Пьяная сказка о дружбе как величайшей загадке Вселенной,  ее причинах и последствиях.

Первое, что увидел Степан, проснувшись, был зеленый инопланетянин. Такой, знаете, с кисточками на ушах и  щупальцами вместо рук. В скафандре на колесиках с блестящими пумпочками. Степа, увидев такое чудо, поступил так, как подсказывал инстинкт, подкрепленный годами общения с Глашей и тещей Алевтиной Андреевной. Он закрыл глаза и пообещал, что с сегодняш-него дня больше ни капли. Ни-ни. Голова отозвалась привычной болью, не-сколько разноцветных мурашек, вопя на три голоса, пробежались от висков к копчику и обратно, и на этом, как это ни странно, привычная процедура ут-реннего кошмара закончилась. Не было ни  сетования жены на разбитую вче-ра посуду, ни ворчания тещи, ни запаха  огуречного рассола. Вот только пят-кам жарко, дымком тянет, да  покалывает что-то оба бока, будто шаловливые черти тыкают вилками грешника, проверяя, готово ли жаркое, Странно. Вро-де, молод еще, чтоб помирать, хотя...
Превозмогая головную круговерть, Степа повернулся на спину и сел. Слава богу, живой. Бутыль цела и не совсем пуста. А тещи с Глашкой нет, потому что какой-то ангел-хранитель удружил, привел Степу ночевать в по-ле, где просторно, спокойно, а что жнивье колючее - переживем, и не такое видали. Небо над головой было хмурое, но не дождило, ближайшая копна соломы тлела, производя на свет густой сизый дым.  Чертей рядом не наблю-далось. Зато инопланетянин остался!
 Степан зажмурился, пробормотал про себя молитву (по укороченному варианту), и медленно разлепил веки. Остался. Стоит. Зеленый, с кисточками на ушах, и свистит что-то тихонько так, будто кошку манит. Пумпочки бле-стят, переливаются серебристым блеском. Зачем?
Хотя сельский механизатор - профессия больше практическая, чем ум-ственная, соображать Степан умел. И газеты, что приходили в их "Утренние зори", читал, а потому пугаться инопланетян не стал. Черти - они страшнее, а эти, как их, пришельцы - еще узнать надо, может, и не кусаются. "Этот вон сколько рядом стоит, на ветру шатается, а меня еще не  слопал, значит, я для них несъедобный, и боятся мне нечего. А все  почему? Потому что регулярно дезинх... дезинфун... для профилактики, значит, принимаю, а потому и вре-ден для них, с тарелок которые.  Так Глашке и скажу. Пусть молчит", - такие мысли родились в Степановой голове, а потому он, как и положено степен-ному, уважающему себя человеку, не побежал сломя голову в ближайший лесок, не заорал благим матом, и не упал в обморок. Степан Федотыч Сури-ков, значительно выгнув бровь, обратился к представителю инопланетной расы с приветствием и взаимовыгодным торговым предложением:
-Салют Сатурну! Будешь пить мою бормотуху или свою принесешь?
Инопланетянин, как и следовало ожидать, не понял. "Бедняги, - поду-мал Степа, - неграмотные, человеческого языка не знают. Надо его в школу отвести, в Иванычу. Он научит... У него магазинная водка есть, пол-ящика, точно знаю, он со свадьбы дочки заначку сделал, ради общения с пришель-цем отстегнет."
- Пошли к Иванычу, в школу, - Степан  выразительно замахал руками, показывая, в каком направлении нужно идти и как следует при этом пере-ставлять конечности. - Пошли, говорю, в школу, учиться будешь. Ты ж рус-ского языка не знаешь... Вот бедолага, совсем безграмотный...- Понимая трудности инопланетной расы, механизатор говорил громко, тщательно дви-гая губами. Видимо, ангел-хранитель, в благодарность за заботу о ближнем своем, избавил Степу от головной боли. А может, это постарался зеленый змий, хранящий своих почитателей и подсказывающий им место встречи. - Говорю, учиться надо, иначе с голоду помрешь, и водки ни у кого не купишь.
И - вот чудо! - услышав слово "водка", пришелец заговорил по-человечьи! "Городской, видать, - решил Степа, - ну да что с них возьмешь."
- Салют Земле! Свою бормотуху не принесешь, - голос у пришельца был свистящий, но понять можно. Но смысл как-то ускользал. - Учиться не надо. Сатурн купить будешь.
- Чего будешь? - переспросил Степа. - В смысле, что тебе налить-то, если бормотуху не пьешь?
Зеленый еще немного посвистел, ушные кисточки его то поднимались торчком, то опускались, пумпочки перемигивались серебристыми огоньками. Но, по причине  своей полной безграмотности, не смог объяснить механиза-тору, что ж ему необходимо. И, последовав примеру своего со-контактера, замахал щупальцами, поднимая ветер, дым и пыль.  Степан понял его движе-ния правильно, и с некоторым затруднением поднявшись на ноги, последовал за пришельцем на противоположную сторону копны.
Мать честная! Ну и машинка у нашего гостя! Блестит, огоньками све-тит, круглая такая, большая. Даже у председателева сынка, что в городе бан-дой руководит, такой нет. И вот зеленый скафандр подходит к этой машине, левым мизинцем открывает ей капот - скорее всего капот, но, может быть, и багажник, и чирикает:
-Не идти. Не идти, - и жалобно так свистит.
Степан был человеком отзывчивым, мягкосердечным и понимающим. Поэтому он подошел к средству передвижения своего нового знакомца. Ба-тюшки! Ну и техника! Да как они на ней летают! Здесь же столько провод-ков, деталек, смазка какая-то подозрительная. Не удивительно, что ломается. Ну ничего, сейчас что-ничто придумаем. Степа почесал затылок, потом, ко-гда это средство не помогло, почмокал губами, поцыкал зубом, но никаких идей не возникло. Да... Степа  автоматически поглаживал лоснящуюся бу-тыль, но пока воздерживался от этого крайнего средства подхлеста фантазии. Неудобно как-то, ведь этот городской только водку пьет...
Между тем Степанов желудок, не получавший положенного ему со-держания со вчера, решился напомнить о себе. Услышав бурчание утробы, пришелец подпрыгнул на своих колесиках, огоньки заморгали, засвистел в испуге. Нет, надо поторопится, домой пора, Глашка пельменей сварит, Анге-лина Андреевна ради гостя характер свой в сундук упрячет, блинов напечет. Что ж это он, Степан, каким неучем себя выставляет. Парень вон аж зеленый, мается, может, с голодухи нервный такой, а ты, механизатор называешься, а машину починить не можешь.
Поэтому Степан и решился нарушить данное ангелу-хранителю утром слово. Хлебнул бормотухи. Не в то горло пошло, а потому отхлебнул еще немного. Помог уже пятый глоток. Вдруг прекратился разговор с желудком, мурашки передохли в районе лопаток, голова заработала ясно и четко.
Так... Вот этот румпель повернем сюда, эту фиговину мотакнем за ту, дернем, жаль молотка нет, но кто ж знал... Здесь шпендель подсобачим и звезданем... Поехало!.. 
