Москва. Кремль. Красная площадь. Середина семидесятых годов. Раннее утро. До открытия ГУМа еще полчаса. Толпа москвичей и гостей столицы переминается, как ратники перед Ледовым побоищем. Чем ближе к дверям, тем толпа плотнее. Понемногу нарастает глухое напряжение. За пять минут до открытия люди стоят плотно, как в метро, локоть в локоть. За стеклом прогуливаются привыкшие ко всему милиционеры. Все молчат.
Две минуты до открытия. Милиционеры, доставая ключи, наметанным взглядом оценивают пути отхода с удерживаемых позиций. Огромная толпа превращается в монолит.
Наконец, двери распахиваются все сразу, и милиция едва успевает отскочить, как тысячи людей врываются в ГУМ и, не задерживаясь, бегут по отделам и этажам, на ходу определяя места, где будут "давать". Однако сделать это в только что открывшемся магазине нелегко, поэтому атакующие, первоначально растекавшиеся лавинами от входа внутрь и по этажам, меняют коллективную тактику на индивидуальную, и каждый уже бежит по своему усмотрению, но не снижая темпа, а все более его увеличивая.
На какое-то время магазин равномерно заполняется множеством людей, сосредоточенно бегущих в самых разнообразных направлениях. Никто из милиции или администрации магазина даже и не пытается оказать сопротивление, и все это происходит при таком страшном молчании, при каком советские люди крушили фашистов в рукопашном бою...
Наконец, начинают определяться места вероятного появления дефицитного товара, и туда сотнями устремляются люди. То тут, то там, буквально за пару минут, возникают громадные очереди, в которых пока мало кто толком знает, что на самом деле будут "давать". На все уходит не более пятнадцати минут, и основная масса ворвавшихся в ГУМ поглощается этими очередями. По опустевшим переходам растерянно бродят те, кому не повезло.
Все. Бой закончен. ГУМ взят. Начинается новый трудовой день.