Swgold : другие произведения.

101. Капитаны и священники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если и дальше так пойдёт...

Все картинки кликабельны

         В честь Дня Парижской Коммуны хотелось сделать что-то соответствующее дате. Пусть это будет история одной революции. Американской революции, если быть точным. Потому что вопреки всем известной практике, эту революцию американцы устроили в своей собственной стране. Вернее, совершат - примерно лет через пятьдесят. Если это будет продолжаться.

000.jpg

Капитаны и священники

         Был ли такой персонаж, которому Хайнлайн уделял особое внимание, который появлялся во многих произведениях и влиял на события в них тем или иным образом? Безусловно, был. И - нет, это не Лазарус Лонг. Бессмертный Старейшина появляется всего в пяти произведениях, его удачливый конкурент - в шести. Напомню, о ком идёт речь.

01.Тень из прошлого

         В начале 70-х в одном из маленьких городков долины Миссисипи появился крепко сложенный мужчина среднего роста в тёмном поношенном сюртуке. У него были выдающиеся скулы, большой рот с рыхлыми губами и густые брови, под которыми сверкали глубоко посаженные глаза. Его манеры поведения и речь указывали на провинциальное происхождение, но о прежней его жизни не было известно ровным счётом ничего, только его имя. Его звали Неемия Скаддер.

         Такие имена не редкость в Библейском поясе. Чистокровные англосаксы присваивали имена еврейских царей и пророков, надеясь тем самым приблизиться к богу. Древний Неемия был славен тем, что восстановил разрушенные стены Иерусалима, его американскому тёзке предстояло совершить нечто подобное, но в неизмеримо большем масштабе.

0101.jpg
Неемия восстанавливает стены Иерусалима. Художник неизвестен.

         Поначалу он подвизался в роли странствующего миссионера одной малоизвестной фундаменталистской секты. Однако его чудовищная энергия и немыслимая харизма привлекли к нему толпы последователей. Раз его услышав, они сбегались на его проповеди, как овцы, заслышавшие звук пастушьего рожка. Одним из агнцев Преподобного (именно так его стали называть) была миссис Рэйчел Биггс, вдова обувного короля. В середине семидесятых она умерла, завещав своему пастырю восемь миллионов долларов. Половина - в виде чека, половина - в виде вложений в трастовый фонд. Этот Фонд оплатил молитвенный дом Преподобного и оборудование телестанции, транслировавшей его проповеди.

         Неемия Скаддер оказался талантливым телепроповедником, он громогласно обличал порок власть имущих и умело играл на предрассудках и фобиях своей паствы. Он осуждал удовольствия плоти, любое проявление легкомыслия, возмутительные одеяния, зелёного змия, танцы, азартные игры, мирскую музыку, лёгкую литературу и прочую мирскую суету. В конце концов его влияние на избирателей штата стало заметной величиной, и на него обратил внимание один бывший сенатор. Прожжённому политику страстный святоша показался удобным инструментом, который можно было использовать, если направить его в нужном направлении.

         На деньги вдовы Биггс они заключили договор с крупным рекламно-маркетинговым агентством, и агентство занялось продвижением Преподобного на национальном уровне. Тон его речей не изменился, но слегка сместилась их направленность - и его Церковь (к тому моменту появилась церковь его имени) начала обретать политический вес.

0102.jpg
Просто хорошая фотачка: Джимми Картера при исполнении.

         Амбиции Скаддера росли вместе с его властью. Когда в начале 80-х Преподобный объявил Новый Крестовый поход, это было воспринято как нечто должное. Целью похода было искоренение коммунистов, евреев, мормонов, мусульман, буддистов и прочих язычников, всеобщий Армагеддон и построение Царствия Божия на земле со столицей, которая будет называться Новый Иерусалим. Политическим крылом организации скаддеритов стала Партия Истинных Американцев, добивавшаяся его избрания Президентом Соединённых Штатов. Боевое крыло организации называлось Ангелы Господни - то были штурмовики, скопировавшие стилистику Ку-Клукс-Клана, с его балахонами, тайными собраниями и горящими крестами.

         Влияние Церкви росло год от года. Реальная численность её последователей в масштабах страны не имела значения, их громкие голоса компенсировали этот недостаток. Со временем они заглушили всех своих оппонентов, а самыми упорными занимались Ангелы Господни.

         Они пришли на выборы, и эти выборы стали самыми грязными и кровавыми в истории Соединённых Штатов. В итоге Партия Истинных Американцев получила 27% голосов от общего числа проголосовавших... и тем самым заполучила 81% голосов Коллегии выборщиков.

         Так в 2012 году Президентом Соединённых Штатов стал Преподобный Неемия Скаддер. После инаугурации был созван Вселенский Собор Истинной Церкви, на котором Преподобный был объявлен Первым Пророком и устроителем Нового Иерусалима.

0103.jpg
Голливудский реквизит неизвестного происхождения.

         В 2016 году очередные выборы были отменены - в связи с единодушным волеизъявлением американского народа. Чуть позже были отменены Билль о правах и Конституция США. В долине Потомака началось строительство Нового Иерусалима, центром которого стала Цитадель - дворец Первого Пророка с огромным подземным комплексом, который был способен выдержать прямое попадание водородной бомбы.

         Однако ни бомбы, ни ракеты новой столице Америки не грозили - теократия свела к минимуму внешние контакты страны и, укрывшись за железным занавесом, отстранилась от участия в мировых событиях. Космическому Патрулю просто не за что было карать мирную богобоязненную державу. А внутренние дела страны никого снаружи не волновали. Так, отрезанная от всего мира, Америка потихоньку деградировала, обратив вспять два столетия технического и социального прогресса. И лишь немногие здравомыслящие граждане осознавали, что рано или поздно американцы превратятся в кучку грязных дикарей. Если это будет продолжаться.

0201.jpg

02.От принцев с прелатами до лозы и смоковницы

         Впервые история Неемии Скаддера прозвучала в дебютном романе Хайнлайна "Нам, живущим" - в виде краткой исторической справки, с которой знакомится попаданец из прошлого Перри Нельсон. В той версии восхождение Скаддера происходило в 2025-2030 гг., и его проповеди имели чётко выраженный протестантский уклон. Но Скаддер проиграл выборы, и Междуцарствие Пророков так и не наступило. Через два года, в мае 1939 года Хайнлайн вернулся к этой истории в повести "Капитаны и священники". На этот раз он позволил Скаддеру победить. Согласно Диаграмме Истории Будущего это произошло в начале 2000-х и вызвало Вторую Американскую революцию в 2040 году.

0202.jpg
История Будущего, версия 1939 г.

         (Позднее хронология событий была пересмотрена: в Диаграмме 1941 года теократия победила около 2015 г., а революция произошла в 2075-м. Это больше соответствовало тексту повести, в котором Америка жила под властью Пророков три поколения. Очередная ревизия хронологии была проведена в 1979 году. К тому времени Хайнлайн забросил ведение Диаграммы, и мы можем судить о сдвиге дат только по текстам произведений. Согласно роману "Число Зверя" старт карьеры Неемии Скаддера состоялся в 80-е, революция же так и осталась в 2075-м. Более Хайнлайн эту хронологию не пересматривал.)

         Вторая Американская революция должна была стать главной темой повести "Капитаны и священники", а возвышение Скаддера - её предысторией. Хайнлайн бился над этим сюжетом недели полторы, но в мае 1939-го повесть не пошла. Боб совершил три подхода, родил 22 страницы черновика и... 12 мая рукопись отправилась отлёживаться на полку, а Хайнлайн занялся другими вещами. Через месяц, в середине июля он повторил попытку. На этот раз дело удалось довести до конца, хотя Боб был недоволен качеством текста, о чём жаловался в своих письмах к Кэмпбеллу. Первый черновик повести был готов к началу августа 1939 года. Его название сменилось на "Виноградная лоза и смоковница". Пожалуй, эту чехарду названий стоит пояснить.

         Капитаны и священники, на первый взгляд, просто символы светской и духовной власти. Но, немного подумав, мы вспоминаем, что капитанами называли офицеров боевых подразделений церковных орденов, например, тамплиеров, и поэтому капитаны и священники - это просто две ветви одной и той же духовной власти, которая, таким образом, охватывает все стороны жизни человека. Возможно, название намекает на что-то ещё, но об этом чуть позже.

         Критики и исследователи Хайнлайна не уделили ни малейшего внимания первой версии названия повести, а по поводу "Лозы и Смоковницы" были единодушны (похоже, все повторяют одну и ту же трактовку, не вникая в детали). Билл Паттерсон в своей биографии Хайнлайна писал:

         "Джордж Вашингтон процитировал из Библии в своём прощальном обращении: принцы и прелаты были посажены на этих берегах навсегда, но обычный человек "сядет под своей собственной смоковницей и виноградной лозой, и никто не заставит его бояться".

0203.jpg
Статуя Д. Вашингтона, Национальный музей американской истории. Скульптор Horatio Greenough.

         Комментарий к переизданию повести 1953 года также ссылается на Вашингтона:

         "...смысл либеральной демократии, по словам Вашингтона, состоит в том, чтобы избавить простых людей от обузы в виде принцев и прелатов, капитанов и священников"

         И далее опять цитата про лозу и смоковницу. Надо сказать, Д. Вашингтон в своём прощальном послании к нации ничего подобного не говорил - текст от 17 сентября 1796 г. переполнен ксенофобией и страшилками о "лицах, выполняющих функции иностранных агентов" и в нём нет ни слова ни о виноградной лозе, ни о капитанах со священниками. Зато чуть ранее, в 1790 г. Вашингтон написал письмо в ньюпортскую синагогу, где есть такие строки:

         "Да будут дети рода Авраама, живущие на этой земле, продолжать быть достойными и наслаждаться благорасположением прочих жителей; в то время каждый будет сидеть безопасно под собственной лозой и смоковницей, и не будет никого, кто сможет их устрашить"

         Вашингтон здесь цитирует стих из книги Михея (Мих 4:4). Точная цитата в синодальном переводе звучит так:

         3И будет Он судить многие народы, и обличит многие племена в отдалённых странах; и перекуют они мечи свои на орала и копья свои - на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.

         4Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа Саваофа изрекли это.

         Надо сказать, Вашингтон не раз повторял эти слова в своих письмах по разным поводам, да и Хайнлайн мог подцепить цитату откуда угодно, так что, возможно, ньюпортская синагога тут совершенно ни при чём, и исследователям стоило бы получше задуматься о скрытых смыслах, которые наверняка заложены в это название. Скажем, о лозе и смоковнице написано не только в Книге Михея, но и в Новом завете, и смоковница, которую проклял Иисус, росла именно в винограднике (Лк 13:6). Хайнлайн обожал давать своим вещам двусмысленные названия, и если на первом, ближнем, слое он делает отсылку к Библии, то на втором вполне может намекать на какую-то "ботаническую" аллегорию. Вы можете сами на досуге поразгадывать этот ребус, а я с интересом выслушаю ваши версии. Но вернёмся первой версии, к "Капитанам и Священикам".

         Это название явно не было вольной игрой ума, скорее всего оно несло в себе ссылку на источник вдохновения автора. Откуда взялась эта неожиданная идея теократии? В следующей главе я подробно рассмотрю базис, на котором идея могла прорасти, но не менее интересно, что же послужило толчком, исходным образом, вокруг которого закрутилась авторская мысль. И тут исходное название повести может содержать какие-то подсказки. Ещё больше подсказок может содержать первый вариант черновика повести, но, к сожалению, Фонд Хайнлайна закрыл доступ к архивам писателя, а до этого прискорбного события у меня не было случая изучить исходные 22 странички черновика "Капитанов и Священников". Возможно, в них и нет ответа на мой вопрос. Хайнлайн начал записывать идеи и наброски в начале 30-х, и, скорее всего, идея повести в её чистом первозданном виде так и осталась на листках записной книжки, а в черновиках лежит уже её переосмысленный вариант, на котором, по выражению писателя, "спилены все серийные номера". Я могу только осторожно предполагать, что истоки вдохновения Роберта Хайнлайна стоит поискать у другого известного писателя, Сэмюэла Лонгхорна Клеменса.

0204.jpg
Сердитый Сэмюэл Лонгхорн Клеменс, он же Марк Твен.

         Вот как в главе XXV романа "Налегке" он описывает Гонолулу, где миссионеры обратили в христианство всё туземное население:

         "Общество этого удивительного, миссионерски-китобойно-административного центра представляет собой довольно причудливую смесь ... Капитаны и священники составляют половину населения острова; четверть его приходится на туземцев и на купцов иностранного происхождения с женами и детьми, и последняя четверть - на высокопоставленных чиновников гавайского правительства."

         Твен в этой главе пишет, что церковное просвещение не пошло туземцам на пользу ни в культурном плане, ни в физическом. Под запретом оказались танцы и свободная любовь, а само население уменьшилось вдвое. Некоторые критики видят истоки идеи Хайнлайна в мрачном предсказании Твена о том, что к 1940 году США могут оказаться во власти теократии. Первый биограф Хайнлайна, Леон Стовер, который в своей книге уделил очень много места влиянию Марка Твена на Хайнлайна, тоже вспоминает об отношении Твена к Первой церкви христианской науки, и о том, как Твен критиковал "зло всеобщего избирательного права", хотя и не говорит прямо, что Марк Твен имеет отношение к тематике повести. Появление в конце повести персонажа, похожего на "сердитого Марка Твена", произносящего обличительную речь за свободу и демократию, как будто косвенно подтверждает эту гипотезу. И всё же, это не более чем гипотеза. Стовер в своей книге, по сути, ничего такого не утверждает, и не приводит никаких доказательств - хотя он напрямую общался с Хайнлайном, и у него была возможность задать писателю прямой вопрос. Анонимный автор Википедии (на английском) зачем-то приписывает Стоверу категорическое утверждение, которого исследователь никогда не высказывал.

         Как бы то ни было, сам автор выкинул из повести "Капитанов и Священников", а выросшую на их месте "Лозу и Смоковницу" зарубил редактор "Astounding" Джон Вуд Кэмпбелл-младший. Нетронутыми остались лишь Неемия Скаддер и его американская теократия.

0205.jpg

0301.jpg

03.Детская страшилка

         В произведениях Хайнлайна не так много злодеев. Как и его коллега Клиффорд Саймак, он не верил в злодеев. Оппонентами его героев выступали, как правило, глупые или трусливые персонажи, которые преследовали собственные интересы, но при этом они действовали в единой моральной плоскости с героями, и взаимопонимание между ними оставалось возможным. Воплощённое зло, чуждое естественным человеческим устремлениям, чуждое свободе, знаниям и прогрессу встречается крайне редко - это слизни-контролёры с Финстера, возможно, Червелицый, осуждённый трибуналом Трёх Галактик к свёртке пространства, и Преподобный Неемия Скаддер.

         Как возник образ безумного Пророка? Хайнлайн никогда не называл его реальных прототипов. Когда заходил разговор об истоках теократии, он начинал рассуждать об отвлечённых понятиях, росте религиозности, экономических кризисах и недостатках образования. Многие критики в своих работах упоминали фашизм и Гитлера, но мне эти параллели кажутся безосновательными. НСДАП проиграли выборы в парламент, а их лидер проиграл выборы Гинденбургу. 30 января 1933 года Гинденбург назначил Адольфа Гитлера рейхсканцлером, но даже после этого фашисты не смогли получить большинства в парламенте. Им пришлось захватить власть неконституционным способом. Механизм прихода к власти скаддеритов был совсем иным - они не захватывали власть, они пришли к ней формально законным путём. Кроме того, как и большинство американцев, Хайнлайн мало знал и мало интересовался европейскими событиями. А харизматичных лидеров с религиозным уклоном хватало и на американском континенте.

         Например, Уильям Аберхарт по прозвищу Библейский Билл, премьер-министр канадской провинции Альберта в 1935-1943 гг. Его воскресные радиопроповеди были очень популярны как в Канаде, так и в Америке. Кроме того, Аберхарт был лидером Партии социального кредита, а поскольку Хайнлайн во время работы на Эптона Синклера интересовался идеей социального кредита (и даже написал о ней свой первый роман), он вполне мог заинтересоваться этой фигурой. Но это, конечно, ни на чём не основанное предположение. Реальные прототипы Преподобного неизвестны. И всё же стоит помнить, что Неемия Скаддер впервые был выведен в 1937-1938 году в дебютном романе "Нам, живущим". Хрустальная ночь уже состоялась, но о ней мало кто слышал в Америке, и Гитлер ещё оставался противоречивой, но не демонической фигурой. Безусловной демонической фигурой был Иосиф Сталин, который обучался в духовной семинарии, но он не мог быть прототипом Неемии, иначе Пророк носил бы усы.

0302.jpg

         Так откуда же взялся Неемия Скаддер? Думаю, его родовые корни нужно искать где-то в прошлом писателя. Хайнлайн вырос в Библейском поясе, и это не просто место рождения. С трёх лет его зачислили в "колыбельную" методистской епископальной церкви. Его досуг занимали, по словам Паттерсона, "семейные библейские чтения, воскресная школа, утренняя месса, вечернее богослужение, молитвенное собрание, церковные мероприятия и развлечения". Родители Бобби отличались широкими взглядами, но при этом были достаточно религиозны. Бэм Хайнлайн была строгой прихожанкой, а Рекс Ивар Хайнлайн исполнял должность дьякона в местной церкви...

         Нет-нет! Не стоит идти на поводу предсказуемых инсинуаций Зигмунда Фрейда. Рекс Ивар Хайнлайн не мог быть прототипом Неемии Скаддера, потому что по жизни был, скорее, неудачником, чем харизматичным проповедником. Кроме того, по-видимому, ни один из персонажей Хайнлайна Первого периода не может претендовать на какое-то родство с Рексом Иваром Хайнлайном. Фигура отца - это фигура умолчания в творчестве писателя. А вот круг его знакомств, происходивший из церковной среды, вполне мог подарить маленькому Бобби какие-нибудь яркие впечатления. Среди друзей отца мог найтись один с особенно громким голосом и страстью к дурацким шуткам. А если нет, то подходящих впечатлений можно было набраться, просто выйдя из дома.

         Странствующие проповедники, религиозные кликуши и фанатики были реальной обыденностью детских лет писателя. Среда, в которой он воспитывался, оставила глубокие следы в его характере и мировоззрении. Не обязательно как вклад, скорее, как нечто, навязанное извне. Иногда мне кажется, что Хайнлайн до конца жизни стремился вытравить из себя эти следы Библейского пояса. (Возможно, именно это стремление ответственно за наиболее эпатажные моменты в его книгах.) И мне кажется, что бунт Джона Лайла против власти Пророков - это отражение борьбы писателя с собственным прошлым, преодоление детских страхов, стремление загнать Бугимэна обратно в пыльный шкаф со старой одеждой. Вспомните, с каким ужасом он смотрит на перевоплощение Пророка в Неемию Скаддера:

         "Я чувствовал, как внутренности мои сковал страх, чувствовал себя снова маленьким мальчиком, впервые увидевшим это Чудо".

         Думаю, на этом сеанс психоанализа стоит прервать, и перейти от домыслов к более реальным вещам. К таким, как антиутопия. Для Хайнлайна, который был Человеком Эпохи Возрождения, подобные темы нехарактерны. Но писать утопию он не мог - потому что он её уже написал, и до сих пор пытался пристроить свой дебютный роман "Нам, живущим" в печать. Писать вторую крупную вещь о светлом капиталистическом будущем было нелогично, хотя бы с коммерческой точки зрения. К 30-м годам писатели-фантасты уже начали осваивать формат историй о том, что "всё стало плохо, и дальше это не может продолжаться". Джек Лондон уже написал "Железную пяту", а Олдос Хаксли - "Дивный новый мир", так что Хайнлайну не нужно было ничего изобретать с нуля. Нужно было только придумать механизм дистопии, а потом сконструировать на его основе новый ужасный мир.

         Почему Хайнлайн вообще заговорил о религиозной диктатуре? Лично для него это могло быть тем, что психологи называют компенсацией, но Боб никогда не стремился к самовыражению, он стремился, чтобы его вещи продавались - поэтому старался подбирать темы, актуальные для издателя (в первую очередь), и интересные предполагаемой целевой аудитории. "If this goes on..." была написана в конце 30-х. Были ли у писателя причины опасаться, что американское общество может свалиться в оковы теократической диктатуры? Была ли тема теократии вообще актуальна на североамериканском континенте?

0303.jpg
"One Nation Under God". Художник Jon McNaughton.

         Надо учесть, что из-за особенностей колонизации некоторые города или целые регионы США были заселены адептами той или иной религиозной доктрины, которые бежали из Старого Света, и зачастую вовсе не потому, что были белыми и пушистыми, а потому что окончательно достали своих соседей. В таких изолированных анклавах люди рождались и проживали целую жизнь в условиях, максимально приближённых к теократии. Амиши в Огайо, мормоны в Юте и т.п. создавали собственные государства в государстве. Власть старейшин обладала на этих территориях бóльшим весом, чем федеральная, и при вмешательстве властей там начинались маленькие гражданские войны. Во время учёбы в Аннаполисе Хайнлайн наслушался самых разных историй от сокурсников, так что возможность тотального религиозного контроля не была для него абстрактной идеей.