Степа, краем души, был удивлен. Но счел свою удачу за заслугу анге-ла-хранителя, который  не дурак, понимает особенности национальной поли-тики. Он бы еще Глашку приструнил, и Аннигиляцию Андреевну, чтобы не пилили каждый день: "Бросай пить, бросай пить..." Да если б не родная бормотуха, можно сказать, война бы началась. Галактическая. Дескать, решат эти зелененькие - что не хотим мы им помогать, водкой не угощаем, и ша-рахнут  нас бомбой. Увидев в своем воображении, что могло бы произойти, не сумей он починить машину инопланетнику, Степан расстроился, и на вся-кий случай отхлебнул еще из бутылки. Помогло.
А уж парень-то рад! Оно и понятно - они, городские, как на нашей ро-димой  дороге застрянут, так сразу в плачь, а сами сделать ничего не могут... Но вообще-то он ничего, нормальный пришелец, не троглодит какой, челове-чиной не питается, а что к благородным напиткам привык  - что ж делать, инопланетяне, отсталый народ, что они знают, интеллигенция...
Пришелец свистел, чирикал "Идти! Идти!", поразился беспечности от-каза Степана от оплаты услуги по межзвездному тарифу, но на приглашение "посидеть, выпить чайку с блинами Операции Андреевны" выразил реши-тельный отказ. Извините, но проблемы галактической важности заставляют меня отбыть по направлению к звездам незамедлительно. Приношу уверения в совершеннейшем к вам почтении. Спешу, лечу, точка.P.S.:  Век вашу доб-роту помнить буду. Чем смогу, отплачу. Ну, раз спешишь, беги, голубь. Бу-дешь в наших краях - милости просим.
Степан помахал рукой удаляющейся летучей тарелке. Небо, рассер-дившееся на серые облака, мешающие глядеть на землю, протекло дождем, галки, испуганные шумом инопланетного аппарата, покричали и утихли. Со-лома перестала дымить, копна манила усталого механизатора пышным бо-ком. На душе Степана было спокойно и почему-то тоскливо. Эх, Иваныча бы сюда, он бы понял... Но Иваныча рядом не было, и Степа с горя отхлебнул из бутыли, устроился поудобнее в тепле соломы и задремал-замечтался о даль-них странах, и тех, кто живет там, на звездах...

О том, что Степка Суриков допился до зеленых чертиков, его жена Глафира узнала от соседки, всезнающей Настасьи Тихоновны. Та, по случаю столь радостного события (ведь скорая из города приедет, Степку забирать в психушку, как, ты не знаешь?), нарядилась по-праздничному: поверх тулупа (лето уже кончилось), уже лет десять как не застегивающегося по причине отсутствия пуговиц и талии, накинула видавшую виды лису и шаль раскрас-ки "вырви-глаз", голову повязала чистым белым платком, сворованным  в прошлом году у Таньки Крапивочной, о чем знала вся деревня, но доказать не смогли, так как участковый с Настасьей связываться боялся: такой ор под-нимет, в медпункте валерьянки не хватит в себя прийти. Полная, громоздкая, как бабкин комод, Настасья Тихоновна могла проникать в самые малые ще-ли, подслушивая сплетни, и разносила их по деревне звонким девичьим голо-ском. Схоронив трех мужей, она теперь помогала своим соседкам, облегчая их нелегкую женскую долю советами  как мужика в узде держать, чтобы уважение супругам оказывали. 
Глаша у Тихоновны ходила в любимицах благодаря матери своей, Аг-риппине Андреевне, лучшей Настасьиной сопернице. Потому и советы давно уже грелись под языком, готовились внести в семью Суриковых согласие и спокойствие.
-  Что ж ты сидишь в гостях, будто чай пьешь? Беги домой скорее, пока муж не спалил хату! 
- Да как.. . Да что... Что случилось-то, Настасья Тихоновна? - Глаша, хоть и молодая еще бабенка, но сметливая. Понимала, как старушке уваже-ние сделать, выслушивала ее внимательно, вовремя хваталась за сердце и охала громко. 
- Как что? Пришел твой к Иванычу и говорит: наливай, выпьем за гос-тей из космоса и дружбу между  инопланетянами всех стран! Тот ему: давай выпьем. Ну, а Степка-то после четвертой и рассказал, как он нас от войны с пришельцами спас; какому-то хмырю тарелку летающую починил, а он нас за это не стал бомбами громить. Иваныч смеется, говорит, какому иноплане-тянину? А Степка ему: зеленому! Спился, спился, я давно тебе говорила, что сопьется, а ты не верила... Это я тебе говорю, а не фефела какая-нибудь за-борная.
- А потом? - спросила Глаша скорее из вежливости, так как в сплетни о муже не верила. Степка пил только по праздникам, ну и еще когда работы не было или было слишком много. А так-то он мужчина положительный, стара-тельный, все в дом, все в семью... И любой трактор мог починить с закры-тыми глазами, не то что летающее блюдце.
- А потом Иванычева дура  Микулычна побежала милицию и скорую вызывать, чтоб Степка Иваныча не заразил.
- Как заразил?
- Как, как... Ну, Степка-то пришельца близко видел, а неизвестно, ка-кие вирусы у них там в космосе водятся, а Иваныч с твоим пьют вместе всю жизнь, а бывает, что и ... - Тихоновна сделала  многозначительную паузу и скрестила глаза на носу. Неизвестности Глаша не вынесла, испугалась по-настоящему.     
- Что бывает? Настасья Тихоновна, не томите душу, ну что бывает?
- Зеленый этот пришелец и мужа твоего отравил, а он, дурак, Иваныча отравит, потому как они вместе водку пьют, и тебя отравит, и мать твою, и вообще всех нас, а потому надо быстрее скорую вызывать, чтобы она его увезла, а то Валентина со вчерашнего еще не отошла, а может  и отошла, на-до проверить.. Вот Степку как поведут под белы рученьки проверять, не отошла ли Валька, да и Иваныч по ту пору пойдет-поедет по город прове-рять, где инопланетяне останавливаются, вирус расплодится, тогда ты не станешь вопросы  дурацкие задавать!
Глаша этого бормотания вынести не смогла. Взыграло у нее бурное воспитание матушки Аграфены Андреевны:
- Какой вирус, ты, старая сплетница! Никогда Степка к Вальке не бе-гал, и в город от меня не собирается! Это тебя инопланетники самоваром по маковке стукнули, что ты теперь всякие слухи про порядочных людей рас-пускаешь! - кричала Глафира, пытаясь припомнить уроки родительницы. Вот, голова садовая,  почему невнимательно слушала? Но зато голос погром-че, чем у Агаты Андреевны будет, - Подумаешь, увидел мой Степан при-шельца. Он нас от войны спас, тарелку ему починил! Помог он ему, поймешь ли ты это?! А ты?! Туда же, быстрей к Иванычу водку пить, милицию звать! Твой последний не только зеленых чертей, слонов розовых видел, коров на чердак отводил, чтоб поросята, как родятся,  в сметане получались, а ты туда же,  моего мужа хаять!
