В компании царило оживление: ожидалось прибытие нового сотрудника. Вера Ильинична по этому поводу пришла на работу в своем лучшем "выходном костюме", Жанна Владимировна - с новой прической, а Любочка все утро старательно наводила марафет. Она уже полчаса сидела за столиком, уставившись в косметичку, и выбирала подходящий цвет помады. Сделав очередной выбор, она тщательно наносила ее на губы, потом отставляла зеркальце и любовалась на отражение, затем вздыхала и решительно промокала губы салфеткой. Через минуту все повторялось заново.
Наконец, Вера Ильинична не выдержала- смотреть на Любочкины старания ей уже надоело, она уже несколько раз подходила к большому зеркалу и снимала с пиджака невидимую ниточку или поправляла воротничок блузки:
- Что-то опаздывает наш мужчина.- глядя на настенные часы прокомментировала она.
- Открытие через десять минут. Еще есть пару минут. - заступилась Жанна Владимировна.
Любочка ничего не ответила, она как раз закончила наносить очередной цвет помады и теперь сидела и крутила головой в разные стороны, не спуская внимательных глаз со своего отражения.
- Герман О.К. Наверное, Олег Константинович. Неплохо звучит, правда?- обратилась Вера Ильинична к Жанне Владимировне.
- Почему Олег Константинович? Может быть он Отар Кириллович.
- С ума сошла. Какой еще Отар? Олег он. Где это ты, голубушка, видела в нашей среднерусской полосе Отаров?
Но Жанна Владимировна не успела ответить. Дверь их библиотеки открылась и на пороге возникла маленькая тоненькая фигурка девушки в дубленке и с черной сумкой в руках.
- Здравствуйте. - улыбаясь ответила незнакомка. - Я- Ольга, Оля Герман. И с сегодняшнего дня буду с вами работать.
В комнате повисла тишина. Три пары глаз, не отрываясь, придирчиво смотрели на незнакомку, отметив ее малый рост, субтильное телосложение, умело наложенный макияж, ухоженные руки и кожаную сумку на длинном ремешке от известного дизайнера.
- Проходите, Оля. Рады приветствовать вас в нашем дружном коллективе. - ответила за всех Вера Ильинична и тепло улыбнулась девушке.
- Вот тебе и Отар Кириллович. - тихонько прошептала Любочка и прыснула в ладонь.
К концу рабочего дня с новенькой все успели пообщаться и составить свое мнение. В целом она им понравилась: работу Оля знала, обнаружилось, что она закончила филфак и умела грамотно говорить и писать, "дружила" с офисной техникой и разбиралась в компьютерах, обладала чувством юмора и не задавалась, несмотря на фирменные джинсы и дорогущую косметичку, которая обнаружилась в сумочке, когда она доставала ручку. У нее был только один минус - она, увы, не была мужчиной, которого с таким нетерпением ждали офисные дамы.
- И чего ей у нас нужно? - спросила Жанна Владимировна, наливая кипяток в чашку и придерживая пальцем чайный пакетик.- Ведь итак невооруженным глазом видно - не нашего поля ягода.
- Может от скуки? Сидела она себе в папином трехэтажном доме, маялась от безделья и решила поработать... - мечтательно произнесла Любочка.
- Точно. Именно от безделья. Надо ее расспросить на сей счет. - безапелляционным тоном произнесла Вера Ильинична.
- Сразу как-то не удобно. Она же только что пришла...
- Вот именно сейчас это и нужно сделать. Она может от скуки скоро сбежит, кого я на ее место найду? И кто еще на нашу зарплату клюнет? Можно, правда, племяннице позвонить...
- Что ж сразу не позвонили? - съязвила Жанна Владимировна.
- Так мне как позвонили и фамилию сказали, я подумала, что мужик к нам устраивается. Обрадовалась, думала, что хоть одной из нас повезет... Глупая я... Кто ж знал...