         Времена Депрессии добавили в эту картину несколько важных штрихов. Великая депрессия 30-х вызвала всплеск активности странствующих проповедников, путешествующих из города в город и живущих на пожертвования. Правда, произошло это, скорее, по экономическим причинам - люди пытались выжить, как могли, а бизнес проповедника имел низкий порог вхождения и не требовал капитальных вложений. В действительности экономическая Депрессия лишь усилила религиозную депрессию, которая охватила страну пятью годами раньше. С 1925 года основные церкви Америки интенсивно теряли свою паству, а падение производства в 1929-м дискредитировало протестантскую модель правильной жизни "работай и воздастся". Работы не было, а благотворительная деятельность основных церквей была подорвана финансовым крахом. Освободившуюся нишу начали занимать евангелические секты и фундаменталисты, усилившие своё миссионерское движение. Некоторые исследователи считают, что Великая депрессия положила конец доминированию протестантизма в Америке. С точки зрения Хайнлайна это могло выглядеть как падение старой доброй Церкви под натиском безумных фанатиков и следующих за ними по пятам фундаменталистов - чем не история прихода скаддеритов к власти?

0304.jpg
Парад клановцев в Вашингтоне, 1925 год.

         Хотя целом число верующих падало, голоса проповедников стали звучать громче. Америка никогда не испытывала недостатка в радикалах, готовых заявить о себе во весь голос. Именно в годы Депрессии проповедники начали активно проникать на радио, и слова утешения (и проклятий) неслись из каждого утюга.

         И всё же, стоит отметить, что "If this goes on..." написана задолго до того, как проповеди в соединении с масс-медиа дали свои первые всходы. Клерикальный рост начался только в 40-х годах, а телепроповедники, предсказанные писателем, появились лишь в 50-х (первым из них стал в 1951 году Ньюпортский архиепископ римско-католической церкви Фултон Джон Шин). Ещё позже, в 60-х были построены первые мегацеркви. Хайнлайн, начиная работу над повестью, не мог всего этого видеть, но он мог чувствовать, куда может двинуться религиозная жизнь его страны. Если это будет продолжаться.

         Сам писатель, впрочем, весьма противоречиво высказывался о подобных перспективах. В 1953 году он писал:

         "Что касается идеи о возможном уничтожении свободы волной религиозной истерии, то я с сожалением вынужден заявить, что считаю это вполне возможным. Я надеюсь, что этого не случится. Но у нас, в нашей культуре существует глубоко спрятанный слой религиозного фанатизма..."

         И чуть ниже - прямо противоположное заявление:

         "Может ли положение измениться? Получит ли какая-нибудь секта достаточное большинство голосов на выборах, чтобы захватить власть над всей страной? Скорее всего, нет..."

         Тем не менее, теократия, созданная в Америке Неемией Скаддером вписана в Историю Будущего Хайнлайна и сохранилась в более поздней концепции Мультивселенной, как неизменный атрибут большинства вариаций истории человечества. Скаддер постоянно маячит где-то на заднем плане, и если не упоминается впрямую, то присутствует хотя бы в виде намёка:

         - Нет. Назовите дату.          - Тысяча шестьдесят шестой.          - Тысяча четыреста девяносто второй, - назвала она.          - Четыре тысячи четвертый до нашей эры, - ответила я.          - Тысяча семьсот семьдесят шестой, - пальнула она.          - Две тысячи двенадцатый, - парировала я.          - У вас ужасное чувство юмора, мисс Болдуин.

         Это цитата из "Фрайди", где героиня в ответ на пароль "1776" (год подписания Декларации Независимости США) даёт отзыв "2012" (год избрания Неемии Скаддера). Безумный Пророк остался занозой в мозгу писателя, и Хайнлайн до конца своих дней не мог от него избавиться. Иными словами, перефразируя американскую пословицу "you can take the girl out of the country...", можно вывезти парня из Библейского пояса, а вот пояс из парня - никогда. Что-то всегда остаётся. Лично я перед сном проверяю, не осталась ли где-то приоткрытой дверца в шкафу.

0305.jpg

0401.jpg

04."Каменщик, каменщик, в фартуке белом..."

         Опорой власти Неемии Скаддера, как писал Хайнлайн, послужили "различные ортодоксальные евангелические секты". Ядром сопротивления в этом дивном новом мире стали масоны. Появление их в романе не случайно - масоны (во всяком случае, по представлениям историков, у которых учился Хайнлайн) были основной движущей силой и французской, и американской революций. В советских учебниках, по которым учился я, масоны в таком качестве не фигурировали, но в более поздней литературе их проектом объявляли и третью великую революцию, российскую. В общем, такая роль масонов в повести вполне укладывалась в конспирологические представления образованного американца. И что более важно, такой расклад был вполне во вкусе главного издателя Хайнлайна - Джона Вуда Кэмпбелла-младшего. Кэмпбелл обожал идею прогрессорства и прогрессоров и охотно публиковал истории о том, как тайные сообщества манипулируют остальным человечеством, пинками загоняя его в светлое будущее. Но если другой любимый автор Кэмпбелла, Ван Вогт, выводил в своих нечитабельных романах суперменов-телепатов с тараканьими усиками на голове, то Хайнлайн обратился к вполне земным Вольным Каменщикам - ведь его интересовал не межвидовой конфликт тараканоголовых и рядовых homo sapiens, а проблемы чисто человеческого общества. Например, можно ли стать свободным, живя в этом самом обществе. Это философский аспект, и ему в повести уделено своё место, но ещё больше внимания Хайнлайн уделяет сугубо практическим вопросам организации вооружённого восстания.

         В революционном подполье Хайнлайн собрал довольно пёструю компанию - тут есть иудеи, католики, протестанты и даже мормоны, практикующие полигамию. Кажется, Боб тут упустил замечательную возможность подёргать тигра за усы... Но в 30-е годы он ничего такого себе позволить не мог (и не надо тут вспоминать сцену купания нагишом в подземном озере - в исходном тексте повести её просто не было). Руководить этим сборищем могли только масоны, организация, толерантная к вере или её отсутствию, которая могла бы объединить людей с самыми разными воззрениями. Объединить и направить - как и Кэмпбелл, Хайнлайн считал, что успех любого движения обеспечивает только чёткая иерархическая структура, в которой массами руководит некая малочисленная элита. Личный политический опыт подсказывал писателю, что иначе и быть не может. Позднее, в романе "Луна - суровая госпожа", он ещё раз подтвердит этот тезис.

         За подобные воззрения Хайнлайна неустанно громит Брюс Франклин - как и положено марксисту.

         "...это также одна из центральных проблем социалистических революций двадцатого века, которые пытались создать новую форму общества, зачастую в странах, где преобладали самые отсталые верования и применялся тотальный контроль над мышлением, в таких как Россия в 1917 году, Китай в 1949 году, Куба в 1959 году..."

         Франклин порицает Хайнлайна за чисто технологическое решение проблемы и пишет, что в соответствии с логикой истории, такая революция, не поддержанная массами, не может добиться успеха, и не сможет создать общество, способное противостоять силам, которые его направили. Ну, вы помните, революционеры превратятся в новых баронов и всё начнётся сначала (тут Брюс как будто забывает, что революции довольно быстро пожирают своих организаторов, и проблема тем самым автоматически снимается).

         Он по-прежнему видит, по сути, только две альтернативы: либо элита (хорошая элита) спасет ситуацию (что явно противоречит демократическим принципам, которые он иногда поддерживает), либо общество поддаётся невежеству и глупости масс простых людей. Его концепция революционного социального преобразования представляет собой нечто, созданное с помощью элиты на благо людей, и это, как правило, весьма временное улучшение. Кажется, он не способен поверить, что прогрессивные социальные перемены могут произойти благодаря развитию производительных сил и последующих действий эксплуатируемых классов самих по себе.

         Сказал, как припечатал. Брюсу хорошо известно, что "никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой" (C). Хайнлайн, который не читал Маркса, но был принципиальным антимарксистом, считал прямо противоположное, в его Вселенной освобождением народов занимается организующая и направляющая элита. За это, кстати, Хайнлайна костерят правофланговые критики, которые находят в его революционных схемах определённый bolshevism. Все критики как будто забывают, что к 39 году Хайнлайн уже прошёл огонь, воду и медные трубы, и поэтому мог использовать в своих вымышленных построениях свой вполне реальный жизненный опыт. В том числе опыт внутрипартийной фракционной борьбы - но не в этот раз, не в этот раз.

         Что характерно, Хайнлайн вообще не показывает, как масоны управляются с другими фракциями подполья, по факту они просто ими руководят, а как и чем они поддерживают свою руководящую роль, остаётся за кадром. Зато Боб демонстрирует, как они действуют вовне организации. Потому что жалкой горстке революционеров противостоит не только армия Пророка, но и всё многомиллионное население страны. И главная задача подпольщиков не в том, чтобы победить Пророка, а в том, чтобы победить своих сограждан. Заставить народ восстать против того, что всех устраивает - задача как раз для масонов, за которыми закрепилось реноме тайных манипуляторов.

         Чтобы освободить обманутый народ, нужны опытные шулеры. Эту забавную диалектику можно заметить во многих произведениях Хайнлайна. Его герои часто возмущаются, когда им что-то навязывают сверху, говоря "Мама знает, как лучше", но при этом то и дело появляется Папа, Который Знает, Как Лучше. Ну... потому что это, в общем, правильный папа, да.

         Итак, Хайнлайн поместил масонов в центр движения Сопротивления потому что ему нужна была тайная организация, такая, которую Пророки не могли прихлопнуть, придя к власти. Ещё ему нужна была организация, которая имела опыт в подготовке революций. И, наконец, ему нужна была организация, о которой он кое-что знал. Хайнлайн всегда придерживался правила, которое гласит: писать нужно либо том, что знаешь хорошо, либо о том, о чём не знает никто. Хайнлайн интересовался масонами и даже подумывал о вступлении в Ложу, но, по-видимому, не сумел преодолеть финансовый порог вхождения. По свидетельству Вирджинии, Роберт никогда не присоединялся к Братству. Критики, как один, утверждают, что упомянутые Хайнлайном ритуалы и знаки масонов он вполне мог почерпнуть в открытых источниках. И всё же, Вольные каменщики, как и Неемия Скаддер, оставили след во многих книгах Хайнлайна. Их тайные знаки можно найти даже в поздних романах писателя, "Достаточно времени для любви" и "Кот, проходящий сквозь стены". Нельзя не упомянуть и эпизод из "Двойной звезды", где Лоренцо принимают в марсианское Гнездо. В этом ритуале легко прослеживаются параллели с обрядом принятия в Ложу героев повести, надо только заменить виброкинжалы каббалистов жизненными жезлами марсиан. При этом в обоих случаях автор скрывает часть событий за сценой:

         "Не вижу смысла, да и не вправе я описывать оставшуюся часть их наставления меня в качестве новоиспечённого брата"

"Если это будет продолжаться..."

         "*******************

         Строкой звёздочек я обозначил здесь обряд усыновления. Почему? А потому, что знать о нём положено только принадлежащим к Гнезду Кккаха. Это семейное дело"

"Двойная звезда"

         Есть только одно принципиальное отличие: Джон Лайл воспринимает происходящее очень серьёзно, Лоренцо же описывает происходящее с нескрываемой иронией.

         "Скажу только, что она была долгой и в ней была какая-то торжественная красота ... она была наполнена благоговением перед Богом, братской любовью и непорочностью"

"Если это будет продолжаться..."

         "Засвидетельствовав таким образом, что свято чту Материнство, Дом, Гражданские добродетели и не пропустил ни одного занятия в воскресной школе, - я получил позволение войти"

"Двойная звезда"

         Между этими двумя цитатами примерно 15 лет жизни писателя. Была ирония Лоренцо естественной реакцией циничного комедианта, или она отражала возникший с годами скепсис самого автора? Хайнлайн заинтересовался масонами во время обучения в Академии ВМФ в Аннаполисе - один из его приятелей был как-то связан с Ложей. В то время Боба завораживали всевозможные конспирологические теории, он искал тайные пружины, которые управляют миром, и идеи масонства упали на благодатную почву. Но курсант Академии Роберт Хайнлайн был беден как церковная мышь и не мог позволить себе дорогостоящее посвящение. А когда у Хайнлайна наконец-то завелись деньги, его уже не интересовали никакие Ложи. Он и без одобрения Братьев стал настоящим вольным каменщиком - занимался каменной кладкой в собственном саду для собственного удовольствия, в перерывах между написанием книг.

         Конечно, Боб был тот ещё конспиратор, и если бы он проник в тайны масонов, он бы не выдал этого ни единым словом. В его официальной биографии довольно много белых пятен на месте тех вещей, которые он постарался скрыть от публики. Но, как заметили на одном форуме, посвящённом Хайнлайну, до сих пор никто не находил каких-либо записей о его членстве в Ложе, между тем, как многие масоны были бы счастливы заявить на Хайнлайна свои права. Увы, Боб не оставил им ни одного шанса.

0402.jpg

0501.jpg

05.Психоматематика

         Но, разумеется, главной наживкой для Кэмпбелла в повести Хайнлайна были вовсе не масоны. Ей стала куда более революционная концепция психологии как точной науки. Если присмотреться внимательно, повесть обильно насыщена футуристическими психологическими "гаджетами".

         "В течение трёх поколений американский народ от колыбели до могилы воспитывался самыми умными и дотошными психотехниками в мире"

         Психотехники контролируют подсознательные стремления лиц, помещённых под наблюдение, конструируют пропагандистские компании, анализируют социальные тенденции общества и, наконец, напрямую манипулируют массовым сознанием всего населения. При этом психотехники оперируют численными показателями и уравнениями, и строят свои прогнозы с вычисляемым уровнем достоверности. Хайнлайн описывает нечто, весьма похожее на психоисторию Гарри Сэлдома (нет, Хайнлайн не читал черновики Азимова, тот написал их много позже), разве что формулы психотехников Хайнлайна попроще и применяются к более коротким временным дистанциям.

         Психотехника, т.е. психология, развитая до уровня науки и реализованная как технология, - это было то, что нужно Кэмпбеллу, который стремился расширить круг тем, вовлечённых в научную фантастику, за счёт гуманитарных наук. Представление о психологии, как о равноправном партнёре традиционных естественных наук - физики и математики - привело Джона в восторг. В своём предисловии к журнальной публикации повести он пишет:

         "Роберт Хайнлайн в своей "Если это будет продолжаться..." показывает нам цивилизацию, в которой психология и массовая пропаганда стали наукой.          ...          Психология не может считаться наукой, пока профессиональные психологи признают (и они не могут этого не признавать), что "невозможно предсказать, как конкретный человек отреагирует на конкретный стимул". При должном развитии психология сможет предсказывать подобные вещи; как следствие, она сможет точно выбрать нужный стимул, чтобы вызвать любую желаемую реакцию. Несомненно, наш мир стал бы более упорядоченным, если бы мы умели нажимать на нужные кнопки в сознании человека и заставляли его реагировать так же надёжно, как и любую другую машину.          ...          И если у вас есть человек или группа людей, принимающих решения, то хороший психолог, применив свою науку, сможет заставить их отреагировать на выбранные стимулы вполне определённым образом!          Возможно, он будет прав, а весь остальной мир ошибается. Возможно, на самом деле всё совсем наоборот. Но об этом уже никто не узнает. Потому что весь мир будет вынужден согласиться с ним, причём совершенно искренне"

         Читатели не могли не заметить смещение тем журнала в гуманитарную область. В письме в редакцию "Astounding" некая Линн Бриджес писала:

         "В прошлом году "Astounding science fiction" запустила в оборот новый тип истории, который лучше всего охарактеризовать как "социологическую" научную фантастику... И Азимов, и Хайнлайн рассматривают психологию, как точную науку, которую можно применять в формулах и получать предсказуемые результаты. Я не могу с этим согласиться. Сама природа психологии мешает ей достичь точности математики..."

         Хайнлайн, считавший психоанализ шарлатанством, мог бы с ней согласиться, если... Если бы не работа над пропагандистскими материалами во время политических кампаний.

         "Годами они учились тому, как оседлать человека и скакать на нем верхом. Они начали с рекламы и пропаганды и тому подобного и дошли до того момента, когда простое честное жульничество, к которому прибегает любой коммивояжер или бродячий торговец, превратилось в математическую науку, против которой у обычного человека нет ни одного шанса"

         Реклама и пропаганда. И ещё семантика. В промежутке между первыми подходами к повести в мае и её завершением в августе 1939 года Хайнлайн посетил семинар по общей семантике Альфреда Коржибского. За семинар пришлось заплатить 50 долларов - огромная дыра в семейном бюджете Хайнлайнов, хорошо ещё, что семинар проходил в Лос-Анджелесе и не пришлось тратиться на поездку. Вот они на фото перед семинаром - Роберт и Леслин, молодые и полные энтузиазма. У них впереди ещё два с половиной года такой жизни, прежде чем всё закончится.

0502.jpg

         Коржибски произвёл на Боба неизгладимое впечатление, в его Общей семантике он увидел прикладной инструмент, который можно использовать как в частной жизни для личного потребления, так и в социальной инженерии масс. С этого момента семантика надолго поселилась в его текстах.

         Мне кажется, Золотой век фантастики на самом деле был периодом неопределённости. Писатели-фантасты этого времени металась между гаджетами и чудесами, они тянулись к разным волшебным палочкам, миражам, возникшим в серой зоне между наукой и мистикой. Именуясь "научными фантастами", они увлекались общей семантикой, дианетикой, телегонией, биоэнергетикой, паранауками и иной рациональной эзотерикой. Возможно, причина заключалась в том, что всем им не хватало систематизированного образования, ведь "вышка" в США (по крайней мере, в те времена) была хаотическим набором случайных дисциплин в несбалансированной и несогласованной подаче, за редким исключением какого-нибудь КалТеха. Им недоставало глубины знаний, чтобы оперировать параметрами в естественнонаучном поле, как это сегодня делают Тед Чан, Грег Иган и другие научные фантасты. Поэтому они искали темы на стыках областей, в зонах неопределённости или вовсе за периферией науки. Неудивительно, что со временем они мигрировали в "социальную фантастику". Чорт, я что-то отвлёкся от темы.

         Общая семантика подтолкнула Хайнлайна к мысли, что слова-символы, заключённые в правильную конструкцию, могут работать. Он поверил, что есть инструменты, способные давать предсказуемый результат. Не "Голос" Бене Гессерит, подавляющий волю, а нечто вроде вербального айкидо. Проще говоря, он верил в возможность НЛП - задолго до того, как само НЛП было разработано. Видимо, идеи Общей семантики Коржибски толкают всех адептов учения именно в этом направлении. Учитель вдохновенно говорил им о символике и познании истин, а они, слушая его, обдумывали, как бы им поработить остальное человечество. Тому не надо искать рептилоидов, у кого рептилоид за плечом... Чорт! Я опять отвлёкся.

0503.jpg

         Манипуляции сознанием населения США занимает важное место в повести. Главный её герой Джон Лайл прошёл нелёгкий путь от наивного лоялиста с промытыми мозгами до революционера и либертарианца. В этом ему помогла запретная любовь к невесте Пророка и долгое перевоспитание в среде подпольщиков. Любовь как первопричина личного бунта весьма правдоподобна - любовь по природе своей не признаёт никаких догм и социальных барьеров. С перевоспитанием ситуация несколько сложнее - и Хайнлайну пришлось заготовить для Джона Лайла несколько роялей в кустах: преступление, из-за которого он вынужден перейти на нелегальное положение, изоляция в окружении заговорщиков, и тот факт, что в числе революционеров оказываются его друзья и уважаемые им люди. Хайнлайн понимает, что данная комбинация уникальна и её рецепт не годится для массового применения. Но как превратить миллионы людей, которым поколениями промывали мозги, в сообщество свободно мыслящих людей? Полковник Новак, глава отдела психодинамики, прямо заявляет:

         "Помните, братья мои, ни один народ никогда надолго не остаётся порабощённым, иначе как по собственной воле. Американский народ с колыбели был приучен умнейшими и скрупулёзными психотехниками верить в диктатуру, которая им управляет, и доверять ей. Со времени подавления наших древних гражданских свобод при жизни Первого Пророка только самые смелые и независимые умы освободились от табу и суеверий, которые были привиты их подсознанию. Если вы освободите людей без должной психологической подготовки, они будут подобны лошадям, выведенным из горящей конюшни, они просто будут стремиться вернуться на привычное место. Революция может быть быстрой и успешной, но за ней последует долгая и кровопролитная гражданская война"

         "Мы можем захватить власть, но не можем её удержать" говорит Новак. Хайнлайн, по-видимому, тоже считает, что победа революции возможна только при радикальной трансформации сознания масс. Вариант гражданской войны и диктатуры новой власти даже не рассматривается. При таком романтическом подходе задача выглядит неразрешимой, поэтому в сюжете появляется бог из машины - этакий психотехнический гаджет, массовый гипноз, мгновенная промывка мозгов, раскрепощающая разум. Не уверен, что Хайнлайн был первооткрывателем, но идея "технологического индокринирования" мне попадалась только в послевоенных произведениях фантастов. (Например Фрэнсис Карсак в "Бегстве Земли" описывает облучение порабощённой планеты контр-гипнотическим оружием. Хотя, возможно, Боб тут ни при чём, и это был отклик писателей на реалии холодной войны с её массовой пропагандой.) В повести Хайнлайна Новак и Зеб составили грандиозный план восстановления свободомыслия населения.

