Гале Анна : другие произведения.

Вила. Запах ненависти. Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В селении ненавидят тех, кто отличается от обычных людей, а юная Илиана наделена особым даром. Она может подчинить себе воду, лечит людей травами, слышит запахи, каких не дано услышать никому другому. Девушка любит людей, но становится изгоем, селяне с радостью отдают её на забаву "хозяевам леса". Илиане суждено стать игрушкой для стаи оборотней. Теперь девушка знает запах ненависти. И только теперь представляет, насколько силён её дар...
   Я не помню свою мать. Может быть, я никогда не видела её. Отец и бабка говорили, что мама сбежала после моего рождения. "Упорхнула", - как любил повторять отец, промочив на ночь горло чаркой-другой крепкого вина.
  От мамы мне осталось только имя - Илиана. Необычное, нежное, совсем не похожее на имена селян. Такое имя мне могла дать только она.
  Я не осуждаю свою мать. Если бы могла, я тоже бежала бы из селения. С детства я привыкла к косым взглядам и шёпоту за спиной: "Ведьмино отродье!" Когда я была маленькой, мне говорили, а то и кричали это в лицо. Так было до одного случая.
  Когда мне было лет шесть, на меня налетели на улице мальчишки. Я ещё не понимала, насколько отличаюсь от других. Уже тогда я умела делать такие вещи, каких не мог повторить ни один человек в селении. В тот день я поняла, что мой дар для поселян - проклятый, и его нужно скрывать.
  Как сейчас помню, я увидела терновый куст. Он погибал неподалёку от высохшего колодца. Я чувствовала, как больно растению, в воздухе витал сладковато-удушливый запах смерти. Земля была усыпана засохшими белыми цветками: этим годом кусту не суждено было дать плоды. Каждая ветка медленно умирала, всё сильнее усыхая изо дня в день. Терновнику оставалось меньше недели, а ведь спасти его было так просто - по крайней мере, для меня. Вода проходила недалеко, я чувствовала, как она движется под землёй. Мне было понятно: надо всего лишь позвать её к изнемогающему от жажды кусту, и он оживёт.
  Я присела на корточки и положила руки на землю.
  - Иди сюда, водичка, иди сюда, - тихо повторяла я.
  Да, вода была совсем недалеко под землёй. Она двигалась по забытому пути, расширяя себе дорогу к колодцу. Я слышала тихое, мелодичное журчание - родник отвечал мне песней. Вот куст почувствовал облегчение, его корни освежила влага. Я улыбалась: запах смерти отступал, постепенно развеивался в воздухе. Скоро от него ничего не останется. А в будущем году на этом кусте снова появятся мои любимые белые цветы и пропитают воздух тонким ароматом.
  Что-то больно ударило по щеке, сбивая с лица улыбку. Рядом упали камни, сначала маленький - тот, что меня задел, затем - большой, с мой кулак. Ещё один больно ткнулся в моё плечо.
  Я вскочила. Шагах в десяти стояли четверо мальчишек ненамного старше меня. Дети жестоки, они с хохотом показывали на меня пальцами.
  - Она говорит с кустом!
  - Ничего, мы отучим её от этого!
  Я успела отшатнуться в сторону от следующего летящего в меня булыжника.
  - Ведьмино отродье! - кричали они.
  - Таких побивают камнями!
  - Смотри, сейчас я попаду ей в лоб!
  Я отступала, в ужасе оглядываясь по сторонам. Толстая старуха Лиада выглянула из-за крепкого забора своего дома и одобрительно улыбнулась. Её лицо выражало полное согласие с тем, что происходило у колодца. Отец одного из мальчишек - красивый мужчина из уважаемой в селении семьи, - стоял в стороне и усмехался. Встретившись со мной взглядом, он сплюнул. Ещё в одном дворе возились в огороде две женщины. Они отвлеклись от засыхающих капусты, моркови и гороха и с любопытством уставились на нас.
  Помощи ждать было неоткуда. Мне хотелось кричать и плакать, но я понимала, даже тогда, в шесть лет, что это только раззадорит зверёнышей с камнями. Они окружали меня, отрезая путь к дому. Да и стоило ли бежать? Каждый из них был сильнее и бегал быстрее, чем я.
  По щеке текла кровь - тёплые красные капли падали на землю. Мой взгляд остановился на самом крепком из мальчишек - Ремзае. Именно его отец с одобрением наблюдал за этой расправой как за безобидной игрой. Мальчишка собирался швырнуть в меня камень, который еле умещался в его руке. Я вновь ощутила в воздухе запах смерти - вязкий, удушливый, он становился всё сильнее. С того времени я знаю, как пахнет моя смерть.