Оля вошла в комнату и, посмотрев на стол и закипающий чайник, деловито направилась к своей сумке и достала коробку с пирожными, глиняный чайничек, пачку дорогого чая и чашку с блюдечком из тонкого фарфора.
- Это очень вкусные пирожные. Угощайтесь, пожалуйста.
Вера Ильинична критическим взглядом окинула коробку с пирожными, видимо их внешний вид внушил ей доверие и она благосклонно кивнула. Любочка облегченно вздохнула и протянула руку к коробке.
Знакомство состоялось.
Скоро в фирме наметились изменения: работать с клиентами все чаще поручали новенькой и она же с удовольствием ездила на объекты и заключала договора. Раньше этим занималась Жанна Владимировна, которая в силу своего возраста и не очень покладистого характера, терпеть не могла общаться с разными людьми, а выезд на объект превращался для нее в истинную муку. Теперь же она прочно окопалась в офисе, окружив себе предметами канцелярии, чашкой и вазочкой с клубничным вареньем. Вера Ильинична по-прежнему занималась бухгалтерией и заметно меньше "воевала" со стареньким компьютером. А у Любочки появилась подружка, с которой она пила чай и делилась секретами между телефонными звонками и другой офисной работой.
Главный появлялся несколько раз в неделю. Проверял наличие своих сотрудников на местах и обеспечение их всем необходимым для плодотворной работы, просматривал документацию и счета, раздавал ценные замечания и не менее ценные указания и удалялся в поисках клиентов. Так что после очередного "тайфуна" в фирме наступало затишье, которое знаменовалось покупкой чего-нибудь вкусного и обсуждением насущных проблем и бед сотрудников, а так же "перемыванием косточек" их вторых половинок.
И вот за таким важным занятием их однажды застала Оля, вернувшись немного раньше намеченного срока со встречи с клиентом. Она немного замешкалась в коридоре, пытаясь одновременно освободиться от дубленки и пристроить папки с документами. Дверь в комнату была закрыта неплотно и девушка услышала следующий разговор.
- А новенькая наша ничего, шустрая. - и Жанна Владимировна постучала ложечкой по столу, очевидно требуя к себе внимания или просто так, что бы ознаменовать переход от одной темы разговора к другой.
- Согласна. Неплохая девушка, воспитанная. - прокомментировала Вера Ильинична.- Уважительная, я бы сказала.
- Она хорошая, добрая такая. И веселая. - добавила Любочка.
- Соглашусь с вами коллеги, пожалуй. Только я вот что заметила - уж очень наша девушка скрытная. Ничего о себе практически не рассказывает.
- Разве? Она очень общительная, всегда беседу поддержит, шутку вставит и с клиентами у нее очень даже неплохо получается. У нас вон как продажи выросли. Результат налицо. - заступилась за подругу Любочка.
- Так то оно так, и беседу поддержит и выслушает тебя, а о себе она мало что говорит. Я вот только и знаю, что она филфак нашего универа закончила. И , пожалуй еще, что живет она где-то в старом районе и носит эксклюзивные вещи. А вот ее семейный статус мне не известен. А тебе Любочка? Ты с ней более тесно общаешься.
Любочка задумалась: они часто болтали с Олей о разных вещах, и та всегда внимательно слушала ее горести, но сама получалось, и правда, о себе ничего не говорила. Во всяком случае, Люба не могла вспомнить замужем ли ее новая подруга или нет.
- Получается, что и мне не известно.
- Вот и я говорю, скрытная она. А общительность это на показ, так сказать. Подозрительно это все. С нами она поболтает, послушает, а потом главному донесет.
- Ну, зачем же сразу так. - Вера Ильинична с возмущенным стуком поставила чашку на стол. - Пока никаких прецедентов не было. Зачем на человека наговариваешь напрасно?
- Так она и работает еще не так давно. Всего-то чуть больше месяца. ..- не сдавалась Жанна Владимировна.- Я вот что думаю...