Люди  деревенские, уже прослышав о несчастье семьи Суриковых, спешили на помощь - кто с вилами, кто с баяном, но замедляли шаги, боясь потерять хоть звук из скандала. Подумать только, Глашка сцепилась с Тихо-новной! Да как ловко выводит, заслушаешься! То-то Андреевна будет рада, хорошую дочку вырастила, а что зять чертям помогает, сковородки их чи-нит... Что ж, жизнь нынче тяжелая, каждый зарабатывает как может, платят, должно быть, хорошо и работа не пыльная. Посмотрели на битву железных нервов, луженых глоток и стальных корсетов, посудачили о непутевой ны-нешней молодежи и высоких ценах жители деревни "Утренние зори", да и забыли о летающих тарелках и пришельце, что даже машину свою починить не мог.  
Но пилот борта FGWQ-145-23-87 Ц’ва-рт’ау  о туземце  с Земли помнил.

Причиной этому были его три жены - Ц’ва-рт’уа, Ц’ва-рт’аа и Ц’ва-рт’ай. Дамы они строгие, и мужа за опоздание со службы третировали. Нет, понять, что звездолет, не смотря на все встроенные предохранители и защит-ные масла, вышел из строя, они понимали (Ц’ва-рт’уа хотела добавить, что такое отношение к себе не выдержит не только механизм, но и живой человек, но Ц’ва-рт’ай вовремя предложила ей сочный ко-по-це, а Ц’ва-рт’аа - булочку с джемом). Но все остальное... Муж получше мог бы придумать объяснение посерьезней, подумали все три жены, но вслух этого, как и поло-жено воспитанным  дамам, не высказали. "Дотянул до Земли на одном реак-торе, а там пока нашел специалиста-ракетослесаря..." Даже детям известно, что туземцы Земли не способны к более-менее абстрактному мышлению, а уж чинить  звездолеты последней модели, когда это по плечу не всякому ме-стному механику! С другой стороны, приятно, когда муж демонстрирует не-стандартное чувство юмора. Ц’ва-рт’уа так и сказала. Муж, однако, обиделся, замахал щупальцами,  засвистел страшно, на частотах ультразвука, хлопнул дверью, убежал, вернулся, ударил по лицевой части робота для ула-живания семейных конфликтов. Попытался воспроизвести речь землянина - хрюкающие и шипящие, как убегающий быстрый ужин звуки. Даже попро-бовал перевести, что означает "бормотуха". Тут уж даже спокойная Ц’ва-рт’аа испугалась, подскочила с шелковых подушек, опрокинула впопыхах кувшинчик с душистым кузявом, вызвала медслужбу.  Медслужба шутить не умела, и поэтому заломила верхние щупальца бедняге Ц’ва-рт’ау, и увлекла в свои подземелья.
Подземелья пользовались дурной репутацией. Не одна сотня добропо-рядочных граждан, очарованных неведомыми зверушками из далеких стран, рассказывали о них своим близким, а в итоге оказывались спеленутыми и за-вернутыми в примочки из 104 настоек разной крепости. Но Ц’ва-рт’ау не жаловался. Он понимал, что это необходимо, не зря  мудрые предки  придумали закон об охране здоровья и воздержании от продуктов грибкового брожения, а если для этого нужна его жизнь - он готов отдать ее, вот только... Только жаль, что его жизнь закончится во чреве серой бетонно-стальной горы под тусклыми голубыми лампочками, где пахнет плесенью и слезами таких же, как он, незадачливых предшественников. Жаль, потому что сам Ц’ва-рт’ау готовился к подвигам. Он вдруг подумал, что согласен оставить свою жизнь там, на пустынном ландшафте, где остатки растительного покрова, заботливо собранного туземцами, приятно массируют подошвы, где воздух свеж и пахнет водой и озоном, а первый встречный оказывается гением и бессеребренником...

Спустя несколько часов  после поступления в госпиталь пациента Ц’ва-рт’ау врач 2 ранга Пу’г-К’р  докладывал своему Начальнику в Норе, украшенной портретом Великого Доброго Пумпы:
- Больной не бредит. Анализ его воспоминаний доказывает, что встреча с туземцем и факт починки им сломанного звездолета действительно имели место.
Начальник - на голову выше любого своего подчиненного, украшен-ный дополнительной парой щупальцев, орденами за заслуги перед отечест-вом, могучим лбом мыслителя и дополнительным рядом серебристых пумпо-чек на скафандре мрачно свистнул.
- И что же нам ждать от планеты, которой известны наши последние технические достижения? Я вас спрашиваю! Почему? Почему вы, специали-сты, - врач  готов был провалиться сквозь землю от стыда или, на худой ко-нец, перейти в желеобразное состояние, но только не слышать этот голос, проникнутый печалью за судьбы нации и кислотой, способной расплавить  самый твердый металл, но Начальник не замечал мук подчиненного и про-должал: -  Почему вы допустили утечку информации?  
- Нет,  нет, ни в коем случае, никакой утечки информации не было, - признаться, что она была, было равносильно самоубийству. Возможно, Пу’г-К’р и не был  самым лучшим врачом, но он был хитрецом от природы, - Все дело в стимуляторе, который принимал этот туземец. Он каким-то особым способом воздействует на мозг млекопитающих, и они начинают быстрее со-ображать. Если позволите, сударь, - Пу’г-К’р подобострастно  понизил голос, склонил голову и исхитрился заглянуть в рот Начальнику. Тот сухим, но дос-таточно милостивым  кивком позволил. - Если позволите выразить  свою точку зрения, то наши прежние сведения о Земле  и ее обитателях основыва-лись на наблюдениях за жителями, не употребляющих этого вещества. 
- И что за вещество? - осведомился Начальник.
- Улучшающее функционирование мозга. Позволяет и несовершенному мыслителю достигать  высоких результатов, - разливался соловьем Пу’г-К’р, спеша вспомнить, всех ли знакомых, которым он как-то случайно прогово-рился о последних технических новинках, удалось арестовать. Похоже, всех. Но кто-то явно успел проболтаться, - страшно подумать, как этот химикат повлияет на совершенный мозг.
- А как, кстати, он повлияет? - Большой Начальник посмотрел строго. Врач 2 ранга стоял ни жив ни мертв. О великие милостивые предки! Неуже-ли...но предаваться панике оказалось некогда, предстояло внимательно вы-слушать распоряжения свыше и бежать выполнять. Начальство приняло ве-личественную позу и изрекло:
- Повелеваю. Отправить лучшего правительственного агента на Землю для изучения влияния  неизвестного земного стимулятора на организм выс-шей расы. Результаты доложить немедленно. Ответственным назначается врач 2 ранга Пу’г-К’р.
- Осмелюсь... э-э... 
- Осмельтесь, я своих не кусаю, - Начальник был доволен. Как удачно все складывается! Если ему удаться завладеть земным химикатом и если тот не подведет, никто больше не осмелится противоречить Ему, Великому, как Пумпа. Его скафандр украсит еще один ряд  пумпочек, а то и два. Кисточки на ушах начальника весело топорщились, а мысль о предстоящем обеде улучшала настроение.
