Аннотация: Сашу и Катю сблизили трагические обстоятельства. Но существует кто-то другой, незримый. У него свои притязания на Катю. Можно ли войти в одну и ту же воду дважды? Окунитесь в эту книгу и возможно получите ответ....
ГЛАВА 1
Весной, когда уже близится закат, но воздух приятно отдает тепло, небо иссиня - чистое, когда несмотря не на что, настроение поднимается выше тебя и хочется чего то душевно- нового и кого то близкого, теплого, родного..... Катя погружалась в чудесную сказку, которую сама и придумала... райские мечтания и конечно же принц - до дрожи красивый и ласковый, внимательный и заботливый...
И действительно он возник как ниоткуда тот самый принц ее грез... Ей стукнуло восемнадцать лет, а любви то еще и не было. Стыдно сказать, не с кем еще не целовалась.
В группе то всего лишь два пацана, два желеобразных существа Колька и Санек. Девчонки их не то, что за пацанов, за людей не считают. Можно сказать даже призирают.
Ах, это расчудесная весна с ее феромонами и ароматами!
В тот вечер задержали их на дополнительную пару. Случилось безветрие . Воздух долго и прочно держал в себе благоухание цветков яблонь и черемухи.
Катя почти дошла до общаги как ее окликнули.
- Ей, красавица? Куда так торопишься? --она посмотрела по сторонам, почти темно, никого вблизи нет , только на встречу приближается этот голос, -
Познакомимся? У, какая ты симпатичная! Ягода малинка. Меня Гоша зовут - как из пистолета палил приятный баритон.
Катя сильно оробела. Она еще никогда не знакомилась на улице. Вечера проводила дома, в комнатке своей общаги или в студии рисования.
И тут действительно принц. Как в сказке!
- Ну что, красавица?
У Кати никак не получалось поднять глаза повыше, они то и дело блуждали в разные стороны касаясь только его одежды, а точнее кожанки.
- Чего молчим? Как звать то? Знакомится , будем?
- Я Катя, - наконец- то пробубнила она.
Немного осмелела и задрала голову повыше. Даже в темноте, было видно - это какой- то Ален Делон. Немного прищуренные глаза выжидающе смотрели на нее. Но эти же глаза не менее внимательно следили за девушкой в течении нескольких дней.
Катя опять покосилась в сторону
- Красавица Катюша, давай провожу. Как у тебя с субботой то, передых? - Сходим куда- нибудь, оттянемся?
Добрели до ее дома.
- Знаешь клуб Алые паруса? В субботу туда и рванем.
Тут он наклонился и быстро обнял
- У какая ты вся, мармеладка, - прошептал Гоша, еще раз обняв ушел в темноту.
Сердце трепетало так быстро, вот- вот от такой скачки разорвется, но ей хотелось сейчас только полететь вслед за Гошей, прижаться к нему и не отпускать...
Катя зашла в предбанник общежития, еле живая лампочка не светила, а только мигала.
Пытаясь ногой нащупать лестничный пролет, не сразу обратила внимание на шипение, шедшее с угла, похоже слева. В темноте обозначились три светящихся огонька, мигавшие подобно, как и лампочка, то как- будто гасло, то разгорались вновь. Потом явственно проступили контуры чего то, быстро двигающегося в разные стороны. В тисках ужаса, Катя пытаясь спрятаться, вжалась в противоположный угол. Только она закричала, как оно, существо, закручиваясь вокруг самого, себя исчезло.
Наступила суббота.
Кафе - бар заманивал в свое чрево блестками вывесок со всеми цветами радуги. Эта ночь не должна была отличаться чем- то от других.
Тот же бесконечный грохот музыки, та же выпивка. Гоша сунул в руки Кате второй коктейль, хотя ей стало не по себе уже от первого. Он знал, что делает. Алкоголь был из бара, а добавочка- то у него была своя, купленная у хорошо знакомого барыги, продвигавшего свою продукцию словами " туфту не продаю".
Катю затошнило, она еле добежала до туалета. Это с непривычки, думалось ей, немного пообнимавшись, с унитазом, кое- как поднялась на ноги. Подошла к умывальнику, поплескала лицо холодной водой. Это всегда ее взбадривало, вода дарила добрую энергетику. Разглядывая себя в зеркало, она и не услышала предупреждающего шипения, струя воды приглушала звуки.
Гоша караулили ее, он выключил освещение в этой стороне коридора. Катя - это его новый автомобиль, он уже на нем и прокатился, только что не целовал и вожделенно мечтает уже неделю. " Блин, если, девку, вырвало, придется дозировочку увеличить, а если ее опять начнет выкручивать?" - уже с опаской рассуждал он.
Буквально в нескольких метрах находились те, кто готов оплатить его мечту - новохенькую иномарку.
Он постоянно думал о "скоростной красавице".
А эта очередная дурочка пусть расплатиться за нее собой, своим телом.
