Как ни покажется это вам странным, дорогой читатель, но Аморфная субстанция когда-то появилось на свет. Кроме того, появилась она явно не в том виде, в котором мы имеем несчастье довольствоваться ею сейчас. Уверяю вас, оснований так полагать у нас есть достаточное количество, и их перечисление здесь не имеет ровно никакого смысла. Ввиду чего мы без замедления перейдем к анализу тех форм, которые Аморфная Субстанция приобретает по мере своего развития.
1. Аморфная бактерия - представляет собой микроскопически малый элемент, не имеющий ни формы, ни строения и никаких либо других признаков, доказывающих его принадлежность к органическому миру. Само понятие "аморфной бактерии" вывел в 1923 году один из ученых-специалистов Демобилизованного института Генетических работ(сокр. ДиГенерат), Ван Краузен фон Дрюхтер. Термин был продиктован им одному из санитаров психиатрической лечебницы Химмельсдорфа в порыве белой горячки. К сожалению, пока остается загадкой, каким образом психически нездоровый человек без помощи какой либо специализированной аппаратуры смог обнаружить макроэлемент, до сих пор не зафиксированный самыми высокотехнологичными микроскопами мира. По некоторым предположениям, фон Дрюхтер мог прятать у себя в палате увеличительное стекло, с помощью которого он и смог разглядел организм. В силу того, что на данный момент мы не располагаем даже примерным описанием бактерии, то задерживаться мы здесь не более будем, а перейдем к разбору следующей формы.
2. Аморфиб (амофрный гриб) . Благополучно эволюционировав, аморфная бактерия приобрела ряд свойств и признаков, судя по которым, мы можем отнести ее к царству грибов. Первый (и вместе с этим основной) признак - аморфный гриб можно мариновать. Также он отлично идет к картошке и к гарниру вообще. Аморфный гриб был обнаружен в 1935 году, когда всемирно известный натуралист-аморфофил Зляпиус Рожа - именно так его и звали - в одном из своих путешествий в случайно вступил в субстанцию, происхождение которой долго потом не могли выяснить. Экспедиция, с которой профессор Рожа и находился в путешествии, разделилась на два лагеря: на уфоаморфолистов и антиуфоаморфалистов. Первые с жаром утверждали, что вещество имеет явно инопланетное происхождение, приводя в качестве доказательства запах, до того едкий и вонючий, что у добрый половины экспедиции начали слезиться глаза, чесаться уши, а некоторые даже заявили о наличии поноса (хотя, как потом рассказывали, понос был вызван вовсе не своеобразным благоуханием, а лишь недоброкачественными продуктами, взятыми в поход). Антиуфоаморфолисты же рьяно отстаивали ту точку зрения, согласно которой в пахучей субстанции нет ничего загадочного и инопланетного. По их мнению, вещество представляет собой архаичную, неизвестно каким образом дошедшую до нас, доисторическую форму жизни. Обитало оно исключительно в водной среде, от чего оно и обрело такую аморфную форму. Споры и дискуссии между двумя направлениями велись днями напролет, иногда даже обретая форму драки. Но это были пустяки по сравнению с тем, что началось, когда стали проводить эмпирические исследования. Опыты носили не менее жестокий и кровавый характер, нежели словесные перепалки. Так как и тому и другому лагерю требовались одни и те же приборы и оборудование, приходилось исподтишка воровать аппаратуру, устраивать засады и всеми силами пытаться заполучить искомый прибор. Несмотря на ученые степени, члены экспедиции не чурались самых подлых и беспощадных приемов. Иногда даже оказывалось так, что одна половина прибора находилась у одной части экспедиции, а другая - у другой. Никто не желал идти на компромиссы. В результате всей этой псевдоисследовательской эпопеи вышло, что уфоаморфолисты и антиуморфолисты пришли к диаметрально противоположным выводам. Так как никто из присутствующих не хотел уступать своих и позиций, одним из участников полемики было выдвинуто предложение разрешить ситуацию физически, то есть дракой. Экспедиция опять разграничилась на два противоборствующих лагеря: самые хилые и тщедушные были решительно против такой затеи, тогда как ряд ученых более массивной комплекции уже начали предпринимать локальные попытки насилия. Во избежание кровопролития было решено выявить главного виновника инцидента - Зляпиуса. Несмотря на многочисленные и аргументированные доводы несчастно ученого о том, что вступил он в в загадочное вещество совершенно случайно, специально собранный консилиум решил, как потом было указано в протоколе, "за ненамеренный раскол экспедиции посредством собственноличного разгильдяйства, приговорить Зляпиуса Рожу к аннигиляции путем всеобщего съедения". Так как провиант за все время различных дискурсов, диспутов, споров, полемик, драк и исследований успел изрядно сократиться, члены экспедиции были поставлены перед крайне неприятной ситуацией. Перед ними остро встал вопрос о последующем пропитании и, следовательно, об успехе всей затеянной экспедиции. Таким образом, в ходе единогласного решения Зляпиус был равночастно разделен между всеми учеными в экспедиции и явился первым в истории аморфолистом, положивщим свою жизнь на благо науки. После того как весь состав экспедиции в достаточной степени удовлетворил все свои потребности, все сразу же вспомнили о нерешенной проблеме - таинственной субстанции. К счастью, никаких повторных экспериментов и анализов проводить не потребовалось. Просто однажды один из ученых, зайдя в лес исключительно в целях справления своих нужд, вдруг, к глубочайшему своему изумлению, обнаружил, что пресловутая субстанция есть не что иное, как самый обыкновенный заячий помет. Но так как большая часть пометов находилась около (а иногда и на) грибах, то отсюда закономерно следовало и само название: аморфиб. На всякий случай была взята небольшая проба помета и отослана в институт. Но в самом же институте сочли все этой глупой шуткой, а всю группу исследователей просто-напросто расформировали.