         "Они планировали не что иное, как массовую переориентацию под гипнозом. Метод был прост, как и всё гениальное. Они подготовили фильм, который представлял собой смесь истории, богословской критики, курса общей науки, философии... они планировали использовать его на испытуемых в состоянии лёгкого гипноза"

         Метод не был стопроцентно эффективен:

         "Обычно их техника срабатывала, и испытуемые становились семантически приспособлены к современной недогматической точке зрения, но если испытуемый был слишком стар ментально, если его мыслительные процессы были слишком тщательно канализированы, это могло разрушить его систему оценок, не давая новой взамен. Субъект мог выйти из гипноза с непреодолимым чувством незащищённости, которое часто перерастало в шизофрению, инволютивную меланхолию или другие психозы, включающие потерю коркового контроля и, как следствие, таламическую и субталамическую дисфункцию"

0504.jpg

         Иными словами, эти башни ПБЗ вызывали головные боли не у свободомыслящей интеллигенции, а у всякого быдла её узколобых противников. Ну, примерно. Задача сильно осложнялась масштабами страны и численностью населения. Заговорщикам пришлось разработать целую программу осчастливливания своих сограждан:

         "Пришлось обследовать более ста миллионов человек, чтобы выяснить, смогут ли они освоиться после быстрой переориентации, а затем повторно обследовать после лечения, чтобы убедиться, что они в достаточной степени приспособились. Пока человек не сдал второй экзамен, мы не могли позволить себе предоставить ему избирательное право как свободному гражданину демократического государства. Нам пришлось научить их думать самостоятельно, отвергать догмы, с подозрением относиться к авторитетам, терпеть разногласия и принимать собственные решения - подобные типы психических процессов, были почти неизвестны в Соединённых Штатах на протяжении многих поколений"

         В итоге план Новака был утверждён, и населению Штатов в очередной раз промыли мозги - на этот раз с благими намерениями - и Вторая Американская Революция победила. Гражданское общество заключило Договор. Несогласных и неподдавшихся благотворному гипнотическому внушению отправили в ссылку в Ковентри. Но это уже совсем другая история.

         Рассказ о том, как революционеры используют психотехнику, чтобы загнать освобождённое население в светлое будущее - наиболее скользкий момент всей повести. Хайнлайн пытался как-то смягчить неприятный осадок от него словами самого Новака в эпилоге повести:

         "...у американского народа не так плохо с головой; просто у него есть склонность продавать своё первородное право за чечевичную похлёбку. Каждый ценит свою свободу, но при этом наивно уверен, что его бедный, недалёкий сосед нуждается в защите. Поэтому мы принимаем множество великолепных законов, призванных защитить моральное и духовное благополучие наших бедных слабых собратьев. Мы слишком поздно обнаруживаем, что, поступив так, мы отдали наши древние свободы бюрократии, которая начинает тиранить нас под видом спасения наших душ          ...          Теперь мы должны восстановить все старые гражданские свободы, а также стальную, герметичную новую гражданскую свободу, которая предотвратит превращение догматических понятий любого рода в закон"

         Я прошу прощения за объёмные цитаты, они из первого варианта повести и в финальной версии отсутствуют. Соответственно, на русский они никогда не переводились. Первый вариант повести был напечатан в 1940 году в журнале "Astounding". Позднее, уже в 1953 году Хайнлайн радикально переосмыслил роль "массового НЛП" в сюжете. Для второго издания он переписал сюжет повести, убрав из него применение революционерами таких средств как "массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках..." (C) ну, вы поняли. Вместо этого он устраивает на заседании Генштаба вооружённого восстания дискуссию о допустимости подобных методов и вводит персонажа, "похожего на сердитого Марка Твена", который произносит нечто вроде credo: "свободного человека не надо натаскивать". В результате Хайнлайн вычеркнул из сюжета повести не только Оружие Победы Второй Американской Революции, он ещё много чего оттуда повычёркивал (и ещё больше добавил). В финальном варианте вещь стала менее "палповой" и более "хайнлайновской". Но об этих переделках мы поговорим чуть позже. Главное - пятнадцать лет спустя Хайнлайн взорвал башни ПБЗ, которые сам же и построил, предоставив бывшему легионеру Маку и его хитромудрому другу Зефу расхлёбывать проблему раскрепощения сознания сограждан старым дедовским способом - "с помощью доброго слова и револьвера" (C).

0505.jpg

0601.jpg

06."...Ради всего святого, не присылайте больше..."

         На пересечении Седьмой авеню и Семнадцатой западной стрит, неподалёку от женской тюрьмы, располагался комплекс потрёпанных временем зданий, где ютились офисы компании "Street & Smith". В правой части фото конюшен "Бен Гурион" можно увидеть кусочек этого квартала.

0602.jpg

         Каждый божий день, начиная с 1937 года, Джон Вуд Кэмпбелл-младший, заходил в здание через боковое крыльцо, пробивал табель на контрольных часах, и шёл вглубь здания к допотопному подъёмнику. Он закрывал за собой дверцу, дёргал за верёвку и поднимался на третий этаж, в складское помещение. Сквозь пыльный лабиринт бумажных рулонов и стопок упакованной продукции он пробирался в дальний угол помещения. Там, в крошечной комнатке с двумя столами, был его кабинет, который он делил со своим бессменным секретарём, мисс Кей Таррант. В комнатушке едва помещался третий стул, предназначенный для посетителей. Этот стул (с доступного ему ракурса) видел множество гениев Золотого века. Кого тут только не было - Клиффорд Саймак, Айзек Азимов, Фредерик Пол, Хол Клемент... Но в 30-е годы Хайнлайн жил в Голливуде, что на Западном побережье США, а Нью-Йорк расположен на Восточном, так что между писателем и его редактором протянулась целая страна. Они долгое время обменивались письмами, прежде чем встретились вживую. Но все эти годы почтовая служба США работала как часы, и 4000 км не стали для них помехой. 16 августа Хайнлайн отправил в "Astounding" рукопись "Лозы и смоковницы", а 25 августа Кэмпбелл уже написал ответ. По-видимому, какое-то обсуждение сюжета состоялось ещё на этапе написания черновика, но эти письма не сохранились. Осталось только письмо Кэмпбелла, в котором он сообщал, что принимает рукопись к публикации, но:

         25 августа 1939: Джон В. Кэмпбелл-мл. - Роберту Э. Хайнлайну

         "...В ближайшее время вы должны получить наш чек на 310.00 $ за "...Виноградная лоза и Фиговое дерево..." ("Если Это Будет Продолжаться...") - название нужно изменить, чтобы звучало поживей. Повесть действительно всем хороша и заслуживает нашей обычной 25%-ой премии за "необычайно хорошую историю". Это - изумительно хорошая вещь; присылайте такие же отличные истории столько, сколько сможете.          Но - ради всего святого! - не присылайте больше ничего на эту тему. И премия не поможет, потому, что эта вещица станет головной болью и "камешком в ботинке", в ней придётся всё аккуратно перефразировать и смещать акценты.          О, боги! Перечитайте ещё раз концовку повести в том виде, в котором вы её прислали (кстати, вы ведь не думаете, исходя из собственной логики материала, что мы могли бы всё это спокойно напечатать всё, как есть, правда?). Представьте, какую реакцию вызовет в нашей стране повесть в её нынешнем виде! Даже после значительного смещения акцентов, она, несомненно, породит очень жаркие обсуждения.          В своей заключительной части вы говорите, что религия - это догма, отвергающая логику и аргументы. Судя по всему, вы в этом твёрдо убеждены. Но, если так, то какую, по вашему мнению, реакцию эта история вызовет у религиозно настроенных читателей? Ваша логика замечательно последовательна и великолепна во всём. Это здорово. Мне это нравится. Но многим - совсем наоборот, думаю, вы это понимаете.          Всё это мне придётся переделать. Я буду вынужден убирать всякие классные моменты, от которых у людей может подгорать, столько сколько потребуется, чтобы устранить проблему. Вы только представьте, что начнётся, если мы пропустим в печать этот эпизод с исповедью! В качестве полезного дополнения к тайной полиции диктатора он, несомненно, чрезвычайно прекрасен; как вещь для печати в современном американском журнале - это динамит, туши свет!          Я получил истинное наслаждение от содержания и логики этой вещи. Вы можете, и, я уверен, часто будете получать эту 25%-ую премию за необычайно хороший материал. Меня очень интересуют рассказы и короткие повести. Эту вещь мы не можем отправить в печать пока не закончим "Серый Ленсмен" Э.Э.Смита, поэтому сейчас мне хотелось бы ещё чего-нибудь, чтобы заполнить промежутки..."

         Этого письма в Голливуде очень ждали.

0603.jpg

         Нет, на самом деле это уже не Голливуд, да и годы сороковые, но ситуация та же самая: финансы поют романсы, и Боб с нетерпением ждёт ответа из издательства.

         7 сентября 1939: Роберт Э. Хайнлайн - Джону В. Кэмпбеллу-мл.

         "Дорогой Мистер Кэмпбелл.          Ваше письмо о том, что вы берёте ЛОЗУ И СМОКОВНИЦУ пришло сегодня, и вы даже не представляете, как оно обрадовало всю нашу семью. Мы переживали долгий период засухи - я уже начал думать, что редактора боятся притронуться к моим рукописям, словно это ядовитый плющ. Ни один другой редактор не проявил ни малейшего дружелюбия. Я даже захандрил. И тут - ваше письмо, оно пришло в день рождения моей жены, и стало идеальным подарком на день рождения.          Кстати, большая часть чека пойдёт на погашение ипотеки за наш Замок Нищебродов.          Я абсолютно согласен с вами по поводу вашей критики этой истории. Я знал, что она нарушает множество табу, и не думал, что ее вообще можно продать и опубликовать на каких-то условиях. К тому времени, как она была закончена, я был сыт ею по горло, но мы с миссис Хайнлайн решили всё же потратиться на почтовые расходы, и отправить её хотя бы в один адрес, в надежде, что её чтение доставит вам удовольствие, даже если её нельзя будет опубликовать.           В будущем я постараюсь избегать наиболее укоренившихся табу - по крайней мере, для коммерческих вещей..."

         Хайнлайн действительно постарался какое-то время не пинать священных коров, а Кэмпбелл действительно присвоил повести категорию "Nova", которой обозначал произведения, отличающиеся новизной подачи, открывавшие новые горизонты научной фантастики. Обратите внимание: именно новизна подачи, а не свежесть идей. Кэмпбелл чрезвычайно высоко ценил умение Хайнлайна сформировать фон, не прибегая к экспозиции. Долгие годы это была "фирменная фишка" Грандмастера, и только в 60-е он начал сбиваться на обычные "лекции". Повесть "Если это будет продолжаться..." стала второй вещью, заслужившей категорию "Nova" (первую получил в декабре 1938 года рассказ "Вопрос формы" Горация Голда). Не все читатели "Astounding" были согласны с таким выбором. Объявив об учреждении "Nova", Кэмпбелл стал получать письма с альтернативными предложениями. Читатели спорили, называли своих кандидатов в эту категорию, а Джон публиковал эти письма, создавая иллюзию демократичности. Это была одна из завлекалочек журнала, которая продержалась пару сезонов, а потом исчезла. Присвоение повести Хайнлайна этой категории тоже критиковали, Боб отнюдь не был мгновенно вспыхнувшей новой звездой журнала "Astounding", как это иногда пытаются изобразить, лишь со временем критики и читатели признали, что повесть "Если это будет продолжаться..." действительно была вехой в развитии научной фантастики. До её публикации фантасты не решались затрагивать в своих произведениях вопросы веры. Им дозволялось пинать древние культы и языческих богов, но они вынуждены были держаться на безопасном удалении от современности. В 30-е годы публикация "Лозы и Смоковницы" была рискованной затеей. В январском анонсе Кэмпбелл вертелся ужом, подчёркивая, что речь в повести пойдёт о ложном культе, не имеющем никакого отношения к истинным христианским конфессиям. Не могу не вспомнить, как много лет спустя на другом краю планеты тем же самым пришлось заняться редактору советского журнала "Вокруг света" перед публикацией "Пасынков Вселенной". Термины были немного другими, но суть не изменилась: редакция старательно подстилала соломку.

         Кэмпбелл решительно повычёркивал опасные места в рукописи, сократив её процентов на десять. Возможно, он кое-что туда добавил, например, упоминание Католического Легиона в рядах Сопротивления, чтобы угодить Кей Таррант, выполнявшей в их маленькой редакции функции цензора - Таррант была строгой католичкой. Кроме того, Джон добавил вводную, где вновь помянул "ложный культ". В конечном итоге риск себя оправдал, и табу с тем христианства и теократии было снято. Благодаря этому прецеденту со временем смогли пробиться в печать "Гимн Лейбовицу" Миллера и другие вещи. Но эта публикация не прошла совсем уж безболезненно для Джона. Свидетель вспоминает, как Кей Таррант, глядя в спину удаляющемуся Хайнлайну, выпустила колечко дыма и задумчиво произнесла:

         - И всё же этот паренёк здорово нам тогда поднас...ал. Как я и думала.

         А чек из "Astounding" действительно позволил Хайнлайнам залатать дыры в семейном бюджете и выплатить ипотеку за дом на Лукаут-Маунтин авеню 8777 на полгода вперёд. От этого дома сегодня остался только адрес. Но это всё же больше, чем ничего, если вспомнить что именно этому домику мы обязаны рождением писателя-фантаста Роберта Энсона Хайнлайна.

0604.jpg

07.Роберт и Роджерс

         Иллюстрировать повесть выпало одному из ведущих художников "Astounding", Хьюберту Роджерсу. О нём я подробно написал в обзоре по "Пасынкам Вселенной", поэтому здесь повторяться не буду. Эта была их первая совместная работа, раньше Хайнлайна в "Astounding" иллюстрировали Исип, Уэсс или Шнееман. Роджерс был на голову выше всех троих (кстати, это его фото Кэмпбелла украшает начало предыдущей главы). И именно Роджерс чаще всего работал с ведущими авторами Кэмпбелла - возможно, этот выбор отражал новый статус Хайнлайна в "Astounding". Повесть позиционировалась как главная изюминка февральского выпуска 1940 года, поэтому иллюстрация к ней была вынесена на обложку.

0701.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 02. Художник Hubert Rogers.

         Слово "иллюстрация" в данном контексте звучит как-то несерьёзно. На самом деле это была настоящая картина размером примерно 50х70, написанная маслом на загрунтованном картоне. В отличие от шедевров фотошопа или продуктов нейросетей, это был материальный предмет, который можно подержать в руках или повесить на стену. В жизни Хайнлайна это была первая его цветная обложка, поэтому он пришёл от неё в полный восторг. Позднее он выклянчил у Кэмпбелла картину Роджерса, подержал её в руках и повесил на стену в своём доме.

0702.jpg

         На фото кто-то из друзей писателя (возможно, сосед, а возможно и какая-то известная личность, но мне было лень выяснять подробности). Фото из 60-х, картина к этому времени пережила четыре переезда и, возможно, утратила рамочку и часть сентиментальных воспоминаний, но всё ещё в полной сохранности. ДВП + водоэмульсионка + щедрый слой лака сверху - вот нехитрый рецепт долговечности ваших шедевров, рекомендую. И не надо мне рассказывать, что облачное хранилище надёжнее. Подождём лет двадцать, тогда увидим.

         Внутренние иллюстрация Роджерса к повести узнаваемо скучноваты:

0703.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 02. Художник Hubert Rogers.

         Хьюберт явно на что-то намекает своей картинкой, во всяком случае, у Ангела Господня очень характерный шлем с рожками:

0704.jpg

         Правда, эмблема на лбу, треугольник с кружочком, отличается от рун Waffen-SS. Не похожа она и на привычные христианские символы - Кэмпбелл конечно же проинструктировал Роджерса на этот счёт. Эмблему хорошо видно на следующем рисунке - каббалисты встречают Лайла в подземельях Цитадели Пророка.

0705.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 02. Художник Hubert Rogers.

         Тут налицо некоторая хаотичность в униформе - кто в галифе, кто в ботфортах. Возможно, художник пытался подчеркнуть, что первая треть повести написана в стилистике "замки, камзолы и шпаги". В руках у Ангелов впрочем вполне футуристические вихревые ружья. Два круглых барабана, слева и справа, по-видимому, никакие не барабаны с патронами, а генераторы этих самых "вихрей". Роджерс был внимателен к гаджетам (положение обязывало) и старался не рисовать откровенно бессмысленных конструкций. Обложка журнала, разумеется, вызвала волну критики (качество бумаги и переплёта читатели палп-журналов не обсуждали), сухопутный дредноут в виде танка времён Первой Мировой попахивал анахронизмом. Хайнлайн счёл своим долгом поддержать художника:

         3 февраля 1940: Роберт Э. Хайнлайн - Хьюберту Роджерсу

         Дорогой мистер Роджерс:          Позвольте выразить, как сильно мне понравились и как высоко я оценил ваши иллюстрации к моей истории "Если это будет продолжаться...". Обложка прекрасна; я восхищён и композицией, и цветовым решением. Но особенно меня восхитило поразительно драматичное исполнение титульного листа, выполненное в черно-белом цвете без каких-либо особых действий с картинкой. Для меня это портрет Зебадии, человека, как вы помните, гораздо большей силы характера, чем герой.          Я видел в фан-бюллетене, как какой-то военный раскритиковал конструкцию, которую вы придали танку, и заявил, что полевая артиллерия может разнести его вдребезги. Я с этим не согласен. По профессии я инженер-артиллерист, пушки - это мой бизнес. Полевая артиллерия бесполезна против такого танка. Вы указали (по сравнению с ходовыми цифрами) толщину брони не менее двенадцати дюймов. Чтобы повредить такой корабль, потребовался бы чрезвычайно удачный выстрел из орудия такого же калибра.          С нетерпением жду ваших иллюстраций ко второй части.

Искренне ваш
Роберт Э. Хайнлайн

         Их сотрудничество продолжалось до середины 50-х, пока Роджерс не распрощался с фантастикой. Письма Роберта Хьюберту переполнены медоточивой лестью и прямо-таки щенячьим восторгом от общения с Настоящим Художником. Хайнлайн несколько раз пытался научиться рисовать (он брал уроки и даже поотирался в 20-е среди богемной тусовки в Гринвич-Виллидже), но мало чего достиг, поэтому художники остались для него недосягаемым идеалом - за исключением всяких абстракционистов-сюрреалистов, о которых он был не слишком высокого мнения.

         Ещё одна иллюстрация - сцена допроса Лайла в Инквизиции, на этом эпизоде отметились все художники, которые работали с повестью.

0706.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 02. Художник Hubert Rogers.

         Графический дисплей детектора лжи на стене какой-то уж слишком графический. Мне кажется, Хайнлайн описывал нечто более близкое к современной цифровой технике. В общем, так себе картинка, в ней интересно только композиционное решение. Его можно будет сравнить с работами других авторов.

         В мартовском номере, который с нетерпением ждал Хайнлайн, была точно такая же заставка с Ангелом Господним и много-много техники:

0707.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 03. Художник Hubert Rogers.

         Любезно предоставленный спецслужбами скуттер под окном.

0708.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 03. Художник Hubert Rogers.

         Он же в полёте. Мне кажется, число иллюминаторов зашкаливает. По тексту это была небольшая одноместная машинка.

0709.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 03. Художник Hubert Rogers.

         И вот драматический прыжок из стратосферы. Инверсионный след от подошв Джона должен меня впечатлять. Но что-то не впечатляет. Перекошенный горизонт плохо читается, поэтому впечатление от картинки смазывается, она рассыпается на несогласованные детали. Их приходится собирать в единое целое умом, чтобы убедиться, что здесь всё изображено верно и соответствует фактуре повести.

         Но была во втором номере и вполне пристойная картинка - миниатюрка на четверть полосы, которую можно описать одним словом "паранойя".

0710.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 03. Художник Hubert Rogers.

         К сожалению, кто-то проделал дырку в бумаге и часть головы утрачена. Стоило бы, конечно, поискать другой скан в сети, но патина времени, мноно но аварэ, имеет свою особую ценность.

         Завершает публикацию совершенно шаблонная плашка, которую мог нарисовать кто угодно. Раскройте любой томик серии "Stella" - там таких полно, а есть и намного интереснее.

0711.jpg
1940 "Astounding Science Fiction", No 03. Художник Hubert Rogers.

         Хайнлайн высоко ценил работы Роджерса и украсил ими свой рабочий кабинет, когда наконец-то устроил его в доме на Лукаут-Маунтин авеню, 8777:

0712.jpg

         Нет, вы только посмотрите на это лицо - кто-нибудь видит в нём хотя бы тень Грандмастера Золотого Века фантастики?

0801.jpg

08. Фэндом, футурианцы и фьючер хистори

         Выход повести Хайнлайна в "Astounding", конечно, создал важный прецедент для публикаций на данную тему, но и сама тема к этому времени уже назрела. К тому моменту, как Хайнлайн закончил "Лозу и смоковницу", в столе Кэмпбелла уже лежал рассказ юного Айзека Азимова на религиозную тему "Pilgrimage" ("Паломничество"). Сначала Джон придерживал его, не желая публиковать две вещи на рискованную тему в короткий промежуток времени (это могли посчитать тенденцией), а затем, поразмыслив, и вовсе отверг "Паломничество". Повесть Хайнлайна в итоге "выстрелила", её приём у читателей был в основном положительный. Когда через пару лет Фриц Лейбер прислал свой роман "Мрак, сомкнись!", Кэмпбелл уже не испытывал сомнений - атмосфера явно менялась к лучшему.

