Аннотация: Небольшой автобиографичный рассказ о моем детстве. Надеюсь вам понравиться.
Артем Гончарук.
ПОРОХ
Рассказ из цикла "Темка"
Большой платяной шкаф стоял в спальне у бабушки. Огромными, в человеческий рост, глазами-зеркалами он смотрел на всех входящих в спальную, словно старался навсегда запомнить. Старая фанера, из которой был сделан шкаф, кое-где потрескалась и приобрела благородный темно-вишневый цвет, но это не испортило его, а придало еще большую солидность. Казалось, что в спальной шкаф стоял всегда, что он всегда был таким старым и антикварным. Но Темка знал, что он когда-то был современным и модным, это было в те давние времена, когда вернувшийся с войны прадедушка купил его в магазине и привез домой на радость Темкиной прабабушки. Иногда Темка пытался представить себе как его дедушка, еще совсем маленький, подбегал к шкафу и вставал на цыпочки, пытаясь дотянуться до круглых полированных ручек. Но это почему-то представлялось с трудом.
Шкаф таил в себе огромный неизведанный мир, полный заманчивых открытий. Днем, когда Темка забегал с жаркой, раскаленной летним солнцем, улицы в дом, его обдавало блаженной прохладой и тишиной. Вот большой коридор, из которого вели двери в комнаты. Яркая ковровая дорожка расстелилась в нем, как красный язык, приглашая пройтись босыми ногами по ее мягкому и пушистому ворсу. Тишина в доме стояла оглушающая, лишь слышалось мерное тиканье настенных часов в зале, да учащенное от быстрого бега дыхание Темки. Шкаф громадой возвышался в углу спальной. Зеркала на дверцах отразили настороженное и немного испуганное Темкино лицо. Он прислушался - во дворе возбужденно кудахтали куры. Выглянув в окно, он увидел то, что видел не раз - бабушка в синем клетчатом фартуке с полным ведром ячменя стояла посередине двора. Большие белые и черные куры, толкаясь, жались к ее ногам, пытаясь засунуть головы в ведро. Вот бабушка достает из ведра горсть ячменя и, приговаривая, - Типа, типа, типа, - бросает ее под ноги. Начинается великая битва кур за ячмень. Темка любил наблюдать за этой битвой. Как и люди, куры отличались друг от друга не только внешне - у каждой был свой индивидуальный характер. Среди кур встречались скромницы, подхалимы, хитрюги, жадины, забияки, а иногда же просто сумасшедшие птицы. Верховным главнокомандующим и судьей в великой куриной битве, как правило, выступал большой серый петух. Он никогда не позволял курам нарушать субординацию, а в случае чего сурово наказывал их своим железным клювом. Сегодня битва повторилась по привычному сценарию - громкое "кукареку" возвестило о новой сокрушительной победе серого петуха. Вспомнив о своей цели, Темка оторвался от окна. Бабушка занята, а дедушка на работе. Никто не может помешать ему - увидеть то заветное и запретное чудо, которое прятал в себе шкаф. Осторожно открыв дверцу, он поморщился от сильного запаха нафталина. В шкафу висели пальто, шубы, костюмы и другие, мало интересующие его, вещи. Они то и источали этот неприятный запах. Бабушка очень боялась вредной моли, которая была способна сожрать не только шубу, но и даже сам шкаф. Быстро раздвигая руками вороха одежды, Темка наконец увидел то, ради чего он проворачивал всю эту секретную операцию. В дальнем углу шкафа, за грудами вещей, стояло, поблескивая матовым блеском ствола, большое двуствольное дедушкино ружье. Хорошо смазанное ружейной смазкой, с тяжелым вишневым прикладом, даже не заряженное, ружье внушало к себе огромное уважение. Он осторожно потрогал приклад. Странно, но он был теплый, как будто только что побывал в чьих-то руках. Темка тяжело вздохнул - как жаль, что нельзя взять это замечательное ружье и вынести на улицу. Он тут же представил себя идущим по улице с двустволкой наперевес, ужасно взрослым и сильным. Толпа местных пацанов окружит его, все будут наперебой просить хотя бы кончиком пальца прикоснуться к его ружью. А он в ответ лишь рассмеется и, взглянув на них сверху вниз, снисходительно скажет, что они еще совсем маленькие для того, чтобы играть во взрослые игрушки. От таких мыслей у Темки закружилась голова. Но вариант с улицей начисто отпадал. Если бабушка, и не дай бог, дедушка увидят его с ружьем в руках, то бабушка конечно сразу же упадет в обморок, а Темке придется познакомиться поближе с дедушкиным ремнем. Нет, на улицу ружье взять не получится. Тут же в шкафу лежал кожаный патронташ весь забитый блестящими гильзами, и какие-то серые коробочки, напоминающие маленькие кирпичики. На каждой коробочке усатый охотник целился из вскинутого вверх ружья во взлетающую утку, и внизу крупными черными буквами было написано "ПОРОХ". Темка осторожно взял один из кирпичиков и взвесил его в руке - Ого! Тяжелый! - Осторожно открыв пачку с порохом, он высыпал на ладонь черный пахучий порошок. На ум сразу пришла фраза, слышанная в каком-то ковбойском вестерне - "Эй, парень, да ты еще не нюхал пороху". Темке почему-то отчаянно захотелось понюхать порох, он поднес ладонь к носу и втянул странный и притягательный запах. - Ну, вот теперь я точно "нюхал порох",- гордо подумал он. Решение пришло как гениальное озарение. Раз нельзя взять с собой на улицу ружье, то он возьмет с собой один из этих замечательных кирпичиков с порохом. Его можно будет спрятать в карман спортивных трико и незаметно проскользнуть мимо бабушки на улицу. В том, что дедушка не заметит пропажу одной из пачек, Темка не сомневался. Когда еще дедушка соберется на охоту, да и потом здесь так много пачек. Что будет, если я потихоньку возьму одну? Да ничего не будет! Он уверено запихнул один из серых кирпичиков в карман, взял на веранде полный коробок спичек и вышел из дома.
