Нас немного - живущих предчувствием. Предчувствием того, что вот-вот и: "Здравствуй, сестрёнка, здравствуй любимая!". Босоногая бродяжка, растрепанная девочка... Лохмотья, пыль, грязь и глаза твои - зелёные, ведьмовские, а иногда голубые, только это редко, совсем редко, когда ты смеёшься и плачешь, ты, балаганная актриска в бездарном гриме.. Какие роли, ах, какие роли! Принцесса, наследница, Золушка... Только мир наш слишком дёшев, облезшие тряпки, какие кулисы, что ты, всё та же пыль, паутина, пауки бегают, проснулись, тепло чувствуют... Но, играй, королевна, играй! Видишь: пришли, смотрят, ждут ! А роль смешная, а роль жуткая, и башмачки давно - вдрызг, прорастают осколки подснежниками...
Тихо все, тихо! Молчите шуты, молчите музыканты, молчите прохожие!
Танцует сестрёнка, танцует...
И воздух - стекло, расколется звуком, посыплется градом, дождём обернётся.
Ступни босые - пламенем бледным, огнём белоснежным - по гальке, по рельсам, по асфальту серому, твёрдому, вечному...
Расплетаются ленты, клочьями света плывут, в ветвях путаются, флагами остаются.
И призрачен поворот, и нет его вовсе, и дороги теперь - вверх, к цепям горным, город сковавшим. Облачные горы, облачные... До облаков ли, из облаков ли... не знаю и никто не знает, не смей, не спрашивай!
Танцует сестренка...
Хрупкие минуты, хрупкие секунды, звоном на ветру растворились, отворили врата... Бледные врата, белые, кладбище старое... Но ввысь - аркой, Солнцу - путь, и хлынул Свет, загорный, заоблачный!
Расплескался по лужам, по взглядам, по окнам... Капли жгучие, капли яркие, святая вода, солнечная...
Уходите шуты!
Сыпьте звон, сыпьте смех, по полям -просторам, да по безлюдным обочинам!
Уходите музыканты!
Песней спасать, словом тьму разгонять, да судьбу вином полынным потчевать!
Уходите прохожие!
Мил перекрёсток, да грозит тупиком, рискуй, выбирай, пока не стих балаган, не уехал!
Времени - чуть, времени нет, время до донышка выпито! И вечность за донышком прячется...
Эх, вы глупые - непутёвые, что стояли - то?
Был перекрёсток, да спрятался!
Ушла та бродяжка, ушла королевна, стёклышко яркое в кармашек спрятала и пошла себе...
Всюду грязь, щепки, краска сыпется, занавес драный тряпкой повис, декорации рухнули. И не сжечь ничего, не согреться - отсырело всё, мокрое... И в небе беспросветном - хмарь. Дымное небо, дымное.
Там - костёр нам не снившийся.
Только пепел и видим.
Крупные хлопья, пушистые... Молитвы сожжённые. Всю зиму жгли, не успели видать... Наши молитвы, твои, да мои, да шута того, бубенцами звенящего. По должности не положено, а туда же... Весны просил небось, солнышка, дороги прямой в город заветный... Была дорога, дурень, была! Глотай теперь дым, плачь теперь, шут... Пепел на губах - водой горькой, полынью, солью ! И снова по венам, и снова к сердцу, и снова с губ - криком, мольбою, кровью: "Господи! Верую, Господи, верую!" И небу глаз синеву даришь... Оставайся со мной, оставайся шут, шут уверовавший, шут немыслимый! Народ созывать, сестрёнку ждать, да занавес штопать ...