- Что ж делать с этим  Ц’ва-рт’ау? Отпустить его или...- врач замялся, не желая портить репутацию Начальника как существа, приверженного принципам гуманизма.
- Отпустите. На Землю. Пусть поможет правительственному агенту вступлению в контакт с туземцами. А чтоб не сбежал, отправьте с ним его жен, в турпоездку в качестве премии за доблестное выполнение гражданско-го и супружеского долга. 
Воздав должное остроумию,  прозорливости и политическому мужест-ву Начальника, врач Пу’г-К’р вернулся к себе в нору. Все могло быть и хуже. Но быть ответственным за эту аферу с Землей... Нет, уж увольте. Нет, увольнять все ж не надо, но вот временный отпуск по случаю очередной свадьбы - как раз. И, начертав на всякий случай донос на Начальника и бро-сив его в Долгий Черный Ящик, врач с облегченной совестью покинул слу-жебное помещение и бросился в тенета Амура. Или как уж там звать этого... который на страже интересов всех женщин Вселенной? 

Специальный правительственный агент До- Н‘с с первых же секунд знакомства пресек со всей строгостью истинного слуги закона попытки шта-фирки Ц’ва-рт’ау познакомиться и поговорить "по душам". У правительст-венного агента есть тело (идеально функционирующее, один комплект, плюс запасные щупальца и биокуляры), разум (с дополнительными блоками памя-ти), боевой дух (высочайшей очистки). Но души как у обыкновенных смерт-ных у него нет и быть не может. Не положено. Душой в Нашем Лучшем из Всех Миров обладают Большие Начальники, и Их душа пусть болит за всех нас, малых и убогих. А задача правительственного агента - обеспечить жи-вительный бальзам, который прольется на души Начальников и залечит их кровоточащие язвы...
А потому Агент До-н’с хмуро и безмолвно наблюдал за погрузкой в звездолет  штафирки и его жен. Жены, если честно, агенту понравились. Хо-леные, пусть и немного шумные. До-н’с даже сделал им выговор в легкой форме за переизбыток багажа и взамен получил три ослепительные улыбки и  одно обманчиво-скромное подмигивание. Но от своего служебного долга агент не отвлекся: осмотрел размещение пассажиров, затер царапину на кор-пусе красавца-звездолета, аккуратно разложил карту Солнечной Системы и стартовал.
Земля агенту До-н’с как-то сразу не понравилась. Слишком уж пестрая. Зеленый цвет, конечно, радовал взгляд, но был неоднородным - то зелено-желтым, то буроватым, а то и отступал перед натиском чего-то багряного-оранжевого, похожего на остатки роскошного ужина. И сырость. Родная Но-ра тоже не отличается сухостью, по настоятельным требованиям медслужбы, но не в такой степени. Проклятая влага была везде - и под подошвами, и в воздухе, да еще и пробиралась внутрь организма. Поэтому твердо решил  ужесточить требования к временным сотрудниками и выполнить задание в  самые короткие сроки. Потом вдруг почувствовал, что какие-то злые  потус-торонние силы наполнили его обонятельные отверстия зудом, перехватили поступающий кислород  и... и... А-апчххи!!!
Прочистив дыхание, До-н’с украдкой осмотрелся - не заметил ли кто нанесенного престижу правительственного агента удара. Нет, не заметили. Осматриваются по сторонам, увязают в сырой раскисшей почве, а дамочки, вдобавок, то и дело ойкают, когда здешние растения жесткими колючками ранят их воздушные одеяния. Порядок. Можно двигаться на поиск туземцев.

А туземцы как раз переживали нелегкие времена. Председатель вер-нулся из города с плохими вестями, которые требовалось донести до народа в минимально искаженном виде. Поэтому и было объявлено общее собрание. 
Собрание проводилось в старом клубе. Здание это давно не отаплива-лось, стены его были разукрашены летописью былых времен и расписанием свиданий Людки Васильевой, а кто такая Людка, да где теперь - не знала да-же Настасья Тихоновна. 
В зал она вошла одной из первых, уселась на два стула в красном углу и внимательно наблюдала за входящими односельчанами, неодобрительно брюзжа и пачкая шелухой подсолнечника ближайшие окрестности. Потом появилась Андреевна с дочерью и зятем. Дочка - ишь, королевишна нашлась, - зыркнула на Тихоновну, но не подошла, не поприветствовала. А муженек ее - лоботряс - даже не заметил, что  старая женщина сидит, а так и потопал кирзовыми  сапожищами мимо, а на каждом сапоге - по пуду осенней свежей грязи. Андреевна же  подсела поближе, достала кулек семечек и зашептала жарко, торопясь и поскрипывая от  нетерпения:
- Слышала, Настасьюшка, что нынче на свете деется? Наш-то предсе-датель решил в город уехать, к сыну и внукам поближе, а нас бросает...
- Врешь... - протянула Тихоновна, тут же поверив, что все сказанное подругой - правда. - Да кто ж у нас председательствовать будет?
- Вот чего не знаю, того не знаю, а врать не буду. Может, Иваныча по-ставят,  а может, участковый  согласится.
- Да ну - Иваныч, пьянь, он со школой не справляется, а уж со всем колхозом нашим - тем более. А вот участковый... - просмаковала Тихоновна. - Он мужчина положительный. Не то что Глашкин оболтус.
- И не говори, - вздохнула Андреевна. - Совсем спился. А чуть что - черта своего зеленого поминает, говорит, дескать, я, когда ко мне пришест-вие было, жив остался только потому, что все бактерии от бормотухи пере-дохли, а потому буду ее принимать теперь регулярно, как лекарство, перед завтраком, обедом, ужином  и сном. Я Глашке-то говорю - корми его реже, может, он и пить будет меньше, но куда там! Носом вертит... Как бес в нее вселился.
- Бесы они такие, коварные, вселятся в молодых, пока кровь горячая да игрючая,  а потом до старости мучают душеньку, не отпускают на покая-ние... Ты слышь, Андреевна,  может, батюшку нам позвать? Он их водицей святой окропит, молитву прочитает, да бесы и сбегут, а то кабы хуже не бы-ло... Ты, Андреевна, помянешь мое слово, да поздно будет, бесы расплодятся да и съедят и зятя твоего, и Глашку, и оглянуться не успеешь...
И так зловеще  вздохнула-охнула Настасья Тихоновна, что подруга по-верила. И то правда. Зять - дело наживное, но на родную дочку, кровиночку, ведь рукой не махнешь, жалко... И Андреевна  дала себе слово при первой же возможности  вызвать  из соседнего села батюшку и освятить  углы в Степановой хате. 
За разговорами  сударушки-подружки и не заметили, как собрание приблизилось к своему началу.  Клубное помещение заполнилось народом, потеплело, запахло махоркой и  нафталином  от праздничных нарядов. Поя-вился председатель, прошел в президиум. Как по волшебству появился стол, по старой памяти прикрытый кумачовым отрезом, графин с прозрачной жид-костью и два  стакана. Микулычна, по старой памяти, пошла было в президи-ум, но   ее ловко перехватили: стулья нынче не те, больно хлипкие. Пусть лучше голос народа олицетворяет, если прения, даст бог, случатся. Одно-сельчане  прения Микулычны уважали, хотя и не все слова понимали. Но ве-рили.
