Аннотация: Житейские размышления над Библией, глава 29
<
Житейские размышления над Библией, главы 29-36.
Ну вот, вы, уважаемый читатель, наверно, думаете: "Ну вот, почему глава 29 или 36 - это Бытие, а там сплошная скучища. Неужели нельзя было найти чего-нибудь получше?"
Да, разумеется, есть Новый Завет; чего стоит хотя бы "Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень". По поводу одной этой фразы можно написать тома.
Есть Экклезиаст, странная глава, не созвучная остальной Книге; как будто какой-то странник с Востока, последователь еще не родившегося Будды, случайно забрел в Палестину, и оставил на память о себе этот текст:
Суета сует: всё суета.
Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает
Чтобы там опять взойти;
И, разумеется, есть Песня Песней, и даже если миллионы будущих поэтов будут влюбляться и без устали марать бумагу во славу своих любимых, вряд ли кто-нибудь сумеет лучше сказать о любви
Set me as a seal upon your heart,
as a seal upon your arm;
for love is strong as death...
Что тут сказать - просто мне захотелось пересказать историю Иакова и его жен,
дополнив цитаты собственными досужими соображениями. Если среди вас, дорогие читатели, есть люди верующие, надеюсь, мой текст никого не оскорбит.
Итак, украв у брата право первородства, Иаков бежал в землю сынов Востока, к Лавану, который приходился ему дядей. И, придя туда, он увидел колодец, на котором лежал камень, и пастухов, и стада, и дочь Лавана Рахиль, пришедшую напоить своих овец. Увидев Рахиль, Иаков поцеловал ее и заплакал - больше, наверно, от усталости, и от облегчения, что скитаниям его пришел конец, чем от внезапно возникших чувств. Рахиль же была красива станом и красива лицом, и отвела его к отцу, и Иаков жил у них месяц. Через месяц Лаван сказал ему: "Неужели ты даром будешь служить мне, потому что ты родственник? скажи мне, что заплатить тебе?" и Иаков ответил: "Я буду служить тебе семь лет за Рахиль, младшую дочь твою." На что Лаван согласился, и, наверно, именно в этот момент задумал свой коварный план. В дальнейшем, впрочем, выяснилось, что это сам Господь вложил этот план в лысую голову Лавана, дабы Иаков мог стать прародителем еврейского народа, как ему и было предначертано.
Рахили же, когда происходил этот разговор, было, наверно, лет 11, от силы 12. Люди в то время жили мало, женщины увядали быстро, и вряд ли хитрый Лаван стал бы откладывать свадьбу на семь лет, если бы дочери его были уже "на выданье". Так или иначе, Иаков служил за Рахиль семь лет, и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее.Чем именно эти семь лет показались Рахили - история умалчивает, но, наверно, были они гораздо более долгими чем семь лет Иакова - ибо он служил, а она ждала.
Так или иначе, семь лет прошли, настал день свадьбы, и Иаков вошел к своей невесте. Утром же оказалось, что это Лия, страдающая заболеванием глаз старшая сестра, которую подлый Лаван, пользуясь отсутствием электричества, подсунул в супружескую спальню вместо Рахили. О том, как влюбленный молодожен мог провести ночь не с той женщиной и ничегошеньки не заметить, красиво, но неправдоподобно написано у Томаса Манна в романе "Иосиф и его братья". Я лично думаю, что Иаков прекрасно заметил подмену, но не стал противиться, то ли из покорности судьбе, то ли из трусости, которая вообще была для него весьма характерна (тут в скобках хочу заметить, что, по моим последним наблюдениям, покорность судьбе и трусость очень часто идут рука об руку). В любом случае, гораздо интереснее вопрос - где в это время была Рахиль, и что она сделала, когда отец объяснил ей, что не она, а ее сестра станет женой Иакова в эту ночь. Приняла ли она эту новость как послушная дочь, и, склонив голову, сказала: "Oui, Papa", и, уйдя в свою комнату, тихо заплакала в подушку (предполагая для простоты, что в то время уже были комнаты и подушки)? Или, может быть, она кричала и рвалась из рук Лавана, когда он пытался по-отечески ее утешить, так что ему пришлось позвать на помощь двух родственников потрезвее и помускулистее, и в конце концов Рахиль связали и воткнули в рот кляп, после чего отправились продолжать праздновать?