Катя смотрела на струйки сбегающей воды в умывальнике, это ей так понравилось - это бултыхание и завихрения воды представлялись чем то необыкновенным. Катя ощущала себя, будто в сказке, и беспричинно улыбалась своему отражению в зеркале. Если бы ее спросили - сколько времени она провела в таком состоянии, не смогла бы ответить. Постепенно, медленно, но в голове прояснялось. В полутьме коридора окликнул знакомый голос
- Я здесь, красавица.
Катя сделала несколько шагов навстречу этому голосу и тут жесткие, злые пальцы рьяно и быстро ее обняв, потащили куда- то вглубь. Через несколько секунд Катя поняла, что находится в комнате в гранато - красных тонах.
- Ну, давай выпьем, что ли еще, - Гоша делал попытки улыбаться.
Катя насторожилась.
- Я домой пойду
- Так, кто- же тебя отпустит?
Он заломил назад ее руки и поволок к стулу.
"Сейчас только привяжу, волью прямо в глотку, не захочет, заставлю ", - со злобой подумал он.
Схватив бутылку, начал выливать водку в стакан, и вдруг на него уставились пять мерцающих серебристо- оранжевых огоньков, закружились вокруг кольцом, осыпая искрами и тут же чем- то горячим, подобно кипятку обожгло его руки.
А Катю непонятный ком с блестевшими шипами приподнял и бросил в сторону окна.
Стекла треснули, и ее тело вывалилось за подоконник.....
Глава 2
В пожаре полностью выгорела одна комната на третьем этаже, в соседних комнатах огонь покусал мебель, местами стены, местами напольный паркет. Но здание удалось отстоять доблестным пожарным. Благодаря им, и прочному межэтажному перекрытию сам клуб сильно не пострадал, если не брать в расчет, что одно крыло было залито водой, вплоть до подвала.
В комнате, откуда все и началось, нашли обуглившееся тело, заживо сгоревшего человека. Это был Гоша.
Девушке удалось спрыгнуть с окна и она, лежала на газоне до приезда скорой.
В дальнейшем о существовании здания, а в частности клуба, ответ был положительным. Кому надо - заплатили, кого надо - убедили. В общем, в сухом остатке сошлись на коротком замыкании, что устроило всех.
Катю приезжал допросить следователь. Но он, тертый калач, сложных и провокационных вопросов не задавал.... Начальство сказало как надо оформить , он сделал и отрапортовался.
Но сама Катя находясь на больничной койке пыталась раз за разом воссоздать картину того вечера, мысли все повертывало именно туда, но память ступорилась. Серьезных травм, угрожающих жизни не было. Оскольчатые переломы обеих голеней и ссадины с небольшими парезами.
Она вспомнила практически все, обладая отличной зрительной памятью, до того момента, где Гоша затащил ее в комнату в гранато- красных тонах, завязал ей руки.
А потом она лежит на земле, на газоне, над ней озабоченные, испуганные лица людей.... и острая, режущая боль в ногах.
Вот теперь, на вытяжке с подвешенной ногой, и нет- нет, да и возвращается к тому, как так случилось? Огонь откуда взялся? Гоша не курил - это точно, в комнате почти заметный, несвежий, вернее сказать очень застаревший запах табака. И ничего не жгли они. Как она смогла выпрыгнуть в окно? Самой себе не верила - как решилась это сделать?
Кто- то невидимый, незнакомый отвел более тяжелую беду? И что дальше с ней произошло, если не получился бы пожар? Жила бы она на этом белом свете?
С тяжкими сомнениями провела Катя несколько дней. Но мал помалу, где- то внутри разгоралось желание - прорисовать свои мысли и чувства на бумаге. По ее заказу мать принесла карандаши, листы, рамки. И Катя погрузилась в то, что умела и хотела, приспосабливаясь рисовать с неудобного положения.
Возвращаясь из грез к насущному, проявилась одна большая проблема - Катя заканчивает колледж, но станет ли дипломированным специалистом? Вот беда так беда. Нехорошие мысли и тут стегали ее. Осталось каких- то два месяца. А если ее оставят на второй год, потому как экзамены выпускные не сможет сдать?
Но неприятности с учебой улетучились, когда пришла Зоя Львовна и крепко поставленным учительским голосом оповестила всю палату, что экзамен Катя напишет, пусть и попозже и диплом ей выдадут. Потому как она прилежный ученик и практически учится без троек. Уж кто- кто, а Зоя Львовна, будучи классным руководителем,, распрекрасно знала обстановку в семье девочки., которой просто необходимо начать работать и зарабатывать себе на жизнь. А по возможности совсем отдельно от семьи. Зоя Львовна была по отечески неравнодушна к девочке и особенно после того как Катя сделала портрет классного руководителя , и как то смогла вычленить саму суть Зои Львовны, характер, изюминки внешности и прорисовать это карандашом, что сама Зоя Львовна посмотрела на себя как на другого человека, так сказать со стороны, ощущения от портрета были какие то пугающе- неоднозначные, как будто портрет вот сейчас заговорит..... .Видимо эта ученица какая- то особенная, врожденный талант.