Председатель - видный дородный мужчина в заграничном полушубке по случаю ожидания первого снега, прокашлялся, вытянулся на мысках за-граничных же сапог и начал речь:
- Товарищи! - Услышав  знакомые речи, сельчане возликовали серд-цем. - Сограждане! Односельчане! В эти нелегкие для нашей страны дни  наша Родина нуждается в вашей поддержке. Поддержим ее, товарищи! 
Люд, воодушевленный началом речи, одобрительно скалил зубы и за-сучивал рукава: да мы держать готовы, говори, что и поскольку килограмм в руки отпускают. Председатель же почему-то не спешил переходить к сути дела и пока  развлекал собрание  пересказом  передовицы областной газеты. Первой подвох, как и ожидалось, заподозрила Микулычна. Встав во весь рост, распрямив стан, она набрала воздуха побольше и баском вопросила:
- Ты нас почто за депутатов держишь, антихрист? Мы, чать, не кобылы, чтобы слушать как ты ушами прядаешь.. Ты дело говори!
Народ не понял, о чьих кобылах на этот раз идет речь, но Микулычну поддержал. Уж больно хотелось послушать не доклад председателя, а его рассказ о том, как живет в городе его сын и попробовать городского угоще-ния - грамм по 150.
Председатель как-то сник, притих, слов ученых поубавил. А потом вдруг и сказал:
- Короче, мужики... Такое дело. Предлагаю, значит, создать на общест-венных началах общество, акционерное, значит, АО... По ремонту городских автомобилей. Вон Иваныч - на все руки мастер, а Степан даже пришельцам их самолет починил. А деталей запасных у нас в полях полно от старых трак-торов валяется, сеять не можем - на рже рожь не растет. Соберем, подлатаем, глядишь, оно и поедет? А, мужики? 
- Дело понятное, - захрипел дед Кузьма из угла, - Купим акциев,  про-дадим женовы сапоги... Вот только чем дивиденды  платить будешь? 
- Буду! - радостно откликнулся председатель, понимая, что дело, если сойдутся в цене, считай, сделано. - Беленькой платить буду, казенной, "Сто-личной"! Ей-крест! - и осчастливленный единением с народом председатель пустил  слезу.
Тихоновна попеняла Андреевне за неточность сведений  и тут же вы-дала ей страшную тайну: что машины эти председательский сынок ворует, и водку он тоже ворует, и что если мужики согласятся помогать, то всех их по-садят как соучастников. А она, Тихоновна, еще и не такое про председателя знает, но говорить не будет из соображений религиозных. Андреевна ахнула и забегала глазами в поисках Микулычны. Настасья Тихоновна не сомнева-лась, что и часа не пройдет, как новость достигнет  ушей участкового. А он мужчина со всех сторон положительный, да и ей своей век тяжело одной ко-ротать...

Уже на следующее же  утро прибыла первая партия неисправных го-родских автомобилей. Прибыла в тяжелом КАМазе, крытом брезентом, и крепкие трезвые парни с бритыми по столичной моде головами, не соблазня-ясь  ни самокрутками деда Кузьмы, ни румянцами Наташки с Веркой, при-ступили к разгрузке. К работе надо было приступать немедленно, и Степана, как эксперта по космическим звездолетам, делегировали в поля  по запчасти в первую очередь. Он отнекивался, требовал предоплату, за что был осмеян Тихоновной: "Иди, голубь, а то вместо деталек метеориты найдешь", кото-рую любимая теща, Акация Андреевна, громогласно поддержала. И пошел он, судьбу проклиная, и не успел дойти до любимой копнушки соломы, как пророчество старой карги сбылось. Нашел он. Своего друга-инопланетника и еще четверых, таких же зеленых и со щупальцами.
В первую минуту Степа оторопел. В конце концов, он, если божиться, не верил, что видел пришельца живьем, и потому вспоминал об их встрече только выпивши. Но сейчас-то он трезвый. Ну,  почти совсем трезвый. Он стоит здесь, а эти пятеро идут к нему навстречу, маршируют, как октябрят-ская звездочка, посвистывают свое иноземное... Мать честная! Да  где ж Иваныч, Глашка и остальные?! Пусть увидят, пусть полюбуются на это чудо неземное, и пусть не говорит больше теща Облигация Андреевна, что допил-ся Степан до зеленого визга! Родной мой! Зелененький! Да где ж тебя черти носили? И Степа пошел навстречу другу, раскрыв объятья.
Друг же его переживал минуту далеко не лучшую. Его жены уже триж-ды  требовали развода, поменяли каждая по дюжине скафандров, и пумпочки их поблескивали озлобленно. Но самое страшное - правительственный агент До-н’с, похоже, не выдержал тяжкого бремени наложенной на него ответст-венности. Виноват был коварный земной вирус, засевший в засаде и пора-зивший ответственное лицо в самый неподходящий момент. Ц’ва-рт’ау хотел было оставить его на месте посадки, и заняться правительственным заданием лично, но сам До-н’с возражал, да и жены его поддержали, вот теперь и бук-сируют его на своих нежных плечиках, а агент только и повторяет "Вперед, вперед! Ни шагу назад!" Жулики они все... Пройдя по вязкой ненасытно чавкающей почве расстояние, едва ли не большее, чем от Луны до Солнца,  путешественники  отчаялись найти туземцев, и жены поспешили добавить этот поход к длинному списку  преступлений Ц’ва-рт’ау. Агент, не слишком таясь, достал и зарядил бластер, чтобы расправиться с предателем по закону военного времени... И тут, не иначе, вмешался Великий Добрый Пумпа. Ту-земец - тот самый гений и бессеребренник - появился буквально из-под зем-ли (его ноги, похоже, еще не до конца завершили свою перестройку в высо-коорганизованную материю) и шел навстречу, расширив верхние конечно-сти. Ц’ва-рт’ау хотел  броситься ему на шею, но испугался, как бы столь тес-ный контакт не повредил хрупкое тело туземца, хотел закричать приветствие, но от волнения не смог вспомнить ни одного земного слова. Когда же вспом-нил, то расплескал щупальца во всю длину, расправил их на ветру и просви-стел: "Салют, бормотуха!"
Бормотухи как раз и не было с собой у Степана. Поэтому он, как ра-душный хозяин, и стал звать дорогих гостей в избу, чтоб с женой познако-мить, тещу показать. Друг-Севка отчего-то засмущался. Прочирикал: мол, посоветоваться надо с женами. Отошли в сторонку, посвистели, пошевелили кисточками на ушах. Степа закурил, сочувственно качая головой. Вот влип Севка: три жены! Да и тещ, наверное, тоже три. Неудивительно, что он весь зеленый ходит. А четвертый хмырь, интересно, чем занимается? Что-то он  Степану подозрителен. Надо Севке  сказать, чтоб построже был с женами...