В любом случае, настало утро, и молодожены спустились к завтраку, и ставшая женщиной Лия , наверно, смотрела на всех победоносно, а Иаков подошел к Лавану и сказал: "Что это сделал ты со мною? не за Рахиль ли я служил у тебя? зачем ты обманул меня?" На что Лаван ничуть не смутился и ответил: "В нашем месте так не делают, чтобы младшую выдать прежде старшей; окончи неделю этой, потом дадим тебе и ту за службу, которую ты будешь служить у меня еще семь лет других." - ответил с чувством собственной правоты, которое так часто посещает хитрецов перед лицом тех, кого они обдурили. Иаков так и сделал и окончил неделю этой. И Лаван дал Рахиль, дочь свою, ему в жену, но не было в этот раз ни свадьбы, ни гостей. Как вор, вошел Иаков в спальню Рахили, и как насильник овладел ей, а она отворачивала лицо... и когда все кончилось, Рахиль прошептала: "За что, Господи, наказываешь меня? Что я сделала, чтобы заслужить такое?", на что Иаков ответил: "Успокойся, все хорошо." Ибо сам он к этому моменту уже успел успокоиться, и начал видеть, что создавшееся положение имеет для него свои преимущества, и при некоторм везении может привести к исполнению того, что бог говорил ему в Харране: "будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные".
И так Иаков стал жить с ними обеими, и любил Рахиль больше, нежели Лию, и продолжал служить у Лавана, и вскоре стал отцом - раз, и другой, и третий, и четвертый. Все это были дети Лии, ибо Господь узрел, что Лия была нелюбима, и отверз утробу ее - что, безусловно, было очень любезно со стороны Господа, и немного нетипично тоже - обычно благословение достается тому, у кого оно и так есть. У Рахили же детей не было, и она оставалась все такой же юной и прелестной, и, если верить тому же Томасу Манну, по вечерам играла с Иаковом в шахматы, а может быть, в нарды, точно не помню. Но через какое-то время увидела Рахиль, что она не рождает детей Иакову, и позавидовала Рахиль сестре своей. Помимо зависти, Рахиль, наверно, боялась, что время ее уходит - ведь ей в этот момент исполнилось 23, возраст по тем временам уже не юный. Так или иначе, она дала свою служанку в жены Иакову, и та родила еще двух сыновей. Лия же, в свою очередь позавидовав тому, как легко и безболезненно Рахиль стала "матерью", сделала то же самое, и служанка Лии также родила двоих сыновей, так что общим числом их стало восемь. И вечерами, наверно, Иаков садился перед шатром, и смотрел как старшие дети играют в футбол (которого тогда еще не было), а младшие ползают на лужайке ( которой, разумеется, тоже не было, так что ползать приходилось в пыли) - и сердце его радовалось тому, как хорошо и комфортно устроилась его жизнь.
Потом, в один прекрасный день Рувим, старший сын Лии, пошел во время жатвы пшеницы, и нашел мандрагоровые яблоки в поле, и принес их Лии, матери своей. Мандрагоровые яблоки в то время были тем, чем в наше время является fertility treatment, искусственное осемение и прочие ужасы в том же роде. И Рахиль сказала Лии: дай мне мандрагоров сына твоего. На это Лия ответила: "неужели мало тебе завладеть мужем моим, что ты домогаешься и мандрагоров сына моего?", и обратите внимание, что ревность между сестрами благополучно пережила и все эти годы, и восьмерых детей. (Любопытно также заметить, что Лия явно считала себя первой и наизаконнейшей женой, несмотря на, мягко выражаясь, необычные обстоятельства ее бракосочетания). Так или иначе, Рахиль сказала: так пусть он ляжет с тобою эту ночь, явно следуя принципу "от меня не убудет", в народе также известному как принцип "не мыло, не измылится". Иаков пришел с поля вечером, и Лия вышла ему навстречу и сказала: войди ко мне; ибо я купила тебя за мандрагоры сына моего.
