А потому нет ему дела до всего, что не связано с истинным смыслом его жизни. Истинным смыслом - постичь свет. Пусть даже тот, что изливается из уличного фонаря.
А потому этот июльский мотылек не отвлекся от своей сияющей тайны, когда глубокую ночь разорвали звуки выстрелов.
- Ба-ба-ба-ба-ба-ба-бах!
Изрешеченная машина обдала асфальт волной битого стекла.
В круге фонарного света, что так манил мотылька, показались две тени. Быстро, настороженно метнулись к своей мишени, обшарили стволами темные нутра автомобиля.
- Бах! Бах-бах!
Сосредоточенное молчание на мгновение.
- Бабу, - сосредоточенный властный полушепот одной из теней.
- Что?! - напарник, оглушенный выстрелами не дослышал. А может и не оглушенный, а просто не привыкший к таким делам.
- Бабу добей, - раздраженно.
Неопытный, наверное, решил боле не выставлять себя недотепой, а потому ответил его автомат.
- Бах-бах-бах!
Свет никак не давался мотыльку. Такой близкий и горячий.
Горящий.
Яркий.
Намного ярче глупых мигалок "скорой", что подъехала через полчаса.
А потому мотылек так и не обратил внимания на то, как засуетились вдруг ленивые, поначалу, люди внизу.
- Здесь ребенок! Живой! Быстро!
И потом уже, когда вытащили, забрали, увезли на другой машине "скорой", он же, тот, что нашел - молодому оперу:
- Мамаша, наверное пыталась запихать его под себя. Чтобы пули не попали... И чтобы не пикнул придавила чуток. Да выживет, че уж.
Мотылек не знал, а знал бы - какая разница на фоне трагедии гаснущего утром фонаря? - что убийцы достигли цели, несмотря на выжившее дитя.
...
Прапрапра-не-знаю-уж-какой-внук того мотылька, в другое, совсем другое, лето.
Света не было - в этой душной комнате общежития, хотя окна нараспашку, да и во всем районе города.
Поэтому мотыльку оставалось лишь следить за безнадежной имитацией своего светлого божества - двумя, постоянно скачущими, красными точками тлеющих в ночи сигарет.
- Ну, ты совсем как из деревни, Максюта, - молодой снисходительный голос, - эту историю все знают. Да ты же и есть из деревни!
Пауза. И продолжение:
- В девяностых, там, в девяносто шестом или седьмом... Жили два друга - семейные там, не уголовники, поначалу. Но дерзкие были мужики. И организовали они бригаду. А поскольку из Советского района, то их стали называть "советчиками". А тех, кто против них был... Ну, тех, кто не хотел, чтобы "советчики" город под себя прогнули - "антисоветчиками". "Антисоветчиков" много было, но они порознь шли. Ну, и "советчики" их пережимали по одному. Понимаешь? Тогда "антисоветчики" собрались все... А нет, слушай. Самый авторитетный "антисоветчик" - Сеня - стал всех созывать по телефону. Типа, давайте все соберемся и решим, что с "советчиками" делать. Ну, они собрались в кафешке одной. А где Сеня? А его нету. Оказывается, Сеня-то в Питер уехал. Сечешь? Все такие, на измене, а тут кафе как загорится! Все - из кафе бежать... А их на выходах "советчики": бамс-бамс-бамс... перебили.
Рассказчик затянулся, выдохнул, невидимый в темноте дым, в сторону окна.
- Вот так и появилось: "советский мясной ряд"... А Сенин труп потом нашли в лесу. Ни до какого Питера он не доехал, конешн. Ему пальцы отстригали, чтобы он всех "антисоветчиков" обзвонил. Ну и все. Гуляй "советчик", да? Но менты решили, что "советские" совсем оборзели... Слушай, да этот "мясной ряд" вся страна тогда обсуждала, как ты можешь не знать? Ладно. После мясного ряда "советских" тоже помели. Всех почти, корме главного их...
