это же прекрасно, что вы добрый человек! Какое счастье!.. - Он заграбастал четвертак и припустил вдоль по улице, оставив опешившего Карла стоять под заморосившим дождём.
Дурак, - думал Карл. - Набитый дурак. И как я мог предположить, что кто-то поймёт меня? Тем более этот дурацкий пацан...
Газета, которую купил Доджсон, оказалась номером за позапрошлую неделю прошлого года. Он бросил её нищему, который сидел прямо на земле неподалёку.
- О-оо, спасибо, сэр, - благодарственно закивал тот. - Посмотрю что нового на рынке недвижимости.
- А у вас есть недвижимость? - зачем-то поинтересовался Карл.
- Конечно есть! Вот, смотрите, - сказал нищий, указывая на свою ногу. - Видите?
Тот внимательно всмотрелся.
- Извините, нет. Ничего особенного, нога как нога.
- Как?! Вы что, не видите?! Она же совершенно не двигается!
- Ах, вот оно что... - пробормотал Доджсон, собираясь уходить. Но нищий остановил его возгласом.
- Сэр, я слышал, вы сказали...
- Я сказал что играю главную роль.
Старик задумчиво закивал головой.
- Я так и думал. Я так и думал!
- Что вы думали?
Тот жестом пригласил Карла сесть рядом с собой.
- Только не надо рассказывать мне что это так замечательно, что это случается раз в жизни и тому подобное, иначе я убью вас, сэр, - сказал Доджсон, усаживаясь на мокрый асфальт.
- У вас такой замечательный цилиндр, сэр.
Карл молча снял его и поставил на асфальт рядом с собой. Какой-то прохожий тут же бросил в него мелкую монету.
- Я сразу понял, что вы - один из нас, - прошептал ему на ухо старик.
Доджсон обалдел.
- Что вы имеете в виду, сэр?
Тот жестом призвал его говорить тише.
- Конспирация. В нашем деле нужна конспирация - это самое главное.
- Но зачем? - спросил Доджсон.
- Дьявол! - ответил старик.
Доджсону всё вдруг стало ясно. Это же просто полоумный старик, религиозный фанатик. Хотя как знать кто из них двоих больший придурок? Или, может, любой человек, идущий по этой улице?
- Вы когда-нибудь слышали о церкви бабтистов? - спросил старик.
- Вы хотите сказать, баптистов, сэр? - поправил его Карл.
- Нет-нет, сэр. Именно бабтистов.
Доджсон пожал плечами.
- Нет, не приходилось. А что, такая есть?
- Конечно есть. Я к ней принадлежу. Основа нашего вероисповедания заключается в том, что все беды на земле - от баб. Поэтому мы и называемся бабтистами. Приходите к нам на богослужение.
Карл с трудом сдержал нервный смешок.
- А кому вы служите? - спросил он.
- Когда как, - ответил старик. - На этой неделе в понедельник и четверг - Аллаху, во вторник и пятницу - Будде, в среду и субботу - Христу. На следующую неделю расписания ещё нет.
- А в воскресенье?
- Мы выходные. Обычно собираемся вместе и идём в публичный дом.
Карл не сдержался и фыркнул.
- В публичный дом?!
- Ну да.
- Но вы ведь говорите, что в вашей вере все беды от баб!
- Конечно. Но подумайте, сэр, если бы у нас не было никаких бед, о какой вере могла бы идти речь? - старик вдруг осёкся и подозрительно посмотрел на Карла.
- А вы случайно не педик?
- Нет, конечно.
- Ну вот и хорошо. Приходите к нам на богослужение.
- Обязательно приду, - кивнул Карл. - А где вы собираетесь?
- Везде. Главное - конспирация...
Совершенно перестав что-либо понимать, карл поднялся, нацепил на себя цилиндр, в котором оказалось около пятнадцати долларов, и тут же чуть не попал под шумную толпу демонстрантов. Они неслись по улице со страшным гоготом, волоча за собой тяжеленные транспаранты: ДОЛОЙ СПИЧКИ!, ДА ЗДРАВСТВУЮТ ЗАЖИГАЛКИ!.Сразу за ними бежал отряд полиции и бросал в вдогонку демонстрантам тухлые помидоры.
Толпа пробежала мимо, полицейские тоже, но один из них остановился рядом с Карлом.
- Фамилия?
- Доджсон.
- Имя?
- Карл.
- Год рождения?
- 2231.
- Чем занимаетесь?
- Играю главную роль.
- Что-о?! - удивился полицейский.
- Главную роль. Играю. Я, - запинаясь, изрёк Карл.
- Все вы тут ебанутые, - выругался полицейский, откусил немалый кусок тухлого помидора, поморщился, выплюнул его на дорогу, развернулся и с нечеловеческим воплем ПОМОГИТЕ! побежал в совершенно противоположную от демонстрантов сторону.
Карл спокойно пошёл дальше. Сразу за углом на него набросились две полоумные старушки в комбидресах и болотных сапогах.
- Купите листовку, сэр! Если вы достойный гражданин, купите листовку!
- Почём? - безразлично поинтересовался Доджсон.
- Восемь юаней за три штуки.
- Юаней?!..
Старушки переглянулись.
- Конечно юаней. Чего же ещё?
- А в долларах можно?
Те снова переглянулись.
- Можно, но нежелательно.
