БЕЛЫЙ ВИХРЬ

Я всегда был одиночкой. Даже в бою, когда вместе и отнимают чужие жизни, и берегут свои, я всегда был один. Сам выживал, сам убивал, сам терпел глухую тоску после боя...

А он не был один никогда.

Когда я впервые его увидел, я понял - он не воин. Такие не могут быть воинами. Они могут слагать изысканные стихи, танцевать священные танцы, перебирать струны затейливо изогнутой арфы... В бою им делать нечего - как цветам под копытами стада быков.

Он шёл с востока, и солнце било мне в глаза, когда я пытался рассмотреть тонкий силуэт, похожий на росчерк кисти по бумаге. Когда он приблизился, я наконец увидел его - и мне не понравилось то, что я увидел.

Белая одежда - отблески серебра по краям широких рукавов, верхнюю накидку ветер превратил в лебединые крылья. Лёгкая походка - я точно знал, что трава под его шагами не сминалась, а только пригибалась, чтобы потом выпрямиться. Белые волосы, окутывающие его облаком тумана, то спадающие на плечи плащом, то взлетающие, как вьюжный шлейф.

Он не выглядел как воин. Даже несмотря на то, что за спиной его хищно поблёскивала рукоять боевого меча.

Он на мгновение остановился, словно решая, куда идти - и подошёл ко мне. Я привстал с расстеленного на земле плаща, кивнул в знак приветствия. Он посмотрел на меня - прямо в глаза, забыв все негласные правила этикета - и осторожно, словно нащупывая дорогу, улыбнулся.

Он всегда смотрел прямо в глаза. С такими глазами, как у него, это была плохая привычка - его глаза были... Цвета первого, по-осеннему слабого льда?.. Цвета капель росы, мерцающих на клинке?.. Я так и не понял - но в этих глазах мерцала мечтательность, переплетённая с жестокостью, и такое сочетание заставляло вздрогнуть и опустить взгляд.

Я этого не сделал. Я улыбнулся в ответ.

- Ты - Сэнгуру?.. - спросил он, осторожно перемещаясь с мокрой от утренней росы травы на мой плащ.

Я кивнул:

- Да. Но кто ты?

Он провёл рукой по волосам, разбирая спутанные пряди. Я увидел, что волосы его забраны в высокий хвост изящным гребнем - но всё же спадают почти до колен. Как он может идти в битву с такими волосами?

- Я - новый воин. Господин Тандэро вам обо мне не сказал?..

- Сказал, но...

Да, господин Тандэро сказал. Вот только говорил он мне, что прибудет юный воин, истинный мастер меча - и это в его-то годы, - смелый и разумный. А прибыл... Или у меня со зрением плохо, или у господина Тандэро - с рассудком.

- Я был в главном шатре, и господин Кирэно велел мне отыскать Сэнгуру. Сказал, что вы обо мне знаете и решите, в какой отряд мне идти.

Я мысленно ухмыльнулся. Только не в мой! Я отправлю эту бабочку в теле человека в отряд Намири - и пускай сестрица оставляет его в обозе, не выпуская на поле боя. Так будет лучше и мне и ему.

Внезапно в моём сознании зазвучал голос господина Тандэро. "Юноша - истинный мастер меча..." Мастер меча... А как он обращается с мечом, как он вообще его поднимает с такими-то тонкими руками?

- Послушай...

- Моё имя - Айнаррэ, - быстро ответил он.

Айнаррэ - "белый вихрь". Красивое имя.

- Послушай, Айнаррэ, мне сказали, что ты хорошо владеешь мечом. Если ты не против, я хотел бы посмотреть на твоё умение.

Я не думал, что моя просьба вызовет у юноши радостную улыбку. Его рука метнулась к ножнам - через мгновение перед моими глазами мерцала узкая полоса стали. Слишком узкая.

- Это...кхм... боевой меч?..

- Да. Это великий боевой меч. - Айнаррэ ласково провёл пальцами по лезвию - я увидел, что по стали вьётся едва заметный узор, сплетение ломаных линий. Рукоять укорочена - для большего удобства хозяина, гарда в виде двух загнутых серебристых ивовых веток.

Меч явно был легче обычного. Но я почему-то был уверен - брось я на него перо, и оно тут же распадётся на две части, не задержавшись на лезвии.

- У тебя хороший меч. Но достоин ли хозяин этого меча?..

Он вскочил мгновенно - но первым в воздух взвился меч. Рассёк голубизну неба и устремился назад - на подставлённую ладонь Айнаррэ. За одну секунду я успел уже увидеть в мыслях сталь, рассекающую плоть и тонкие кости, пронзающую беззащитную ладонь, уходя в неё по рукоятку...

