Отрывок из романа в стихах
"Плач"
(Антоновщина).
Надя.
1
У хромого Луки несчастье,
У хромого Луки беда,
Овдовевшего в одночасье....
Сединою легли года.
Умерла, умерла родная,
Подарила, прощаясь, дочь.
Под цветущие звезды мая
Ускользнула бесследно в ночь.
2
Он не чаял души в ребёнке,
Холил, нежил, как свет любил.
День заботился о девчонке,
В ночь безбожно, безбожно пил.
Всё росла, хорошела Надя,
А хозяйка, таких сыскать.
И отец, на дочурку глядя,
Умилялся: "-Ей -богу, в мать.
Посмотрю, полюбуюсь..., вспомню...,
На могилу пойду всплакну.
Выпью стопку. На сердце темно.
Жаль, что прошлого не верну.
Вот бы ты посмотрела, с дочкой
По деревне прошла, гордясь.
Жаль что саван тебе сорочкой
И периной могилы грязь.
3
Годы, годы, мелькали годы.
Подросла. Королевы стать.
В реках жизни какие броды?
Где крестьянская благодать?
Полюбила. Любовь и счастье.
Счастье с милым рассвет встречать.
Но на свете на то напасти
Что бы любящих разлучать.
По декрету на фронт призвали.
Ваня Надю прижал к груди.
Целоваться при людно стали.
Ты уж, господи, не суди...
"-Надя, Надя, Надюша, Надя, -
Он шептал отправляясь в путь,
-Подожди меня, бога ради,
Подожди ты меня чуть-чуть.
Скоро наши прогонят белых .
Я вернусь, я к тебе вернусь.
Ты, я знаю, так любишь смелых.
Я ж расстаться с тобой боюсь.
Надя, Надя, скажи что любишь.
Знаешь, как я люблю тебя?!
Будешь ждать, я уверен. Будешь?!
-Буду! Только....
храни себя...
Она робко уткнулась в плечи,
Слезы капали как роса
"Нет, не правда что время лечит"-,
Говорили её глаза.
Ой, ты Надя, коса по пояс,
Губы алые, волос -лен.
Так и плакала, беспокоясь,
Ночки темненькие о нем.
"-Как ты, милый? Какие ветры
Веют в дальней дали тебе?
Пусть они принесут приветы,
Вести, весточки обо мне!
Пусть расскажут: Роняю слезы,
Плачем плачу, зову тебя.
Зеленеют уже березы,
Распускаются тополя.
Приезжай поскорее, милый!
Сердце бьется в моей груди.
О Всевышний, в войне помилуй,
Ваню милого пощади!
4
Вот и снова зима, кудели
На заборах, в лесах висят.
Поседели поля,
осели
Льды на речке,
лиса лисят
Проводила по-русски "в люди".
Жизнь застыла, из труб дымы,
Треск мороза как залп орудий,
Ночи длинные у зимы.
Но ночами приходят страхи,
Но ночами приходит хворь.
Тиф, холера мостили плахи,
Подмастерьем трудилась корь.
Завывает позёмкой ветер,
Под чадрою укрыта степь.
Даже солнце уже не светит.
Горя горького не стерпеть.
Как волна накатили беды,
Так и пенится через край.
Не припомнят такого деды.
Открывались дороги в рай
И несли на погосты люди
Мертвецов сквозь горячий бред.
Бьет поземка и душу студит.
Нет отбоя он новых бед.
Надя тихо в постели стонет.
То ей мнится старик отец,
То как ветром пожары гонит,
То забудется наконец.
В доме стыло, труба без дыма,
И поземка в висках шумит.
Облака пролетают мимо.
За околицей мгла дымит.
Вздрогнет, охнет, вздохнет и только
Губы треснуты, лоб в поту.
Непонятно за что и сколько
Бог наказывал нищету.
Из домов выходили трупы
На плечах, вынося холсты.
Смерть, завёрнутая в тулупы
Умирающей бедноты.
Ночь проходит, наутро вздохи.
Только вздохи. Нет сил кричать.
Застывают навеки крохи.
Тихо стонет седая мать.
За оградой кресты, могилы,
Мнятся призраки. Те, кто жив,
Из последней шагают силы
Чадо милое проводив.
На могилы кресты не ставят.
Силы нет прибивать кресты.
Здесь уж бога давно не славят,
Дьявол пялится с темноты.
На локте приподнялась Надя.