Дальше, однако, слушать Оля не стала. Она натянула обратно дубленку и тихонько вышла на крыльцо.
Небо было затянуто тучами, и моросил дождь. Оля спустилась со ступенек, закрыла глаза и подставила лицо мелким холодным каплям.
Стало легче.
Оля сделала глубокий вздох и задержала на несколько секунд дыхание. Холодный влажный воздух проник в легкие. Она медленно выдохнула и открыла глаза. Голова кружилась и ей пришлось сесть на ступеньку.
Полгода. Да, уже целых полгода, как ее жизнь круто изменилась. До этого она была абсолютно счастливым человеком, по меркам всех ее друзей и знакомых.
На бледном лице появилась горькая усмешка.
Счастливая. Именно так она себя чувствовала. Прекрасный внимательный муж, сынишка Егорка, большой дом, две машины... Огорчало, только, что Андрей очень много работал и редко бывал дома. Но сейчас все много работают. Время такое. А на намеки подруг она не обращала внимания. Думала, завидуют. Жалела только, что он мало уделял времени сыну и едва замечал его, когда бывал дома. Но она списывала это на усталость и всегда просила малыша вести себя тихо, чтобы не беспокоить папу.
Но даже дело не в достатке. У нее была семья, и она чувствовала себя любимой, нужной. И защищенной.
Егорки не стало 7 месяцев назад.
7 месяцев и четыре дня.
Они гуляли на детской площадке, и он побежал за мячом. Девочка качалась на качелях. Она и сейчас еще слышит их скрип, когда просыпается по ночам... Скрип-скрип. Вверх-вниз. Егорка пробежал к ним слишком близко. ..
Он так и не пришел в сознание.
Горло сдавило, рыдания рвались наружу. Оля снова сделала вдох и изо всех сил постаралась подавить крик. Удалось, но слезы не удержала. И они упали с ресниц и теперь катились по щекам, смешиваясь с каплями дождя.
Она не знала как это пережить. До сих пор не знала, что же ее еще держит на земле и удивляясь, каждый день, удивляясь, почему она еще жива. Почему еще способна что-то чувствовать кроме страшной боли и холода внутри.
Боль возникла не сразу, не в больнице. Тогда она просто плакала, отказываясь верить, что Егорки больше нет. Она возникла, когда Оля вернулась домой. Открыла дверь и оказалась одна в тихом доме. Прошла в столовую и села за стол. И тут она вдруг поняла, что сидит и прислушивается к тишине, которую вот-вот должен разорвать топот маленьких ножек.
Кажется, она тогда плакала.
А потом поднялась в его комнату, села на пол и, обняв мишку, закричала...
Ее нашла сестра через сутки, напуганная тем, что она не отвечает на звонки. Лена позвала соседа, и они выломали дверь.
- Зачем? - это единственное что она сказала, когда пришла в себя в больнице.
И больше не произнесла ни слова за несколько недель.
Андрей рядом не было. Его не было и на похоронах Егорки. Не было и тогда, когда она вернулась домой, и тогда когда лежала в палате и молила Бога о смерти.
Он появился через месяц и виновато стоял у ее постели в больнице с букетом белых роз в руках.
- Я не знал. Мне жаль, я понимаю, как тебе тяжело и через что пришлось пройти. Но я не мог вырваться раньше.
- Не мог? На похороны сына не мог?
- Мне сообщили поздно. Не было связи. Ты должна понять...
- То что ты бы с любовницей и отключил телефон?
- Это твоя сестра сказала? Я так и знал, что эта стерва, все тебе расскажет.
- Уходи. Просто уходи.
Последние слова она уже кричала. Снова кричала и не могла остановиться.