Айнаррэ стоял на траве, левой рукой придерживая сползший ворот накидки. На ладони вытянутой правой руки прирученной молнией мерцал меч. Его острие едва касалось ладони - меч замер в неподвижности, словно выхваченный из этого мира.

Мгновенное движение - и меч, словно бабочка перелетает на левую ладонь. Не роняя его, Айнаррэ протягивает мне правую руку. На белой коже - ни царапины.

- Он ни разу не ранил меня. Мы умеем говорить друг с другом.

- Я вижу. Убери меч в ножны - ты доказал, что ты достоин его.

- Мне некому это доказывать. Этот меч может быть только моим. Он принадлежит мне, я принадлежу ему.

Это походило на строчку из старого стихотворения. Айнаррэ бережно убрал меч в ножны, погладив кончиками пальцев рукоять.

- Айнаррэ...

- Да?..

- Ты будешь сражаться в моём отряде.

* * *

Какими бы бесстрашными ни были воины, как бы ни затмевала разум ненависть к врагу, перед боем в отряде всегда неспокойно. В воздухе висит невидимая пелена тревоги, над лагерем гул сотен голосов - кто-то бормочет молитвы, кто-то сетует на недостаточную остроту меча или недостаток стрел...

Но сейчас всё было тихо. Воины молчали, и я знал почему. Мы все знали, что этот бой будет последним. Из узкого ущелья не было выхода - нас загнали в тупик, как глупых овец. Врагов было гораздо больше - а в моём отряде половина новичков. Но никто не отступал. Какими бы молодыми и неопытными они ни были, честь воина для них священна. Я знал - они умрут вместе со мной. И от этого хотелось взвыть и кинуться на стены ущелья, грозящие сомкнуться над нашими головами, голыми руками разнести на части эти огромные скалы...

- Господин Сэнгуру...

Я вздрогнул. Что нужно этому мальчишке сейчас?..

- Да, Айнаррэ?..

Он сел на камень рядом со мной, и я заметил, что в руках он держит меч - не как оружие, а как живое существо, осторожно, двумя руками.

- Они победят?

Вопрос был настолько нелепым, что показался мне насмешкой. Я с трудом сдержался, не закричал на глупого мальчишку:

- Да.

Глядя на Айнаррэ, я внезапно подумал - а каково сейчас ему? Воину, для которого первый бой станет последним? Тому, кого я взял в свой отряд - и этим убил?

Он смотрел не на меня, а на меч. Гладил изогнутую гарду кончиками пальцев и что-то шептал.

Я встал с нагретого солнцем камня и направился к своему шатру. Похоже, Айнаррэ даже не заметил моего ухода - оглянувшись, я увидел его белую фигуру, согнувшуюся на камне и светлые блики на лезвии меча.

....................................

Они были как стена - третья стена, закрывавшая выход из ущелья. Так же несокрушимы и недвижимы, лишь плещутся потоками крови на небе алые стяги.

Я услышал шёпот, пронёсшийся по рядам отряда. Горько улыбнулся - большая часть проклятий должна бы перепасть мне, именно я завёл их в рукав Смерти.

Один из всадников, к чьему седлу был прикреплён алый стяг, вскинул руку с боевым рогом - низкий звук потёк по ущелью, пойманный скалами. Бой начался.

Они не торопились нападать - ждали, пока мы начнём прорываться и попадём в их полукруг, который мгновенно сожмётся и раздавит нас. Я это понимал... И ничего не мог сделать. Нам некуда было даже отступать.

Аир, мой конь, застыл, словно изваяние из чёрного мрамора, напрягся, приготовившись к бою - если бы я мог, я бы оставил его здесь, лошадей они не убивают... Но он бы меня не простил.

Где-то неподалёку белел силуэт Айнаррэ - его кобыла была белой, с гривой, переплетённой серебристыми лентами.

Почувствовав мой взгляд, мальчишка повернулся ко мне. Кивнул, его губы дрогнули, словно он хотел что-то крикнуть, но не решился, и... он пришпорил свою кобылу, белой молнией метнувшись на чёрную стену врагов.

Я застыл, до боли сжав в ладонях уздечку - мы все остолбенели. Я даже не мог закрыть глаза, хотя невыносимо хотелось не видеть, во что превратится этот глупый юный воин... Как его одежды станут бурыми от крови...

Он приблизился к первому ряду - но не упал, не остановился, поднятый на копья. Белая кобыла рванулась дальше, а четверо воинов упали плашмя - я успел увидеть, как сверкнули в воздухе наконечники копий, отрубленные вместе с частью древка.

Оцепенение прошло. Я отдал сигнал к атаке и пришпорил Аира. Мой отряд нёсся... на смерть? Теперь я почему-то не был в этом уверен.

Он мелькал впереди - тонкая белая фигура в вихре длинных волос, широкие рукава верхней накидки, разметнувшиеся журавлиными крыльями, и - осколком нетающего льда - узкий клинок в руке, уже не светлый, а алый от крови.