  Я понимала, что через мгновенье камень может разбить мне голову. А потом маленькие звери добьют меня. Меня не станет, а они будут жить, будут в этом селении уважаемыми людьми, когда вырастут. Особенно Ремзай, с такой-то семьёй. Мимо всех, кто сейчас рядом, пройдут ещё много зим и лет...
  - Ненавижу!
  Мне казалось, что я еле выдохнула это слово, но оно стремительной птицей пролетело над улицей. Женщины на огороде скрючились, зажали уши. Толстуха Лиада присела и спряталась за забором. Камень задрожал в высоко поднятой руке Ремзая: мальчишка как раз замахивался для очередного броска. Я не могла отвести взгляда: рука с камнем тряслась всё сильнее, а потом пальцы Ремзая разжались, и камень тяжело шмякнулся на его плечо.
  - Я не могу шевелить пальцами! - завопил рядом с ним другой мальчик.
  - У меня рука не разгибается! - взвыл третий.
  - Ведьма! Ведьма! - яростно повторял отец Ремзая.
  Он уже подбежал и пытался силой опустить трясущуюся руку сына. Хорошо, что первым делом он кинулся к мальчишкам, а не ко мне, иначе я не прожила бы и минуты.
  Я задыхалась от ужаса. Что селяне могут сделать с ведьмой? Побить камнями не получилось - значит, сожгут. По телу прошла дрожь, когда я представила, как огонь лижет мне ноги, охватывает юбку, добирается до длинных распущенных волос.
  Но какая из меня ведьма? Я ведь и не делала ничего, чтобы мальчишки остановились. До сих пор не могу понять, что произошло в те несколько мгновений. Знаю одно: в селении никто и никогда больше не пытался бросить в меня камнем.
  В голове грозной сверкающей молнией пронеслась мысль: надо бежать! Пока никто не опомнился, надо бежать! И я, путаясь в старой, кое-как перешитой бабкиной юбке, держась за ноющее плечо, кинулась по улице. Грубые деревянные башмаки сбросила на бегу - они болтались на ногах и слетели легко. Один из башмаков с глухим стуком ударился в забор дома Лиады. Промелькнули перед глазами несколько дворов - и я помчалась по тропе через луг к лесу. Сухая трава приятно щекотала босые ноги, ветер свистел в ушах. В этот миг мне казалось, что стоит развести руки - и я полечу, как птица, над лугом, над лесом, далеко-далеко. Упорхну от селян, как моя мать.
  Скоро полумёртвый луг оживёт, вода дойдёт и до него. За мной, водичка, сюда...
  - Стой, ведьма!
  - Мерзавка!
  Голоса слышались далеко. Я не оглядывалась. До леса оставалось совсем немного, а там так легко затеряться в высокой траве, густых колючих кустах ежевики, за вековыми деревьями. Да и боятся селяне этого леса. Сколько себя помню, всё время слышала, что нечисть в нём водится. Если люди и заходили в лес, то недалеко, по нескольку человек. И обязательно мужики брали с собой ножи и луки с колчанами, полными стрел.
  Среди деревьев было удивительно спокойно. Я лежала в траве и вслушивалась в тишину леса. Она была соткана из множества еле уловимых звуков - шелеста листьев над головой, полёта стрекоз, жужжания диких пчёл, цокота невидимой за ветвями белки...
  Лес жил своей жизнью, и в тот день я ощущала себя его частью, такой же как трепещущая листьями осина, ручей с прозрачной водой, кусты ежевики, усыпанные ароматными сочными ягодками.
   Мои пальцы скоро потемнели от сладкого ежевичного сока. День был жаркий, но вода в ручье всегда холодна, и от неё приятно заныли зубы. Мягкая трава щекотала мои босые ноги. Заходить далеко в лес я побоялась. Здесь меня никто не искал, опасности я не чувствовала, а вот что таится вдали, среди густо растущих деревьев, - неизвестно. Все селяне говорили - там опасно, хотя и не рассказывали детям, что именно скрыто в лесной глуши.
  Когда начали сгущаться сумерки, я зачарованно смотрела, как одна за другой загораются на темнеющем небосводе крошечные точки-светлячки, как почти круглая бесплотная луна становится жёлтой, обретает плоть, покрывается морщинками. Когда ночь полностью укрыла лес прозрачной чернотой, я отвела взгляд. Пора было подумать о ночлеге. Опасно спать в лесу на земле. Кто знает, какой зверь или недобрый дух может выйти из чащи!
  Я сморгнула. Накликала! Из темноты, из-за куста ежевики блестели две точки с красным отсветом. Глаза зверя! Я затаила дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. Вокруг по-прежнему пахло ежевикой, пряными травами, горькой корой деревьев, свежестью ручья. Опасности я не чувствовала. Зверь не собирался нападать, он просто наблюдал за мной. В темноте было непонятно, кто это. Я видела только, что он большой, глаза зверя были на уровне моих или чуть выше.