Иаков на это, наверно, усмехнулся в бороду, и пробормотал : "Женщины...", но спорить не стал, ибо чувствовал себя польщенным, да и в конце концов, what's a big deal? И в результате этой ночи Лия зачала и родила пятого сына (для Иакова, соответственно, девятого), а затем, спустя короткое время, шестого. Между тем, то ли мандрагоры наконец подействовали, то ли просто настал момент, но вспомнил Бог о Рахили, и услышал ее Бог, и отверз утробу ее. Она зачала и родила сына, и сказала: снял Бог позор мой. Сын этот был Иосиф.
После рождения Иосифа Иакова то ли начала мучать ностальгия, то ли просто ему надоело жить на птичьих правах в доме тестя. В качестве гонорара за беспорочную службу, был ему назначен "всякий скот с крапинами и с пятнами, всякая скотина черная из овец, также с пятнами и с крапинами из коз." Лаван на это согласился, и весь пестрый скот был отделен от стада. Иаков же взял свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых, и вырезал на них белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях, и положил прутья с нарезкою перед скотом в водопойных корытах, куда скот приходил пить, и где, приходя пить, зачинал пред прутьями, и рождался скот пестрый, и с крапинами, и с пятнами. Что говорит о том, что Иаков был предшественником Лысенко, но, очевидно, гораздо более успешным. Лаван заметил такое удивительное явление, и начал смотреть на Иакова косо, а тот посадил детей своих и жен своих на верблюдов, и взял с собою весь скот свой и все богатство свое, которое приобрел, и отправился восвояси, что называется, по-английски - не прощаясь. Рахиль же похитила идолов, которые были у отца ее. Что это были за идолы, в книге не объясняется, но, по-видимому, они были очень важны для Лавана, ибо сыр-бор по их поводу поднялся неимоверный. Лаван взял с собою родственников своих, и гнался за Иаковом семь дней, и догнав его на горе Галаад , сказал: зачем ты убежал тайно? пусть бы ты ушел, потому что ты нетерпеливо захотел быть в доме отца твоего, но зачем ты украл богов моих? Иаков, разумеется, испугался, как он вообще пугался всего и вся, и ответил: у кого найдешь богов твоих, тот не будет жив. Лаван стал искать по шатрам, и наконец вошел в шатер Рахили; она же взяла идолов, и положила их под верблюжье седло и села на них и сказала отцу своему: да не прогневается господин мой, что я не могу встать пред тобою, ибо у меня обыкновенное женское. Ибо в груди Рахили, в отличие от ее супруга, билось отважное сердце. Представьте себе, дорогой читатель, как она сидела на этом верблюжьем седле - маленькая и хрупкая, все еще миловидная, готовая любой ценой защищать то, что было для нее важно, пусть даже были это топорно сделанные и совершенно бесполезные идолы.
В итоге, Лаван свое сокровище не нашел, и отпустил Иакова восвояси. Иаков отправился в путь, и в пути пережил немало приключений, которые я не буду перечислять здесь, ибо сказать по их поводу мне нечего - разве что отметить, как поразительно мудрость и, если так можно выразиться, чувство избранничества может сочетаться с самым что ни на есть позорным малодушием.
Когда же путешествие уже подходило к концу, Рахиль родила, и роды ее были трудны. Так родился Вениамин, двенадцатый и последний сын Иакова. И умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем.История умалчивает о том, что чувствовала при этом Лия - радовалась ли она, что бог наконец избавил ее от ненавистной соперницы, или рыдала и рвала на себе волосы при мысли о том, что никогда больше не увидит сестру? Я думаю, и то и другое одновременно. Ибо темна душа человеческая, и с легкостью вмещает и хорошеее, и дурное, и то, при мысли о чем волосы встают дыбом - настолько это за пределами обычного "нормального" хода вещей. Вы и сами, дорогой читатель, наверно, это замечали - если же не замечали, то ваше счастье, и помоги вам бог.