И я знал - не только я, мы все рвёмся к нему, как к видению, как к последней надежде. Мы прорубали себе путь мечами и копьями, не замечая ран... мы забыли о смерти. И она нашла себе новых возлюбленных.

Они все полегли в землю ущелья - чёрное к чёрному.

Мы победили.

Когда стихло эхо криков и звона мечей, я отыскал Айнаррэ. Он стоял у крайнего шатра, рассеянно стирая со щеки капли крови.

- Тебя ранили? - спросил я, чтобы начать разговор.

Он покачал головой:

- Нет. Кровь не моя.

Я помолчал несколько секунд. Потом спросил:

- Как?

- Что - как?

- Как ты смог заставить нас победить? Шансов не было...

На его губах промелькнула улыбка, но глаза оставались серьёзными:

- Мы этого не делали. Мы просто сражались.

Я удивлённо посмотрел на него:

- Вы?

- Да. Я и мой меч. Без него я бы не смог.

Он держал меч в левой руке - наверное, только что закончил очищать лезвие от крови. Задетая чьим-то ударом рубашка сползла с левого плеча... И я невольно на шаг отступил - по его коже, от плеча и вдоль ключицы змеилась едва заметная светло-серая татуировка - изящный абстрактный узор, точно такой же, как на мече.

- Айнаррэ... Что это?

Он поправил рубашку и пожал плечами:

- Не знаю.

Как ни нелепо это было, я ему поверил.

* * *

Солнце ещё не поднялось высоко, первые его лучи рассекали бледные полосы утреннего тумана. Я чувствовал, как невидимые капельки оседают на мою кожу, смешиваясь с кровью - ссадина на виске всё ещё кровоточила. Меня ударили рукоятью меча, от таких ударов обычно мгновенно умирают. Но мне не повезло.

Я стоял на площадке перед шатром - она была вытоптана сапогами и копытами коней, на серой пыли темнели бурые пятна. Голова всё ещё кружилась и, если бы не двое воинов, придерживавшие меня за плечи, я бы упал. Наверное, потому меня и держали - в таком состоянии и со связанными руками я не мог быть для них опасен.

Со мной были ещё трое - я видел их, если отрывал взгляд от земли.

Аино, лучший лучник отряда... Когда у него кончились стрелы, он кинулся с кинжалом на ближайшего к нему всадника - но тот оглушил его ударом кованого сапога. Аино повис на руках держащих его воинов, чёрные спутанные и слипшиеся от крови волосы закрывают его лицо.

Катзе, ученик господина Кирэно... Слишком самоуверенный, чтобы быть хорошим воином, но отчаянно преданный своему учителю. Сражался, пока его меч не сломался о чужой... Теперь стоит, с ненавистью глядя на победителей, пальцы всё пытаются нащупать узел верёвки, но без толку.

И третий... Я не могу смотреть на него - глаза застилает чёрная пелена, и желание смерти становится невыносимо сильным...

Айнаррэ.

Когда под ним пала лошадь, он мгновенно вскочил на ноги и продолжал прорубать себе дорогу вперёд. Но когда один из всадников, изловчившись, выхватил кнутом меч из его руки, Айнаррэ осел на землю, словно от удара.

Он стоял абсолютно неподвижно. Светлые глаза потухли - и никаких эмоций не было на узком бледном лице. Только белый водопад волос едва заметно колыхался под слабыми порывами утреннего ветра.

Тканая занавесь у входа в шатёр раздвинулась и из-за неё появился высокий, смуглый человек в чёрной одежде. Перед глазами всё плыло, я не смог рассмотреть лицо - но увидел герб на высоком шлеме. Этого было достаточно. Я понял, что это глава отряда.

Человек вышел на площадку, сказал что-то воинам - несколько слов на непонятном мне языке. Те рассмеялись.

- Непобедимый отряд Сэнгуру, а? - вдруг произнёс глава отряда на всеобщем наречии. Он посмотрел на меня, отводить взгляд я не стал.

- Ты плохой командир, ты второй раз завёл отряд в ловушку. Как теперь посмотришь им в глаза? - Из-за мягкого акцента его интонация казалась почти сочувственной.

- Не смей говорить так о господине Сэнгуру, мразь!

Услышав голос Катзе, я вздрогнул. Он всегда был слишком несдержанным.

Рука в тяжёлой латной перчатке ударила Катзе по лицу - он дернулся назад, а когда поднял голову, я увидел кровь, текущую из глубоких царапин у него на щеке.

- Защищаешь честь своего господина? Было бы достойно похвалы, если бы было, что защищать.

Он говорил тихо и спокойно, но каждое его слово резало, словно лезвие зазубренного кинжала. Катзе молчал.