Навестили и девчонки с колледжа. За ними бочком втерся и Сашок. Потихоньку все они как то рассосались, а Сашка остался. Он подтянул под себя стул, уселся поудобнее, и начал травить анекдоты, пытаясь рассмешить болезных. Так незаметно прошло время для посетителей, санитарка уже злясь и ворча, приволокла ведро с тряпкой, выпроваживала мешавшихся под ногами посетителей.
- Я к тебе завтра приду? - как- бы между прочим спросил Сашок.
- Приходи
- Что принести? Чего тебе хочется? Ты не стесняйся, скажи.
Катя минутку поразмыслив, ответила
- Принеси сок, лучше виноградный. А еще шоколадку. - вопросительно - лукаво поглядела в его сторону, сморщив губы и подбородок. - Но постеснялась почему то уточнить именно какаю, хотя это было еще впереди....
Саша кивнул.
На завтра он притащил молочный сладко-приторный шоколад. Катя, именно такой, не любила. Она хотела шоколад настоящий с горьким, приятным, долгим послевкусием, но промолчала. У матери просить, так у нее как всегда нет денег. А еще он захватил учебники. Отметил места, где они проходят, и стал читать вслух.
- Давай, Катя, ты запоминай. Без экзаменов никак не проскочишь.
И так практически каждый день.
Сашок оказался требовательным учителем, читал , а потом заставлял пересказывать материал вслух. Катя не сразу, но догадалась, откуда ноги растут этой требовательности - вездесущая Зоя Львовна и здесь поруководила и настропалила Сашу.
- А ты знаешь , чтобы мозги хорошо работали нужно кушать черный шоколад. - и опять сморщила губы и подбородок, как в детстве, когда выпрашивала что- нибудь у матери.
- Намек понял.
Теперь ни один вечер не обходился без этой сладкой "заправки".
А потом произошла катавасия....Сашок присев на край кровати, пытался "втюхать" в ее голову экзаменационные ответы. Но Кате нестерпимо хотелось по маленькому. Матери все не было. Пришла беспардонная санитарка баба Надя, а если быть еще точнее женщина без комплексов и Катя не выдержала:
- Я в туалет хочу, -жалобно простонала она.
Баба Надя наклонилась, схватилась за спину, все таки вытащив из под кровати судно и приказала Сашку
- Ты ее приподнимай и держи, держи хорошенько, а я судно подложу. Совсем я плохая стала, одной не справится. А ты , девка, не бойся, одеялом укрытая, ничего не видать.
Когда Саша просунул руки и приподнял ее, то край сорочки, которую баба Надя задрала, проходил как раз на уровне его руки, Катя чувствовала дрожь в горячих ладонях. Потом звук своей испускаемой мочи. Она готова была, сквозь землю провалится! Струя лилась, так мучительно долго.
Если он больше не придет, ну и пусть. Стыдно, ужасно стыдно.
Когда вытащили судно, баба Надя велела Сашку его вынести. О! боже, что она делает!.
И тут, когда он вышел, изрекла:
- Если любит, стерпит. А если это ему непереносимо, так лучше пшел вон, и лучше сейчас, чем потом, когда поздно будет.
Саша вернулся, поставил судно на место, приткнул плотнее Катино одеяло. Она отвернулась к стене, стыд не отпускал. Оба молчали.
- Катя, давай шоколадку доедим. Знаешь, что естественно ,то нормально. Лучше было бы, если описаться? - и прошипел на ушко - Я тебя не брезгаю.
И он опять пытался рассказать анекдот, потом другой, говорил и говорил ...
Катя не сразу почувствовала, как он совсем близко, носом и губами дотронулся до щечки
- Ты мне очень нравишься, очень, очень. Я завтра обязательно приду. Я тебя не брошу, - помолчал, покраснев, как тот помидор и добавил. - Я судно хорошо сполоснул, не бойся.
Он так приходил опять и опять. Если, случалась нужда в туалете, он помогал, сдабривая все шутками. Практически всегда "больной" матери было тяжеловато справляться и так пока Катю не выписали из больницы.
Тогда он возил ее гулять верхом на себе до ближайшего парка. Она цеплялась за его шею, ложилась телом на спину, и таким образом, ехала так, пока он не уставал. Небольшой передых, и потом Катя у него на руках. И так до любимой клумбы. Конечно, Саша сильно потел, сильно смущался, бывало, жидкостью пропитывалось не только его рубашка, но и одежда Кати. Она молчала и думала - ну, вот нет у нее никаких неприятных ощущений, даже несмотря на мокрую его одежду, на его тяжелое и частое дыхание, ей совсем не противно.
А недавно она давала себе зарок - никаких мужчин! Но, так хотелось прогуляться, слышать запах зелени, ощущать эту дерзкую жизнь растений, где почти каждый день распускался новый цветок, призывающий себя жадно любить....и нарисовать.
И притом, Сашка душился каким то одеколоном, с будоражащим ее, банным, но ненавязчивым, отдающим свежестью сирени, травой, вперемежку, как ей слышалось с зелеными яблоками и он еще переплетался с животным запахом , доселе ей неведомом, запахом созревающего самца. Этот аромат призывно и сильно, как то так на нее действовал, завлекая Катю на незамысловатые свидания. Они лакомились шоколадом, по очереди кусали мороженку, запивали минералкой из одного горла и смеялись, смеялись...смеялись.
