Терпкие, свежие запахи луга легко вырывались из тьмы, укрывшейся в серебристой фляге, и, сплетаясь в призрачную паутину, медленно оседали на желтоватые камни, хрупкие травинки и ресницы смотрителя. Но пьянящая магия мёда, душицы и мяты пропадала напрасно.
В отчаянно-синих глазах лежащего в траве человека по-прежнему отражался лишь бесконечный пух одуванчиков, плывущий в блеклой вышине. Это было давней привычкой его пугающих глаз - отражать нечто совершенно иное. С ним когда-то любили играть...
- Отда-а-а-й! - незнакомый мальчишка кинулся на него с кулаками, - отд-а-а-а-й... Мальчишка заплакал. Он плакал и что-то судорожно искал в карманах широченных штанов, покрытых черничными разводами. Из карманов сыпались камушки, осколок стекла, даже несколько хвостов и шкурок изумрудных ящериц... Наконец, что-то блеснуло в руке.
- На, держи, возьми, мамино, старое-старое - рыдая, растрёпанный и бледный, он боялся смотреть в синеву жутких глаз, и только запихивал в руку чужого и страшного лёгкое зеркальце. -Больше нет ничего, только это, возьми, возьми-возьми-возьми... Только душу отд-а-а-а-й...
Хохот.
Смотритель замер в траве, боясь спугнуть стрекозу, севшую на прядь золотистых волос. В глазах стрекозы не отражалось ничего. В его - искрилась радуга.
Тот мальчишка помчался сквозь вспышку зелёного поля, а за ним, хохотав, побежали и все остальные. Стало жалко беднягу, откуда ж он знал? Пошутить им хотелось, а тут - мол, душу верни... Глупый.
А Смотритель стоял среди трав. Он ещё и не знал тогда, что он уже смотритель, не знал, что этот мальчишка - сумасшедший, не знал, что скоро станет разговаривать во сне... Он перевёл взгляд и вздрогнул. На миг показалось, что под ногами - вода. Зеркальце, поймавшее небо.
Он прислонился спиной к шероховатой стене и посмотрел вверх. Миллиарды листьев сплелись в непостоянную ткань. Сине-зелёный, желтоватый - тронутый осенью, яркий-яркий... Вытертый, мокрый после дождя бархат. И солнце в прорехах. Море... Море в глазах Смотрителя.
Тот мальчик... Он лишь собирал осколки зеркал, но вокруг говорили... Кто знает, может и вправду... без души?
Так он ушёл жить к маяку.
Тогда ещё не маяк - нет, лишь несколько ступеней будущей башни, без лестницы внутри, без выложенного камнем пола... Это будет потом. Тогда уже перестанут боятся, забудут потусторонне-синий взгляд, начнут смеяться всё громче и громче.
Дети умнее. Но очень не долго.
Он строил маяк много лет. Он спал в белизне снега, в разноцветье осенних листьев, в его глазах было солнце, когда перед ним вырастала трава.
Ящерки. Паучки. Трещины в камне.
Неужели так будет всегда?!
Запах мёда и мяты, душицы, календулы...Мягкий плен ароматного мира.
И море. Море в глазах смотрителя.
Сырость осеннего сумрака. Редкие всполохи листьев не желающих гаснуть. Это снаружи.
Тонкая свечка, ступени, ступени, ступени... Это внутри.
Смотритель возникает на верхней площадке, похожий на чёрную птицу.