От газеты достав листок,
На столе тот листок разгладя,
Средь печатных выводит строк.
"-Тиф повсюду. Ванюша, милый,
Как мне страшно! Мое село
В ползимы, в ползимы, родимый,
В половину в гробы свело.
Как мне страшно, горю в ознобе.
Схоронила вчера отца,
Кое-как закопав в сугробе...
Тело тяжестию свинца
Налилось,
не поднять лопаты,
Я едва на ногах стою.
Ночью темной приходят сваты,
Жизнь засватывают мою.
Оклемаюсь, письмо отправлю.
Как ты, милый? Вернись скорей.
За здоровье свечу я ставлю.
Ветер воет среди полей.
Мужики ожидают хлеба.
Вот как снега вокруг легло.
Видно, снежная королева
Пожалела моё село."
На проталинах утки сели,
На реке поднимался лед,
В небе жаворонки галдели.
Милый Ваня ответ ей шлёт:
"-Получил я письмо, мне больно.
Мое сердце горит огнем.
Ничего,
и грустить довольно.
Мы ведь умерших не вернём.
Жаль... Какое дурное слово.
Сердце так и стучит в груди.
Разорвавшаяся подкова...
Слишком часто не плачь и жди.
Нам осталось уже немного.
В море сбросим на днях врага.
И до дому моя дорога,
Края нашего берега.
Мне осталось совсем не много.
Напишу и сегодня в бой.
Поправляйся и будь здорова.
Не прощаюсь. Ванюша твой.
5
Эх, тропинка, тропинка злая,
Завела ты ее куда?
Замутилась вода Карая,
Накатилась как ночь беда.
Эх, тропинка, тропинка, тропка
На беду ты ведешь её.
На болоте холодном топко.
Промокает насквозь бельё.
Захотелось девчатам ягод,
Что тут делать? Кого спросить?
Так устали от жизни тягот,
Что не плачется.
Голосить,
Из всех сил призывая бога,
Бесполезно, забыт наш мир.
Серо, страшно, темно, убого.
Смерть сзывает на страшный пир.
Но девчонкам хотелось ягод
На беду.
Восемнадцать лет.
Отдохнуть на часок от тягот.
Отдохнуть на часок от бед.
В лес вошли, зашумели листья.
Позабыв обо всем идут.
Под орешником норка лисья,
Птицы где-то в ветвях поют.
День погожий, уснули клены,
В топях влажных дрожит ольха,
Небеса с васильков слеплены.
Под ногами хрустит труха.
Башня серая - муравейник,
Мельтешит под ногою рать.
Забирается под репейник
В диком страхе зайчиха- мать.
На беду завела тропинка
За малиной за край села.
Сладка ягодка ты, малинка,
В глубь уремы тропа вела.
Повороты, кусты густые,
Ветлы высятся как кресты,
Плесы синие.
Золотые
Вьются локоны,
а листы
Шелестят на ветру как стяги,
Облака словно белый пух.
Тонет тропка в лесном овраге
На беду, на беду подруг.
Топот сзади, быстрее ноги.
Надя, Наденька, живо в куст.
На коне не ища дороги
Ехал всадник, не дуя в ус.
"-Не боитесь?! - с коня слезая
Молвил тихо, - плохих людей?
Как по лесу бродить, не зная
Кто хороший, а кто злодей?"
Улыбнулся, коня погладил,
Посмотрел с- под прищура глаз.
Пистолет в кобуре приладил.
"-Я давно уж приметил вас."
Улыбнулся, кривые зубы
Обнажились, кривой оскал.
За рекой затерялись срубы.
Взглядом масляным обласкал...
...заломил, разорвал рубаху.
По лицу, разбивая в кровь,
Бил наотмашь, как зверь, деваху.
Вот такая была любовь.
Билась с криком синица в клетке,
Но не вырвалась... что судить.
Дотащилась едва к соседке,
Попросила надрывно: "-Пить!"
"-Ой ты, господи, что с тобою?! -
Причитала над нею та.
-Растоптали они святое.
Вот ведь нелюди без креста!
Кто же это, скажи на милость?"
"-Гришка," - тихий раздался стон .
Баба молча перекрестилась:
"-Ах, бандитская сволочь!
Он
Не в первой, не впервой проказит.
Отольется бандиту кровь."
Снова нелюди безобразят
Дьявол яриться вновь и вновь.
6
Банда с гиком вошла в селенье,
Коммунистов пошли искать.