         Надо отметить, что среди читателей "Astounding" повесть Хайнлайна котировалась ниже, чем "Слэн" Ван Вогта или "Окончательное затмение" Хаббарда. К моменту публикации повести Хайнлайн напечатал только четыре рассказа: "Линия жизни" и "Неудачник", вышли в том же "Astounding", миниатюрка "Хайль!/Успешная операция" - в фэнзине Рэя Брэдбери. Четвёртой публикацией был "Реквием", рассказ не типичный для "Astounding" (Кэмпбелл взял его в качестве эксперимента, проверить, как на него отреагируют читатели). Но, несмотря на скромное портфолио, у Хайнлайна появился свой фан-клуб. Первым в этот клуб записался Айзек Азимов - сразу после "Линии жизни", затем подтянулся Вилли Лей и другие. В июне 1940 года, когда Хайнлайн был в Нью-Йорке, его пригласили в Лигу Научной Фантастики Куинса, поговорить о "Если это будет продолжаться...". Формирующийся американский фэндом заметил писателя, а писатель обнаружил существование фэндома.

         Конечно, с Форрестом Аккерманом, например, Боб познакомился уже давно, столкнувшись с ним в книжном магазине. Форрест познакомил Боба с Фредом Полом, и у них завязались деловые отношения, но это были чисто личные связи. С организованным фэндомом Хайнлайн до сих пор дела не имел. Лиги Научной Фантастики кучковались вблизи Восточного побережья, а Хайнлайн жил на Западном. И вот они пересеклись, Хайнлайн и Лига Научной Фантастики Куинса или QSFL, как её называли (столичные жители вечно куда-то торопятся, а американцы к тому же обожают изъясняться аббревиатурами, видимо, сказывается ностальгия по школьным годам, когда классы хором скандируют азбуку: "Эй Би Си Ди...").

         Лиги Научной Фантастики - сиротливое детище отца-основателя американской сай-фай Хьюго Гернсбека. Гернсбек организовал их в 1934-м на базе своего журнала "Wonder Stories", чтобы укрепить его аудиторию. О том, чтобы регулировать и постоянно спонсировать это движение речи не шло. Вскоре лафа закончилась, а обманутые лигионеры стали через суд требовать деньги с отца-основателя. Но значки Лиги и её сертификаты остались на руках у счастливых обладателей, а идея организации проникла в массы читателей. После того, как в 1936 году лавочку SFL прикрыли, некоторые территориальные Лиги ухитрились выжить, они самоорганизовались и превратились в центры кристаллизации будущего американского фэндома. И всё же в начале сороковых они были довольно жалким зрелищем.

0802.jpg
Фэндом образца 1936 года. Второй слева Дон Уоллхейм, четвёртый - Фред Пол, ещё не растерявший шевелюры, шестой (с флагом) - Билл Сикора, который через пару лет выживет своих дружков Дона и Фреда из QSFL.

         Как вспоминал Дэймон Найт, "по всему Восточному побережью поклонники фантастики подросткового возраста сбивались в кучки, словно безнадёжные наркоманы..." На фото тех лет нет ни намёка на будущее грандиозных конов с банкетными залами и звёздами в президиуме. Маленькие зальчики на сотню-две мест, в них восторженные очкарики с нездоровыми лицами, на которых аршинными буквами написано слово "ЛУЗЕР".

0803.jpg
Конвент 1939-го. Футурианцы берут в оборот Настоящего Писателя Джека Уильямсона. Слева Фред Пол, справа Дон Уоллхейм.

         Они действительно выглядели именно теми, кем их считали родители и одноклассники: чокнутыми придурками, подсевшими на чтение бессмысленной чепухи. Редкие взрослые на этом сборище выглядели (и, возможно, чувствовали себя) неуместно. Они тоже носили роговые очки, дурацкие штаны до подмышек, и все, как один, курили трубки. Кроме того, примерно до 60-х эти клубы по интересам были весьма непредставительны. Слишком бросался в глаза их расовый, гендерный и, мягко выражаясь, отчётливо национальный перекос.

0804.jpg
Фэндом образца 1940-го. Крайний слева - Эрл Коршак, рядом с ним Марк Рейнсберг. Несколько лет спустя они на пару создадут издательство "Shasta", в котором Хайнлайн попытается реализовать свой первый мегапроект. Третий слева - Фэн Номер Один американского фэндома, Форрест Аккерман. Все трое, каждый в своё время, изрядно попортили крови Первому Грандмастеру.

         Что касается конкретно Лиги Куинса, в сороковом она всё ещё бурлила и кипела в процессе становления. В 38-м от неё со скандалом отпочковалась Лига Кингса (названия округов Нью-Йорка Куинс и Кингз пишутся как "Queens" и "Kings", так что оппортунисты в пику "Лиге Королевы" нахально назвались Лигой Короля). Если я ничего не путаю, именно эти "кингсы" и стали знаменитой группой "Футурианцы", в которой в разные годы отметились многие известные личности. Ни один из футурианцев (кроме Айзека Азимова) не закончил колледж, но, по остроумному замечанию Дэймона Найта, "из этой маленькой компании вышли десять романистов, два литагента, четверо составителей антологий и пять редакторов". Если добавить к списку ещё и классных художников, которые с ними тусовались, группа Уоллхейма выглядит куда солиднее их оппонентов в QSFL. С футурианцами Хайнлайн встречался отдельно, но никаких следов эта встреча в истории фэндома не оставила. А вот встреча с Лигой Куинса оставила - известный функционер Сэмуэль Московиц написал по её следам эссе "Я и Роберт Хайнлайн".

         О визите Хайнлайнов в Нью-Йорк можно рассказывать долго, а ещё дольше - о фэнах и фэндоме, но мне придётся быстренько перескочить на несколько лет вперёд, чтобы успеть закончить эту историю. Упомяну только об одной вещи. Вскоре после завершения работы над "Лозой и смоковницей" Хайнлайн начал приводить в порядок свои заметки и вспомнил один лайфхак, который использовал Синклер Льюис: диаграмму персонажи/события. Она помогала согласовывать хронологию событий в смежных линиях сюжета и держать в памяти характеристики сквозных персонажей. Никакой реальной необходимости у Хайнлайна в этом не было. Он не писал романов-эпопей, а все его рассказики никак не пересекались друг с другом. Но скромные реальные достижения соседствовали с грандиозными планами, которые он лелеял. Краткий исторический экскурс, написанный для романа "Нам, живущим", дразнил его воображение космическими масштабами. Поэтому Хайнлайн оторвал половинку своего предвыборного плаката кампании 1938 года (её можно увидеть на фото в начале этой главы), прикнопил её к чертёжной доске и на обратной стороне нарисовал самый первый вариант диаграммы, в которой свёл сюжеты, персонажей и исторический фон своих написанных и ещё не написанных произведений. Во время визита в Нью-Йорк Хайнлайн рассказал об этой диаграмме Кэмпбеллу, тот пришёл в восторг и дал диаграмме название, под которым она сегодня известна всем: "Future History", "История Будущего". Со временем "Историей Будущего" стали называть сам корпус текстов, упомянутых в диаграмме.

         Поначалу их было всего ничего, семь штук:

0202.jpg
История Будущего, версия 1939 г.

         Но это было только начало. Через пару лет в таблице значилось уже пятнадцать произведений, правда, не все они были написаны - Хайнлайн начал использовать диаграмму для составления литературных планов. А потом прошло ещё несколько лет...

         ...

         Весной 1948 года владелец издательства "Shasta" Эрл Коршак выкупил у хозяев журнала "Astounding", издательского дома "Street & Smith", права на роман "Дети Мафусаила" и сообщил Хайнлайну, что планирует издать всю Историю Будущего Хайнлайна в пяти томах. При этом он попросил заполнить пробелы в диаграмме: дописать те вещи, которые упомянуты в хронологии, но всё ещё не написаны. Предложение Хайнлайна заинтересовало, но он был по уши загружен работой над "Красной планетой". Он вернулся к проекту в 1949-м. Планы Коршака он посчитал слишком скромными и выдвинул контрпредложение: каждая из пяти книг строится на произведениях вокруг типичной личности одной из эпох Истории:

         Для формирования полноценных томов сс Хайнлайн хотел не просто заполнить пробелы в диаграмме, он решил написать десять новых произведений.

         - Да-да, всё это замечательно, - сказал Коршак, - Но давайте обсудим роялти. Много мы заплатить не сможем...

         Хайнлайн назвал условия контракта с "Shasta" "чудовищными", но согласился - проект пятитомника Истории Будущего был слишком заманчив. 19.04.49 г Коршак выслал ему авансом двести долларов за первый том, добавив:

         - Сегодня Вы сможете съесть стейк за счёт "Shasta"...

         Хайнлайн ему ничего не сказал. Он дописывал сиквел к рассказу "Реквием" под названием "Человек, который продал Луну". Шастовскому мегапроекту мы обязаны не только новыми рассказами Хайнлйана, но и переделками старых. Кое-где это были мелкие исправления, но некоторые вещи Боб переработал основательно - например, рассказ "Взрыв всегда возможен" существует в двух версиях, с Лунной гипотезой и без. Оба варианта напечатаны "Азбукой" в серии ЗМФ: первый вариант в "Расширенной Вселенной", второй - в "Зелёных холмах Земли" (первый вариант не раз публиковался, второй - впервые вышел на русском, но, на самом-то деле, мне пришлось заново переводить и то, и другое). А кроме того Хайнлайн существенно доработал роман "Дети Мафусаила" и заново переписал повесть "Если это будет продолжаться...". И вот с этого момента стоит поподробнее.

0806.jpg

0901.jpg

09.Эволюция "Революции"

         Эта глава почти целиком посвящена текстам, поэтому дальше будет очень много литературовидения, и если вам такие вещи неинтересны - смело пролистывайте до первой картинки в тексте.

         В своё время Хайнлайн был не слишком доволен тем, какой получилась повесть "Лоза и Смоковница". Он жаловался Кэмпбеллу, что весь измучился, пока её писал, а в итоге получилась какая-то дешёвая халтура. Редактор, как мог, его утешал. С точки зрения Джона, повесть была о"кей. И даже более чем о"кей, Хайнлайн применил в ней уникальный литературный метод, за что повесть и удостоилась категории "Nova":

         Культурные шаблоны со временем меняются; одно из "изобретений" Хайнлайна заключается в том, что этот факт можно использовать при написании историй... Как умелый акробат, проделывающий невероятные трюки, он производит впечатление, что всё это просто, легко и естественно... Но обратите внимание, сколько культурно-технологического фона он ненавязчиво доносит до читателя, не загружая его двухминутными лекциями об особенностях текущего момента.

         Целые поколения критиков, соглашаясь с Кэмпбеллом, говорили о том, что повесть резко отличается по качеству от обычной палп-продукции, но... И это "но" у каждого критика было своё, специфическое, однако все они сходились в том, что это "проба пера". Ведь долгое время считалось, что "Лоза и Смоковница" первое крупное произведение Грандмастера, и, как всякий дебют, оно не блещет красотами языка, проработанными характерами, построением сюжета, композицией (нужное подчеркнуть) и потому заслуживает снисходительного отношения. После того, как была найдена рукопись романа "Нам живущим", ныне живущие критики добавили к словам про дебют "как ранее считалось", а все прочие рассуждения оставили без изменений. На самом деле "Если это будет продолжаться..." вовсе не дебют Хайнлайна в крупной форме, перед этим он написал целый утопический роман и половину повести "Утраченное наследие". Эта повесть - довольно сложно сделанная вещь (если смотреть под правильным углом), и с языком в ней тоже всё в порядке.

         Начинается она как цитата из Шекспира - ночь, стены замка, стражники с алебардами и внезапное явление. Пусть не тень отца Гамлета, но тоже нечто неземное, во всяком случае, с точки зрения главного героя. Поначалу сюжет чётко придерживается русла "заговор-спасение принцессы" в антураже камзолов, шпаг и подземелий, затем на смену шекспировской пьесе приходит флеминговская шпионская авантюра с использованием высокотехнологичных гаджетов. Потом экшн впадает в тихую подземную гавань, где не происходит ничего, кроме разговоров, причём чисто философские вопросы перемежаются с прикладными темами пропаганды и практики организации государственных переворотов. По темпу и стилистике этот кусок очень близок к утопиям, но в более свежем формате Герберта Уэллса, а не Томаса Мора. Затем действие вновь нарастает, происходит финальная битва уже в чисто палповом стиле, позаимствованном из космоопер Дока Смита, Джека Уильямсона или ещё кого-нибудь из этой шайки плеяды.

         Несмотря на явную эклектичность, все части повести довольно гладко подогнаны друг к другу, переходы между ними не вызывают активного неприятия, потому что они хорошо вписаны в сюжет. Завершает повествование классический эпилог, где все сёстры получают по серьгам, а автор голосами героев подытоживает события.

         Основная идея "Лозы и Смоковницы" - конфликт между воспитанием/культурным окружением и идеей личной свободы/свободы личности. Но, в отличие от более поздних романов, здесь Хайнлайн не занимается исследованием поднятой темы, он пишет, уже имея ответы на все вопросы. И начинает с козырей - Джона Лайла, верующего, недалёкого и простодушного легата Ангелов Господних сбивает с орбиты любовь к женщине. А поскольку эта любовь запретна, он тут же автоматически переходит в оппозицию к принятому порядку вещей. В этой части сюжета Хайнлайн не слишком оригинален: в классической литературе мужчины под влиянием женских чар то и дело перебегают на другую сторону баррикад, возьмём, например... э-э-э... ну, или... вот чорт! Ладно, я приведу пример из классики как-нибудь потом, сейчас мне в голову упорно лезет один "Тарас Бульба" - и нахально заслонил собой всё остальное. Не думаю, что Хайнлайн читал душераздирающую историю про козака Андрия и его прекрасную полячку, но чем-то подобным он наверняка вдохновлялся.

         Итак, плотские чувства подрывают духовные устои Лайла (история подростка Бобби из Библейского пояса маячит где-то на заднем плане), и он постепенно впадает в ересь, чему активно способствует его приятель Зеб. Затем героя повяжут кровью (убийство шпиона), прогонят через похищение сестры Юдифь и допрос в инквизиции. Не имея иного выбора, Джон уходит в нелегалы. После этого его ненадолго выпускают в свет, где он ещё раз убеждается, что выбрал правильную сторону. В девятой главе он попадает в подземный центр Сопротивления и как персонаж уходит на второй план. Вся третья часть посвящена идеологической накачке героя. В ней Зебадия играет роль Наставника, фигуру, которую Хайнлайн подробно проработает в более поздних своих произведениях. По словам Фары Мендлесон "основная задача Джона Лайла - слушать своего друга Зеба". И Джон слушает Зеба всю десятую главу. В одиннадцатой начинается подготовка к восстанию, озвучивается идея массовой промывки мозгов населения, а потом все приготовления очень оперативно завершаются перехватом трансляции из Нового Иерусалима с церемонии Чуда Воплощения:

         Первая стадия трансформации застала меня врасплох; я был так увлечён кажущейся реальностью сцены, что на мгновение забыл, что на самом деле вижу не реального человека, а триумф трюкового кинематографа, фальшивку, короче говоря - мошенничество от начала до конца.          Черты живой тени начали расплываться. Он вырос на дюйм или два в высоту. Затем черты лица обрели знакомую форму давно умершего Первого Пророка, одежды Пророка сплавились в сюртук древнего покроя, и передо мной явился Преподобный. Неемия Скаддер, бывший странствующий проповедник долины Миссисипи, в том изначальном виде, каким он был, пока не начались эпилептические припадки, которые убедили его, что он - Глас Божий, после чего он вошёл в политику.

         Революционеры подделывают выступление Пророка и, послушная голосам из телевизора, Америка немедленно устраивает Революцию.

         В двенадцатой главе сконцентрирована четвёртая часть повести, в которой происходит битва за Цитадель. Здесь Лайл ненадолго выходит на первый план и играет одну из ключевых ролей, но этот эпизод обставлен чрезвычайно скромно, так, чтобы у читателей не возникло даже мысли о том, что Лайл - великий герой, достойный монумента на Алее Славы. По замыслу автора Джон Лайл никакой не герой, от его поступков мало что зависит, его функция в повести - быть свидетелем грандиозных событий и выслушивать монологи более умных товарищей. В общем, типичный персонаж утопических романов.

         В конце сюжета, как мне кажется, Хайнлайн пытается замкнуть ассоциативное кольцо - повесть начинается со встречи героя с невестой Пророка, толкнувшей его на путь революции, а в её финале невесты Пророка убивают тирана, завершая тем самым революцию. Конечно, эта литературная завитушка может существовать только в моём воображении. Хайнлайн не слишком увлекается литературными завитушками и, в частности, кольцами в сюжетах.

         Но убийством Пророка повесть в её первоначальном варианте не заканчивается. В эпилоге, который называется "Пролог в конце", Джон счастливо женится на сестре Юдифь, вернувшейся из Мексики, отказывается от звания майора, выходит на гражданку, и, на пару с торговцем, личность которого позаимствовал для перемещений по стране, организует фирму по продаже текстиля, наслаждаясь свободой под собственной виноградной лозой и смоковницей (тут следует цитата из Вашингтона без конкретной ссылки на источник).

         В эпилоге упоминается и мальчишка-эспер, едва не погибший от перенапряжения во время битвы за Цитадель. Оказывается, выжил, но потерял свои способности.

         Психотерапевты говорят, что его мозг не пострадал, но у него появился подсознательный блок или фуга - его внутреннее существо решило больше не иметь дела с подобными вещами. Странная история.

         После этого сообщения, по всем канонам литературы XIX века, Джону Лайлу и Юдифь следовало бы усыновить мальчугана, но тут Хайнлайн отступает от шаблона.

         Ещё один кивок в сторону канонов прошлого века сделан в начале эпилога, где герой сообщает, что всё повествование - это его письменный отчёт о событиях, составленный по просьбе Мастера Ложи. Раньше подобные уведомления были в моде. Иногда мне кажется, что древние авторы стыдились писать от первого лица, поэтому вечно выдумывали для своих текстов эпистолярную или мемуарную оболочку. Что ж, у всех свои тараканы. Пусть с этим разбираются филологи.

         Но основное содержание "Пролога в конце", это, конечно, речь полковника Новака, очень пафосная, исполненная любовью к демократии и свободомыслию. Речь как будто предназначена для того, чтобы дезавуировать предпринятую масонами массовую промывку мозгов населения.

         Чисто внешне повесть похожа (скорее, должна походить) на привычный по скрибнеровским временам бильдунгсроман - герой развивается от персонажа Первого типа до Второго (по классификации Паншина). Но на самом деле ничего подобного в первой версии повести не происходит - развитие Лайла сводится к практически мгновенной перемене сторон баррикад. Как пишет Слуссер в книге "The Classic Years of Robert A.Heinlein"

         В одно мгновение молодой человек, преданный одному делу, всей душой переключается на другое: это всего лишь пример человека, обречённого на благодать. С этого момента всякий раз, когда его действия интуитивны, он неизменно делает "правильные вещи"

         Вернувшись к тексту повести спустя четырнадцать лет, Хайнлайн не мог этого не заметить. И он начал вносить изменения. В исходном варианте Лайл встречает сестру Юдифь непосредственно перед тем, как она отправляется служить Пророку. Через час начинается переполох, сестра Юдифь в обмороке, её уносят, Лайл встревожен. Но, как выясняется при следующей встрече, обморок был вызван вовсе не тем, о чём вы подумали - несчастная просто услышала разговор Пророка с кем-то из Администрации, в котором они обсуждали рутинные вопросы, не стесняясь в выражениях.

         "Затем он заметил моё лицо и нахмурился. "Что тебя беспокоит, девочка моя?" спросил он. Сначала я не могла и рта открыть, но потом процитировала ему стих из Священного Писания. Он был ошеломлён, потом рассердился, позвал старшую сестру и приказал: "Выведи отсюда эту глупую девку и проследите, чтобы в следующий раз она была лучше обучена".

         В новой версии Хайнлайн сделал упор на физиологию - невесты Пророка теперь заняты именно сексуальным обслуживанием тирана, и именно это вызвало шок у сестры Юдифь. А ещё он добавил романтизма - между первой встречей Джона с Юдифь и её визитом к Пророку проходит больше месяца, так что чувства Лайла успевают разгореться куда сильнее, чем за час после встречи.

         Хайнлайн также расширил эпизод, в котором Лайл сидит на конспиративной квартире. Он добавил в него чтение книг и свободной прессы, а также разговор об ассассинах (в исходном варианте Каббала гнушалась террора) и внутренний монолог героя, в котором прозвучал известный слоган Хайнлайна: "секретность - краеугольный камень тирании".

         Но констатаций "я понял", "я осознал" совершенно недостаточно, чтобы показать эволюцию персонажа. Для этого герой должен преодолеть какие-то внутренние барьеры и для этого Хайнлайн добавляет разговор о религии, в которой Лайл с ужасом осознаёт, что его друг - атеист, а потом вводит в действие сестру Магдалену. Сексуальная раскрепощённость женщины заставляет Джона Лайла очень явно для читателя преодолеть важный внутренний барьер. А затем Хайнлайн и вовсе убирает фигуру сестры Юдифь с доски, оставляя Лайла терзаться и преодолевать последние сомнения. Помимо очевидного усложнения сюжета и добавления в него бóльшей глубины, эта замена, как мне кажется, несёт и символическую нагрузку, очень личную ремарку автора.