- Это счастливый день для меня. Я никогда не думал, что мне удастся захватить живьём воплощение удачи этого отряда...

Смуглый человек медленно подошёл к Айнаррэ, внимательно его разглядывая.

- Воистину непостижимо, как такое жалкое существо может быть воином. Возможно, всё дело в этом?

Его рука потянулась к поясу, и тут я заметил, что у него на поясе две пары ножен - и над одними из них мерцает знакомая серебристая рукоять...

Он выхватил меч молниеносным движением, выставив его перед собой.

Айнаррэ издал сдавленный крик и рванулся к мечу, но его удержали.

- Значит, я был прав...

Человек сделал несколько выпадов, взвесил меч в руке, провёл пальцами по лезвию и рукояти.

- Не вижу ничего необычного... Простой меч, слишком тонкий и лёгкий для боевого. Подошёл бы юному актёру или красивой танцовщице. Мне он ни к чему.

Когда он произнёс эти слова, Айнаррэ снова рванулся. Но я не понял, что хочет сделать глава отряда, пока он не подошёл к большому, обточенному песком валуну, и не занёс над ним меч.

Одна секунда - полукруг, описанный мерцающей полосой стали... Я не услышал звона, когда меч столкнулся с камнем, высекая из него искры. Я услышал только громкий, отчаянный крик.

Меч не сломался так, как обычно ломается сталь. Он раскололся на десятки осколков, оставив на камне белую царапину. Человек в чёрном рассмеялся и отбросил в сторону бесполезную рукоять.

- И это легендарный великий меч? Он так же жалок, как и его хозяин.

Айнаррэ замер, глядя на осколки меча. Его лицо стало ещё бледнее, глаза потемнели, сделавшись серо-синими.

Глава отряда окинул нас всех насмешливо-брезгливым взглядом. Махнул рукой воинам:

- Уведите их.

* * *

Отряд господина Кирэно прибыл тремя часами позже. Сотни всадников и пеших воинов, объединившаяся конница господина Тандэро и господина Лайру. Господин Кирэно умел уговаривать.

Шатры пленившего нас отряда снесло, словно ураганом. Воины были настолько беспечны, что не готовились отразить нападение... А люди господина Кирэно шли к нам по земле, пропитанной кровью их побратимов. Теперь их никто не смог бы остановить.

Нас вытащили из-под полотняного навеса и развязали - я с радостью почувствовал, как возвращается ловкость к затёкшим рукам. Катзе кинулся к господину Кирэно, стирающему куском ткани кровь с меча.

Я проводил его взглядом... и увидел Айнаррэ. Он медленно подошёл к камню, вокруг которого звёздами мерцали осколки меча, опустился на колени и начал подбирать их один за другим. Поднял рукоять, беспомощно звякнувшую о кусочки стали.

Он стоял на коленях, прижав останки своего меча к груди и едва заметно раскачиваясь. Я заметил, что татуировка на его шее и ключицах становится ярче, словно проступающий узор на древнем фарфоре.

- Сэнгуру, ты в порядке?

Господин Кирэно подошёл ко мне. Я кивнул:

- Я - да. Но вы всё же пришли слишком поздно.

Кирэно проследил направление моего взгляда и вздохнул.

Айнарре встал и теперь, покачиваясь, шёл вперёд. К высокому обрыву. Остатки разорванной рубашки соскользнули с его плеч - на белой коже переплетением тонких линий алела татуировка. С каждым шагом линии блекли, словно выцветая.

- Айнаррэ! - Катзе взмахнул рукой. Господин Кирэно положил руки ему на плечи:

- Не надо, Катзе. Ты его не остановишь.

Перед самым обрывом Айнаррэ остановился. Татуировка окончательно пропала с его кожи, волосы трепал нарастающий ветер.

Айнаррэ обернулся.

В тот миг я словно увидел это со стороны - себя, застывшего со сжатыми до боли кулаками, Кирэно, обнимавшего за плечи растерянного Катзе, Аино, вышедшего из шатра... И стоящего на краю обрыва Айнаррэ, который смотрел на нас безо всякого выражения на лице.

Он вновь отвернулся, переведя взгляд на осколки меча в своих руках. И шагнул вперёд.

Казалось, что он просто бесшумно растаял в солнечном свете, словно белый призрак. Он даже не закричал.

Несколько минут мы стояли, глядя на край обрыва. Потом развернулись и пошли к остальным.

* * *

Прошло много времени... Но я всё ещё думаю, что стало с ним после смерти. Может быть, в полёте он и его меч слились в единое существо, не знающее смерти и боли? А может быть, ветер поднял их на своих крыльях, чтобы унести в иной мир?

Я думаю о многом... Но в глубине души, хоть я и не признаюсь себе в этом, я знаю - где-то внизу, на серых камнях мерцают осколки сломанного меча и белеют хрупкие кости...