Жены как раз закончили совещание и решили, что правительственному агенту необходимо сейчас же, немедленно обеспечить комфортные условия и усиленное питание. Сам До-н’с не говорил ничего, и только покачивался под порывами земной атмосферы, опираясь на нежные плечи Ц’ва-рт’аа и Ц’ва-рт’ай. Под давлением обстоятельств Ц’ва-рт’ау принял мужское решение: идем в поселение туземцев, он сам будет устанавливать дружеские отноше-ния с несовершенной формой материи, а жены позаботятся о правительст-венном агенте. И компания двинулась к "Утренним зорям". 

 Дед Кузьма и Иваныч, учуявшие  в бензиновом  смоге уехавшего КА-Маза дух вечерней трапезы со "Столичной" закуской, сидели на завалинке и вяло поругивали свои неудавшиеся жизни. Осенняя распутица смущала роб-кое чувство долга по отношению к Степке, которого бабы доняли-таки, усла-ли на поиск железа в поля. Курили, молчали, прислушивались к шелесту опадающих куриных перьев и улетающих  вдаль сплетен. Наташка и Верка, разочарованные поведением городских, сменили уже нарядные душегрейки на рабочие  пальтишки и стояли у колодца, пощелкивая семечки и не спеша отвечать на призывы своих родителей и не кормленных гусей. Андреевна с утра,  как только зятя на поле выгнала, ушла в соседние "Пионерские побуд-ки", никому не сказав, зачем. Тихоновна, правда, наверняка знала, но, против обыкновения, не  трезвонила чужого секрета, так как была занята охмурени-ем участкового и наводила красу на телеса. Участковый же в свою очередь, тоже уехал - в город, на мотоцикле с люлькой, проверять слухи о председа-телевом сынке. Кузьма, человек настроений диссидентских, прямо сказал властям, без обиняков, что бабам верить - дело гиблое, но участковый  не слушал умных людей. Иваныч вздохнул и согласился, что все зло - от баб. Вот возьмем, к примеру, Микулычну. Хозяйственная, собой видная, а опять же - недостатки имеются: говорить любит. И не просто с соседками обсудить там новости спорта, или газетку почитать, а непременно ей нужно, чтобы  все слышали, и чуть что - скорую вызывает. Ох, судьбинушка...
Вдруг размышления двух степенных занятых мужчин были  прерваны визгом  пары молоденьких бездельниц. Дед Кузьма и Иваныч подскочили как ужаленные, потому что Наташка с Веркой были девки здоровые, голоса у них свежие, мертвого разбудят. От их визга проснулись Полкан с Безухим, за-бренчали цепями на шее, залились сиплым лаем, а там и шавка Тихоновны выскочила из-под земли, и оглянуться мужики не успели, а уж все собаки за-велись - зашумели. Девки, что шум подняли, ведра похватали, и, с испугу, бросились почему-то не под защиту родных  заборов, а  к Кузьме с Иваны-чем, вереща что-то сумбурное, непонятное.
- Ой, спасите, люди добрые, ой, спасите! - вопила Верка.
- Ой, не надо, ой, не надо! - кричала Наташка.
- Цыц, дурехи! - строго сказал Иваныч, вспомнив свои учительские го-ды. - Говорите по существу, что такое?
Но услышать рассказ их Иваныч не успел. Дед Кузьма, отошедший на несколько шагов, чтобы увидеть в глубине улицы причину переполоха,  вер-нулся на цыпочках, побелевший, а шапка его опасно накренилась на припод-нявшихся кудрях.
- Ты смотри, Иваныч, Степка монстров своих привел... Да не одного - пятерых. Что будет-то!  Ой, что будет!
Иваныч увидел. Зажмурился, потряс головой. Украдкой ущипнул себя за ус. Не помогло: в конце улицы и в самом деле маячили пять зеленых фигур с болтающимися гибкими щупальцами, кисточками на ушах и пумпочками. А рядом шел Степка и радостно скалился. Иваныч вздохнул с облегчением: как хорошо все обернулось. И что Степка еще не окончательно спился, и что увидели этих пришельцев первыми Наташка с Веркой, а не они с Кузьмой, и что день банный, а потому улицы пустые, и Микулычна еще ничего не знает, а то бы уже Валентину вызвала уколы мужу делать... Микулычна! 
Очевидно, дед думал о том же, потому что, справившись с удивлением, зашипел сквозь зубы яростно:
- Да что ж этот дурень с нами делает! Мало того, что привел сюда сво-их зеленых, так ведь посреди бела дня. Здесь же сейчас такое начнется!..
- Не начнется, - в голосе Иваныча чувствовался проспавшийся админи-стратор, - видишь, нет никого, кроме нас, все в банях моются. Давай быстро заворачивай этого обормота куда-нибудь, чтоб никто ничего не увидел. А вы, девчата, бегите домой, и чтоб никому ни слова, понятно? - те послушно за-кивали. Иваныч решительно засучил рукава, - Помните, если чего не так выйдет, они нас бомбой могут изничтожить. Поэтому будем принимать их как дорогих  гостей. И чтоб никто ничего не знал, понятно? И, девчат, вы, уж коли в курсе дела,  вынесите-ка каких пирогов, что ли... Чтоб, значит, гостей принять как подобает. А мы с Кузьмой... - Иваныч всхлипнул при мысли о том, что, возможно, отправится на тот свет в компании разгильдяя Степки и демагога Кузьмы, а его обожаемая Микулычна, как пить дать, не вынесет го-ря и поспешит  за мужем на тот свет при первой же возможности, чтобы знать, не заболел ли он там, родимый.- А мы с Кузьмой возьмем огонь на се-бя. 

Правительственный агент До-н’с вернулся в себя и осмотрелся. На-павший на него с момента прибытия на Землю недуг, похоже, решил сменить гнев на милость. Голова была ясной, щупальца упруги,  кисточки на ушах не помялись. Находился же агент До-н’с в помещении, хоть и продуваемом не-сколькими десятками ветров сразу, но чистом и сухом. Туземцев по близости не наблюдалось. Не наблюдалось и штафирки Ц’ва-рт’ау и его жен. Плохо. Как мог допустить секретный правительственный агент, чтобы вверенные его попечению субъекты скрылись в неизвестном направлении! Но тут агент ощутил вибрацию, издаваемую  несколькими приближающимися формами живой материи (наверняка опасными для жизни!), и решил на всякий случай потерять сознание. Из соображений безопасности.
Формы материи приблизились. Очевидно, среди них находились и чет-веро пропавших подопечных (До-н’с ощутил запах душистых притираний Ц’ва-рт’ай), но правительственный агент подавил малодушное желание  от-крыть глаза и приступил к сбору сведений о туземной жизни вслепую.
Туземцы находились в затруднении. До-н’с истолковал издаваемые ими шипящие звуки как совещание по поводу того, как его, агента, повкуснее приготовить на обед (Великий Пумпа!). Сотрудник секретной службы уже приготовился применить бластер (для защиты интересов гуманизма, разуме-ется), когда ощутил ласковые прикосновения одной из жен  Ц’ва-рт’ау. Она нежно просвистела:
- О великий герой До-н’с! Очнись, мы умоляем тебя! 
Другая жена также сладкоголосо поддержала просьбу:
- Взгляни на нас зорким оком! 
Третья же запричитала :
- О, он болен, очень болен! Если ему не помочь, он умрет, великий ге-рой отечества!