         Как известно, большинство произведений до 1948 года были написаны Хайнлайном в соавторстве с его женой Леслин. Разумеется, её роль в основном сводилась к обсуждению характеров и возможных поворотов сюжета, но её вклад в тексты был настолько существенен, что при разводе Хайнлайн посчитал нужным договориться об её отказе от авторских прав на ранее написанные тексты. Новая жена Хайнлайна, Вирджиния, отличалась от Леслин по многим параметрам, однако постаралась занять её место в этих обсуждениях максимально полно. Замена романтичной, но легкомысленной Юдифь на прагматичную Магдалену очень похожа на замену романтичной Леслин на прагматичную Вирджинию. Нет, я не настаиваю на такой трактовке, но развод с Леслин долгие годы оставался болезненным участком в душе писателя, и он периодически выплёскивал в тексты свои эмоции по этому поводу в той или иной форме.

         Помимо сексуальных подначек, Хайнлайн добавил Джону Лайлу домашней работы с трудами отцов-основателей, но это дурной пафос, который даже американцам кажется чрезмерным. "Он читает слова Тома Пейна и Патрика Генри и получает мистическое откровение" язвительно комментирует Хайнлайна критик Джордж Слуссер. Джордж явно не верит в силу священных скреп - одно слово, интеллигенция.

         Вторым важным изменением в повести было, как я уже говорил выше, изгнание НЛП. Вместо массовой промывки мозгов автор отправляет американский народ в свободное плавание по волнам истинной демократии. На заседании штаба ветеран Сопротивления из Вермонта, похожий на сердитого Марка Твена, проговаривает монолог Новака из первой версии повести, после чего заявляет: "свободных людей не надо "натаскивать"!" - и тут же умирает, чтобы никто не успел оспорить его слова. Но, отказавшись от психогаджетов, Хайнлайн просто-напросто уклоняется от основной проблемы Второй Американской Революции в том виде, в каком он её сам и сформулировал: как привести к свободе людей, которых вполне устраивает текущая ситуация. В этой повести Хайнлайн наткнулся на проблему, которая оказалась ему не по зубам - ни тогда, ни позже он не смог найти её удовлетворительного решения. Кстати, вскоре после публикации повести в 1940 году Хайнлайн напишет рассказ "Solution Unsatisfactory" ("Неудовлетворительное/никудышное решение") - и это название незримо витает над всем его последующим творчеством. По мере удаления от палпа с его простыми парадигмами и примитивными схемами, писатель всё больше будет сталкиваться с серьёзными вопросами в областях, где не бывает простых решений. Одно из главных достижений Хайнлайна как писателя в том, что он принимает новые правила игры и соответственно перестраивает свой подход к литературе. В 1972 году он напишет:

         "...что же я пытался в ней сказать?          Я задавал вопросы.          Я не давал ответов. Я пытался встряхнуть читателя, освободить от некоторых предубеждений и побудить его думать самостоятельно, направить мысли в новое, неиспробованное русло. В результате, каждый читатель получил от этой книги что-то своё, потому что он сам находил свои ответы"

         Сороковые годы отучили Хайнлайна от непринуждённых чисто интеллектуальных игр научной фантастики, где задача сводится к поиску остроумного решения поставленной проблемы. Остатки своего интереса к подобным развлечениям он использовал в ювенильных романах - возможно поэтому они многим и нравятся. Но если бы Боб придерживался только этого направления, он бы никогда не стал тем Робертом Хайнлайном, которого мы знаем.

         Помимо упомянутых радикальных изменений сюжета, Хайнлайн произвёл множество более мелких доработок. По-видимому, между 1939-м и 1953-м он прочитал довольно много специфической литературы: "New Ways of War" Тома Винтригема, "Guerrilla Warfare" Берта Янк Леви (и, возможно, одноимённые труды Эрнеста Че Гевары и Мао Цзе Дуна, которые к началу 50-х вышли на английском), и слегка подковался в практических вопросах вооружённых восстаний. В первоначальном варианте повести подготовка к революции мало чем отличается от подготовки предвыборной компании - речь идёт исключительно об агитации и пропаганде, а масоны выступают светлыми эльфами, которым претит физическое насилие. В новой версии появляется плановый террор, ассасины, вооружённый захват телевизионных ретрансляторов и упоминания о чистке рядов подпольщиков, и, в частности, о печальной участи тех, кто не прошёл проверки при приёме в Ложу. Кстати, сама роль масонов в новой схеме восстания была уменьшена - в прежнем варианте революцию подготовила и осуществила исключительно масонская Ложа. В новом варианте масоны лишь одна из движущих сил Революции, которая организует переворот в кооперации с другими группами, возглавляет восстание, а затем отходит в тень, дистанцируясь от прямого руководства новыми гражданскими структурами. В исходном варианте масоны никому отдавать завоёванную власть не собирались. В ходе правок, касающихся военной организации подпольщиков, Хайнлайн вытер пару примечательных абзацев, которых ей-богу жалко:

         "...добавьте к этому тот факт, что все революционеры, почти без исключения, были сильными индивидуалистами, как правило, одарённые умом. Можно догадаться, как трудно было превратить их в дисциплинированных солдат. Но если бы они не были такими, какими есть, они бы не стали революционерами"

         А ещё Хайнлайн провёл основательную ревизию гаджетов, упомянутых в повести. Так, например, её герои носили электронные часы на пальце, их ход автоматически синхронизировался с сигналами точного времени, посылаемыми из Военно-морской обсерватории. Если задуматься, часы на пальцах попадаются и в других произведениях Хайнлайна, но там они избежали ревизии. Возможно, в данном случае Боб изымал вовсе не часы, а Обсерваторию ВМФ. Это место, куда он изначально стремился, поступая в Академию в Аннаполисе. Ведь поначалу Бобби вовсе не хотел быть моряком, он хотел стать астрономом и выбрал этот кружной путь к цели, потому что другие варианты были ему не по карману. Вполне возможно, что Хайнлайн смахнул со стола обсерваторию ВМФ, как слишком личную деталь, а заодно прихватил и часики.

         Устранён забавный эпизод с заворачиванием в асбестовую ткань при прыжке из ракеты - при работающем двигателе герой неминуемо должен был пролететь через факел, поэтому пришлось придумывать асбестовый чехол на кресло пилота, а кроме того, пришлось поднимать ракету в стратосферу, чтобы встречный поток воздуха не разрезал парашютиста о дверной косяк. В пересмотренном варианте Хайнлайн предложил более изящное решение: использовал для прыжка верхнюю часть дуги траектории, где происходит максимальное замедление скорости и отсечка факела.

         Переписывая текст, Хайнлайн наверняка не выпускал из рук логарифмическую линейку, главный рабочий инструмент писателя-фантаста. Все числовые параметры повести были изменены: число двигателей скутера, вероятность победы восстания и т.п. Всё, вплоть до числа датчиков детектора лжи инквизиции.

         Эти мелкие изменения любопытны, временами забавны, но они мало что меняют в повести. Гораздо любопытнее то, что не подверглось изменениям: в новой версии повести Хайнлайн не стал отменять цензурные правки Джона Кэмпбелла. Все критики, как один твердят о том, что "писатель освободился от жёстких рамок журнальной публикации в вопросах секса..." и так далее и тому подобное. Возможно, в вопросах секса Хайнлайн действительно от чего-то там освободился. Но в том, что касается вопросов религии, в том, что может коснуться существующих религиозных институтов, он по-прежнему предельно осторожен. Думаю, в этом он оказался прав. За тринадцать лет, прошедших с момента журнальной публикации, американское общество начало меняться, но тринадцать лет - слишком малый срок, чтобы что-то изменилось кардинально. Ещё через тринадцать лет из-за одной неосторожной фразы одного волосатого музыканта весь Юг запылал кострами из пластинок популярной группы, а продюсеру пришлось отменять их выступления в Библейском поясе. Так что Хайнлайн вполне трезво оценивал целевую аудиторию и не стал подымать из черновиков то, что теперь останется в них навсегда.

         Книга с переработанным вариантом повести вышла в декабре 1953 года под названием "Революция 2100 года". Название более чем странное, эта дата никак не соответствуют хронологии "Истории Будущего". Хайнлайн предлагал варианты "Гимн перед битвой" (спустя полвека Джон Ринго напишет роман под таким названием, отдав должное Грандмастеру), "Мятеж в Раю" и т.п., но Тед Дикти, редактор "Shasta", озаглавил том "Revolt in 2100", проигнорировав мнение автора. Это была одна из типичных выходок "Шасты". В книгу вошла повесть "Если это будет продолжаться", короткая новелла "Ковентри" и рассказ "Неудачник" - все выстроены в хронологической последовательности. Как видим, к третьему тому "Истории" Хайнлайн окончательно утратил весь первоначальный энтузиазм по поводу заполнения белых пятен диаграммы. Он отлично поработал над первыми двумя томами ("Человек, который продал Луну" и "Зелёные холмы Земли") но уже на момент выхода второй книги их отношения с издательством перешли в сугубо юридическую плоскость. Если верить всему, что об этом написано, Эрл Коршак оказался необязательным партнёром, из тех, что мгновенно забывают свои обещания, хронически не соблюдают договоров, в одностороннем порядке сдвигают сроки, забыв вас об этом предупредить, и, вдобавок, достают всех ночными звонками, потому что лишь по ночам они вспоминают какие-то важные вещи. У машины бизнеса Коршака было только два режима работы: полный стоп и аварийный, когда всё нужно было сделать ещё вчера. Хайнлайн придумал для выбешивающих выходок издателя термин "korshaking". Собственный адвокат фирмы был в шоке от того, как Коршак вёл дела со своими партнёрами. Кроме того, Коршак был скуп на роялти по своим изданиям, и продавал вторичные права на сборники рассказов Хайнлайна, не выплачивая автору ни цента.

         Поэтому третий том "Истории будущего" в итоге был просто собран "из того, что было", Хайнлайн добавил в содержание послесловие "Повесть о ненаписанных повестях", в котором посетовал о том, что никогда не напишет ни "Каменную подушку", ни "Шелест его крыльев", "потому что ему очень не нравится Неемия Скаддер". На самом деле ему очень не нравился совсем другой человек - Эрл Мелвин Коршак. Но написать этого в послесловии, он, конечно же, не мог. И при всём при этом, третий том "Шасты" оказался самым толстым. Скорее всего, ни "Подушка", ни "Крылья" в него бы уже не поместились.

         Альянс с "Шастой" завершился на четвёртом томе - Хайнлайн переписал "Детей Мафусаила", но на "Da Capo" сломался. "Я никогда не допишу Da Capo, в любом случае, я слишком устал от этой серии и, разумеется, не собираюсь подписывать контракт на этот том" написал Хайнлайн своему литагенту в феврале 1955 года. Разорвать контракт с "Шастой" в судебном порядке оказалось слишком накладно. Сделка с Коршаком закончилась автоматически: "Шаста" на целый год задержала выплату сумм по контракту и они были аннулированы. В 1957 году издательство "Шаста" выпустило последнюю книгу, а годом позже прекратило своё существование. Всего Коршак успел выпустить пару десятков книг таких известных авторов, как Лейнстер, Ван Вогт, Браун и др. Скорее всего, Коршак их тоже кинул на бабки, но ухитрился избежать банкротства и остаться при своих, уважаемым членом фэндома.

0902.jpg
Erle Korshak (1923-2021)

         Переработанных для "Шасты" "Детей Мафусаила", после того как Хайнлайн выцарапал права обратно, напечатало уже другое издательство.

         В проект "Истории Будущего" Хайнлайн привлёк своего любимого художника, Хьюберта Роджерса, все обложки для "Шасты" сделал он. Это была одна из последних работ художника в этом жанре - по завершению проекта он переключился на пейзажную живопись, оставив фантастику.

         Странно тасуется эта колода карт. Хайнлайна иллюстрировали самые разные фант-графики, в том числе величайшие художники своего времени - Фрис, Эмшвиллер, Финлей, Ван Донген, Уэлан. Оригиналы, с которых делались обложки, рвали из рук на Ворлдконовских аукционах:

0903.jpg
ДисКон, 1963. Продаётся "Дорога доблести" Эда Эмшвиллера.

0904.jpg
ТриКон, 1966. Харлан Эллисон объявляет покупателя на "Дверь в лето" Келли Фриса.

         Но Хайнлайн никому не писал таких проникновенных писем, как крепкой посредственности Хьюберту Роджерсу. "Таков поэт: как Аквилон, что хочет, то и носит он" (C) Наше Всё.

         Хьюберт не слишком напрягался, выбирая тему для обложки "Революции" - он просто переработал свою старую журнальную иллюстрацию из "Astounding".

0905.jpg
1953, "Shasta". Художник Hubert Rogers.

0710.jpg
1940, "Astounding Science Fiction", No 03. Художник Hubert Rogers.

         Как видим, немецкую каску заменил колпак инквизитора, а герой отказался от пиджака и галстука. В отличие от журнальной версии с озабоченным коммивояжёром, у него тут довольно лукавое выражение лица, не совсем понимаю, что оно означает. Электронные орбиты знаменуют наступление атомной эры. На суперобложке они украшают корешок книги:

0906.jpg
1953, "Shasta". Художник Hubert Rogers.

         Как и предыдущие два тома, форзац "Революции" украсила диаграмма Истории Будущего.

0907.jpg
1950-1953, "Shasta". "The Man Who Sold the Moon", "The Green Hills of Earth", "Revolt in 2100".

         На этом, собственно, все графические изыски "Революции" в "Шасте" заканчиваются, и далее речь пойдёт о переизданиях. Однако на этом не заканчивается история повести, ей предстоит пережить ещё парочку трансформаций, но них немного позже.

1000.jpg

10.Баракабама и другие

         Уже в 50-х вторичные права на сборник "Революция 2100 года" выкупила компания "New American Library", и книга начала выходить под лэйблом репринта "Signet". Права продлялись вплоть до конца семидесятых, и сигнетовские мягкие обложки наводнили весь североамериканский рынок. У них были низкие цены, качественные переплёты и огромные суммарные тиражи, так что "сигнетов" до сих пор полным-полно на всех торговых площадках, и россыпью, и даже в коробочках. Естественно, оформление книг на протяжении 20 лет не могло оставаться прежним. Менялся дизайн, менялись картинки на обложках. В разное время их создавали три художника: два известных и один гениальный. Первым за дело взялся Stanley Meltzoff.

1001.jpg
1955, "Signet". Художник Stanley Meltzoff

         Из трёх вариантов его обложка оказалась самой долговечной. "Signet" несколько раз менял дизайн (каждый раз повышая цену на 10-15 центов), но картинка оставалась прежней:

1002.jpg
"Signet" 1955, 1959, 1965, 1968

         Куда бы ни перемещалась картинка по обложке, на ней неизменно можно было увидеть горящий город, Неемию Скаддера на гигантском уличном экране, вооружённых повстанцев и сладкую парочку на переднем плане...          - Обопритесь на меня, гражданин, я отведу вас в медсанбат!          - Спасибо, сестра! Кстати, классное мини, где достала?

         Вопрос о том, откуда в стране победившей теократии могла появиться красная плиссированная мини-юбка, оставим на совести художника. Гораздо интереснее то, что изображено на заднем плане, этот огромный уличный телеэкран. Потому что красную мини-юбку художник мог увидеть в любом кабаре, а вот такие уличные телеэкраны в 1955-м году отсутствовали на планете как класс. Ведь первые наружные дисплеи-табло появились лишь к концу 50-х. Это были громоздкие, чисто механические конструкции. Передняя часть экрана состояла из дырок, на задней части были нарисованы белые кружочки, а перед каждым из них поднимались или опускались индивидуальные шторки, меняя цвет "пикселя" с белого на чёрный и обратно. В 1968-м году шторки и кружочки заменили электрические лампочки, но эти экраны по-прежнему показывали лишь текст или слегка анимированное чёрно-белое изображение. Только в 80-х лампочки накаливания сменили цветные люминесцентные лампы, и появилась возможность выводить на экран настоящую цветную картинку, но и тогда это было слишком дорогое удовольствие, чтобы крутить на этих экранах обычные телетрансляции. Настоящие уличные телевизионные панели на светодиодах появились лишь в 2001 году. Так что Стэнли рисовал свой экран чисто из головы, а в голове у него были только американские drive-in, кинотеатры под открытым небом. И если присмотреться, это он и есть, здоровенная тряпка, на которую проецируется изображение Пророка.

         Дорисовать на ней растровые полосы Стэнли, конечно же, не додумался, поэтому никаких ассоциаций с телевизором его картинка не вызывает. Что ж, не так-то просто нарисовать гаджет, который появится лишь полвека спустя. Однако Мельцоф отнюдь не полный бездарь. Например, он очень грамотно выстроил сюжет обложки, и все художники, которым после него выпало рисовать обложки сборника "Revolt in 2100", так или иначе перепевали две главные темы, определённые Стэнли: Пророк на уличном экране и городские повстанцы.

         А ещё Стэнли Мельцоф взаправду сумел заглянуть в далёкое будущее - оказывается (на пару с Хайнлайном) он заложил в этой картинке определённый культурный паттерн, который оказался востребован в наши дни. Напомню, что в своё время Джон Кэмпбелл писал о повести "Если это будет продолжаться...": "Культурные паттерны со временем меняются; одно из "изобретений" Хайнлайна заключается в том, что этот факт можно использовать при написании историй". Знал бы Джон, что именно в этой книге и на её обложке присутствует вполне реальный культурный паттерн будущего века, или, выражаясь современным языком, мемчик. Он пролежал, никем не замеченный, до 2012 года, а потом выпрыгнул в сеть, как чорт из коробочки. Конечно, не обошлось без некоторой помощи фотошопа:

1003.jpg

         Или совсем лобовой вариант:

1004.jpg

         Если вы подзабыли недавнюю американскую историю, то я напомню, что вместо Неемии Скаддера с экрана на нас глядит 44-й Президент США Барак Обама. Это та самая баракабама, "кто гадит в наших парадных и тошнит в вагонах метро" (C). Именно он пришёл к власти в Штатах в 2012 году - в то самое время, когда во Вселенной Хайнлайна Президентом был избран Неемия Скаддер.

         Политическая "актуализация" повести Хайнлайна не ограничилась одним вышеприведённым визуальным мемом. Четыре года спустя, в год очередных выборов, публицисты снова заговорили о "кошмарном сценарии Хайнлайна", только вместо Барака Обамы на этот раз склоняли имя Дональда Трампа. А в 2017 году писатель-фантаст Дэвид Брин разразился в своём бложике целой речью, в которой заявил, что "История Будущего Хайнлайна сбывается на наших глазах". Он обильно цитировал и повесть, и "Повесть о ненаписанных повестях", пытаясь доказать, что сценарий прихода к власти Неемии Скаддера точь-в-точь списан с нынешней ситуации США. Не знаю, что там американцы пишут про нынешнего Президента сейчас, но, подозреваю, ещё какое-то время то одна, то другая партия будут пристраивать Хайнлайна на свои знамёна и, прикрываясь цитатами из повести, станут обзывать своих оппонентов "скаддеритами".

         Следующим художником, который рисовал обложку к "Революции", был гениальный Жене Шафран:

1005.jpg
1970, "Signet". Художник Gene Szafran.

         На картинке его фирменная трёхслойная композиция с Ангелами, Девственницами и Пророком на хроматографическом фоне. Пурпурный цвет, как известно, символизирует с одной стороны любовь, с другой - власть, так что Жене использовал его во всех смыслах по максимуму.

         У этой обложки интересна не только лицевая, но и обратная сторона, там, где "Signet" помещал аннотации:

1006.jpg

         "ПОЛЕ БИТВЫ БУДУЩЕГО: 2100 год н.э. Соединёнными Штатами правит злобный Диктатор..." Как видим, издатель попытался связать между собой сюжет повести и название книги. Хорошая попытка - для тех, кто не видел диаграмму Истории Будущего. С этой обложкой вышли четыре или пять тиражей, а в 1979 году эстафету принял третий художник, Винсент Ди Фейт.

1007.jpg
1979, "Signet". Художник Vincent Di Fate.

         Оригинал картинки:

1008.jpg

         Винсент, в отличие от сюрного многослойного Жене, в своих работах весьма прямолинеен и конкретен. У него очень брутальные герои, а тематика отсылает к комиксам 30-х годов прошлого века. Для "Signet" он нарисовал целую плеяду суперменов в длинных плащах, красных труселях и острых "макаровских" воротниках. Воротник и плащ присутствуют и на этой картинке, но изображено тут явно духовное лицо, так что красные труселя остались за кадром. Думаю, перед нами сам Пророк - ведь Мастер масонской Ложи надел бы фартук и шляпу. А ещё мне кажется, что этот Пророк - чернокожий. Хотя, это может быть, в принципе, кто угодно, картинка достаточно универсальна. Но если её поместить на обложку "Фригольда Фарнхэма", она будет смотреться там вполне уместно.

         Когда в 1986 году издательство Baen Books начало выпускать сс Хайнлайна, они пригласили рисовать обложки некоего Джона Мелоу. Мне кажется, этот Мелоу в своих картинках с некоторой долей юмора косплеил работы Ди Фейта. Сравните две картинки:

1009.jpg
"За этим горизонтом", "Signet", 1979. Художник Vincent Di Fate

1010.jpg
"Дети Мафусаила", "Baen", 1986. Художник John Melo.