Глава 3
Конечно, можно пользоваться костылями или тростью. Но пока она доковыляет, натужно сжимая губы и при этом пристанывая, то безусловно, дойдет до первой попавшейся скамейки. А настроение уже не то, болючие ступни забрали силы, и сразу в голове свербит мысль - как вернутся?
Катя иногда ходила с костылями, через "нехочуху", заставляя себя ( доктор сказал, что нужно) и Сашок медленно шел рядом, стараясь как мог скрасить путешествие, рассказывая как всегда, свои анекдоты, которых знал, казалось, немерено. Бывало, на полпути совсем изнемогала от усталости и боли, тогда Сашку приходилось тащить ее и еще ее костыли.
В Кате нечасто , но все же взвывали мысли , что Сашок ее когда - нибудь бросит. Просто не придет. Пару - тройку раз та и было.( т е день - два он не приходил вовсе). И Катя вся сумбурная, беспрестанно смотрела в окно, начинала плакать и даже навзрыд. Но он являлся вновь , бодренько пытаясь развеселить собравшихся и изнемогающее сердце Кати окрылялось снова.
- Прости Катя. Мать заставила заниматься, долго стебала. Пока говорит от сих до сих не выучишь, никуда не пойдешь. И сама целый день дома была, постоянно в комнату заглядывала.
И снова прогулки, и снова Сашок крепко прижав Катю, несет ее на себе. Весь раскрасневшийся, потный, с мокрым лицом и рубашкой и с такими ударами сердца, что они стрелами проникали и в нее. Ей представлялось будто он хочет отдать его сердце ей , Катюхе.!
Саша ни разу не пожаловался, или не сказал , что устал, не может, вот как у тебя все заживет, тогда и будем гулять и тому подобное.
Он ее любит ? Жалеет? Что?
Конечно, они брали с собой учебники, открывали и прочтя совместно два- три параграфа или несколько страниц закрывали его и вместо того, чтобы повторять сидели обнявшись, коротко, по чуть- чуть, стесняясь трогали друг друга носом и губами, как будто пытались запоминать изгибы лица друг друга, По первости, только прикасаясь и смущаясь этого целовались, только немного припадая губа ми, потом смотрели на звездное небо, вычисляли звезды и созвездия пока кто- то из них не решался робко сказать, что пора домой..
Так бы продолжалось бог весть сколько , но тут грянул гром в виде Зои Львовны, классного руководителя. Она пришла к Кате домой, мощно постучала в дверь, и не спрашивая разрешения зашла. Ее уже давно мало что изумляло и удивляло, даже тот же застоявшийся запах мочи и сивушных выделений.
И видимо, решив, брать быка за рога, выдала речь
- Вы, что это с Сашей делаете, а? Любовь решили крутить. У вас через три дня первый экзамен, вы дипломы получаете, и во чтобы, то не стало, должны получить. Это сейчас для вас первейшая цель, а потом уж любитесь. Ты знаешь, Сашина мама как зла на тебя, ругается, хотела сюда прийти, только точного адреса не знала, я ее кое- как отговорила. Сказала , что сама сюда направляюсь. Так, что сиди и учи.
И тут очнулась мать, хоть и с похмелья с больной головой, но сообразила и встряла в разговор.
- Ты че совсем охринела? Быстро за учебники ! Я счас тебя воспитаю, так воспитаю , мало не покажется! Дите мне в подоле решила принесть? Сучка!
Но Зоя Львовна ее опередила
- Не стоит с ней так грубо, вы же все же мама и Катя такую травму перенесла. Она умная девочка, она все понимает. Сделает все правильно. Так ведь Катюша? Будь , прошу, умницей. А вы, - она полностью развернулась в сторону матери. - начните лучше с себя. Не прощаюсь, возможно загляну. Здесь еще одна моя ученица живет.
- Вот тварь, - прошипела мать ей вслед, - меня решила учить. Ты поживи как я, одна с ребятенком.
И тут как вожжа попала ей под хвост, она схватила Катю за волосы, так что они и голова затрещали.
- Ты че, собака такая, делаешь? Ты в гроб меня загнать хочешь? - и как заорет,- Не повторишь ты моей судьбы, не повторишь ! Не позволю! Меня одной хватило. Ну ка, отвечай быстро вы уже е....? Он тебя уже поимел, сучку такую?
Она как будто протрезвела и разглядывала по кускам, по миллиметрам дочку, то поднимая то опуская взгляд - злющий, цепкий, жесткий - как после долгой разлуки, как будто после долгой долгой затяжной зимы. Та дочка, а вроде уже не та ?
- Мама, ну почему ты так , почему? Зачем ты так со мной.? - Катя скукожила нос и подбородок, - Ничего у нас с Сашком не было. Хочешь, поклянусь.- Катя опустила голову, потом посмотрела на небо ясно- голубым куском просачивающееся в окно. -Здоровьем своим поклянусь, ногами своими больными поклянусь, что никогда не встану на ноги, если ..вру.