Очередная никотиновая пауза.
- ...Серго Амурского. Он два года прятался. А потом и его нашли. Мертвым. И типа это Сеня. Он чуял, что история так просто не закончится. Нанял в Москве пару людей, денег им сразу кинул. Так вот, они выпасли Серго, через эти два года. Тот со своей бабой в машину только сели - вот там вот около стадиона, отсюда видно, - махнул красным огоньком в сторону окна, - ну и их всех, кто в машине был - положили. Шофера, охранника, Серго, бабу его... Только пацаненок их и выжил...
Молчаливый слушатель, наконец, отозвался:
- Лех, погоди, а при чем здесь я?
- Ну, как при чем? Твою тетку как зовут?
- Елена Николаевна. Потемкина.
- Так. А друга Серго как звали? Потемкин Егор. Итого: твоя тетка - жена Потьмы. А кто сейчас Потемкин Егор, он же "Потьма"? Хозяин Потемкинского рынка. Тебя наняли возить жену "Потьмы". Он сейчас, типа, не при делах, не об этом речь. Смотри. Ты что, водила, что ли? Ты просто студентота, нищеброд из Задрищенска, с чего этим крутым тебя на такую крутую работу принимать? А я скажу. Тебя как зовут? Максим Сергеевич? Сергеевич! Твой отец кто? Не знаешь? А про мать что знаешь? А? Так вот, ты и есть сын Серго Амурского, тот пацаненок, которого вон там вот, - красный огонек опять устремился в сторону окна, - чуть не положили со всеми!
Пауза.
Долгая.
А потом, с облегчением:
- Леха, иди ты на...! Ты просто обзавидовался, что я на лето работу нормальную нашел! Ну, ты и дебил!
Подушка полетела в сторону "дебила", а потом и обратно, возня и весело-грубоватая юношеская перебранка... Огоньки сигарет потухли, мотылек свободно вылетел в окно.
...
Бз-з-з! Бз-з-з!
Две струйки воды из омывателя; за ними дворники - протерли лобовое стекло от размазанных скоростью насекомых.
Полураздавленный мотылек-свидетель спасся только тем, что его прижало в верхнем углу, вне досягаемости резиновых щеток. Смерть лишь в нескольких минутах будущего, но на виду у полузатянутого облаками солнца, под напором встречного к несущейся машине воздуха, такая смерть красна.
В салоне же автомобиля молчали - и молодой, даже юный водитель, и красивая, может быть слишком уж яркая, женщина за сорок.
Пассажирка копалась в своем телефоне, возилась с зеркальцем, не обращая никакого внимания на шофера.
- Алло? - напряженно. - А, ничего? Ладно. Я жду. Нет, не дома. Я вызвала Максика и мы поехали в санаторий сами. Нет. Нет. Я не могу так просто сидеть. Лидочка... Не надо со мной так разговаривать. Понятно? Нет, я тебя спрашиваю, тебе понятно? Вот так. Ладно. Я буду на связи. Звони мне сразу. Повтори то, что я тебе сказала. Хорошо.
Положила трубку.
Молчавший все это время водитель осторожно спросил:
- А, Елена Николаевна... Что-то случилось?
- Максим, не отвлекайтесь, пожалуйста, от дороги.
...Но женщина все-таки ответила на вопрос водителя. Хотя и позже, когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, а машина подъехала к шлагбауму.
- Максим, остановитесь. Тут... В общем, Егор Иванович в этом санатории на совете директоров, это юбилейное заседание, поэтому решили здесь... Неважно. В общем, вы зайдите сами. Хорошо? Там Егор Иванович может быть не один, вы понимаете? Мне не удобно будет, - женщина с раздражением отмела неловкость своих слов, и, решительно, - Он там с бабой может быть. Ясно? Пьяный, скорее всего, лежит с бабой. Макс, возьми его за шкирку и тащи сюда. Ничего не бойся. Бери и тащи.
- Но как же...