Туземцы озабоченно похрюкали, и До-н’с  услышал голос Ц’ва-рт’ау:
 - Господин агент До-н’с! Очнитесь! - на эту просьбу служитель Прин-ципов Гуманизма решил откликнуться и приоткрыл глаза. Штафирка выгля-дел озабоченным: - Господин агент, туземец Степан предлагает полечить вас местным антивирусным препаратом. Боюсь только, что этот препарат может не подействовать на такую совершенную форму материи, как наша... Испы-таний ведь еще не проводилось.
Но сказано было уже слишком много. От земного вируса есть средство! Оно где-то здесь, рядом! Оно поможет агенту До-н’с! Принести! Доставить сюда! Немедленно!
Туземцы засуетились, один из них куда-то умчался и вернулся почти мгновенно с прозрачным сосудом, содержавшим прозрачную же жидкость. Запах у жидкости был столь резким, что  правительственный служащий  ми-гом вспомнил о требованиях безопасности и решительным голосом скоман-довал:
- Гражданин Ц’ва-рт’ау! Приказываю вам произвести испытание  ту-земного вещества немедленно!
Жены штафирки поддержали требования секретного агента. Как же иначе?! Разумеется, произвести проверку пахучей жидкости должен  муж, это его священный долг перед Родной Норой. Ц’ва-рт’ау поколебался, поню-хал, посмотрел на подбадривающего друга-Степана, сложил кисточки на ушах и выпил. Великий Пумпа!
Оценив профессионально реакцию высокоорганизованной материи на вещество с туземным названием "водка" как сильную, но положительную, До-н’с  вознес хвалу  далеким святым и последовал примеру штафирки. Кон-такт цивилизаций состоялся.

Когда Глафира вернулась домой, она застала странную картину: ее лю-бимый муж, Кузьма и Иваныч сидели в старой пустой конюшне в обнимку с двумя зелеными существами, покачивающимися на сквозняках и оглуши-тельно свистящими на мотив "Из-за острова на стрежень". Глаша поморгала, но запах спиртного и соленых огурцов, составлявших все нехитрое угоще-ние, ей не чудился. Но потом несчастная женщина увидела нечто страшнее любого кошмара: в углу сидели еще трое, со щупальцами - наряженные в ее, Глашины, от прабабки оставшиеся красные бусы и материнский  полосатый халат, и Степка, изменщик, наливал этим зеленым грымзам сивуху в ее, из приданого, фарфоровые  чашки! Этого Глафира, дочь Андреевны, вынести не смогла. Она выскочила на улицу с громким криком, прервав объяснения Кузьмы секретному агенту До-н’с сути отличия бормотухи, сивухи и блажу-хи. Несколькими секундами позже  все "Утренние зори" знали, что Степан Суриков устроил в сарае оргию с городскими  разукрашенными девицами. 
Услышав вопли Тихоновны и причитания Микулычны, мужики поня-ли, что вся их конспирация пропала. Ничего другого не оставалось, как вый-ти с повинной, а то бабы - дуры, чего доброго, решат спалить обитель раз-врата  вместе с грешниками, и докажи им потом что, попробуй. Растолкова-ли, как смогли, Севке и Доське, что к чему, жен Севкиных решили не пока-зывать. Покачнувшись, поднялись на ноги и вышли на улицу.
А там уже вся честная компания собралась. И Наташка с Веркой  тут как тут, на ушко Микулычне шепчут чего-то. Тихоновна  утешает Глафиру, по плечам ее гладит, а левым глазом косит, примечает, кого нынче в толпе нет, кому потом рассказывать сегодняшние новости придется.
Как увидел честной народ инопланетников, обмерли все. Бабы кре-ститься начали,  мужики - бородами трясти  и пересчитывать послебанные стакашки да рюмашки. Минуту никто ничего не соображал, но, слава богу, за вилы не хватался. А там и Степанов ангел-хранитель начал действовать. Ко-му напомнил статейку об НЛО, кому - виденного в приезжем зоопарке зверя из жарких стран... Оправился люд от удивления, и уже  другие претензии  деду Кузьме и Иванычу предъявляют: почему всех не позвали на церемонию встречи пришельцев. Кто помоложе - сориентировался,  побежал к председа-телю за авансом в счет будущих дивидендов.  Танька Крапивочная - первая на деревне скупердяйка, ради события мирового масштаба полезла в погреб за грибочками (десятилетней давности - а вдруг именно такие по вкусу гос-тям?). Наташка с Веркой пошушукались и прыснули наряды менять соответ-ственно случаю. А Глафира...
А Глафира  подошла к мужу, в глаза ему жалостливо посмотрела, а по-том уткнулась в Степаново плечо и тихонько заплакала. Пришелец Севка чи-рикнул, утер щупальцем выступившую на скафандре слезу и деликатно от-вернулся.

Любимая Степанова теща Вакцинация Андреевна привезла попа из "Пионерских побудок" аккурат к тому времени, когда народ, обретя понима-ние житейских своих проблем с братьями по разуму,  угощал пришельцев председателевой дармовой водкой. Андреевне повезло: они с попом было со-всем завязли на распутице, но их вытянул из лужи участковый, проезжавший мимо. Батюшку Александра, внушительного и полного (по причине избытка достоинства и достатка в дому), в мотоциклетной  люльке растрясло, потому он и не сразу ощутил необычность происходящего под темнеющим небом действа на площади у колодца в "Утренних зорях".
Теща же  сообразила что к чему в один момент. И завизжала-запричитала-заплакала что было сил:
- Ой, батюшка, да чего ж вы ждете, спасайте души грешные! Черти, черти окаянные, сладу с ними нет! Да водой их святой кропите, батюшка, да чего ж вы ждете, воду лейте, чтоб их адов огонь извести, батюшка, скорее!
Отец Александр, человек в высшей степени радеющий за благостность вверенной ему паствы, долго не медлил, и всю святую водицу, что заботливо вез, прижимая к широкой груди, плеснул в зеленого черта, трепетавшего на ветру веревками рук. Толпа, не ожидавшая такого от священника, оторопела, забыв выдохнуть  набранный ради приветственных кличей в честь батюшки воздух. 
Правительственный агент До-н’с в этот момент испытывал странные ощущения. Никогда за все годы службы на благо Родной Норы он еще не выполнял столь ответственного задания с таким удовольствием. Никогда еще исследуемые инопланетные продукты питания еще не оказывали такого бла-готворного влияния на функционирование его памяти и фантазии. Что гово-рить! Он, секретный правительственный агент, после пятого глотка туземной "водки" был готов рассказать все секреты Большого Начальства даже этому штафирке Ц’ва-рт’ау, но тот, как и положено настоящему гражданину, отка-зывался принять секреты безвозмездно, соглашаясь выменять их на своих жен. Всех трех. И тут вдруг появляется черный мохнатый туземец и плещет-ся в него, агента До-н’с, жидкостью неположенного химического состава! А-а-апчххи-и!!!