Ну, ты сама Катюха , знаешь, как нам было с тобой. Ты моей судьбы не повторишь. Не дам. С ребятенком мыкаться не позволю.
- Обещаю, тебе ничего не было. Клянусь.
Они обе замолчали.
Катя внимательно оглядывала мать , вот бы сейчас поработать карандашиком и ее набросать такую растрепанную ,злую, неприбранную , лохматую , с волосами слипшимися на одном боку, но с таким лицом! С такими глазами!
Но не могла этого сделать - мать злющая, да еще с похмелья, могла весь альбом разорвать и карандаши поломать. А так хотелось карандашик в руки и поработать! Как сохранить в памяти этот взгляд, эти глаза, лицо и свои ощущения, чтобы потом смочь вернутся.
Также молча ели картошку , пожаренную отчимом, запивая ее молоком. Мать все так же продолжала рассматривать Катю, правда больше исподтишка. Видимо на каком- то вербальном уровне она не сумела получить ответы на свои вопросы. И все пыталась разгадать загадку по имени дочь....
Первой заметила талант к рисованию швея с материной фабрики, заглянувшая на " рюмку чаю". Когда Катя буквально в пять минут нарисовала великолепную "принцеску", да так как они взрослые вряд ли смогли. Она только что тогда пошла в первый класс. Вот и присоветовали отдать ее в художественную школу, где ребенок проводил почти все свободное время. Кате стукнуло двенадцать, когда она написала свою первую картину масляными красками. Преподаватель тогда ее похвалил, и она гордо унесла свое творение домой. Вторую Катину картину под благовидным предлогом забрал сам преподаватель уже к себе домой.
Сашок уезжал в Санкт- Петербург. Он будет там учится, так решили его родители. Там жил его старший брат.
Прощание случилось так споро, неожиданно и быстро. что Катя сначала и не поняла, как так Саша там, а она тут....осталась
Только через неделю ощутила, осознала как его не хватает. Не хватает мягких обьятий, тихих поцелуев, шуток - прибауток, и чего то такого , что сама до конца и не прояснила...
Дома все также. Мать шила, перешивала на швейной машинки всякие платья, рубашки, юбки. Им фабрика в счет зарплаты разрешила забрать по домам швейные производственные машинки, ну кто хотел, конечно. А зарплату так и не выплатили. В общем остались они с швейной машинкой и на том спасибо.
Катя частенько помогала матери, если не сказать , что работала практически вместо нее. Полупьяное существование не давало возможности ровно ладить строчки. У самой Кати работы не было. Поискала , поискала , да и плюнула.
Отчим уехал как то на РОЖДЕСТВО в свою деревню, ну там и остался. Нашел богатую , с домом из звенящей сосны вдовушку, пригрелся. Надоело ему полуголодное существование в общежитии. К дому и вдовушке прилагалось большая усадьба, две коровы, гуси, утки..... В деревне всегда можно разжиться подножным кормом. Это его очень устраивало. Он только ближе к весне заехал к бывшей сожительнице за своими вещами. Простились тихо, без скандала, к этому уже давно все и шло.
Кате с матерью хватало на пропитание, с голоду не умирали. А там бог даст, и работа путная найдется.
ГЛАВА 4
Природа и жизнь сделали новый виток и в очередной, бесконечный, безвременный раз, сквозь зиму просачивалась весна. Из сугробов вытекали первые дерзкие ручейки, уже местами подтаяло, и сквозь белизну снега на солнечной стороне проступала мокрая земля. На дорогах неимоверная слякоть и гололед, если не проваливаешься через рыхлеющий снег, то точно на ледяной кочке можешь упасть. Под ногами у Кати хлюпало и хрюкало, но она все- таки, как можно бодрее, двигалась в сторону деревянных бараков. Там, ждала ее одна бабка, отдавшая на переделку свое выходное платье. И не ведала еще Катя, что вернется сюда совсем скоро...
Этот район, практически состоявший из деревянных скосившихся домов с удобствами на улице, навевал тоску даже самой оптимистичной личности...
Проскакал еще один месяц. Значительно потеплело, природа звала прогуляться по парку, по лесу, к речке.
И пришла к Кате ее подружка по колледжу, Женька, под предлогом " подышать свежим воздухом" выманила на улицу, потихоньку, потихоньку задала направление их вечерней прогулки. Катя куталась в свои мысли, не слушая, болтовни Женьки, и не сразу поняла, что движутся они как раз в сторону барачного района.
И тут Женька призналась, что ведет она Катю к гадалке. Вернее сказать, тянет с собой за компанию. Женька ждала парня из Армии, у них даже договоренность была, что поженятся, как только он вернется. К большой обиде в последние месяцы перед дембелем, он написал ей всего лишь два раза и девочку "терзали смутные мысли". Конечно, Кате топать к неведомой прорицательнице совсем не хотелось. Ее ничуточки, не интересовали не трефовые, не бубновые валеты и короли, и " пустые хлопоты в казенном доме". У нее был свой король - она так хотела в это верить! - один, единственный и навсегда.
