Аннотация: Когда стираются грани и смещаются измерения.
Всё вокруг я выдумал сам...
"Сплин"
Сигаретный дым.
Приехал, сволочь, и курит теперь!
А? Что, драгоценный?
Я сказала это вслух?
Очень странно. Я думала о другом.
О том, что ты... люблю тебя, вобщем. Хотя и обиделась.
За что?! Мы не поехали стопом в Мурманск. Хотя собирались. Мы даже в Амстердам не поехали! Боже мой, и что? Подумаешь, сияние! Зато ночью грибы собирают. Нахватааался... Чёрт, не тех грибов! ВКУСНЫХ! Вот у Мая... Да, ты не прочёл. Ещё бы. Прекращай курить! Жара, ветра нет.. Тебе нормально, да...
И почему ты мой друг?!
Вот молчи. Молчи и все.
Вот именно поэтому. С тобой хорошо молчать.
С тобой вообще хорошо...
- Йен, прости, что так поздно.
Ну вот как ты так, а? Я же ругаться хотела... Бить тарелки. И сказать, что ты сумасшедший. Я так люблю говорить, что ты сумасшедший... как я. И верить , что так будет всегда. Ещё одну сумасшедшую вечность.
Дзынь.
- Мы будем пить из бокалов! Ты их спас.
О нет. Скажи мне, что глюк.
- Пьют!
ЧЁРТ, ВАСИЛЬЕВ!
Скажи честно, тебе мало?! Мало гига в моём плеере, мало бессонных ночей, ощущенья бездарности?! Прилетел как на крыльях. Поээт!
- Между прочим, ты женишься скоро.- Бросай читать жёлтую прессу- И жену Александра зовут. - Завязывай! - Сааш!!! Какая пресса?! Ты ж из разных годов ко мне заявляешься!
- Девушка, мы знакомы?- От же ж... Неси бокалы, пока я в тебя чем-нибудь не попала.. тяжёлым. Твои фанаты меня не простят!
Сама себе не прощу!
- А за... - ИДИ!! И радуйся, что нас только трое сегодня. Ещё бы и за вином побежал!
Ага, выпихнешь тебя, как же...
- Я о чём говорила, Дим? - Что я не читаю книг, которые ты мне советуешь, - но... (пауза, облако дыма)... это не правда. Вот "Ветер..." - Ха! Теперь-то тебе не спастись! От дооолгих ночных обсуждений... - Двое не спят... - ВАСИЛЬЕВ! -Я бокалы принёс. И вообще за Лао-Цзы. - И за Валдай, и за Амстердам. Я помню, помню. Кстати! Поехали в Амстердам, а? Ну пожалуйста! Вас двое умных и таких замечательных...- Саш, ты что-нибудь понимаешь?- Кажется, нас уговаривают. Невразумительно! Что за вино, кстати? - Шато Марго, блинн! -Всё хорошооо... *хором*
- Ну и всё! Ну и сидите тут! Вот весь август. И осень. И всю жизнь.- Можно?!- О боже. Нет. Нет. Нет. Не конкретно здесь, не в моей квартире!
И зачем я всё это говорю? Накатило. Обычно сидим и молчим... Васильев поёт иногда... Иногда не поёт. Иногда по дому бродит сумрачный ветер.. Иногда приходит кто-то ещё...
Запах сигаретного дыма и лета. Пыль, нагретый асфальт... И вино. Сегодня мы пьём терпкий "Мартини" и помним. Не вспоминаем - помним. Это как "думать туман". Мы помним наш Питер. Ежесекундно. Молчим.
Пока помним - этот город живёт в моей комнате.
Воспоминания - яркие ленточки, вплетаются в волосы ветра.
Ветра на Невском проспекте.
Холодно. Холодно. Холодно.