  - Вот кто, оказывается, есть в селении, - протянул с той стороны хрипловатый голос.
  Теперь мне стало страшно. Я не чувствовала поблизости человека. Рядом был только зверь. Но кто-то же говорил?
  - Илиана! - донёсся с края леса грубый голос отца. - Где ты, маленькая дрянь?
  - Илиана! - крикливо перебил его старейшина нашего селения. - Клянусь, никто не причинит тебе зла! Отзовись!
  - Илиана! Илиана! Илиана!..
  Голоса приближались с разных сторон. Я не отводила взгляда от красноватых глаз зверя. Может, мне послышался хриплый голос?
  - Мала ещё, но дар чувствуется, - продолжил он. - Я уж думал, не осталось в наших краях таких, как ты.
  Что было дальше, я помню плохо. Кажется, я вскочила и побежала на голоса, что-то выкрикивая во всё горло. Несколько мужчин с факелами в руках и луками через плечо спешили ко мне с разных сторон. Руки старейшины не по-старчески крепко схватили меня за плечи.
  - Зверь! Он говорил, - выпалила я.
  - Заткнись, ведьмино отродье! - буркнул отец. - Бросить бы тебя тут!
  После вечерних "парочки чарок" он еле держался на ногах.
  - Перестань, Гирх, - оборвал моего отца старейшина. - Совет решил, что девочка будет жить в селении.
  Гораздо позже я поняла, почему селяне не убили меня, не изгнали и даже отправились искать ночью в лес. Засуха тем летом была страшная, а я на глазах у нескольких человек привела воду к терновому кусту.
  Наутро меня отправили к колодцу, чтобы я продолжала призывать подземные родники. Никто не смел мешать мне, и я постепенно наполнила оба колодца поселения водой, оживила поле. Каждый день на пороге появлялся кто-нибудь из селян с просьбой привести подземные родники в погибающий сад или огород. Просители приходили с подарками для отца и бабки: табаком, пёстрой вышитой шалью, башмаками, сладкими пирогами, корзиной яиц, бутылкой браги... Но для меня у селян не находилось ни подарка, ни даже доброго слова.
  Я часто ловила на себе неприязненные взоры тех, кто просил о помощи. Так смотрят на кучу навоза для удобрений: противно, воняет, но без него не обойтись. Такими взгляды селян оставались и в следующие годы.
  Когда мои ровесники искали себе пару, на меня никто даже не смотрел. Иногда я слышала шёпот в спину: "Ведьма!"
  В лес я ходила только днём. Часто возникало ощущение, что за мной кто-то наблюдает, хотя поблизости не было видно ни человека, ни зверя. С годами мне стало казаться, что никакого голоса не было, что он просто послышался мне с перепугу. Может быть, не было даже красноватых глаз, и я видела всего лишь пару светлячков за кустами.
  ***
  Темно в лесу запретном, страшно человеку простому. Всё кажется, будто зверь опасный за деревьями таится, будто зло древнее во тьме пробуждается, будто темнота оживает да тянется навстречу. Не боится леса одна лишь ведьма селения. Идёт-бредёт во тьме по тропинке, волками протоптанной, песню поёт:
  - Во зелёной травушке мы с тобой свадебку играли,
  Пировали с нами ворон, да осина, да ручей,
  Ворон песни пел свадебные,
  Осина ложе скрыла брачное
  Ручей следы укрыл от глаз людских, чёрных да завистливых...
  Показалась из-за дубка молодого тень знакомая, родная. Кинулась ведьма любовнику на шею.
  - Беда, сокол мой ясный, беда!
  - Прослышал я уже всё, - улыбается он, губами шею ведьмину щекочет. - Не беда это, душа моя. Не бойся, не оставлю я тебя, избавлю от нелюбого.
  Руки его сильны, губы ласковы, слабеет в объятиях любовника ведьма. Опускает он её на мягкую шёлковую траву под осиной.
  - А если уйти нам? - шепчет она. - Туда, где нас никто не знает! Жить как муж с женой, не разлучаться...
  - Не могу я уйти, - вздыхает он. - Рад бы, душа моя, да не могу. Вдали от людей мне надо быть, с такими, как я. Есть только одна надежда...
   Головой качает ведьма.
  - Не по сердцу мне эта затея.
  - Не хмурься, милая. Всё сделаю, чтобы вместе нам быть. И от нелюбого избавлю, и...
  Закрыла ему рот поцелуем сладким ведьма. Шумит над ними листьями осина, журчит недалече ручей. Не ходит никто по лесу ночью, не увидят селяне любовь запретную.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"