Но настойчивая и хитренькая Женька, обогнув ее сбоку, толкала в спину, потом тянула за руки, но все - таки притащила к нужному ей бараку.
- Катюха, пожалуйста, одной мне страшновато. Она всегда говорит как есть и сбывается. Ее поэтому прорицательницей зовут. Ну, давай, шевели ногами, мы почти пришли.
Девчонки поднялись на второй этаж по видавшим виды деревянным, узким ступенькам.
В затхлом коридорчике ожидали своей "участи" две женщины.
Женька была вся в нетерпении, она все время поднималась и спускалась с лесенок, иногда перепрыгивая через две ступеньки.
Наконец, настал их черед.
Комната, где проводился прием посетительниц, оформлена была в духе " почитайте и уважайте". Черные портьеры, по бокам в углах черепа на красных подставках, а прямо над самой гадалкой, висело чучело обезьяны, полумрак и легкая дымка наводили дополнительный трепет.
С единственной лампой на столе комнаты, они кое - как, рассмотрели гадалку. Такой некрасивой женщины они не видела никогда...
Большой нос расплывался на пол- лица, с толстыми, жирными, будто намазанные маслом, ноздрями, напичканный хорошо видимыми порами, которые пронизывали нос насквозь. Мощный, увесистый, скорее мужской подбородок, маленькие узкие глазки.
Верхние веки, подобно маленьким крышкам , нависали на глаза, делая их еще гораздо меньше.
Но в таинственной комнате они находились не одни. Туда, сквозь стены и двери пробрался тот, кто внимательно наблюдал за происходящим. Может, это и называлась судьба?
Катя не слушала, да и не хотела слышать, что плетет она Женьке.
- Подойди ближе, сядь, - скомандовал голос, Катя не сразу вникла, что обращаются к ней.
- А ты прехорошенькая, - ни к тому, ни к сему, сказала гадалка.
Раскладывая карты, она даже не смотрела на них, а глазами терзала Катю, которой казалось, что внутри у нее жжет, и это жжение медленно спустилось вниз, в пах, там на какие - то мгновения приятно застыло, потом рассыпалось по красиво очерченным подтянутым бедрам и теплотой из маленьких ступней выплывает наружу.
Дальнейшие слова, почему то донеслись очень отчетливо и буквально впивались в голову.
- ТЫ НИКОГДА ЗАМУЖ НЕ ВЫЙДЕШЬ, И ДЕТЕЙ У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ.
Женька от этих слов ахнула, и закрыла свои полуоткрытые, вопрошающие губки, пухленькими, напомаженными, сдобренными всяческими кремами, лакированными пальчиками. И так стояла, не шевелясь.
А Катя, почему- то подумала про деньги. Вот сейчас скажет мол " позолотить ручку". Фиг, ей, фиг! И с такой быстротой выскочила из комнаты, что резко открыв дверь, ударила стоявшую возле нее женщину.
Там снаружи, тихий, прохладный вечер, почти ночь с еще робкими запахами раскрывающейся весны, вселял потребность жизни и надежду.
- Врешь ты старая ведьма, врешь. Старая...швабра! У меня все будет и муж, и дети, все как у всех!
Она открыла сумочку, прилаженную к боку, нащупала рукой там, в глубине письмо от Саши. Она его только сегодня получила и еще не ответила......
ГЛАВА 5
Катя только утром позавтракала, начала приметать манжет к платью, с горечью думая, что заказов становится меньше, как в дверь забарабанили. Она уже знала, кто это, и, не спрашивая, открыла.
На пороге вырисовывалась Женька.
- Привет.
- Привет. Я с тобой никуда не пойду.
- А я тебя никуда и не зову. Войти можно? Слушай, вчера такие чудеса в решете приключились. Ты когда убежала, она меня не отпустила, хоть я хотела за тобой. Потом она всех прогнала, стала карты перекладывать, у нее были такие глаза! Видимо что- то не срасталось. А я же сижу тихо, как мышка, наблюдаю. Слушай, она, вообще такая страшная, как бегемот. Затем стала про тебя спрашивать - где живешь, с кем живешь. Ну, я ответила как есть. Секрет что - ли, какой? Траву вонючую подожгла, ужас.... Потом она пацаненка какого- то крикнула, и снарядила мне в провожатые. Сама же знаешь, какой там бандитский район, как стемнеет, нос не суй. А тебя так отпустила, типа ты никому не нужна? - и мелко захихикала.
- Да уж, чудеса в решете, это точно, - подумала Катя.
И старалась забыть этот поход в барак, эту никчемную гадалку. Она как раз купила, какой- то женский роман, вот только с манжетами разберется, и окажется в прекрасном мире хоть и чужой, но любовной, волшебной истории со счастливым концом. Да вот еще с платьем, которое она выкроила для себя надо заняться, никак дошить не может, не хочется как- то. Для кого наряжаться, марафет наводить - Саша далеко, а про других, она даже и не помышляла, другие для нее не существовали.