Майка-футболка-ветровка... Ветер... Целующий в губы. Я люблю тебя, ветер. Люблю этот призрачный холод, когда проясняются мысли, а боль замерзает и сквозь боль, как сквозь лёд, только листья и бабочки - то, что было и то, чего не было, то, во что хочется верить... Это мгновенья- секунды - минуты, а через часы замерзает и время. Ябылавэтомгородевечноябылавэтомгородевечноябылавэтомгородевечно...
Пронизывающий ветер с залива... Строгий парк небрежно сбрызнут акварельными людьми. Жёлтый, зелёный, оранжевый. И платки превращаются в флаги. (Тёмные с золотом.) В паруса. (Алые с просинью. )Трепыхаются в брызгах.
Небо - так близко.
Слишком.
Скрываюсь от него в галерее. Вид на залив. Окна, окна...
Свет кружится в безудержном вальсе.
Танцуем?
Танцуем.
Черные - белые, чёрные-белые... Косые клетки сумасшедшей доски.
Я и свет, я и свет... От картины к картине.
Парк в переплёте окна.
Хрупкая рамка, охватившая небо. И фонтан - лишь стекло, разбитое ветром.
Сесть на пол. Свести с ума вечность упрямством. И впитать этот свет без остатка.
Тихонько сиять. И дарить лучи ветру. Рассыпаться. Стать солнечной пылью. Подсветить изнутри эти тучи. И упасть в каждой капле. Сияющей капле дождя...Я соткусь из тумана. Воскресну. Мокрые волосы - шарф разноцветный, изгибается радугой - ветер - и снова я здесь - и снова я здесь - и снова я здесь... взмах руки - разлетаются брызги крылом...
В небо.
Такое близкое небо...
Что? Конечно, приеду. Куда я теперь... Слушай, а ты давно в Павловске был? Йех... Хорошо тебе. А нас туда в первый раз занесло... абсолютно случайно. То есть и не случайно вовсе... - Шурум-бурум, шурум-бурум... - Точно... (Всё ж таки прочёл Барикко, ага) Какие там деревья... Вечные. Как этот шорох под ногами... - Как ветер? - Как море, Саш. Как уснувшее море.
Чуть покачнулись ветки. Рыжая вспышка. Смотрит. А мы и не знали, что здесь живёт солнце... Обидно. Зато они -не забыли. Акварельные люди притихшего леса. (Лес приручили как белку... Не страшный.) Хотя нет. Акварельный - ребёнок. Орешки в руках. Рыжая молния. Хвать - и нет никого. Искрится в травинках. Пухлые щёки. Шаровая...
Мама и бабушка - маслом. Так всегда... Акварель - слишком лёгкая краска. Нежная... Её и дождём может смыть... А порой и туман похищает. Секунды - и нет ничего, только туман разноцветный, краску вдохнувший. Душа - лишь туман, сохраняющий цвет. Так пейзаж- отпечаток души. Так стихи - воплощение цвета. Шифровка, для знающих код. Россыпь брызг - слёзы ли, ливень ли... И разрушая границы монохромных строк вырывается облако. Яркий туман, радужный. Необыкновенный.
Не говори никому. Никогда. Ведь нельзя научить... Невозможно.
А масло.. По нему так легко идти морщинам-трещинам. Но век его долог... Пока не рассыплется холст. И осколками - листьями - вниз... Вихрь разноцветный, последний. Шорох под ногами...
Хочу быть туманом. Не пиши меня маслом - не помни, не жди, не люби.
Дай остаться ребёнком.
Акварельным сокровищем с горсткой орехов... в ожидании молнии.
Рыжей и дивно пушистой.
Дзынь.
- За что пьём? - За Север.
Аромат, леденеющий в воздухе. Кажется, что его можно поймать зеленоватым флаконом (наследство алхимика).Хрупкое пламя вокруг желтоватых стен. Всполохи. Оранжево-жёлтые, багровые, нежные-нежные -белые... впитавшие алые брызги.