         Для "Революции 2100" Джон нарисовал вот такую парочку:

1011.jpg
1986, "Baen". Художник John Melo.

         Пожалуй, из всех обложек "Революции", именно эта наиболее соответствует содержанию повести: бравый глуповатый герой в кирасе и женщина, для которой эта кираса не стала серьёзным препятствием. По-моему, очень удачное сочетание фактуры и символизма.

         Но я что-то отвлёкся на революционеров, а хотелось бы сначала закрыть тему телепророков на обложках "Революции". Начиная с Миллениума, художники разных стран (вот чисто дети малые!) бросились подрисовывать на обложки разных баракабам в рамках политической "актуализации" повести.

         Финское издание 2000 года украсила фигура главы католической церкви:

1012.jpg
2000, "Book Studio". Серия "Galaxy SciFi" No 20. Художник неизвестен.

         Подпись под экраном "SWNF - Sparrow Will Not Fall" - это название новостного канала из повести (на самом деле в оригинале он назывался "No Sparrow Shall Fall", видимо, художник сделал обратный перевод с финского на английский). А на экране (обратите внимание, на этот раз там есть растровые полосы) мы видим кого-то очень похожего на Папу Римского Иоанна Павла II (актуальный Папа на тот год). К сожалению, подходящих фото с ним я что-то не нашёл, на доступных в сети он либо с поднятыми руками, но без красной столы на плечах, либо в красной столе, но без рук. Есть, правда, удачное совпадение жеста и облачения у следующего Папы, Бенедикта XVI:

1013.jpg

         Думаю, сходство с финской обложкой очевидно. В общем, Джон Кэмпбелл напрасно пытался напустить туман и рассказывал про "ложный культ". Горячие финские парни решительно посрывали все маски и назвали вещи своими именами: Неемия Скаддер - агент Ватикана, сказали они. Точка. В этом, кстати, есть определённый резон. Если предположить, что Неемия был не какой-то абстрактный "фундаменталист", а вполне конкретный католик, то вся предыстория Второй Американской Революции выглядит в новом свете: на фоне экономического и духовного кризиса американские протестанты оказались вытеснены католиками, получившими экономическую и идеологическую поддержку из Ватикана. Что-то вроде польской "революции" 80-х, только в более крупном масштабе. Власть Пророков вполне могла поддерживать тесные отношения с Ватиканом, а Ватикан мог официально признать Неемию Скаддера святым. Это также объясняет, почему главный герой уверен, что в Англии (где позиции католиков слабы) живут каннибалы, а Рим в негативном ключе не упоминается. Это проливает новый свет на международное положение Нового Иерусалима. И это же, возможно, объясняет, почему к 2100 году на Земле вообще не осталось католиков (см. "Фрайди" и другие поздние романы). Если Римская церковь была внешней опорой Американской Теократии, то изгнание католиков с Американского континента могло быть только началом. С падением железного занавеса информация о проделках Пророков распространилась по планете и могла вызвать антикатолические настроения. Но это, конечно же, чистая конспирология, которая в дребезги разбивается одним упоминанием Католического Легиона в рядах повстанцев (если, конечно, он не был туда дописан специально, чтобы усыпить бдительность католички Кей Таррант).

         Но христианство - не единственная мировая религия. На Ближнем Востоке водятся свои баракабамы и свои художники, которые пытаются адаптировать классику к местным условиям. Так, например, на последнем турецком издании "Революции" обложку украсил весьма колоритный ближневосточный бородач:

1014.jpg

         Подобные картинки я имел удовольствие наблюдать в 70-х - на афишах в одном сельском клубе. Местный художник, находясь в творческом угаре, создавал незабываемые сочетания цветов и форм. Турецкие художники тоже испытывают слабость к киноафишам и не чураются перерисовывать с них на обложки для местных книг. Не исключено, что и эту картинку они потырили с какой-нибудь киноафиши. Жаль, изображение размыто, но на голове Пророка явно что-то ближневосточное, наподобие куфии. На обычную арафатку не похоже, я такую штуку видел то ли на арабском шейхе, то ли на Лоуренсе Аравийском. Что не исключает варианта скверно перерисованной шапки Мономаха. Но кем бы ни прикидывались презренные скаддериты, Аллах найдёт и покарает неверных.

         А теперь посмотрим французский вариант раскрытия темы. В одной из глав я уже писал о замечательной серии издательства "OPTA", которая выходила с 1967 по 1974 год. Серия "Les classiques de la Science Fiction" была чем-то вроде советской "Библиотеки Всемирной Литературы", только вошла в эту "всемирку" исключительно фантастическая литература. Хайнлайну в этой серии были посвящены тома NoNo 10, 16, 28, 29 и 47. 10-й и 16-й тома вместили в себя "Историю Будущего". В первый вошли сборники "Человек, который продал Луну" и "Зелёные холмы Земли". Предваряла цикл очень неплохая статья Сэма Московица, нашлось место и диаграмме Истории. "Революция", "Пасынки" и "Дети Мафусаила" вошли во второй том.

1015.jpg
1969, "OPTA".

         Суперобложки, в отличие от "всемирки", в этом издании весьма бюджетные и невзрачные, и я их не буду показывать, зато есть рисованный форзац:

1016.jpg
1969, "OPTA". Художник Pierre Koernig.

         Левый верхний уголок посвящён сюжету "Если это будет продолжаться..." Фантазия художника породила Пророка с посохом, собор и человеческий хаос вокруг, смахивающий на зомби-апокалипсис. Иллюстрация в тексте всего одна, на ней Пророк уже без посоха, от него отчётливо веет Азией и малобюджетными боевиками с кун-фу.

1017.jpg
1969, "OPTA". Художник Pierre Koernig.

         Таким образом, тема Пророка отыграна в образах Запада, Ближнего и Дальнего Востока, а возможно и Африки (с учётом картинки Винсента Ди Фейта). Теперь можно перейти ко второй основной теме обложек.

         Вторая основная тема обложек "Революции" - вооружённые революционные массы. В кап.странах к этой теме относятся несколько нервозно, и тамошние художники стараются делать упор на индивидуальность, а не на массовость, как, например, неизвестный датчанин, собравший на обложку вот такой коллажик:

1018.jpg
1973. "Stig Vendelkaers Forlag". Художник неизвестен.

         Революционер тут ярко выраженный, но всего один, а на одного яростного пролетария на картинке приходится сотня равнодушных мелкобуржуазных обывателей. Лишь в отдалении одиноко возвышается чей-то кулак - то ли в качестве поддержки, то ли наоборот, угрозы. "Узок круг этих людей, страшно далеки они от народа" (C). Глаз Большого Брата в небе спокойно бдит за процессом. Картинка оставляет чёткое ощущение, что вот-вот подъедут фараоны, заберут красного пролетария, и революция в 2100 на этом бесславно закончится.

         Не менее жалко выглядит революция с британской точки зрения. Издание 1972 украсила картина Брюса Пеннингтона, который обожал рисовать пожары, разрушения и прочий негативчик:

1019.jpg
1972, "NEL". Художник Bruce Pennington.

         Что мы тут видим? Труп на переднем плане и кучку людей у врат готического собора, которые грозят кулаками стае летающих тарелок. Не думаю, что тарелку можно прогнать кулаками, так что, скорее всего, эти юфо не улетают, построившись в косяк, а наоборот, только-только подлетели и развернулись в шеренгу - и сейчас ка-а-ак вмажут синими или зелёными лучами по этим жалким маленьким фигуркам! Позже эту картинку использовали турки для своего первого издания "Революции" в 1975 году.

         В следующем оформлении NEL использовали картинку Тима Уайта:

1020.jpg
1978, "NEL". Художник Tim White.

         Оригинал картинки:

1021.jpg

         Думаю, вы её узнали, её много раз лепили на обложки книг Хайнлайна (и не только) в самых разных видах и разных изданиях - от "Звёздного десанта" до "Дороги доблести". Если присмотреться, на ней можно разглядеть сухопутный линкор, высаживающий отряды повстанцев в парке Цитадели. А если не присматриваться, то это просто очередная картинка Уайта про очередные звёздные войны. Пару лет спустя её использовали немцы:

1022.jpg
1980, "Goldmann". Художник Tim White.

         Работы Уайта, Фосса и прочих "универсалов" в докомпьютерную эпоху играли роль нынешних стоковых картинок. Издатель открывал альбом художника и тыкал пальцем в первую попавшуюся: "Во! Что надо: и про войну, и чтобы космическое, ага.". Визуальная деградации книжной отрасли началась не в 90-х, а ещё тогда, в 70-х. А ведь когда-то герр Голдман заказывал обложки своих изданий знакомым художникам:

1023.jpg
1964, "Goldmann". Художник неизвестен.

         Картинка минималистская, но в ней можно увидеть революционные массы, атакующие город, расцвеченный вспышками выстрелов. Но даже такая картинка - редкое исключение, ведь, как я уже говорил, западные художники предпочитают изображать на обложках отдельно взятых индивидуумов, а не массовые выступления трудящихся.

         Вот, например, первое британское издание:

1024.jpg
1959 "Digit Books". Художник Ed Valigursky "The Snows Of Ganymede", 1958.

         Понятно, что картинка "левая", но ведь на ней явно не вооружённое восстание масс, а какие-то личные разборки.

         А вот последняя обложка от "Baen", какое-то "клубное" издание, выпущенное в годовщину смерти писателя:

1025.jpg
1989, "Baen". Художник неизвестен.

         Возможно, это битва за Цитадель, всё в дыму и ничего не разобрать. А вот логотип на плече пилота виден отчётливо, и, вполне возможно, он использован художником незаконно - уж больно смахивает на чей-то зарегистрированный товарный знак. Лет пять назад подобное лого, четыре перекрещенных стрелки, стали предметом скандала - оказывается, их аж в 1965 году придумала фирма "Kinneir, Calvert Associates" для аэропорта Глазго:

1026.jpg

         Полвека спустя эти четыре стрелки нагло присвоила компания "Virgil Abloh" для своих дурацких свитеров. Как говорится, "Солонку спёр... не побрезговал" (C).

         И напоследок немного латинской экспрессии.

1027.jpg
1968, "Livros Do Brasil", серия "Coleccao Argonauta" No 132. Художник Lima de Freitas.

         "Коллекция" была отменно длинной серией фантастики, она начала выходить в Португалии в 1953 году и закончилась в 2006-м. Последним вышел том за номером 563, то была "Дюна". Такие объёмные серии фантастики выходили, по-моему, только в Германии. На периодичность издания "Коллекции" не повлияла даже революция 1974 года. Это как если бы советская мировская серия ЗФ продолжала бы выходить после развала Союза ещё лет двадцать.

         Художник Lima de Freitas отдал этой серии 20 лет жизни. У него были разные обложки, но конкретно вот эта мне нравится. Этакие бравые бронированные ребята, из которых дух свободы так и брызжет!

         Хорошая задумка была у художника бразильского издания:

1028.jpg
1977, "Francisco Alves" серия "Mundo Fantastico" No7. Художник неизвестен.

         К сожалению, качество скана не очень, но кое-что разглядеть можно - сплошная символика и фокусы с ракурсами. Я лично вижу край горящей бумаги, образующей горизонт этого мира, пылающий храм на горизонте и бумажных солдатиков, падающих в выжженную прореху их бумажного мира - но это только моё прочтение, я уверен, там можно увидеть и что-то другое.

         А завершит тему обложка аргентинской "Революции", для которой, похоже, позаимствовали картинку Пола Лера.

1029.jpg
1978, "Dronte". Художник, предположительно, Paul Lehr.

         Я не знаток Лера, но когда я вижу циклопические сооружения или механизмы каплевидной формы, а на их фоне микроскопических людей в виде жалких букашек, я уверен, что такое мог нарисовать только он, Пол Лер. Это его фирменный мизантропический стиль.

         И на этом на сегодня всё. У меня осталось ещё полсотни обложек, среди которых можно найти парочку достойных картинок и весь набор советских и российских изданий повести с шикарными внутренними иллюстрациями. Так что парочка глав с картинками и комментариями по поводу отечественных переводов в этом обзоре ещё появятся.

1030.jpg

1100.jpg

11.Будущее, которое прошло

         Подготовка пятитомника в "Шасте" заставила Хайнлайна пересмотреть тексты, написанные за десять лет сотрудничества с палп-журналами. И не только в плане подготовки новой редакции. Хайнлайн, конечно же, вносил изменения, связанные с прогрессом науки, это было одно из правил НФ, которые он старался соблюдать. Но были и другие изменения. Эпоха палпа уходила, многие вещи начали выглядеть для писателя совсем по-другому. Он больше не испытывал энтузиазма по поводу "Истории Будущего" - грандиозной панорамы полутысячи лет человеческой цивилизации. Сама диаграмма "Future History" превратилась в прокрустово ложе, на которое он не мог пристроить свои замыслы. Ему хотелось говорить о более сложных вещах, чем космическая летопись человечества, а работа над детскими книгами для "Scribner"s" показала, что бэкграунд для очередного романа легко можно создавать тут же на ходу, без отсылки к другим произведениям. Диаграмма больше не выполняла свою главную функцию, и Хайнлайн поставил точку на этом проекте в 1967 году, выпустив в издательстве "G.P. Putnam"s Sons" огромный, почти в семьсот страниц толщиной, сборник "The Past Through Tomorrow". В книгу вошли почти все рассказы и повести из трёх томиков "Шасты", плюс переработанный роман "Дети Мафусаила". Втиснуть сюда ещё и "Пасынков Вселенной" уже не удалось, но "Пасынков" "Putnam" не так давно выпустил отдельной книгой. На русский язык название "The Past Through Tomorrow" традиционно переводят как "Прошлое через Завтра", и это данность, с которой нам приходится мириться. В других странах эту игру слов переводить даже не пытались. В Европе и Южной Америке сборник выходил под названием "История Будущего", иногда с разбивкой на два, три или четыре томика.

         Красивых или интересных обложек у этой книги было раз-два и обчёлся. В первую очередь это картинка Карла Лундгрена 1979 года. На ней изображён Человек, Который Продал Луну, мистер Д.Д. Гарриман, в профиль слегка похожий на мистера Р.Э. Хайнлайна.

1101.jpg
1980, "Berkley Books". Художник Carl Lundgren.

         Ещё есть "Шумный" Райслинг, распевающий "Зелёные холмы Земли" от Джеймса Уорхола:

1102.jpg
1988, "Ace Books". Художник James Warhola.

         Это хорошие картинки, однако, они не имеют отношения к повести "Если это будет продолжаться...", а мне бы не хотелось удаляться от основной темы. К сожалению, большинство издательств радостно ухватились за возможность уйти от конкретики "Революции 2100-го" к аморфности "Истории Будущего" и поспешили заполнить обложки космическими пейзажами и космической техникой. Конечно, формальное основание для этого было и в "Революции": в связке с повестью в сборник входил рассказ "Неудачник", в сюжете которого присутствуют космические корабли - в качестве тягловой силы для перемещения астероида. Но связь картинки на обложке с сюжетом мало кого заботила, большинство издателей просто лепили туда звездолёты, "потому что это профанатастику". Одни японцы отнеслись к теме всерьёз.

         В 1986 году они выпустили "The Past Through Tomorrow" в виде симпатичного трёхтомника.

1103.jpg
1986, "Hayakawa". Художник Nonaka Noboru.

         Несмотря на название от "Putnam", содержание и компоновка произведений в томах отчасти позаимствованы у "Shasta", отчасти специфически-японские. Первый том называется "Далила и космические парни" и существенно отличается от классического "Человека, который продал Луну", второй том сохранил название "Зелёные холмы", но позаимствовал "Реквием" и ещё кое-какие рассказы, а роман "Дети Мафусаила" в этот трёхтомник вообще не попал. Сборник "Революция 2100 года" вошёл в третий томик серии почти без потерь.

1104.jpg
1986, "Hayakawa". Художник Nonaka Noboru.

         Но это не первое издание повести на японском. Впервые "Если это будет продолжаться..." вышла в Стране Восходящего Солнца в 1956 году в издательстве "Gengensha" под названием "Революция 150 лет спустя". Сама серия называлась "Saishin kagaku shosetsu zenshu", в ней выходила классика Золотого века НФ, в том числе несколько книг Хайнлайна. Оформлением обложек издательство себя не слишком утруждало: картонный футляр и обложка под стать футляру. К сожалению, от "Революции" у меня есть только лицевая сторона футляра.

1105.jpg
1956, "Gengensha". Художник отсутствует.

         На обратной стороне футляра написано то же самое на английском. Чтобы получить какое-то представление о дизайне серии, посмотрим, как выглядела другая книга, "Зелёные холмы Земли". Здесь полный комплект книга+футляр, и они показаны с обеих сторон:

1106.jpg

         Несмотря на такую непритязательность обложек, внутри этих книжек были иллюстрации. К сожалению, найти иллюстрации к повести мне не удалось. Японская графика в те годы активно заимствовала и перерабатывала американские шаблоны с непредсказуемым результатом. Это могло быть симпатично, забавно или ужасно. Вот как выглядели в этой серии "Кукловоды" Хайнлайна:

1107.jpg

         А вот так иллюстрации к Брэдбери:

1108.jpg

         Но, раз картинок нет, я поделюсь хотя бы оглавлением повести "Если это будет продолжаться..." - потому что её переводчик Minai Keiji испытал культурный шок, когда увидел, что глупый Робато Хайнрайна вместо названий глав использовал просто числа. Всем известно, что названия глав очень важны: они пересказывают их содержание и позволяют читателю настроиться должным образом. Нелепое упущение автора непременно нужно было исправить. Переводчик с редактором трудились, не покладая рук, и вот что у них получилось:

"Революция 150 лет спустя"

         Сами видите, как много потеряла повесть без этих чудесных романтичных заголовков. К сожалению, времена менялись, в Страну Восходящего Солнца пришли суровые законы копирайта, и столь поэтично Хайнлайна уж больше не переводили. Второе японское издание повести вышло 13 лет спустя, в строгом переводе Тетцу Яно, великого японского хайнлайноведа:

1109.jpg
1969, "Hayakawa". Серия "SF" No 3209. Художник неизвестен.

         Это опять была книга в футляре (слева), но с художественной обложкой (справа). К сожалению, на этот раз без иллюстраций. Потом было издание 86-го года, которое вы уже видели, и более повесть в Японии не издавалась.

         Французское сс Хайнлайна издательства "Gallimard" выходило в 2005-2011 годах, половину обложек в нём заняли бессмысленные звездолёты всех видов и размеров. "Революции 2100 года" достался вот такой насекомообразный, пузатенький старшип:

1110.jpg
2005, "Gallimard". Серия "Folio SF" No 209. Художник Sparth.

         Совсем маленький кораблик украсил шведское издание 1984 года:

1111.jpg
1984, "Delta". Художник Colin Langeveld, "Der Heilige Vulkan", 1984.

         Картинка, конечно же, левая. Она позаимствована с одной из обложек немецкой мега-серии "Atlan", а во избежание проблем с копирайтами порезана и отзеркалена:

1112.jpg
1984, "Pabel/Moewig", "Atlan" No 672. Художник Colin Langeveld.

         Положа руку на сердце, в урезанном виде картинка выглядит гораздо лучше. Несмотря на легкомысленное отношение к картинкам, серия "Delta SF" была хорошей серией с качественными твёрдыми переплётами и отличным содержанием. Она начала выходить в 1972 году с романа Уиндема "День Триффидов". В ней печаталась не только англоязычная фантастика, но и фантасты всего мира. Надо сказать, Стругацких в этой серии вышло не меньше, чем Хайнлайна. На пятнадцатый год издания количество томов "Дельты" перевалило за двести, но в 1988 году вышел сборник под названием "Ктулху-II", после чего выпуск книг предсказуемо прекратился.

         Ещё немного космических корабликов, чтобы закрыть тему. Вот эти две летающие конструкции работы Уайта разлетелись по разным изданиям британской фирмы NEL:

1113.jpg
1977, "NEL". Художник Tim White.

         Оригиналы космического дизайна:

1114.jpg1115.jpg

         В конце прошлого столетия эти кораблики летали на обложках разного дизайна то вместе, то порознь, и в итоге их так заездили, что они развалились на кусочки:

1116.jpg
2014, "Gollancz". Художник Tim White.

         На самом деле это шикарное восьмисотстраничное издание, в котором впервые оказались на месте все рассказы и предисловия/послесловия, плюс довольно необычная компоновка произведений: две повести, из которых состоят "Пасынки Вселенной", не слиты в единое целое, а подчёркнуто разделены. Здесь они обрамляют с двух сторон роман "Дети Мафусаила".

         Думаю, на этом довольно корабликов. Что касается прочих бессмысленных или абстрактных художественных творений, мне хочется отметить две симпатичные работы. Во-первых, английское клубное издание 1965 года:

1117.jpg
1965, "SFBC". Художник John Griffiths, "City", 1961.

         На эту суперобложку стоит посмотреть с обеих сторон:

1118.jpg

         По-моему, это замечательно. Простенько, но со вкусом - и многозначительность присутствует. Дизайнеры любят использовать подобные картины с многозначительностью в разных интерьерах типа "Пентхаус Миллионер" или "Офис Современной Компании".

         Вторая картинка - с итальянского издания "Революции" 1971 года:

1119.jpg
1971, "La Tribuna", серия "Galassia" No156. Художник Franco Lastraioli.

