Пассажирский поезд прибыл на этот раз без опоздания. Из вагона выходило много людей, но входило еще больше. Среди входивших была группа из пяти человек, преимущественно женщин. Она заняла целое купе и одну "боковушку".
- Мам, мы забыли одну сумку поставить под сидение. Теть Зин, поднимитесь, пожалуйста! - девушка еще раз подняла сидение и вместе с женщиной, которую называла мамой, поставила черную, средних размеров сумку рядом с двумя уже стоявшими там.
В этот момент поезд дернулся и здание вокзала плавно поплыло за окнами, медленно удаляясь.
- Мам, где наши карты? Стелиться еще рано. Кто хочет играть?
Играть хотели все. Колода уже не раз игранных карт была стасована и большая часть ее роздана.
- У меня "шестерка". Я хожу. Мам, пересядь, чтоб я под тебя не "ходила". Дядя Вася, я буду "ходить" к вам, держитесь. - Азарт загорелся во всем ее лице.
- Наташа, только чур, в карты не подглядывать! А то я знаю тебя... - дядя Вася погрозил девушке пальцем.
Наташа, молодая девушка, только что закончила первый курс педагогического института, засмеялась и начала игру. Она сидела возле окошка и поэтому часто отвлекалась, однако это не мешало ей успешно играть. Ей сегодня везло. День сегодня был на редкость удачным. С самого утра ей удалось переделать кучу дел, на которые раньше у нее не хватало времени, успела до отъезда побывать у подруги, у которой не была уже несколько месяцев и с которой дружила с первого класса. Когда она со всеми приехала на вокзал, то в толпе увидела своего парня, который, не смотря на ссору, все-таки пришел ее проводить. Она долго решала, подойти ли ей к нему или нет, помириться ли с ним или оставить все так, как есть до приезда. Он стоял у киоска и с надеждой смотрел на нее, но она решила все-таки не подходить и вообще не обращать на него внимания. И теперь, сидя в вагоне, она с улыбкой вспоминала его, одиноко стоящего и во все глаза глядящего на нее. "Ничего, пусть помучается! Будет знать, как любезничать с другими девушками." Все это льстило ее самолюбию.
Ехала она со своими родственниками. Мама ее, Вера Ивановна, сидела от нее по диагонали на противоположной полке. Она была, не смотря на такую взрослую дочь, женщиной бальзаковского возраста, не высокого роста и не слишком полной, с голубыми глазами и светлыми волосами, закрученными в крупные завитки, доходившими ей до плеч.
Напротив Веры Ивановны сидела ее родная сестра, тетя Зина, Зинаида Ивановна. Она сильно отличалась от Веры Ивановны, хотя тоже была голубоглазой, невысокого роста, но на этом все их сходство заканчивалось. Зинаида Ивановна была немного старше и полнее своей сестры. Волосы ее были уже почти совсем седые и она красила их хной в рыжий цвет.
Между Верой Ивановной и Зинаидой Ивановной, хотя, несомненно, рядом с Верой Ивановной, сидела их двоюродная сестра по материнской линии Светлана Андреевна. Она была моложе Веры Ивановны, с живым характером и неотразимой внешностью. Она тоже была голубоглазой, волосы красила в рыжий цвет, но, что она ни делала, что не надевала, все было ей очень к лицу. Наташа была просто без ума от своей двоюродной тети и была с нею очень дружна.
Единственным представителем сильного пола в этой женской компании был Василий Петрович, дядя Вася, муж Светланы Андреевны. Он был высоким голубоглазым блондином.
За окном постепенно темнело. Солнце медленно уплывало за горизонт. Тени от деревьев становились все долговязее, особенно это было видно на бескрайних равнинах, ограниченных где-то далеко-далеко голубыми сопками. Именно там наиболее было заметно увеличение тени от одиноко стоявших деревьев, как она ни пыталась спрятаться в высокой траве и в цветах.
Поезд врывался в железнодорожные деревушки, пытаясь стряхнуть с них оцепенение, но он был бессилен заставить оживиться стадо гусей или стадо коров, или еще кого-нибудь из живности. Люди лениво-безразлично провожали чудо техники глазами. Все привыкло. Иногда, правда, попадались одинокие фигурки детей, стоявших возле рельс и машущих руками вслед удаляющимся вагонам.
Постели уже давно были постелены, лампы тускло мерцали, их скудный свет не проникал на полки и не тревожил спящих пассажиров. Сон с каждой минутой принимал все более и более осязаемые очертания.
- Мама, ты спишь? - Наташа не могла заснуть, ворочалась на своей полке с боку на бок. Все вокруг уже давно спали, из соседнего купе слышалось временами похрапывание и посапывание, одной ей казалось, что поезд то слишком быстро летит в ночи, то тащится черепахой, и это ее ужасно беспокоило, раздражало и отгоняло сон.
Вера Ивановна, не открывая глаз, проворчала:
- Спи, давай!
- Мам, а сколько лет исполняется тете Юле? А то мы едем к ней на День рождения, а я не знаю, сколько ей стукнет. - Наташа свесила голову с полки и пыталась разглядеть, закрыты или нет у мамы глаза.
Но Вера Ивановна уже спала. Поезд неутомимо летел вперед, раздвигая сияющие все ярче и ярче в ночи звезды, безжалостно прогоняя их все дальше и дальше за горизонт. Их россыпи манили к себе. Они окружали со всех сторон, но так и не решались приблизиться к железному чудовищу. Пассажиры спали, и некоторые из них во сне "покидали" свои вагоны и "поднимались" высоко в небо, навстречу своим снам.