Чихнув, правительственный агент До-н’с избавился от наваждения, привнесенного в его мыслительный аппарат парами туземного вещества. Все стало предельно ясно, как будто ситуацию объяснил сам Большой Началь-ник. Этот пришлый туземец отравил его, правительственного служащего при исполнении служебных обязанностей! Он злокозненно заразил До-н’с неве-домой, неизлечимой болезнью! И, выхватив бластер, агент постарался при-целится поточнее. 
Жителей же деревни "Утренние зори" холодный душ, устроенный по-пом инопланетянину Доське, тоже отрезвил (не намного).  Рано, преступно рано забыли они, оказывается, о бессмертной своей душе, с чистым сердцем привечая разных там иностранцев! И напрасно. Слава богу, вовремя спохва-тились. Потому, посмотрев в вялом бездействии, как  один из инопланетни-ков поджигает лучом из блестящей штуковины председателев сарай (с утром только выгруженной первой продукцией новоиспеченного АО), протрезвели окончательно, и повторения  ожидать не стали.
Доську схватили, повязали, затолкали под самый крепкий на деревне замок Таньки Крапивочной. Другой инопланетник, Севка, помогал с усерди-ем, потому от подобного обращения был избавлен и принял участие в отпаи-вании участкового валериановыми каплями, чаем, настойкой на бузине, пи-вом и сивухой: представитель народной власти спешил выполнить свои обя-занности, когда на него свалилась в обморок Тихоновна, не вынесшая зрели-ща Андреевны, в испуге запрыгнувшей на руки батюшки Александра.  Хо-роший он парень, подумал Степан, подливая ему бормотухи. А ты - лучше всех, сказала ему Глафира, склонив голову на плечо. И вечер синей дымкой тихонько опустился  на крыши домов...

Утром правительственный агент До-н’с проснулся с ощущением, что он мертв, похоронен, а плоть его уже безжалостно грызет плесень. Даже в подземельях медслужбы не пытают так несчастные жертвы... Превозмогая боль и возвращая желудок на место, предписанное ему Великим Пумпой, секретный агент был полон решимости выполнить, наконец, то, ради чего были принесены все страдания: завладеть химикатом под кодовым названием "бормотуха", испытать его на гражданине Ц’ва-рт’ау и вернутся  в Родную Нору. Вперед, за дело.
Используя дополнительную пару щупальцев, До-н’с развязался,  мощ-ным ударом  выбил дверь  (пудовый амбарный замок только и успел, как скрипнуть). Зверь на цепи негрозно пошумел. До-н’с вышел на место вче-рашнего туземного праздника и осмотрелся!
Они все были мертвы! Все - и туземцы, и бедняга Ц’ва-рт’ау, лежали беспомощными горками материи, а откуда-то с небес падала маленькими ко-мочками стылая вода, порождая очередное потрясение в обонятельных от-верстиях чудом избежавшего горькой участи секретного агента. 
Собрав разбежавшиеся мысли, превозмогая скорбь  - естественную скорбь служителя принципов гуманизма, До-н’с побежал разыскивать жен штафирки, чтобы сообщить им ужасное известие. Пробегая мимо покосив-шегося колодца, он вынул из рук туземца Иваныча хрупкий вместительный сосуд с мутной жидкостью. 
Ц’ва-рт’уа, Ц’ва-рт’аа и Ц’ва-рт’ай сидели на том месте, где вчера их оставили туземцы, и плакали. Бедняжки! Слезы делали их еще прекраснее, а потому, чтобы утешить несчастных вдов, секретный агент по пути к звездо-лету сделал предложения стать дамами До-н’уа, До-н’аа и До-н’ай. Они со-гласились. Оторвавшись от поверхности Земли, правительственный агент пролетел над бренными останками первого мужа своих жен и коварных ту-земцев, собираясь  воздать им последний долг. Но дама До-н’уа сказала: "Тратить бомбу на эти формы жизни?", а дама До-н’аа добавила: "А если на пути в Родную Нору нам встретится метеорит, и придется отстреливаться?", и До-н’ай едва не заплакала: "Ты совсем не бережешь нас!". Пришлось про-сто пролететь мимо.

В Родной Норе их встретили, как героев. Да они и были героями - так говорили жены агенту До-н’с. Врач 2 ранга Пу’г-К’р внимательно выслушал доклад секретного правительственного агента, поблестел пумпочками, по-свистел задумчиво, топорща кисточки на ушах. Понюхал туземный продукт, поморщился. Выписал указ о премировании агента До-н’с парой серебристых пумпочек и проводил его в отпуск по случаю троекратной свадьбы. Потом налил себе пробирочку туземного средства, остановил дыхание и отправил жидкость по назначению. Неплохо... Еще одну пробирочку... Какой эффект, однако! Как благотворно сказывается эта жидкость на мозговую деятель-ность высокоорганизованной материи! Еще одну капельку...
Спустя несколько оборотов Родной Норы вокруг Родного Светила гра-ждане уже праздновали вступление на стезю Больших Начальников, Охра-няющих Идеи Вселенского Гуманизма, бывшего врача 2 ранга Пу’г-К’р.
 
Присев на копну соломы, припорошенную первым снегом, Степан по-хлопал друга Севку по основанию щупальца. 
- Да не грусти ты о них! Иваныч вон не плачет, хотя Доська, жук, у не-го не жену - бутыль почти полную увел. Не плачь, Севка! Других найдешь! А что? Все находят, климат у нас для этого подходящий. Где климат дл цит-русов подходящ, где для грибов, а у нас - для семейственности. Понимаешь - кли-мат, - Степан произнес слово по слогам, чтоб понял пришелец. Он не утешался, продолжая горестно чирикать. Степану было его очень жаль: ока-зался бы он в городе да сбеги от него Глафира, он бы не так рыдал. - Вот по-смотри. Тихоновна на себе участкового женила? Женила. Теща моя попа ох-мурила? Охмурила. Дед Кузьма Таньку Крапивочную  за себя уже посватал? Посватал. И что из этого получается? 
- Что получается? - посвистел бывший Ц’ва-рт’ау, ныне Севка Зеле-ный. Пумпочки его замигали огоньками, колесики на подошвах зажужжали, да  и кисточки на ушах расправились.
- Что и тебя мы пристроим! Не дрейфь! - Степан  повел  друга обратно к деревне, обняв за плечи. - Хочешь, сходим вместе в бывший председателев сарай, посмотрим, может, что из наворованного им сгодится тебе звездолет построить? А что! Не сразу, но построим. А пока поживешь у нас с Глафи-рой, без Антигуа Андреевны у нас тихо, спокойно... Опять-таки, Иванычу надо помочь, а то в школу давно новых книжек не привозят, а ты ведь гра-мотный, если в городе жил столько времени... Дел здесь невпроворот! Под-собишь, чем можешь. А как машину тебе соберем, подлетишь к своим, на Марс, или откуда ты там... 
Рисуя и рассматривая радужные перспективы жизни на Земле, Степан и Севка уходили все дальше и дальше в поле. Ангел-хранитель и Великий Пумпа, решив, что на сегодня, пожалуй, эта пара обойдется без них, опусти-лись на прохладную макушку соломенной горы и, откупорив чекушку, чокнулись  за здравие всех друзей во Вселенной.