         В ней нет ничего гламурного, она просто забавная и как бы со смыслом. Возможно, это и в самом деле не вольный полёт фантазии художника, а вполне конкретная иллюстрация к новелле "Ковентри", входящей в сборник. Но даже и в этом случае картинка симпатичная.

         А вот это точно не иллюстрация, а просто красивая обложка первого сербского издания "Истории Будущего":

1120.jpg
1995, "Polaris". Художник Peter Jones, "Interface", 1977.

         Как видите, у сербов в 90-х был свой "Полярис", правда, в мягкой обложке, без иллюстраций, да и серийным оформлением там не пахло. Но это была довольно объёмная, хотя и малотиражная серия "SF biblioteka Polaris", которая собирала мировые шедевры фантастики. "История Будущего" вышла в четырёх книгах с одинаковыми обложками, под незатейливыми названиями "Knjiga Prva", "Knjiga Druga", "Knjiga Treća" и "Knjiga Ćetvrta":

1121.jpg

         Разбивка по книгам почти такая же, как в японском варианте "The Past Through Tomorrow", т.е. "Человек, который продал Луну" и "Зелёные холмы Земли" причудливо перемешаны, а "Революция 2100 года" сохранила изначальный состав. Плюс "Дети Мафусаила" отдельным томом.

         И напоследок - две шикарные картинки из Нидерландов. "Революция 2100 года" от издательства "Het Spectrum" за 1972 год:

1122.jpg
1972, "Het Spectrum", серия "Prizm" No1524. Художник Roger Wolfs.

         И её творческое переосмысление семь лет спустя:

1123.jpg
1979, "Het Spectrum", серия "Prizm" No1524. Художник Roger Wolfs.

         Выглядит неожиданно резко для мирной страны ветряков и тюльпанов. Но если вспомнить историю, там тоже были свои Салтыковы-Щедрины и едкая сатира "Тиля Уленшпигеля". Именно в Голландии пятьсот лет назад началось восстание против католической церкви и инквизиции, так что "Революция 2100 года" должна была прийтись голландцам ко двору.

         Несмотря на чёткую антиклерикальную направленность, повесть "Если это будет продолжаться..." часто издавали в традиционно-католических странах, Италии, Германии, Испании, странах Латинской Америки и т.п. Она выходила на Дальнем Востоке, в Китае и Японии, но миновала Южную Корею. Она отметилась на Ближнем Востоке, в Турции, но её проигнорировали в Израиле. И, за исключением чехов и сербов, её проигнорировала вся Восточная Европа, включая Прибалтику. Что плавно подводит нас к стране, где эта повесть выходила двенадцать раз - поменьше, чем в Америке, но побольше, чем в Великобритании. Если же посчитать суммарные тиражи, то мы, понятно, впереди планеты всей. Но об этих прошлых заслугах мы поговорим как-нибудь потом, в ближайшем будущем.

1124.jpg

1200.jpg

12. Тонзуры и цензура (начало)

         Среди прочих крупных вещей повесть "Если это будет продолжаться..." выделяется наличием нескольких версий. У Хайнлайна не так много официально опубликованных переделок: "Дети Мафусаила", "Панки-Барсум: Число Зверя", "Гражданин Галактики", "Взрыв всегда возможен" и "Если это будет продолжаться...". Вариативность произведений иногда позволяет заглянуть в голову автора и отследить направления (и изменения) его мысли. А помимо внутренних вариаций сюжета, у произведений существует внешний культурный шлейф - волны, разбегающиеся в ноосфере, отклики, искажения и трансформация в массовом сознании исходной авторской мысли. Портрет произведения "снаружи" не менее интересный объект исследования, чем портрет "изнутри". А если их, вдобавок, сопоставить друг с другом... Но для подобных культурологических проектов требуется солидный временной ресурс, которым я не располагаю, поэтому вернёмся к истории взлёта и падения теократии Скаддера на Американском континенте. Она существует в нескольких вариантах. "Нулевая" версия этой истории - соответствующий абзац в дебютном романе Хайнлайна "Для нас, живущих". Первая версия - вариант, опубликованный в феврале-марте 1940 года в журнале "Astounding Science Fiction". Вторая версия - книжная публикация 1953 года в сборнике издательства "Shasta" "Revolt in 2100".

         Ещё стоит упомянуть роман Сирила Корнблата и Джудит Меррил "Канонир Кейд", написанный в 1952 году. Конечно, соавторы творчески переработали сюжет Хайнлайна, но источник вдохновения, на мой взгляд, слишком очевиден. И Сирила с Джудит трудно этим попрекнуть, ведь они действовали точно по рецепту Грандмастера: "наткнулись на хорошую идею - не стесняйтесь, смело спиливайте номера и перекрашивайте кузов, главное, чтобы машинка поехала". Ну или как-то так.

         На версии 1953 года вариации текста не закончились. Правда, дальнейшие метаморфозы происходили уже с русскими переводами повести. Точнее, с одним переводом. Некоторые вещи Хайнлайна переводили в 90-е по десять-двенадцать раз подряд, но это не тот случай. Первый же перевод "Если это будет продолжаться..." стал единственным, и более на этот текст никто не покушался. Зато сам перевод претерпел несколько изменений: Первый вариант - публикация 1967 года. Второй вариант - публикация 1991 года. Третий вариант - публикация 2020 года.

         Почему перевод оказался единственным? Вообще говоря, это не совсем типично. В среднем романы и повести Хайнлайна переводили на русский не менее трёх раз, а рассказы ещё чаще. Но при наличии старого, советского перевода, новые появлялись заметно реже, а в данном случае, возможно, дополнительную роль сыграл статус переводчика, ведь это был великий детский писатель И.В. Можейко, более известный как Кир Булычев.

1201.jpg
И.В.Можейко, фото периода 60-70-х.

         Для перевода повести "If This Goes On..." Можейко придумал псевдоним "Ю.Михайловский" ("Кирилл Булычев" в те времена специализировался на детективах). Многие переводы Можейко, сделанные в 60-70-х, до сих пор остаются первыми и единственными. Так получилось и с повестью "Если это будет продолжаться...". Перевод был сделан в 1966-м, а напечатали его в 1967 году в альманахе "НФ" No 7 издательства "Знание".

1202.jpg
1967, "Знание" альманах "НФ" No7. Художник В.Провалов.

         В этом сборнике были напечатаны три замечательные повести, Ольги Ларионовой, Пола Андерсона и Роберта Хайнлайна, плюс несколько проходных рассказов и дежурных статей. Снаружи его украсила обложка художника Провалова, и, надо признать, фамилия соответствует, картинка так себе. Из положительных моментов стоит отметить, что иллюстратор оставил без внимания повесть Р.Хайнлайна, отдав предпочтение О.Ларионовой (Пигмалион справа), П.Андерсону (дельфинчик слева) и непонятному старичку с собачкой (уже и не помню, откуда они взялись).

         Альманах "НФ" изначально имел вызывающий дизайн. В смысле, оформление обложки с таким дизайном бросало вызов художнику. Разместить картинку внутрь буквы "Ф" - это было весьма креативно. Дело в том, что всевозможные "иллюминаторы" в шестидесятых встречались часто:

1203.jpg
1966, "Pan Books". Художник неизвестен.

1204.jpg
1968, "Géminis". Художник неизвестен.

         Я уже не говорю об итальянской серии "Urania" издательства "Mondadori", где с 1964 года "иллюминатор" стал фирменным элементом:

1205.jpg
1997, "Mondadori", серия "Urania Classici" No 241. Художник Jacopo Bruno.

         Но одно дело вписать картинку в кружочек - традиции итальянской "тондо" тянутся с эпохи Ренессанса - и совсем другое дело гармонично разместить картинку в полукружиях кириллической буквы "Ф". Альманах "НФ" цеплял взгляд как раз этими картинками, начиная с самой первой, с подводным динозабером из повести Емцева и Парнова:

1206.jpg
1964, "Знание", альманах "НФ" No1. Художник В.Пивоваров.

         К сожалению, большинство художников не приняло вызов дизайнера и проигнорировало как предлагаемый формат диптиха, так и саму круглую форму, просто подставив за круглое окошко с перекладиной обычный посткард. Но некоторые графики честно пытались обыграть и бинарную структуру, и круглую форму, в том числе В. Провалов. Откровенных шедевров на этом поприще создано не было, и после "НФ" No 20 от вызывающего дизайна отказались (а после No 36 отказались и от самого альманаха). Но за это время энэфки успели поиллюстрировать Г.Басыров и его коллеги из "Химии и жизни", а в самом альманахе успели напечатать разные запоминающиеся вещи типа "Арены" Ф.Брауна или "Абракадабры" Э.Ф.Рассела.

         Я не большой любитель всяких сборников-альманахов-антологий, обычно в них напиханы очень разные по качеству вещи, даже в самых титулованных сборниках, типа "Лучшее за год" Дозуа, можно найти от силы один-два хороших рассказика, остальное откровенный шлак. Но в советские времена, до эпохи копирайта, составителям было из чего выбирать, и результатом стали маленькие шедевры, типа тематических подборок в серии "ЗФ" издательства "Мир", а также большие шедевры типа "Эллинского секрета" или "Пасынков Вселенной". Где-то посредине между "Эллинским секретом" и отстойной "Фантастикой-19..." располагались альманахи "НФ" издательства "Знание". Некоторые выпуски (концептуальные, посвящённые одной теме) были очень даже ничего, другие совсем ни о чём. Мне кажется, "НФ" сильно мешало отсутствие чёткой редакционной политики. В антологиях то появлялся блок науч-поп статей, то исчезал, в некоторых выпусках приводилась справка об авторах, в других она отсутствовала, деление на рубрики появлялось и исчезало, в роли составителей выступали самые разные люди, они могли написать предисловие, обосновывая свой выбор, а могли ничего не написать. Многие альманахи были как будто собраны из случайных вещей, и шедевры в них попадали чисто по статистике, а не по воле редактора. Поэтому и запомнились эти книжечки по большей части не как сборники, удачные или не удачные, а по одной-двум вещам, которые в них вошли.

1207.jpg
1990, "Знание", альманах "НФ" No34. Художник Г.Бойко.

         Впервые с выпусками альманаха "НФ" я познакомился ещё в очень юном возрасте, и мои первые впечатления не были замутнены ни средним образованием, ни чтением классики, а это значит, что я воспринимал литературное вещество в его чистом виде, как оно есть. Каждый альманах был для меня вместилищем парочки шедевров, остальное просто не существовало. Моими кумирами тех лет, соответственно, были Шаров, Фирсов, Горбовский и ещё несколько импортных имён, среди них Саймак ("Фактор ограничения") и Хайнлайн ("Дом, который построил Тил").

         Хайнлайна в "НФ" публиковали трижды: в No6 вышел "Дом, который построил Тил", в No7 повесть "Если это будет продолжаться...", а в No 16 (который внезапно вышел в твёрдой обложке) рассказ "Испытание космосом". Из всех трёх вещей меня поразил только "Дом", остальное я по малолетству просто проигнорировал. И "НФ" No7 мне запомнился не Хайнлайном, а повестью Пола Андерсона "Сестра Земли" с её душераздирающей концовкой. После неё Хайнлайн как-то не пошёл - показался слишком сухим и скучным. Тогда я просто не осознал, что это тот же самый автор, что написал "Скрюченный домишко". Краткая справка в конце книги об этом рассказе даже не упоминала. Она вообще мало о чём упоминала. Вот что там было написано:

         Известный американский писатель-фантаст, автор романов "Восстание в 2000 году", "Дверь в лето", "Послезавтрашний день", "Двойная звезда", "Повелитель марионеток", сборник рассказов "Зелёные холмы Земли" и других книг.

         Сейчас, конечно, забавно читать про роман "Восстание в 2000 году", но это не единственная проблема в альманахе "НФ" No7, как выяснилось позднее. Много лет спустя переводчик признался, что повесть Хайнлайна "подверглась решительным сокращениям по идеологическим соображениям и потеряла почти треть своего объема". Повесть действительно заметно порезана, но "треть" - это, мягко говоря, преувеличение, да и насчёт "идеологии" можно поспорить. В тексте подчищены упоминания масонов, так что у невнимательного читателя могло сложиться впечатление, что революцию против религиозной диктатуры устроили отпавшие от церкви безбожники. Кроме того, в описании работы подполья и просто быта главного героя были опущены некоторые мелкие детали. Всё это, как мне кажется, служило одной цели: оставить у читателя впечатление, что подполье - исключительно светский проект, что заправляют им сплошные атеисты или хотя бы агностики, наподобие Зеба, а никак не религиозные сектанты.

         По сути, редактор Г.Малинина очистила текст Хайнлайна от остатков маскировки, за которыми пряталась его антиклерикальная сущность. Назвать это "идеологической цензурой" у меня язык не поворачивается, поскольку собственно идеологии эти правки практически не коснулись. Я бы назвал это "атеистической цензурой", но, как я уже говорил, она была рассчитана только на невнимательного читателя. Для читателя внимательного в тексте осталось достаточно зацепок. То ли редактура была проделана небрежно, то ли товарищ Малинина оставили эти зацепки с каким-то дальним умыслом, во всяком случае, результат цензуры не вполне однозначный.

         Если говорить конкретно, то из текста вырезаны все формулы масонского ритуала приёма Лайла и Зебадии в Ложу. Истинная природа подполья в переводе тоже более-менее завуалирована, слова "Ложа", "Мастер", "Архитектор" и прочая масонская атрибутика удалены или заменены безобидными синонимами. Однако это сделано не во всём тексте. В главе десятой происходит какой-то сбой - и слово "Ложа" внезапно выскакивает перед читателем, как чорт из коробочки. А затем ещё раз, в главе тринадцатой. Вдобавок там появляются "Мастер" и "шляпа каменщика" - достаточно прозрачный намёк для тех, кто в теме. Затем, в четырнадцатой главе, все упоминания Ложи и Братства вновь исчезают, причём здесь они вырезаны с особой жестокостью - вместе с большими кусками текста - и поэтому советский читатель так и не узнал, что зачинщики и организаторы революции после её победы немедленно самоустранились от дальнейшей политики.

         Помимо отсылок к масонам, исчезла религиозная лексика в разговорах героев. Разные благочестивые завитушки в речи Ангелов заменили обыденные мирские обороты, в результате Зеб и Лайл стали меньше походить на выпускников семинарии. Редактура также вычистила названия подпольных организаций, ведь все они имели отношение к религии. Однако при этом библейские имена боевых сухопутных кораблей остались в тексте нетронутыми. Странная непоследовательность, а может, и своеобразный кукиш в кармане.

         И ещё пара слов о замене религиозной лексики на мирскую. Иногда мирские слова - почти эквиваленты оригинала, их выбор дело вкуса переводчика (хотя при этом теряются оттенки смысла). А иногда замены - это нечто совершенно несуразное. Скажем, герои часто произносят междометие "Sheol!" в тех местах, где русскоязычные люди закатывают глаза и говорят "о боже!". Можейко или Малинина, не моргнув глазом, заменили "шеолы" на "чорт побери!" - и это очень грубый косяк. Дело в том, что слова эти произносят послушники, богобоязненные христиане, которые надеются когда-нибудь получить рукоположение в сан. Они никак не могли ни чертыхаться, ни богохульствовать. Для такого случая в английском языке имеется своеобразный сленг, в котором активно используются слова-заместители: "fer Gossake" вместо "for God's Sake" (О, господи!), "(Hully) Gee" вместо "(Holy) Jesus" (Святой Иисус), "Gosh" вместо "God" (О, боже!) и т.п. Упомянутый "Sheol" заменяет созвучное "Hell" - то есть Ад. Но тут есть нюанс, "Sheol" - это не просто созвучие, это название преисподней в иудейской мифологии.

1208.jpg

         Русским эквивалентом "шеолов" мог бы стать какой-нибудь "тартар", "ёксель-моксель" или ещё что угодно, но никак не "чорт побери". Подобных косяков в переводе Можейко хватает, всё-таки он не был профессиональным переводчиком, да и вылавливать религиозные цитаты, имея под рукой только словарь Мюллера, довольно сложно. Возможно, по этой причине слова Верховного Инквизитора, повторяющего лозунг иезуитов AMDG ("К вящей славе Господней"), превращены И.Можейко в нечто неопознаваемое, "К дальнейшему процветанию Господа". По некоторым косвенным данным я могу предположить, что у Можейко, когда он занимался переводом повести, не было под рукой даже Библии - в том месте, где герой цитирует "Песнь Песней", он оставил в черновике подстрочник и многоточие, планируя вставить точную цитату позднее (много лет спустя это обернулось позорным конфузом, но об этом позже).

         Но все описанные сокращения и замены "по идеологическим/атеистическим соображениям" были очень незначительными в плане объёма. В основном под ножницы пошла техническая часть текста. Пресловутая "советская цензура" из зарубежной научной фантастики почему-то больше всего сокращала не идеологические пассажи, а чисто научно-технические описания. Мне кажется, причиной была безграмотность переводчиков, которые не понимали, о чём пишет автор, и выдавали подстрочники про "голого кондуктора, бегущего под вагоном"(C), а редактора просто выкидывали сомнительные абзацы. Несколько мест из перевода повести явно выпали по причине отсутствия Интернета в 1967 году - многие советские переводчики, столкнувшись с незнакомыми понятиями или реалиями забугорной жизни, начинали либо что-то сочинять, либо просто опускать непонятное место. Можейко, видимо, больше пропускал - в его переводе практически нет отсебятины. Единственное достойное упоминания исключение - Карловы Вары. Они царапают взгляд, но на них почему-то никто не обращал внимания. Если у читателей возникало недоумение, почему по сюжету невыездные американские граждане рассуждают о чешских Карловых Варах, то они своим недоумением ни с кем не делились. Причина ошибки перевода была в том, что в далёком 1966 году тов. Можейко и Малинина ничего не слышали о Карлсбадских пещерах, зато вычитали в энциклопедии, что Карловы Вары некогда назывались Карлсбад, поэтому в переводе место знаменитых американских пещер заняла популярная чешская здравница. Но это, как я уже говорил, единственное исключение. Чаще переводчик руководствовался принципом "замнём для ясности". Инициатором некоторых сокращений был редактор. Многие редактора стремятся получить из авторской нетленки живой динамичный сюжет, не обременённый посторонними рассуждениями. Иногда это идёт тексту на пользу, иногда нет. А иногда сокращения - это просто сокращения. Альманахи они ведь тоже не резиновые. В данном случае редактор вырезал не только абзацы про гаджеты, навигацию и пилотирование, но и подрезал некоторые диалоги и описания, явно загоняя текст в заданный объём.

         Давайте посмотрим, как пострадала в результате сокращений научно-техническая составляющая повести.

         В пещерной базе подпольщиков, как мы помним, происходит не слишком много событий, зато имеют место много разговоров. Эти разговоры изымались из текста целыми страницами - рассуждения о семантике, об истоках психометрии в рекламном бизнесе, а заодно и разговоры о свободе и религии и о других неинтересных советскому читателю вещах. В общем, в итоге повесть была "сильно урезана и приведена в достойный коммунистического читателя вид", как позднее писал переводчик.

         За кадром осталось и подробное описание детектора лжи, которое Хайнлайн приводит в пятой главе повести. Его вполне современный графический дисплей со световой индикацией зачем-то был превращён в набор допотопных шкал со стрелками, а прочие детали устройства и размещение датчиков на теле просто опущены.

         Вырезанным оказалось описание системы катапультирования:

         "Вы шлёпаете по кнопке катапульты и начинаете молиться, дальше всё происходит само. Вокруг вас схлопывается спасательная капсула и герметизирует стыки, а затем она выбрасывается из корабля. В своё время, когда давление и скорость воздуха достигнут нужной величины, появляется вытяжной парашют. Он раскрывает основной парашют..."

         В переводе описание ужалось до "простым нажатием кнопки, которая катапультирует вас с креслом". А дальше из текста выкинут весь трюк, проделанный героем, чтобы незаметно покинуть бешено мчащуюся ракету. Там слишком много гаджетов, какие-то прямоточные воздушно-реактивные двигатели, срыв факела, перепады давления, особенности субстратосферных прыжков и прочая тирьямпампация. Действительно, к чему эти подробности? Ведь главное в повести - это любовь и Революция...

         Последовавший за прыжком угон аэрокара также подвергся сокращениям - читатель вряд ли понял, почему машина сначала тихо выехала из города, и лишь потом мотор "кашлянул и заурчал". Фокус в том, что по земле аэрокар шёл на бесшумном электроприводе, а вот в воздух его поднимал шумный дизельный или керосиновый движок. Причём аэрокар не был самолётом, "распахивающим крылья". На самом деле перед взлётом он разворачивал не крылья, а лопасти основного ротора, потому что это был вертолёт.

         Ещё одна пропавшая подробность - упоминание автопилота, установленного на аэрокаре, "старого разбалансированного робота "Сперри". "Сперри Рэнд" - компания, с начала XX века производившая гироскопы. Их связь с роботами заслуживает пояснения. В 30-40-х годах в ходу была идея механического автопилота: что-то вроде патефона, но не с плоской, а с трёхмерной грампластинкой, "игла" передаёт колебания на органы управления самолёта или ракеты, а "бороздки" на "грампластинке" задают курс. Ну, так, в общих чертах. Подобные автопилоты встречаются в ранних произведениях Хайнлайна - их вырезают на токарном станке под конкретный маршрут и ставят на ракету. Никакой цифровой электроники - тёплый аналоговый ход... А десятилетия спустя компания "Сперри" вновь появляется в тексте Грандмастера, на этот раз как поставщик "гиросов" для континуумохода профессора Берроуза в романе "Панки-Барсум: Число Зверя".