От крика ей становилась легче. Слезы почему-то не помогали, а выкрикивая свою боль она чувствовала как из нее выходит невыносимый сгусток страдания. Накричавшись, сил у нее оставалось только чтобы свернуться на полу, и провалиться в сон, напоминающий черный лабиринт. Из которого не было выхода. Облегчения он не приносил, но она на какое-то время отключалась и выпадала из страшной реальности. С пробуждением боль возвращалась вновь, ни противиться ни сопротивляться этому она не могла, да и не хотела. Только лежала и чувствовала как по ее венам растекается обжигающее - ледяной поток.
Она так и не смогла вернуть больше домой. Сестра собрала ее вещи и перевезла в маленькую квартирку, доставшуюся в наследство от бабушки.
Первые месяцы Лена была с ней . Она очень боялась, что Оля сделает что-нибудь с собой. И очень старалась ее как-то расшевелить, подбодрить. У нее плохо получалось, но она не сдавалась. Она вообще никогда не сдавалась и не отступала. Из них двоих Ленка была самой сильной и очень независимой. Но даже сильные иногда опускают руки.
Как-то ночью Оля проснулась от Ленкиных всхлипов. Сестра тихо плакала на кухни. От бессилия помочь.
Что-то тогда перевернулось в ней. Сдвинулось. Нет, она не перестала плакать и кричать. Но теперь она заставляла себя отвечать на вопросы сестры, стала выходить на улицу, держась как ребенок за ее руку... Заставляла себя общаться с людьми и вежливо отвечать, когда те спрашивали, как ее дела.
- Оля, - как сказала Лена. - Я тут прочитала в одной статье.
Она на секунду замялась, а потом продолжила.
-В ней говорилось, что если у вас случилось в жизни горе, наступила черная полоса и все плохо... Воообщем, надо постараться увидеть хоть что-нибудь хорошее. Заставить себя сделать это. Обратить внимание на какую-то малость: дождик за окном или светит солнце, распустился цветок или ты увидела симпатичное платье в витрине - все равно на что, но главное при этом - улыбнуться. И станет легче. Ты попробуй, пожалуйста, хотя бы ради меня.- добавила она уже тише.
И она попробовала. Ради Ленки.
Первый раз ей показалось, что кожа на ее лице лопнет. И ее боль и горе прорвутся наружу, и она опять не сможет сдержать крик.
Потом стало легче улыбаться.
Через силу. Но легче.
А однажды на улице она столкнулась с Пашкой. Своим бывшим одноклассником, который искреннее обрадовался их встрече и пригласил в кафе. Он ни о чем не спрашивал и не задавал вопросов. И не смотрел с жалостью. Они просто сидели, болтали и пили кофе.
А она пыталась улыбаться.
Через пару недель он ей позвонил и рассказал о том, что у него в фирме есть место и если она ищет работу...
Оля не искала. Но Ленка сказала, что это то, что ей сейчас нужно. Это позволит держать себя в руках и не замыкаться в своем горе. И она послушала Ленку ...
- Ты чего тут сидишь?
Оля вздрогнула и повернула голову. Рядом стояла Любочка и с тревогой смотрела на нее.
- Да так, устала что-то. Клиент трудный попался. Голова заболела. Подумала, посижу немного, подышу свежим воздухом, и ... легче станет.
Оля сделала усилие и проглотила ледяной комок в горле.
- А я уж подумала, что тебе нехорошо. Выглянула в окно, смотрю, а ты сидишь под дождем и мокнешь.
- Ну что ты, все в порядке. Просто сижу и дышу воздухом, у нас там душно, а здесь хорошо - весной пахнет.
Люба посмотрела с сомнением на затянутое тучами небо и неопределенно пожала плечами.
- Может быть, не чувствую пока. Но зато у нас конфеты вкуснющие. Шеф с утра забежал и угостил. Пошли, а то тебе ничего не достанется.
Оля поднялась со ступенек, смахнула с воротника дубленки капли дождя и, достав из кармана платок, вытерла лицо.
- Пошли, конечно. Чай с конфетами - это прекрасно. Да и хватит мне уже здесь сидеть - сыро сегодня.