- Максим, тебе все будет оплачено. Ясно? Это в интересах Егора. Он засел или залег, я не знаю, здесь, а ему давно надо быть в городе, лететь в Москву. Срочно, понимаешь? Я спасаю его. И ты тоже. И это тебе зачтется. Ты все понял?
Парень кивнул, вылез из машины.
Откуда-то из травы вспорхнул и уселся на Максимово плечо мотылек. Но его никто не заметил.
...- Алло? Елена Николаевна? Это Максим. Здесь никого нет. На проходной никого, и холле никого. На стоянке машины и там никого нет. Я просто... Нет, я не знаю куда идти, какой номер у него? А-а. Простите, а его охранника можно набрать? Что? Не отвечает, как так? Может вызвать кого? А? Хорошо, жду. Я в холле, это сразу по дорожке прямо.
...Просторный холл в два этажа высотой, барочный стиль, но все деревянное, как если бы мастер-резчик по дереву внезапно воспылал неразделенной любовью к барокко; огромная люстра под высоким потолком... К ней и полетел мотылек-свидетель, как только Максим зашел в здание. Высокие окна темны и только здесь, у люстры, можно начать танец света.
Женщина зашла через пять минут после звонка.
- Максим, ты номера проверял? Что, совсем никого нет? - несмотря на очевидность безлюдия. - Ладно, пошли проверять номера.
- Елена Николаевна, подождите. Свет только в холле. Я проверил, по коридорам свет не включается.
- И что? - женщина зажгла фонарик на телефоне и посветила им прямо в глаза парню.
...Два этажа, два крыла, по семь номеров на этаже... Ресторан... Они вернулись в холл минут через сорок, когда мотылек заканчивал пятое отделение своего концерта у люстры.
- Ничего не понимаю... Наверно надо в службу безопасности позвонить?
Женщина промолчала, завалилась на диван и застыла, уставясь в одну точку.
- Елена Николаевна? Вам плохо? - парень поднес руку к ее плечу.
И тут же отдернул:
- МНЕ?!! ДА МНЕ Х...О!!! Ты дебил малолетний! - каменная маска королевского величия была разбита на тысячи кусков; перекошенное лицо скрыло "зрелую" красоту. - Ты ни х... не знаешь! Если этот м...звон не появится в ближайшее время, он все! Капец! Беднее тебя! Его еще посадят, кормить там будут. А я?!!
Парень чуть отпрыгнул во время этого взрыва, но справился с собой, ответил твердо:
- Елена Николаевна, не кричите. Я предлагаю вам что-то делать. Я ничего не знаю, конечно, но нельзя просто сидеть. Здесь что-то произошло, в ресторане - еда на столах... Еще раз, давайте позвоним начальнику службы безопасности. Это его обязанности, пусть разбирается.
Эти ли слова или самоконтроль, но женщина взяла себя в руки:
- Безопаснику? Нет. Нельзя, - и уже, под влиянием, рядом с неожиданно твердым характером, мужчиной, - понимаешь... У нас кто-то завелся. Кто-то сливает информацию. Налоговая с претензиями за три года. Уголовное дело по мошенничеству в особо крупных... В Лондоне иск... Кто-то отрабатывает именно нас. Прицельно. Со всеми внутренними документами. Егор должен лететь в Москву и погасить там все, встреча назначена. Подай мне воды.
Парень отошел к стойке портье, вытащил оттуда стакан, пластиковую бутылку.
- Держите. Елена Николаевна, вы, когда Егора Ивановича набираете, длинные гудки? Или сообщение "абонент тыры-тыры"?
- Что? А, подожди, - отпила из стакана, - гудки.
- Наберите сейчас.
- Что? Зачем?
- Наберите.
Женщина, не понимая, покопалась в телефоне, пошли гудки.
- Я же говорю тебе...
- Тихо!
- Что? - и осеклась.
Потому что где-то там, из темноты коридора первого этажа раздалось: "Вз-взи".
