... Мы стоим... Стоим на краю обрыва и смотрим на чистую реку. Да, это наше любимое место. Здесь мы проводим с тобой замечательные, счастливые часы. Я полностью погрузилась в прошлое, вспоминая, как ты гладил мои растрепанные от ветра волосы и шептал своим приятным, родным голосом, что будешь любить меня вечно.
Ты горячо уверял меня, что бессмертие-это вечная мука, просто глупость, такая же, как если бы среди зимней вьюги начали распускаться первые цветы. Но я не верила этим словам, говоря, что ты особенный, а ты тихонько посмеивался чему-то.
- Я люблю тебя, - прошептал ты с нотками сомнительного волнения. Я вздрогнула от твоего внезапного голоса и вспомнила, для чего мы тут находимся. Коснувшись ледяной рукой своей щеки, я вытерла слезу, чтобы ты не увидел, как мне больно с тобой прощаться. Но слезы все текли и текли из моих красных глаз соленым ручьем, и мне не в силу остановить их, ибо усталость моя охватила меня сильной хваткой.
- Чего нам ждать? - спросила я у тебя, стараясь не срывать голос, надеясь, что ты знаешь ответ на мой вопрос. Увы, ты только покачал головой.
Дышать было нечем... В напряженном и душном воздухе зависла мучительная напряженность-садистка, которая яростно кричала и наносила нам удары сильной пощечины скорого расставания.
Вдруг ты повернулся и застыл в странной ожидающей позе. Ветки деревьев колыхнулись от легкого ветерка, исходящего из леса.
- Чего нам ждать? - повторила я свой вопрос, уже зная, что ты мне ответишь.
- Не бери в голову, солнце. Все будет хорошо, я обещаю, - ты попытался меня успокоить своим сладким голосом, но я почувствовала странную дрожь в нем.
Из леса послышались шорохи. Вдруг в моих ушах послышался такой пронзительный, кричащий звук сирены, что, казалось, мои барабанные перепонки вот-вот лопнут... Меня кто-то схватил за руки и вывернул их за спину. Я почувствовала, что из моей шеи потекла алая кровь. Я закричала, почувствовав адскую боль...
-Фффухх, - я подпрыгнула на кровати вся в ледяном поту от страха неизвестности снов - такие сновидения в последнее время являлись мне каждый день.
Я подняла с кровати свое худое и бледное тело. Даже проводя целые дни на пляже, по закону подлости я ни граммочки не загорела, и вот он - первый день осени, которого я ждала с неохотой и все же с нервным нетерпением. Мои серо-голубые глаза испуганно рассматривали комнату, будто для них это помещение было в новинку.
Мои сонные недоумения прервал резкий и неприятный скрип деревянной двери. Плакат с Evanescence, прикрепленный только одной кнопкой (скотч как назло куда-то пропал) колыхнулся от легкого ветерка. Я изнуренно вздрогнула, поймав кричащую тишину, и услышала учащенное биение своего сердца.
-О! Ты уже проснулась, - ласково проговорила мама. Она осторожно заглянула в мою комнату, и я увидела ее красивое лицо, обрамленное темно-вишневыми волосами.
Мою маму зовут Инна. Она очень красивая. Мы с ней очень похожи. У нее густые вьющиеся волосы, такие, как у меня, но с возрастом у нее они стали более ломкие из-за частого применения краски. В детстве у нее тоже были каштановые волосы. Я тоже хотела покраситься, но мама, узнав эту новость, грозно показала кулак, мол, только попробуй. Она вообще не одобряет мои поступки. Говорит, что я порчу свою естественную красоту... А сама-то! Хотя я понимаю, она хочет, чтобы я не повторяла ее ошибки. Например, рано начать курить. Я вижу, как она нервничает из-за того, что не может себя остановить. Я ей пару раз пыталась дать совет, но мама срывалась и говорила, чтобы я перестала указывать ей. А я указываю?! Я просто хочу помочь... Да, это очень странно! Да и вообще люди за тридцать все странные...
Я облегченно выдохнула воздух и ответила:
- Да, я проснулась.
Я протяжно зевнула и, взяв с ночного столика расческу, начала расчесывать свои непослушные волосы, с опаской глядя на маму. И как я подумала о том, что сейчас будут нотации, так мама, будто прочитав мои мысли и страхи, недовольно нахмурилась и задала надоевший вопрос:
- Снова будешь выпрямлять свои волосы?
- Ну, мама! У меня прическа каскад, а из-за этих тупых волос его не видно!
- Это не волосы тупые, а ты глупая!
- Мама, не начинай. Ты же знаешь, что не переубедишь меня.
- Так. Хорошо, - проговорила мама. - Собирайся и иди на кухню завтракать, а то будет неприятно, если ты опоздаешь на линейку в новой школе.
Мама, встряхнув худой, загорелой рукой, сосредоточенно взглянула своими глубокими синими глазами (я завидую этим глазам, так как мои непонятного серо-голубого цвета) на наручные, золотые часы и отправилась на первый этаж нашего дома, оставив меня в одиночестве.
Какие-то странноватые сны, - подумала я, и, вспомнив о новой школе, повернулась к своему комоду из красного дерева, - Ну, что? Готов к Великому Мучению? - скривившись, я продолжила мысленный разговор, - Видно поход на этой неделе к психиатру мне неизбежен.