Жизнь сделала новый виток, потихоньку все видоизменялось, обустраивалось. Кто мог, приспосабливался, кто нет, уходили в мир иной...
Одну из фабрик города перекроили в торговый центр, где в одном из уголков арендовала помещение знакомая матери, когда - то жившая в общаге. Сделав там швейную мастерскую, позвала Катю к себе на работу.
Наступивший день складывался совсем неудачно, даже поганенько. Пришли две привередливые тетки - одной казалось, что оборки пришиты криво, другой, что брюки подшиты неправильно.
Когда Катя после 10 часовой работы добрела до дому, она была практически уже никакая.
Мать сидела на продавленном матрасе, вокруг нее разбросанные письма, кучковались, и на кровати и на полу. По конвертам и листам с размашистым, немного небрежным почерком, она быстро поняла, что это ее письма. На них на всех были сердечки, которые Саша рисовал, но только для нее, Кати! Да и других писем никогда в доме не было.
-Ты давно их читаешь? - запинаясь, спросила Катя.
Мать слабо кивнула, ее голова совсем низко свесилась к груди.
- Мне никто и никогда такого не написал. Это и есть любовь, Катенька? Да?
Катя приподняла ее за лицо, по которому растекалась мокрота. Глаза были в характерной бессмыслице, она опять напилась. Хотя только утром клялась, что сегодня "нини- нинишечки". Ее сейчас ругать было совершенно бесполезным занятием. Ладно, хоть простынь свою, постирала.
-Ты понимаешь, понимаешь мне так никто, чтобы вот так вот, - и замолчала, не могла выразить, не находила подходящего определения, - и слова такие добрые, душевные, красивые подбирает. Вот я умру, а мне вспомнить нечего. Твой папашка, подлец, и этот охламон тоже не лучше был.
Уже через несколько минут обе плакали навзрыд, поливая слезами, друг друга. Снова обнимались, целовались и опять слезы, уже капавшие на одеяло и подушку.
Мать взяла в руки одно из писем и стала нашептывать его, словно это была их общая тайна.
-Ты Катюша верно , счастливой у меня будешь, такой парень тебе достался, - она что- то обдумывала в своей нетрезвой голове, - и семья у него приличная, так ведь? Ты держись за него, не отпускай, держись что есть мочи.
Катя вспомнила Сашино последнее письмо - "на майские приехать не смогу, прости, хвостов много.... А когда экзамены в июне сдам я весь твой, делай со мной что хочешь.
ГЛАВА 6
И тут случились такое событие, впоследствии, перевернувшее, растеребившее их прежнюю, пусть не очень счастливую, но достаточно спокойную жизнь.
В городе, после приватизации квартир, начался новый этап - приватизация комнат.
Многие предприятия в городе оказались банкротами, неспособными содержать на своем балансе не общежития, ни санатории, ни детские садики. Город нехотя, со скрипом, с долгой бумажной волокитой принимал их на себя. Вот и их общежитие получило разрешение на приватизацию, вернее сказать, людям дали возможность, оформить комнаты в собственность. А в дальнейшем, продать их и купить отдельное благоустроенное жилье. Такой, во всяком случае, была задумка. И теперь, по этажам сновали разномастные личности с подвешенным языком, дававшие советы, как и что лучше сделать. Они заходили в комнаты и непринужденно общаясь, собирали сведения о жильцах. Но эти личности умели делать лучше только в свою пользу.
Место здесь было уж очень лакомое - в центре города со всей инфраструктурой.
Вот и матери Кати порекомендовали "очень дельный совет" - оформить комнату только на свое имя. А дочь просто оставить на прописке. Катя по молодости, по незнанию, наивности написала заявление, что отказывается от приватизации.
Как ребенок надеется на мать, так и она уверилась - мама делает правильно, не обидит, не подведет единственную дочь.
Тем более, что пить, та стало гораздо меньше (так, во всяком случае, представлялось Кате) как алкоголь, так и воду и гораздо реже просыпалась с мокрой от мочи простыней. Катю подучили - чтобы, ночью не мочится, просто не пить жидкости на ночь и она, как могла, контролировала "процесс поглощения жидкости". Вечером в комнате не найти было даже стакана воды.
Днем, при необходимости мать приклеивала специальные прокладки, которые покупала ей Катя.
Требовалась хирургическая пластическая операция, а на нее деньги, которых не было.
Катерина совсем забросила живопись. Кому сейчас требовались картины? У людей не было денег на искусство. В основном покупались еда , одежда, обувь.
Наступил июнь.
Сашино письмо гласило, что приедет 25 июня, так выходило, что в город он прилетал утром. Он так и написал " как приземлюсь на крыльях страстной любви и сразу бегу к тебе". У нее как раз, в этот день был выходной, и они могли провести день вдвоем. Конечно, Саша обращался к ней с частицей иронии, но она уже стала привыкать к его манерному юмору.
