Находясь в кардиологическом отделении интенсивной терапии после операции на сердце и из врождённой деликатности не желая беспокоить уставший за день персонал, я собрался с силами и отправился по общему коридору в место всем хорошо известное.
Возвращаясь в 03:57 ночи, вследствие моего послеоперационного дремотного состояния и по трагической ошибке, вошёл я в полуоткрытую дверь не своей, а соседней женской палаты.
Лежавшие там старухи, сплошь опутанные проводами, все храпели и спали, кроме одной самой вредной, которая, увидев меня при слабом свете ночной лампы, подняла визг и вой громче, чем автомобильная противоугонная сигнализация, отчего другие старухи, проснувшись, мгновенно возбудились и, из женской солидарности, противными голосами и вразнобой издали свой визг и вой такой большой звуковой мощности, что переполошили не только наш корпус, но и соседний, отстоящий метров на 50 или больше.
Оторопев от испуга и находясь в панике, я поспешно включил задний ход, развернулся и постарался как мог быстро прошаркать в свою - соседнюю - палату и скрыться с головой под одеялом, как будто это был не я, а кто-то другой:
Ведь кто хорошо спрятался - тот не виноват! В детстве это помогало!
Удрать из коридора я успел только потому, что проснувшиеся медики бросились не на крик, как это сделали бы нормальные люди, а к контрольным мониторам, пытаясь понять, что же произошло.
Пока они, ничего не понимая со сна, пялились на экраны, я укрылся одеялом и уже изображал тихо спящего младенца.
C этих нынешних медиков - какой спрос? Их теперь так учат: больной - ничто, компьютер - всё!
Большая загадка, почему я бабкам сразу не понравился - ведь я не такой уж страшный для своих неполных 89 лет: В такие годы не только я, а многие носят бороду взамен давно утраченной шевелюры и никому, кроме этих одичавших старух, не кажется, что голова у мужика повёрнута на 180 градусов причёской вниз, как они всем рассказывали.
Причина наверняка в другом: их возмутило, что я приковылял верхом на ролляторе, а не прискакал к ним на белом коне, как эти - извините, господин Начальник! - романтические дуры до сих пор ждут и надеются, надеются и опять ждут, хотя, как теперь говорят, "и ежу понятно", что принцы остались только в сказках, а белый конь из-за кошмарной экологии сразу же по выходе из конюшни станет серобуромалиновым и в лысинках.
Бабки явно кого-то ждали, иначе с чего бы это вдруг дверь держать приглашающе полуоткрытой точно так, как я оставил свою, чтобы не ошибиться палатой, потому что ошибиться как-раз было легко: номера написаны на дверных табличках мелкими цифирками, а я в полумраке без очков плохо вижу, а в очках - ещё хуже.
Описываю всё я так подробно - как на духу! - только по вашему требованию. Никакого злого умысла у меня не было и вся история не стоит выеденного яйца!
Приметливые как Штирлиц старухи всё же успели меня с роллятором как-то разглядеть и, нафантазировав, что кто-то на них, бедных овечек, покушался, потребовали вызвать полицию, что и было сделано персоналом Клиники.
Явившийся старший следователь г.Сутягин Обормот Горыныч составил фоторобот выдуманного "злодея", и хотя роллятор мой был без номера, нас с ним легко нашли.
На очной ставке, которую бабки, войдя во вкус, ждали больше, чем когда-то очередную серию "Рабыни Изауры", они дружно опознали роллятор, да и про меня уверенно заявили: "Это - он!", хотя если бы верили, что я преступник - рта бы при мне не раскрыли, опасаясь мести, а роллятор - не доказательство: таких как у меня ролляторов - миллионы!
Естественно, я - всё отрицал.
Тогда этот ваш старший следователь, которого все почему-то называли "Важняком", дождался темноты и провёл следственный эксперимент, на основании которого он решил, что бабки говорят правду.
На мои справедливые слова, что лучше бы ему настоящих злодеев ловить, а не здесь ошиваться, грубо оответил: "Заткнись, дед!" и, склонившись к моему уху, послал меня по общеизвестному адресу, куда я, естественно, не пошёл: сам пусть идёт!
Потом "Важняк" потребовал выделить ему комнату для допроса и разогнал зрителей по палатам, а любопытный персонал - по рабочим местам.
Оставшись со мной наедине, он нарисовал жуткую картину разрушения и ущерба от моего краткого заглядывания в чужую палату, как будто я пронёсся там как ураган или какое-нибудь торнадо, с чем я не согласился, но он потребовал от меня возмещения ущерба, нанесенного Клинике плюс компенсация морального ущерба оравшим бабкам плюс его зарплата за сутки работы по моему дутому "делу" с учётом сверхурочного тарифа плюс упущенная им выгода за этот день, на что я, сдержавшись, интеллигентно сказал ему только: "Хрен тебе!" и добавил, что буду жаловаться Начальнику Полиции, на что он цинично рассмеялся мне в лицо и поощрил: "Давай, дед, давай!", наводя тем самым тень на чужой плетень.
То, что у этих - извините! - дур от крика подскочили и перепутались все линии на мониторах и всплески на них выскочили далеко за пределы экранов, а один отечественный монитор даже перегорел - виноват не я, а конструкторы мониторов, не снабдившие их "защитой от дурака", точнее, от "дур" - сэкономили, наверное, на предохранителе! Так часто бывает и в нашей жизни, отчего спустя 9 месяцев появляются у временно молодых будущих злых старух нежеланные дети, которые с малых лет шпанят на улицах и в других общественных местах - ну, это вы в полиции и сами хорошо знаете!
Убедительно прошу, господин Начальник, не валить всю вину на меня за испорченный монитор и за ухудшение старушечьего здоровья, а расследовать с присущими вам умением и беспристрастностью: Кого же ждали среди ночи проходящие по моему "делу" совсем одичавшие от жизни старухи и взыскать и с этого ночного котяры, и с отечественного производителя мониторов весь ущерб, а не требовать от меня невозможного: всё равно таких деньжищ у меня не было, нет, и никогда не будет!
Прошу вас также, господин Начальник, передать старухам, что я их прощаю за то, что они в грубой и истеричной форме показали, что такой как я им даром не нужен, а они по-прежнему ждут неведомо кого, но на всякий случай сообщаю, что они тоже мне не очень-то глянулись и хоть тресни - лучшего, чем я вовек им не найти, потому что это только с виду - особенно тёмной ночью - можно меня испугаться, совсем не зная, что на самом-то деле внутри я хороший, но только поизносился за жизнь и теперь на моих органах - позвоночнике, сердце с печёнками и селезёнками, потрошках и прочем - паталогоанатомы точно не заработают, разве что продадут в стеклянных банках музею, куда спирт точно не нальют - сами выпьют, гады!
Отношусь с большим уважением , господин полицейский Начальник, к вашей опасной и нелёгкой службе, и хотя ни одна собака в это моё уважение не поверит, но я один постоянно твержу всем вокруг, что наши полицейские - профессионалы высшего класса и деньги от всех нас требуют исключительно для общественной пользы, потому что они - то есть вы - часть общества, пропади оно - такое - пропадом!