Бабка старая на коленях
Все молила Христову мать:
"-О помилуй! Кроваво поле.
Всюду наши сыны лежат.
О помилуй, скажи доколи
Сиротить будет бог ребят?"
Все стояла старуха, выла,
Заливала слезами двор,
Но уже выносили вилы
Гришке пьяному приговор.
Он не знал, он не ведал,
в спину,
Был удар. Разрывая плоть
Вилы в тело вошли.
К овину
Он свалился.
Колоть, колоть
Продолжали нещадно вилы
Кровью пачкая пук травы.
Убегали с той кровью силы
Из поверженной головы.
"-Ах ты, сволочь! - шептали губы.
-Ах ты, падаль, гадюка, мразь!"
У Надюши стучали зубы,
Кровь чужая в траву лилась.
Она била, мешала с кровью
Слезы горькие, горечь, страх.
Распрощавшись навек с любовью
Справедливость нашла в вилах.
Онемели девчонки руки,
Вилы бросила, и без сил
Опустилась, слышны лишь звуки:
"-Кто же, сволочь, тебя просил?"
7
Омут черный, в своих глубинах
Ты таишься от нас, людей.
Что ты видишь в людей судьбинах?
Что ты видишь в делах людей?
Если ветром волну поднимет
Ты смеешься, в ночи ворчишь.
Сети в воды коль кто-то кинет,
Ты со зла в глубине рычишь.
Ты скрываешь в своих глубинах
Тайны тайные много лет.
В твоих мрачных, холодных тинах
Никогда не мерцает свет.
Только сом разрывает плесом
Тишину твоих сладких снов.
Надя тихо подняла весла,
Покидая родимый кров.
На холодную доску села,
Обливаясь слезой плыла.
Туча где-то вдали синела
И ромашка в полях цвела.
Ох, вы омута злые воды,
Воды черные будто тьма.
Ах, девчонка, какие годы!
Камень в сердце.
На грудь сама
Привязала тяжелый камень,
Рот закрыла
сдержать что б крик.
За борт лодки
как в адский пламень...
Оглянулась в последний миг.
На откосе, всплакнув, березы
Помахали листом: "-Прощай!"
По лицу растекались слезы.
Плакал дождик и плакал рай...
Захлестнула волна крутая.
Крик пронеся, последний крик...
Богородица Пресвятая
Не увидела этот миг.
Захлестнулась волна, укрыла.
Гладь расправилась словно холст.
Только эхо надрывно плыло
И чернел на бугре погост.
Туча громом, порывом ветра
Налетела, вливая гнев
В стог забытый соломы претой
И в убогий, понурый хлев.
Разметала солому в клочья,
Запалила огнём небес.
Градом била в окно... Короче,
Веселился, смеялся бес.
А на утро в село подвода
С почтальоном... такой расклад.
Слезы синего небосвода
Звездой падающей летят.
На конверте короткой строчкой:
"На деревню..., Пановой Н..."
И слезой за последней точкой:
"....был в разведке, захвачен в плен,
Ваня Логин..., его пытали..,
Ничего не сказал, молчал,
Будто был закалённой стали...,
Я не часто таких встречал...
Мы спешили..., рубились в сече,
Не успели... прошу простить
Был расстрелян на утро "кречет".
Тяжко горькую чащу пить.
На стене написал, прощаясь,
"Отпишите домой".. ну что ж..,
Надя, Наденька извиняюсь,
Понапрасну Ванюшу ждешь.
Не придет, не приедет милый.
Извините. Такой расклад.
Мне тоска разрывает жилы.
Мне он тоже почти как брат..
Подписался: товарищ Хмара.
Командир эскадрона. Всё.
Ах, какая б была вы пара..."
Слезы капали на жнивьё.
Почтальон постоял немного,
Постучался в глухую дверь,
Сел в повозку и вновь в дорогу
Для кого письмецо теперь?
Руку поднял, порывом ветра
Понесло белый парус в даль.
-Надя, Надя, Надюша, где ты?
Черной рябью скользит печаль.
Пролетело письмо по кругу,
Опустилось на хлад воды.
Зажурчала вода как другу:
"-Ваня, милый? Ванюша, ты?"
В омут черный письмо поплыло,
Адресату на грудь легло.
Всколыхнулась её могила,
Застонало речное дно.
Забурлила вода, рыдая,
Зашуршали на дне ключи,
Побежала волна седая
И заохала выпь в ночи.