Парень побежал на звук, женщина за ним.
- На кухне!
Здесь, в холле были слышны только отдельные выкрики этой странной парочки.
- Подождите, вон под крышкой, - раздался звук чего-то металлического, упавшего на пол.
- И-И-И-И-А-А-А-А!!! - женский вопль заполонил все здание.
Мотылек, отдыхающий после танца, вспорхнул с люстры, но тут же уселся обратно. Здесь, под потолком ему ничего не угрожало.
Парень и женщина показались минут через пять. Максим тащил на себе Елену Николаевну, сначала просто придерживая за руку на своих плечах и талию, а потом, когда ее ноги совсем обмякли, просто взял ее на руки и донес до дивана.
Она же только бормотала:
- Что это? Что это?
Парень взял стакан и выплеснул остатки воды в лицо женщине, затем ударил по щеке.
- Возьмите себя в руки. Нам надо уезжать. Полицию вызовем по дороге.
Та, наконец, очнулась, села. Ее идеальная прическа обернулась ворохом, теперь еще и мокрых волос, полузакрывающих лицо.
- Максим, не надо. Не надо полицию. Это не то, это не правильно. Так не принято. Надо, надо позвонить... Ты забрал его телефон? Там номера. Как, ты, сука не взял телефон?! Быстро, б... за ним! Ой, прости, пожалуйста, прости, прости, прости...
Женщина ухватила парня за руку, за другую, потянула вниз, поставив на колени, взяла его лицо в ладони; вдруг начала быстро-быстро целовать:
- Максим, пожалуйста, пожалуйста, вернись, забери телефон. Ты меня спасешь, ты меня спасешь?
- Хватит.
Он чуть оттолкнул ее, встал, пошел в темноту.
Остановился, повернулся.
- Вы телефон из кастрюли доставали? Он так и остался там, с головой Егора Ивановича лежать?
...Эти двое не уехали, даже когда Максим вернулся из столовой.
Потому что в холле погасла люстра.
Потому что к санаторию, из темноты, наверное, прямо по пешеходной дорожке, подъехала машина, беззастенчиво осветив, сквозь высокие окна, нутро здания.
Водительская дверца хлопнула; темная, в свете фар сзади, фигура, вошла внутрь.
Максим и Елена Николаевна сжались на полу за стойкой портье, куда парень затащил женщину в последний момент.
Но незнакомец - силуэт человека - не бросился их разыскивать.
Нет.
Он начал произносить речь.
Вот так вот, не зная слушают ли его, обращаясь, быть может к мотыльку, спорхнувшему с люстры на освещенную спинку дивана.
- Я, Копылов Николай Дмитриевич, тысяча девятьсот семьдесят шестого дога рождения. Я совершил убийство ранее не известных мне Потемкина Егора Ивановича и Потемкиной Елены Николаевны. Это произошло в тысяча девятьсот девяносто восьмом году в городе Н-ске, по адресу ... Других людей в машине не убивал, это сделал мой напарник, ныне покойный Василенко. Я совершил убийство из корыстных побуждений. Нет мне оправданий. В силу вышеизложенного, я совершаю себе смертную казнь.
Человек-тень, человек-силуэт, взмахнул рукой как будто вверх...
БАМ!
...и суетливо завалился назад.
Максим встал, вышел из-за стойки, подошел к телу, нагнулся.
- Мертв. Елена Николаевна, он мертв. Выходите. Это тот киллер у стадиона?
Прежняя твердость ушла из его голоса - звучал растерянно.
- Елена Николаевна? Кто это? Копылов? Он и есть ваш враг? Ничего не понимаю. Елена Николаевна, выходите, нам надо ехать.
Из-за стойки никто не вышел.
- Елена Николаевна, поедемте уже... - парень пошел к укрытию женщины.
Но она сама уже встала, вытянув руки к Максиму.
Пистолет.
Маленькая, даже в ее руках дамская игрушка. Загогулина.