         Описание монстра-грузовика, подвозившего Лайла, также опущено, хотя оно вставлено в текст не зря - оно подготавливает читателя к поездке в по-настоящему монструозном сухопутном крейсере в финальной главе повести.

         Но картина финального боя также подверглась нарезке - устройство главного калибра, электронная схема управления боем, телепатическая система связи - всё это пошло под нож - вместе с деталями сражения.

         Стоит отметить, что часть изменений в тексте не имеет отношения ни к идеологии, ни к атеизму, ни к техническому футуризму, а вызвана исключительно бережным отношением к советским читателям: переводчики в Союзе боялись грузить читателей разными незнакомыми терминами и понятиями. Поэтому футуристические бластеры превратились в "пистолеты"[1], вихревое оружие исчезло как класс[2], а сотрудники Инквизиции вместо оригинальных "масок с прорезями для глаз" в переводе вдруг переоделись в "капюшоны". Подозреваю, что виной тут многочисленные иллюстрации в книгах и учебниках, где изображают пытки и казнь еретиков. Люди духовные носили откидные капюшоны, клобуки, они, конечно, никак не могли превратиться в "капюшоны с дырками для глаз", но зато такие головные уборы носили палачи. В массовом сознании образ палача (который был сугубо светским лицом) намертво переплёлся с понятием "инквизитор", и, наверное, любой советский школьник представлял себе инквизитора не человеком в красной сутане и кардинальской шапочке, а жуткой фигурой в красном колпаке с дырками для глаз. Этот колпак до степени неразличения смешался в коллективном бессознательном с другим головным убором - капиротом.

[1] Тут, конечно, отчасти виноват сам Хайнлайн - он пишет то blaster, то blast pistol, подразумевая то принцип действия оружия, то его конкретное воплощение, переводчика легко запутать.

[2] "вихревые пушки" почему-то активно не нравились советским переводчикам, они исчезли практически из всех переводов, с которыми я работал. Возможно, люди подсознательно старались избегать упоминания всего, на чём может стоять штамп "сов.секретно"?

1209.jpg

         Капирот, высокий картонный колпак, разрисованный пауками и прочей мерзостью, надевали на грешников перед казнью. Он не закрывал лица, но фанатичные христиане-флагелланты добровольно надевали на себя во время шествий точно такие же колпаки, признавая свои грехи. Они, правда, не рисовали на них пауков и деликатно закрывали свои лица матерчатой оторочкой с дырками для глаз. Вслед за ними капироты стали носить члены ку-клукс-клана и "капюшон с дырками для глаз" окончательно превратился в символ злодейства.

         Пожалуй, на этом стоит закруглиться. На тему замен и изъятий в Первом варианте перевода повести можно рассуждать долго, но так мы никогда не доберёмся ни до второго, ни до третьего вариантов.

         В течение двадцати лет первое усечённое издание повести на русском так и оставалось единственным. Ветхие бумажные томики "НФ" ветшали и разваливались (никакого сравнения с сигнетовскими клееными корешками!), и замены этому изданию не было. Но потом случилась Perestroyka, и то, что раньше было дефицитом, появилось на каждом углу. Но об этом в следующий раз, потому что жж тоже не резиновый.

1210.jpg

1211.jpg

12. Тонзуры и цензура (окончание)

         Наверное, в 90-е годы вышло на порядки больше сборников зарубежной фантастики, чем в советское время. Они делались чрезвычайно просто: старые советские переводы собирались из старых советских альманахов и компоновались под новой обложкой с дурацкой картинкой и зажигательным названием. Второе издание повести "Если это будет продолжаться..." вышло вот в этом сборнике:

1212.jpg
1990, "Хабаровское книжное издательство". Художник А.Медведев.

         Снова мягкая обложка с аляповатой картинкой. А внутри солянка из Гаррисона, Хайнлайна и Лейнстера. В общем, ничего примечательного. Единственный плюс таких сборников - в них не было обязательной нагрузки из фантастики ближнего зарубежья или статей "поговорим ни о чём" условного Бестужева-Лады. Но у них по-прежнему был скверный клееный переплёт.

         Третье издание повести Хайнлайна на русском тоже вышло в мягкой обложке с аляповатой картинкой, но аляповатость её была иного качества.

1213.jpg
1991, "Московский рабочий". Художник А.Кукушкин.

         Сравните унылую геометрию Медведева и остросоциальную конкретику Кукушкина. В начале 90-х лёгкая воздушная шиза a la Басыров/Златковский ещё котировалась но уже начала трансформироваться в нечто более приземлённое и брутальное. Картинка Кукушкина откровенно пост-советская, но своей пост-советскости ещё не изжившая.

         Однако главным в этой книжке была не дурацкая картинка на обложке, а эксклюзивное содержание - Второй вариант перевода повести на русский. В определённом смысле, как и предыдущее издание, творение "Московского рабочего" тоже было продуктом лихих 90-х, попыткой по-лёгкому срубить денег на советских наработках. И, вместе с тем, это был специфический продукт времён "Огонька", когда все приличные люди то вставали с колен, то, наоборот, присаживались, чтобы отметиться в борьбе со свергнутой тиранией. Первый и единственный переводчик повести "Если это будет продолжаться..." не стал исключением, он тоже поспешил попинать дохлую собаку и заработать немного денег.

         В выходных данных составителем сборника "Цех фантастов" значился И.Можейко, предисловие к нему написал Кир Булычев, а повесть Хайнлайна перевёл с английского Ю. Михайловский. Такой, понимаешь, человек-оркестр.

1214.jpg

         Насчёт "заработать немного денег", я, возможно, не прав. В 90-е годы у писателя Кира Булычева в год выходило по 10-15 книг в твёрдой обложке, на их фоне брошюрка "Московского рабочего" как-то теряется. Возможно, она просто была способом заявить свою принципиальную позицию по событиям двадцатилетней давности.

         Из аннотации к сборнику читатель мог узнать, что "антифашистская повесть" Роберта Хейнлейна ранее "по "идеологическим причинам" печаталась с большими сокращениями. В нашей книге впервые дается полный перевод этой вещи". Аннотации обычно, врут, и эта не была исключением. Помимо аннотации, в книге было предисловие Кира Булычева "Первый гранд-мастер", где очень неплохо была пересказана биография писателя (в которой Хайнлайна снова называют Хейнлейном). В статье было много рассуждений о фантастике в СССР и США, о различных подходах к ней как писателей, так и читателей, а завершал её обличительный пассаж, в котором досталось всем - и СССР в целом (Булычев приравнял Союз к теократии Скаддера), и редакции "Знания" в частности (которая исключительно по собственной инициативе занялась "идеологическими правками"). По словам Булычева

         "под топор пошли сцены, рисующие, скажем, жестокость и "практичность" революционеров. Ведь для нас тогда революционер был подобен белому голубю, а здесь - рассуждения о необходимости террора и даже принципиальное согласие героя стать убийцей! Были выкинуты все упоминания о телепатах, [так] как это было ненаучно. Наконец, исчезли сцены, в которых можно было усмотреть эротический подтекст или намек на то, что дети делаются совместными усилиями мужчины и женщины".

         С последним утверждением я не могу согласиться. Во-первых, никакого "эротического подтекста" у Хайнлайна никогда не было. После того, как необходимость подстраиваться под Кей Таррант исчезла, он обо всём говорил прямо и откровенно. Во-вторых, сцена купания нагишом в подземном озере никак не была затронута редактурой. Что касается остального, то из текста действительно "были выкинуты все упоминания о телепатах" (Джон Кэмпбелл вправе возмутиться), а заодно и некоторые упоминания психометрической науки. Так целиком исчез следующий абзац:

         "Я понимал, что в те дни, когда психологические измерения ещё не стали математической наукой, налаженная система шпионажа могла рухнуть из-за какого-нибудь душевного потрясения у ключевой фигуры - что ж, Блюстителя морали подобная угроза не тревожила; его люди никогда не страдали душевными потрясениями. А ещё я понимал, что наше братство в первые дни своего становления, когда оно проходило очистку и закалку перед грядущими испытаниями, не раз омывало кровью неофитов полы комнат Ложи - я не знал конкретных фактов, подобные записи уничтожаются"

         По-видимому, как раз этот кусок и мешал читателю представить революционеров в виде белых голубей. Любопытно, что в изначальном варианте текста повести Хайнлайн действительно представляет революционеров такими "белыми голубями", и этот абзац - позднее дополнение. Возможно, у тов. Малининой было неимоверное литературное чутьё - она повычёркивала очень много поздних добавлений к повести, как будто пыталась вернуть её к изначальному "кэмпбелловскому" варианту. Ладно, это всё шуточки, но в повести были и такие изъятия, за которые редактора нужно бить по рукам. Например, вот этот абзац:

         "Я начал смутно осознавать, что секретность является краеугольным камнем тирании. Не сила, а именно секретность, цензура. Когда любое правительство и любая церковь начинают говорить своим подданным "этого вы не должны читать, этого не должны видеть, это вам запрещено знать", конечным результатом будут тирания и угнетение, и неважно какими святыми мотивами они руководствовались. Для того, чтобы контролировать людей, чей разум опутан цепями не нужно много усилий, и, наоборот, никакая сила не может контролировать свободного человека, чей разум свободен. Нет, ни атомные бомбы[1], ни виселицы, ничто на свете не способно покорить свободного человека. Самое большее, что можно сделать - это убить его"

[1] в ориг. "fission bombs", термин "атомные бомбы" ещё не был в ходу, правильнее было бы тут имитировать архаизм "бомбы расщепления", но звучит как-то криво.

         И вот что я хочу сказать по этому поводу: когда переводчик или редактор начинают говорить своим читателям "этого вы не должны читать, этого не должны видеть..." Ну, вы поняли. Убрать из текста фразу о недопустимости убирать фразы из текста - это очень тонкое глумление над мыслью автора. Надеюсь, товарищ Г. Малинина хотя бы посмеялась, вычёркивая этот кусок.

1215.jpg

         Можно только согласиться с Киром Булычевым, что

         "Все эти сокращения, к сожалению, красноречиво свидетельствовали о том, что повесть переводится и печатается в стране, недалеко ушедшей от той, против которой столь мужественно борются герои повести"

         А теперь по поводу "полного перевода этой вещи", заявленного в аннотации. К сожалению, его в этом издании не случилось. А случилось, по-видимому, вот что: В старые докомпьютерные времена переводчики отстукивали свои переводы на пишущих машинках (три копии, строки через два интервала, поля 2 см). Редактор черкался в этих переводах красным карандашом и возвращал текст на доработку. Почёрканные листы из рукописи изымались, их заменяли исправленные и перепечатанные начисто. В ходе этой ротации у переводчика скапливались изъятые листы, и (возможно) оставалась третья копия изначального варианта перевода. Похоже, в данном случае у И.Можейко осталась только часть изъятых листов, неизвестно какой по счёту итерации. И восстановил полный вариант перевода Ю.Михайловский, вероятно, чисто механически, подставив эти листы в отпечатанный текст первого издания повести из альманаха "НФ" No7 1967 года. В результате в текст вернулись все ляпы переводчика, позднее исправленные редактором, которые были на "восстановленных" листах, и две странички диалога из десятой главы. Плюс вместо цитаты из "Песнь Песней" "восстановилось" загадочное

         "Как...          телом подобна пальме, груди как грозди..."
         А все "идеологические", "атеистические" и "технологические" правки никуда не делись из текста. И даже фраза, начинающаяся со слов "Так было с Цезарем, Наполеоном, Гитлером, Сталиным", в повесть так и не вернулась. В 1991 году этому воспрепятствовала отнюдь не коммунистическая идеология, а сугубо капиталистическая попытка срубить бабла, не особо напрягаясь.

1216.jpg
1990-е годы, И.В.Можейко.

         Никакой редактор получившееся безобразие, конечно же, не вычитывал. Именно в таком виде оно было воспроизведено во всех последующих изданиях повести. И этих ляпов все тридцать лет до выхода Третьего варианта перевода никто, как будто, не замечал. Никакая цензура никогда не сравнится в эффективности с читательской ленью, с умением пропускать мимо головы непонятные или странные места в тексте, вылавливая из него, в лучшем случае, очищенный от мыслей и смыслов голый сюжет.

         В том же 1991 году вышло ещё одно издание повести. Несмотря на мягкую обложку и клееный переплёт оно было просто шикарным, и главная заслуга в этом была художника А. Коротича. 

1217.jpg
1991 "Конвер", Художник А.Коротич.

         Я уже писал об этой книжке, когда делал обзор по "Пасынкам вселенной". В ней собраны классные вещи с классными иллюстрациями. Например, на титульном листе повести изображён футуристический храм с трёхмерным крестом:

1218.jpg
1991 "Конвер", Художник А.Коротич.

         А это брат Лайл с сестрой Юдифь:

1219.jpg
1991 "Конвер", Художник А.Коротич.

         Главный герой выглядит откровенным дуболомом, а его подруга старательно изображает невинность, но явно не так проста. В этом портрете довольно много сарказма, он повторяется и в последующих иллюстрациях.

1220.jpg
1991 "Конвер", Художник А.Коротич.

         Конечно же, сцена допроса в Инквизиции. Простак против Святоши. В этой драматической зарисовке нечеловеческая анатомия героя выглядит вполне уместно. Обратите внимание на форму и фактуру персонажей - она замечательно работает на противопоставление Лайла и его мучителя.

1221.jpg
1991 "Конвер", Художник А.Коротич.

         И в завершение - Чудо Воплощения. Воплощённый Неемия Скаддер мало похож на описания автора, у него очень уж ближневосточные черты лица. Обратите внимание на тень Пророка. Кирпичная стена в духе "Пинк Флойд" несёт чёткую символическую нагрузку. Кстати, по тексту повести Чудо впервые произошло возле стены, которая позже была объявлена святыней. А в первом варианте повести от 1939 года вместо стены был источник. Что заставило Хайнлайна заменить источник на стену? Берлинской стены в тот момент ещё не существовало, про "Пинк Флойд" никто не слышал, а на Западную Стену в Иерусалиме Хайнлайн вряд ли стал бы намекать. По-видимому, стена в повести - это символ препятствия, запрета, противостоящий свободе, в этом смысле он более уместен, чем ручей, пробивающий себе дорогу сквозь камень.

         И на этом приличные иллюстрации к повести, к сожалению, закончились. Но не закончились обложки. Вот первое русское издание повести в твёрдом переплёте:

1222.jpg
1992, ТПО "Кириллица". Художник Ю.Л.Максимов.

         Смелый, размашистый дизайн, сегодня он выглядит раритетом. А твёрдая обложка со временем оказалась не такой твёрдой, моя вот-вот развалится. Видимо, не только у меня, потому что не так давно в продаже появились переобувки этой книги:

1223.jpg

         Внутри художественный форзац:

1224.jpg

         и прочие атрибуты "рамки":

1225.jpg

         Люблю такие вещи, но собирать их в коллекцию просто немыслимо - где найти столько свободных полок?

         Год спустя появилась ещё одна твёрдая обложка, на этот раз в супере:

1226.jpg
1993, "Terra Fantastica"/"Корвус", серия "Роберт Хайнлайн", т.2. Художник Я.Ашмарина.

         Без супера, конечно, этот томик выглядит получше:

1227.jpg

         Это был второй том незаконченного сс Хайнлайна от "Terra Fantastica". В него собрали "Революцию 2100 года" в расширенном составе, с "Детьми Мафусаила" и "Пасынками Вселенной" в придачу. У этого томика тоже существует переобувка:

1228.jpg
2018, Новосибирск. Художник Hubert Rogers.

1229.jpg
Художник Hubert Rogers.

1230.jpg
Художник Peter Jones.

         Причём (так случается не всегда), все картинки переобувки - "родные". На обложке и нахзаце иллюстрации Хьюберта Роджерса и Питера Джонса к "Пасынкам", а на форзаце картина Роджерса к "Если это будет продолжаться...".

         Через год "Terra Fantastica" из-за финансовых трудностей прекратила выпуск сс, так и не завершив картинку с драконом на корешках. Те же проблемы возникли и у конкурентов "Терры", издательства "Полярис", однако они поднатужились, и таки завершили свою серию "Миры Роберта Хайнлайна" в 1994 году. Несколько томов даже выпустили совместными усилиями "Терры" и "Поляриса". Повесть "Если это будет продолжаться..." вышла в "Мирах" в составе двухтомной "Истории будущего", отчасти повторяющей содержание сборника "The Past Through Tomorrow":

1231.jpg
1994, "Полярис", "Миры Роберта Хайнлайна" т.23. Художник Л. Булыкина.

1232.jpg
1994, "Полярис", "Миры Роберта Хайнлайна" т.23. Художник В. Ковалев.

         "Миры Роберта Хайнлайна" стали первым более-менее полным сс Грандмастера на русском языке. Восемь лет спустя своё сс Хайнлайна решило сделать "Эксмо". "Эксмо" обратилось к "Терре", "Терра" подняла старые наработки, часть текстов отсканировали с "полярисов", часть перевели заново, и серия под названием "История будущего" составила достойную альтернативу "Мирам Роберта Хайнлайна". Правда привычка "Эксмо" тырить обложки несколько испортила картину. Дизайн серии позаимствовали у "ACE", а картинки на обложки - где попало. Второй том вышел вот таким:

1233.jpg
2002, "Эксмо-пресс"/"Terra Fantastica" "История будущего" т.2. Художник Stephen Yuoll.

         Две обложки приведены потому что часть тиража вышла с неверным содержанием, а когда это обнаружили, обложку пришлось переделывать. Точнее, думаю, что всё было наоборот, содержание-то было верным, тот же расширенный вариант "Революции 2100 года" от "Терры", но кто-то засунул в вёрстку "Марсианку Подкейн" вместо "Пасынков", и обнаружился косяк уже после того, как тираж был отпечатан, и часть книг разошлась с исходной обложкой. Картинка на ней, естественно, левая. Как обычно, "Эксмо" иллюстрировало Хайнлайна Азимовым. На этот раз "Космическими течениями":

1234.jpg
1991, "Spectra Books". Художник Stephen Yuoll, "The Currents Of Space".

         Оригинал картинки:

1235.jpg
Художник Stephen Yuoll, "The Currents Of Space".

         Позднее наработки из "Истории Будущего" перекочевали в другую серию "Эксмо", "Отцы-основатели"/"Весь Хайнлайн":

1236.jpg
2007, "Эксмо"/"Terra Fantastica" серия "Отцы-основатели"/"ВЕСЬ ХАЙНЛАЙН" т.9. Художник Fred Gambino, "Hunting Party".

         Картинка снова левая. На этот раз с книги Элизабет Мун:

1237.jpg
1999, "Orbit Books". Художник Fred Gambino, "Hunting Party".

         Я не показываю внутренних иллюстраций из изданий "Terra Fantastica" и "Эксмо" исключительно из человеколюбия, опасаясь, что картинки Яны Станиславовны Ашмариной потревожат ваш сон. Содержание девятого тома "Отцов-основателей" разбито на две части, и у каждой на шмуцтитуле имеется своя картинка. Они обе одинаково ужасны. Что касается остального, то мне очень нравится дизайн "ОО", но категорически не нравится толщина томов, компоновка произведений и некоторые переводы. Вот если бы взять переводы от "Азбуки" и... В общем, обычная история про губы Никанора Ивановича и нос Ивана Кузьмича.

         На "Отцах-основателях" "Эксмо" не успокоилось и семь лет спустя выпустило ещё одно издание:

1238.jpg
2014, "Эксмо". Художник Ю. Коваленко.

         Картинка, естественно, извлечена из стоков, но данное издание интересно не оформлением, а содержанием: оно реализовало изначальную идею "Putnam" и выпустило практически всю "Историю Будущего", запихнув под одну обложку "The Past Through Tomorrow" и "Пасынки Вселенной". Получился увесистый кирпич на восемьсот с лишним страниц, читать, конечно, неудобно, но мысль интересная.

         И, наконец, мы подошли к Третьему варианту повести в переводе Ю.Михайловского/К.Булычева/И.Можейко. Он вышел в издательстве "Азбука" в 2020 году в серии "ЗМФ":

1239.jpg
2020, "Азбука" серия "ЗМФ"/"Роберт Хайнлайн" т.18. Художник С.А. Григорьев.

         Чтобы превратить Второй вариант перевода в Третий, пришлось потратить некоторое количество времени и нервов. Безусловно, Кир Булычев - великий детский писатель, но мне иногда хотелось его... В общем правки повести выглядели таким образом:

1240.jpg

         И так все 75 страниц вордовского текста. Но в результате у нас с А.В. Етоевым получилась если не конфетка, то, во всяком случае, нечто более близкое к оригиналу, чем текст в "НФ" No7 1967 года.

         Второй раз этот вариант перевода вышел в азбучном "полу-люксе" серии "МФ":

1241.jpg
2022, "Азбука" серия "МФ"/"Роберт Хайнлайн" т.5. Художник С.А. Григорьев.

         Выйдет ли он ещё когда-нибудь - покажет будущее. Оно пока ещё не прошло.

         Спасибо всем, кто дочитал до конца. Бог даст, ещё увидимся.

swgold 09.05.23


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"