Хочется дыханьем согреть лепестки. Слишком холодно.. Эти розы красивы, как девушки в шёлковых платьях, танцующие в последний день осени. Когда так легко превратится в туман. Туман, целующий акварель. Оранжево-жёлтую, багровую, нежную- белую... впитавшую алые брызги.
Шурум-бурум, шурум-бурум... Мы уходим... Успев не стать волшебным туманом.
- Я вот чего понять не могу, Саш... Как ты песни утром пишешь, а? Нет, проснутся я могу... Но почему в песнях ночь? По ощущению. Ночь и дождь. Или сумерки... Они просто... внутри? - Сквозь сигаретный дым дня не видно... - Тебе не могу не поверить! Придётся начать... - Это вредно!!! - То ли дело перед компом ночь напролёт... Уговорили.
Мокрые камни, асфальт, волны с крыш... Ливень и ночь наполняют аквариум сна. Золотистые рыбки - фонарики. Поймай! Поверь в электричество.
Звёзды повсюду... На небе, в воде и на дне. Дно -тоже небо, рождённого города. Другого. Он ещё лучше, хотя так не бывает. Отражённые здания, люди и взгляды. В их полуночном небе - бензиновая радуга ночи... Я ещё увижу над собой полночное небо. Небо над аэропортом. И люди будут спешить по зеркальному полу. И я буду думать, засыпая под музыку в плеере, кто же на самом деле уедет. И что может быть, мы никогда не узнаем истинной цели своих путешествий, споткнувшись на сверкающей плитке лишь потому, что отражение наступило на провод.... И что зеркальные зданья, полы и стены - иные миры, которые мы открываем так смело и быстро, что не успеваем понять... ничего. И остаёмся собой лишь пока не наткнёмся на зеркало. Не вступим в контакт... Не вступим в игру по неизвестным нам правилам...
Но пока я плыву, отражённая, к чуду... Нева. Нева непроглядная. Лишь мерцают отчаянно рыбки. Мосты собрали нас здесь. И вот уже всюду лежат и сидят, кто-то пьёт, кто-то курит... В о ж и д а н и и чуда. Мы смотрим на мост. На нереальное движенье неясного нам механизма. Как разрывается нерушимая сплошная. Как склоняются фонари. Непроизошедшая катастрофа. Событие под стеклянным колпаком. Механизм безупречен. И десятки людей смотрят, смотрят... Блики вспышек, смех и ощущение счастья. Я видел как разводят мосты... А я видела воду. Тёмной тайной зовущую воду... Хотелось зачерпнуть горсть и смотреть как медленно падают капли... Медленно-медленно, словно и не вода вовсе... И останется рыбка. Взмах хвоста- золото-золото - брызги на пальцах. Я успела сказать. Загадать это чудо. Ещё раз. Пусть под колпаком и по плану. Просто красиво... Смотреть как ночь идёт по воде, а река под мостом дышит небом.
- Вот почему так мало хороших песен про ночь? И не надо мне Пикник цитировать! Да, и "город из стекла и камней", и "фантастический узор разноцветных огней"... Да, и за эту песню я могу кого-нибудь взять и загрызть! А ещё? - А этот?! - А я?! *хором* - Хм... Саша, ты... поёшь ночь. Не "про", а... просто. Просто. Поёшь. Ночь. Певец ночи, красиво, да? - И дождя. - Да, да, Дим. - Певец Ночи И Дождя. Хороший такой титул, средневековый... - У меня почему-то две ассоциации со средневековьем... И обе... - Три! Костры, соборы и кладбища. - А хоралы? - Припишем к соборам! Как элемент...
- Разве?