- Ты кто такой?
- Что?
- Ты кто такой?
- Я? Максим. Опустите пистолет, пожалуйста. Вот видите, я поднял руки...
- Ты кто такой?
- Я же сказал. Я вот у вас на виду. Опустите пистолет. Я не могу быть вашим врагом. Я на вас работаю пару недель и ничего не знаю. Я простой шофер.
БАМ!
В окне появилась новая дыра.
Парень отпрянул, как будто мог угадать полет пули.
Вроде не попала.
- Заткнись. Кто тебя устроил на работу? Тебя не безопасник привел, а Егор. Ты откуда взялся?
- Вы меня наняли. Я не знаю как получилось, я позвонил и секретарь меня на вас перевела сразу. Я думал, может...
- Что?
- Ну, глупости. Я сразу не понял, а потом подумал, что вы меня наняли потому что я сын Серго Амурского.
- Что?!
- Ну... Которого этот вот убил. Мне сказали, что это может быть так. Только он сказал, что Потемкиных убил... Это же... Тогда убили правда Потемкиных, да? Вы... Вы их вместо себя подсунули? А этот Егор Иванович с головой в кастрюле на кухне - это и есть Серго? То есть я - сын Потьмы, а не Серго Амурского?
- Не было у Потьмы детей.
БАМ!
Максима согнуло пополам, отбросило назад.
- Не было, сука, у Потьмы детей, - голос женщины звучал механически, деревянно. Зло.
Она приблизилась к парню, не сводя с него пистолета.
- Наконец я тебя, сука, нашла. Ты, падла, нас потрошил? Как? У тебя дыра в брюхе, быстро взял телефон и позвонил адвокату в Лондон. Отзывай иск.
- У...
- Быстро, если хочешь еще пару дней прожить.
- У Потьмы не было... детей. А... у тебя? У тебя, с Серго?
БАМ!
Голова женщины исчезла, обернувшись взбрызгом крови и осколков костей. Мгновение - и ее тело рухнуло рядом с Максимом.
Рука парня разжалась, роняя пистолет Копылова.
Перевернулся на бок, встал на четвереньки, дополз, в пару шагов, до дивана, завалился на него грудью.
- Бз-бзи! Бз-бзи! - телефон из внутреннего кармана.
Вытащил. Леха.
- Алло?
- Максюта, ну как разобрались, а? Дрюкнул свою тетку или как, а?
- Леха, я умираю.
- А. Ну, давай-давай, дело хорошее. Гниды должны дохнуть. Маманька тебя подстрелила, так ведь? О, как вышло, я даже не думал.
- Леха, помоги мне.
- А знаешь, что самое интересное? Серго заказал Потьму с бабой, потому что Сеня - мой отец - вызвал московских по его голову. Серго хотел выдать себя за Потьму потом - типа, Амурского порешили и войне - конец. И все шито-крыто, проплатили и тело Потемкина опознали как Амурского и быстренько похоронили. Пока Серго два года после "мясного ряда" бегал, всех его знакомых перебили или смотались за границу они, или на зоне их передавили. Так вот, все это - и "мясной ряд" и убийство Потемкиных не Серго придумал, а маманька твоя. И еще. Она тебя, своего сына, Ленке Потемкиной перед убийством подсунула. Для натуральности. Сечешь?
- Помоги мне.
- А как тебе выступление Копылова? Гвоздь программы,а? Понравилось? Че молчишь? А, ну я вижу ты занят. Давай, веселись. Скорую я вызову - только она ехать будет до тебя полтора часа. А знаешь, зачем вызову? Менты пробьют с кем был твой последний разговор...
Максим положил трубку.
Последний миг его жизни, последний взгляд выхватил мотылька на спинке дивана.
Мотылек вспорхнул, приземлился на холодеющую уже руку. Попробовал кровь на вкус.
И, по его неслышимому человеком зову, тысячи, тысячи мотыльков слетелись из ночи, укрыли мертвое тело.