Доджсон сунул им десятку, так как совершенно не знал текущего биржевого курса. Старушки пощёлкали на калькуляторе, посовещались и отсчитали ему двести восемьдесят три листовки и два цента сдачи. Карл выронил всё это из рук. Когда он поднял голову, старушек уже не было. В листовке значился какой-то бред, смысл которого было очень трудно уловить. В конце жирным шрифтом виднелась подпись: Общество защиты насекомых от пернатых. Поддержим исчезающие виды!
Грубо выругавшись, карл со злостью растоптал листовки и сам не свой побежал по улице.
Он схватил случайного прохожего и принялся трясти его.
- Я играю главную роль! - орал он. - Слышишь, болван? Я играю главную роль!!!
Тот расплылся в улыбке
- А что, это интересно!
- Правда? - удивился Доджсон.
- Конечно! - воскликнул прохожий, выскользнул из объятий Карла, снял с себя пиджак, вывернул его наизнанку, надел и побежал по проезжей части.
- Дорогу ассистенту режиссёра! Дорогу ассистенту режиссёра! - орал он, хлюпая по лужам.
Люди оглядывались, некоторое время смотрели на него в раздумье, и откалывали свои номера. Какая-то толстая тётка с разбегу плюхнулась задницей в самую глубокую лужу, подняв целый столп брызг. При этом она почему-то орала: Я обожаю кукурузу! Пожилой джентльмен, глядя на всё это, разделся до кальсон, принялся бить прохожих тростью по чём придётся, и кричал: Английский королевский суд самый королевский суд в мире!
У сэра Доджсона окончательно разболелась голова.
Вдруг из-за угла вылетел его собственный автомобиль, едва не сбив его с ног. Он остановился метрах в двух. Из него вышел молодой парень в форме Национального Космического Агентства и подошёл прямо к Доджсону.
- Сэр Доджсон, это ваш автомобиль?
- Да, - не удивляясь уже ничему, ответил Карл.
- Десять баксов за парковку.
Карл протянул ему десятку. Парень дал ему двадцать долларов сдачи.
- Почему это? - спросил Карл, бессмысленно глядя на банкнот. Парень рассмеялся.
- Вы, наверное, не поняли. Это с меня десять баксов.
- Но почему?!
Тот тяжело вздохнул, прежде чем ответить.
- Понимаете, моя жена пилит меня за то, что я слишком много работаю и часто задерживаюсь. А так утром она даёт мне сто баксов, и мне по любому приходится возвращаться домой, когда заканчивается сдача.
- Понимаю, - понимающе закивал сэр Доджсон.
- Счастливого пути, сэр! - отчеканил тот и полез по пожарной лестнице на крышу, напевая Все они славные парни.
Карл нелепо расхохотался, сел в машину и поехал домой.
Тот же день.
22:00
Едва переступив через порог, он услышал громкое нетрезвое песнопение. Торжественный мотив:
...Я никак не пойму, ты скажи мне, родная,
Почему этот суп называется борщ?..
Сэр Доджсон заглянул в комнату и увидел свою жену в компании двух соседок. Все пьяны вдрободан, на столе пять пустых бутылок русской водки, два огурца и надкусанное варёное яйцо.
Они заметили его, притихли, и через секунду-другую, не сговариваясь, дружно подхватили следующую песню:
...Я порву тебе рот, без базара, от уха до уха,
Потому что мне так остопиздела харя твоя...
- Чего празднуем? - осторожно и без особого интереса спросил Доджсон. - Мою главную роль?
Его жена пьяно развела руками.
- А как не праздновать? Миссис Бубльстоун похудела на полкило!
- Какая радость, - бесцветным голосом ответил Карл.
- Присоединяйтесь к нам, - улыбаясь, сказала миссис Бубльстоун. - Мы вам вододюлечки накрапалим.
- В натуре! - хором гаркнули они.
- Спасибо, я - спать.
- А мы - на бля-адки! - это снова миссис Бубльстоун.
- Ну-ну, - ответил сэр Доджсон и ушёл к себе.
Тот же день
22:20
Уже засыпая, он понял всё. Каждую секунду этого дня каждый играл свою собственную роль, он же сам никого из них не волновал. Что поделаешь: этот мир настолько эгоистичен, что каждый отдельный человек в этой серой толпе одинок. Каждый кого он сегодня видел, каждый, кого он видел за всю свою жизнь и увидит в будущем - все они сошли с ума. Просто рехнулись от одиночества. И он тоже рехнулся. Он, Карл, тоже одинок. Разве волновала его сегодня роль его жены? Того нищего бабтиста без мозгов? Мальчика, продающего прошлогодние газеты? Того несчастного парня в форме космонавта? Нет и ещё раз нет. В такой же степени, в какой их не волновала его роль, пусть формально главная, но для каждого человека главной является его собственная роль. И все они медленно сходят с ума в четырёх стенах своего собственного сознания, наедине сами с собой.
Самые одинокие существа на земле. Мы сами уничтожаем себя, думая что делаем благо, но на самом же деле лишь замуровываемся сами в себе, добровольно лишая себя жизни. Самые одинокие, безликие, бездумные существа на планете. И не только он, Карл, но и те, кто его окружает. Все люди. Всё человечество.
Весь этот мир...
Октябрь 1998 - май 1999 г.
|