Мы едва нашли это кладбище. Казалось, Васильевский остров стремительно меняет свои очертания, пряча от нас жёлтоватые стены. И всё же запутал. Мы сначала пришли к лютеранскому... Там было немыслимо тихо и пусто... Красиво? Так только на старых и вовсе заброшенных кладбищах... Там тишина превращается в воздух. Ты можешь дышать тишиной. И смирением тех, кто уже никогда никого не увидит... Приходить давно некому... Поэтому можно дышать и смотреть. И не слышать крик ярких цветов. Никогда. Здесь каждый камень объят мягким светом. Серые плиты, зелёные листья и солнце - крадётся по жёлтой стене. Трава - удивительно тёмная. Взгляд в титры случайного фильма. Последний аккорд - растворяется. Не буди отчаянье дат - не читай. Уходи. Да, не будь слишком долго - отравишься... И придёшь сюда снова. И снова. И однажды прочтёшь.
Солёные брызги на тёмной траве - лишние. Совершенно.
(Остров сдался. Православное кладбище - неподалёку...)
Тёмные ветви выпрядают золотистые нити. И всё под покровом. И все под покровом.
Невесомая часовня в широком кругу могил. В распахнутых дверцах - икона-мозаика. Свет мерцающих нимбов над пламенем свечек. Невесомое облако выплывает из хрупких дверей и заполняет пространство.
Ветви прядут из него золотистые нити. И всё под покровом. И все под покровом.
(За часовней - крестом разбитое сердце. Мать и дочь. Самолёт. Катастрофа.
Пасть на колени - помилуй, Господи!
И нити вплетаются в волосы... )
- Веришь в Бога? - Наверное, нет. Хотя и пытался поверить... - А я - да. Слишком часто я чувствую пульс. Любви, растворённой в траве, лепестках, крыльях бабочек... во взглядах самых близких людей. "Бог есть любовь", помнишь? - Войны, смерть, катастрофы... - Вообще-то, есть ещё и дьявол. В распоряжение которого ещё при жизни попадают все его сторонники. - То есть? - То есть дьявол их карает, на самом деле, а не награждает. " Я часть той силы, что вечно хочет зла..." - Я читал! - Я и не сомневалась. Думаешь, почему "благо"? Да потому что он - воплощение зла, и добра даже союзникам не желает! Обманул, солгал, убил - к нему попадёшь, и на страшный суд не ходи. Впрочем, к нему и не пустят. Свита займётся. - Что-то Коровьева не видно! - Ну не всем же быть столь колоритными! Потише прислужники... - Что-то в этом есть... А как с остальными? Как с их горем? Или это уже Сатана границы нарушает? - А вот это судьба. Есть вехи, которых не миновать. И не спрашивай меня почему. Я не знаю. И, надеюсь, не скоро окажусь там, где расскажут. - А свобо... - Не перебивай, а? Вехи, слышишь меня, вехи! Не так много, но есть. К ним ведут все пути. Но из путей ты можешь выбрать любой. Абсолютно. Это и есть самое главное, понимаешь? Вот мы с тобой неизбежно умрём. И можем спокойно сидеть и ждать этого момента. А можем всё бросить и уехать в Питер. Сидеть у воды, смотреть на мосты, отправиться в Петергоф, купить корма и звонить в колокольчик, чтобы рыбки приплыли. Кормить и радоваться, хлопать в ладошки, смеяться... - И думать, что на небесах нас никогда не окрестят лохами! - Всё-таки ты понятливый! Иногда... - Эй, чего сразу подушкой!!!! Памагите!!! Васильев! Оторвись от гитары, давай фиииильм смотрееееть! - Сволочь, я щас тоже подушу найду! - Ой, Саш, прости... ЭТО НЕ Я!
Фильм мы всё-таки посмотрели. И закончился он рассвете вместе с "Мартини". Только (т-т-с!) на самом деле мы ещё несколько минут помнили Питер. Помнил Ворон (отныне Белый Ворон, ибо подушка всё-таки порвалась), помнил Васильев, который туда на рассвете отправился, помнила я.
Ведь был ещё один танец. Фонтанов и ветра.
И можно было губами ловить брызги радуги, возникшей в струях кристальной воды.
Свесить ноги с парапета и улыбаться...
Слышать шорох карандаша художника на Невском, чувствовать запах кофе на втором этаже Дома Книги и лететь по перилам моста...