Катя ждала его целый день, никуда не выходила, боясь, разминутся с ним. Она прислушивалась к шагам за дверью, что раньше за ней не водилось, любую работу по дому, которую она пыталась делать - или выходило из рук вон плохо или не выходило совсем - шитье не держалось в руках, а чашка с блюдцем разбились. К вечеру пришла к выводу, что или она не так поняла или он перепутал время. Сама себя, накручивая сомнениями и подозрениями, выдохлась, потому заснула очень рано.
Еще одна реальная проблема возникла ниоткуда. Но эта была ее работа, с которой нужно считаться. На три дня она отправлялась в соседний поселок, где собирались праздновать круглую дату, и хозяйка запланировала заняться там оформительством местного дворца культуры.
На работе время близилось к обеду. Катя за занавеской, едва ее закрывавшей, доедала купленный плов и запивала его чаем. Только она сделала глоток, как услышала :
- Девушка, а можно мне, подкоротить платье. А то все носят, очень короткое, прекороткое.
Катя насторожилась, немного испугалась. Это был явно мужской голос, трансформированный с большим усилием, в женский. Она замерла на несколько секунд, проглотив остатки чая, но потом все - таки выглянула - это был Саша!
Но тот ли это был Саша, которого проводила в Петер год тому назад. Он резко похудел - щечки, за которые Катя любила его потрепать, растворились, так, что лицо осунулось и немного провисло, ушла детская припухлость, при этом глаза казалось, увеличились и четко выдавался рельеф скул. Да и подбородок стал больше напоминать мужской подбородок.
- Представляешь, банально задержали рейс. Ночевали в аэропорту, в Питере, все на взводе, вот только недавно домой попал. Ладно, отец своему водиле дал ценные указания забрать нас... с нашего аэропорта.
А она то, придумала бог весть что, накрутила себя, накрутила и не выкрутишься.
И вот они долгожданные поцелуйчики и обнимашки. Катя хотела потрепать его за жирок на животе, но он тоже оказалось, растворился. Сашка рассмеялся:
- Я в спортзал хожу. Брат делает из меня человека.
Они долго стояли, прижавшись друг другу около ее стола, хоть и в глубине, но их было все равно видно. Целовались также, по чуть- чуть, только прикасаясь губами. Продавщицы из соседних бутиков и бредущие по коридору люди кидали на них свои взгляды - кто с одобрительной полуулыбкой, кто с ехидцей.
Продавщицы даже собрались кучкой и обсуждали это событие. " У Катьки недотроги жених появился".
Подошла женщина с желанием поменять замок на юбке, потом ушла, увидев такую сладкую парочку, через некоторое время вернулась, постояла, наблюдая и наконец, недовольно хмыкала.
Саша, как и обещал, пришел к общежитию вечером, уже хорошо стемнело.
Взяв ее руки, закинул их на свои плечи, а своими, сильно ее стискивая, лицом пытался погрузиться в ее волосы.
- Вот возьму сейчас тебя на плечо и унесу. И увезу, - он замолчал.
Катя пыталась рассмотреть его в темноте и по очертаниям лица по сумрачным глазам, по тому, как не льются шуточки - прибауточки, догадывалась, что, что - то не так.
-Катя, я завтра уезжаю. Дан приказ мне на Север, вместе с отцом и братом. Там, организация отца стройку затеяло неимоверную, и дорогу делают, говорят конца и края не видать. Ну, прости, я не могу....если я не послушаюсь, то это знаешь, с родителями сорится... я должен ехать. Зато когда вернусь... в конце августа... богатым....в общем что - то будет...серьги, хочешь, золотые самые дорогие, какие сама выберешь, а? - он пытался объясняться дальше , но Кате уже тяжело было его слушать. - Мама, представляешь, в Сочи после нас вечером улетает, - он будто, пытался ее заговорить, тараторя слова. - Родители давно мечтали о южной фазенде, вот по дешевке и прикупили. Практически за полцены. Радуются как дети малые. Отец как решил - приедет на Севера, побудет две недели, нас с братом на работу пристроит, даст ценные указания, какому - нибудь прорабу, или мастеру за нам приглядывать, да всех и вся проконтролирует и к матери уедет. Отдохнет там недельку и опять к нам на стройку. Он знаешь какой, мужик жесткий, всех в железном кулаке держит. Честно говоря.... я его побаиваюсь.
- Да... тебе надо ехать, - слезы у Кати катились уже не только по щекам, но и по шее и дальше вниз.
Они так простояли еще несколько минут.
Катя не выдержала первая, еще немного она начнет плакать навзрыд, это ведь крах всяких надежд на необыкновенное лето. Она знала, вернее Саша написал, что выучился на водительские права, и они поедут на Озеро, а туда дорога только на автомобиле. Катя была там только один раз, но вид просто сводил с ума. Тогда, находясь на берегу, она изнутри себя всю исхлестала, что не взяла хотя бы карандаши....
- Саша, я пойду, - вывернулась из его рук и побежала вверх по лестнице....
Письма с Севера были очень редки, так что она даже не знала когда и ждать... и ждать ли...