Великая куриная битва за ячмень продолжалась. Бабушка доставала его из ведра и щедро сыпала на копошащихся у ее ног кур. Они возбужденно кудахтали и толкались, стараясь вырвать сладкие ячменные зерна прямо из бабушкиных рук. Она нахмурилась. Одна из птиц села на землю и грустно нахохлилась, даже не пытаясь урвать свою долю сладких зерен. - Наверное, заболела, - подумала бабушка. - Надо будет вечером напоить ее лекарством, а то еще, не дай господи, сдохнет, да и остальных может заразить. - Бабушка стала подозрительно рассматривать остальных, но у тех не наблюдалось никаких признаков болезни, наоборот они показывали чудеса куриной ловкости и здоровья. Мельком взглянув на часы на столе, она отставила в сторону уже пустое ведро и направилась на кухню. - Сейчас Федя должен приехать, а у меня еще на стол не накрыто. Да и дети уже проголодались. - Ее размеренные мысли прервал внезапный стук. Она быстро оглянулась. Темка сидел на крыльце и медленно завязывал шнурок на кроссовке, старательно прикрывая коленкой выпавший брусок с порохом.
--
Ты это куда собрался? - спросила бабушка, пытливо рассматривая Темку.
--
Бабуль, да я с пацанами на улице буду. Хорошо?
--
Так сейчас дедушка приедет, и будем обедать.
--
Бабуль, да я на минуточку, туда и обратно. Заодно Наташку с Оксанкой позову.
--
Ну, беги, беги. Смотри только недолго. У меня уже борщ подоспел.
- Хорошо. Я быстро, - уже от калитки донесся Темкин крик.
Улица встретила его раскаленным солнцем и тишиной. Как назло, вопреки всем его ожиданиям, вокруг не было ни души. Даже собаки и кошки забились в тенистые уголки, спасаясь от полуденного зноя. - Наверное, все на пруд пошли, - со злостью подумал Темка о неблагодарных пацанах. - И меня не подождали. Эх. - Он с досадой сплюнул под ноги на горячую пыль. - А ведь он так надеялся похвастаться замечательной пачкой пороха, и заодно приобрести себе напарника для опасных и захватывающих опытов. - Ну и ладно, без них обойдусь, - решил он и, вздохнув, побрел в сторону леска. Его густая и прохладная листва вполне подходила для того, чтобы скрыть от взрослых глаз Темкины опасные эксперименты. Под ноги попалось синее пластмассовое ведерко. Он, разогнавшись, с досадой пнул его, потом на секунду задумался, подобрал ведерко и помчался к леску.
Дед Савелий пас гусей. Он сидел на пеньке, на опушке леска и думал. На самом деле дед спал, но для всех прохожих его вид должен был внушать ощущение глубоко задумавшегося человека, размышляющего о важных, недоступных для обывательского разума, вещах. Гуси радостно плескались в большой, никогда не высыхающей, мутной луже, и время от времени норовили улизнуть от деда в густую заманчивую зелень кустов. В таких случаях дед Савелий поднимал кепку, надвинутую на глаза, и шикал на гусей, - Ну, вашу мать! Куды побегли? - Потом, кряхтя, поднимался с пенька и, шаркая ногами, спешил загнать гусей обратно лужу. Весь лесок и прилегающий к нему луг, дед Савелий считал своей неоспоримой собственностью. Летом он пас возле леска гусей, а осенью нещадно выпиливал якобы старые и больные деревья. Так он убивал сразу двух зайцев, и о природе заботу проявлял, и дров на баньку заготавливал. В результате такого чуткого и строгого надзора мудрого любителя природы лесок с каждым годом становился все реже и реже. Хотя в нем еще можно было встретить непроходимые заросли дикого терна перевитого плющем, количество небольших полянок с сиротливо торчащими пеньками росло с каждым годом. Еще одной важнейшей своей миссией дед считал охрану леска от надоедливых местных пацанов, так и норовящих "пошнырять по зарослям и чегой-нибудь нашкодить".
Дойдя до конца улицы, Темка увидел спящего деда Савелия. Он замедлил шаг и, стараясь не шаркать ногами, стал прокрадываться к леску, крепко сжимая в руке синее пластмассовое ведерко. Вот он уже почти миновал деда, но тут все испортили вредные гуси. Заметив Темку, они возбужденно захлопали крыльями и загоготали. Дед Савелий тут же проснулся. Строго зыркнув из под кустистых бровей на непрошеного нарушителя, он вкрадчиво спросил, - Кудыть ты собрался?
--
Да я дедушка на пруд иду, а через лесок оно ближе будет, - не моргнув глазом, соврал Темка.
--
Ишь ты! На пруд! Я тобе счас покажу пруд, - вдруг заголосил дед и бросился ему наперерез, подняв над головой длинную лозину.
Оставался один выход - бежать. Темка понял это сразу и, втянув голову в плечи, рванулся мимо деда, одной рукой придерживая в кармане драгоценную пачку с порохом. Вот уже впереди замаячила густая зелень кустов. Делая отчаянный рывок вперед, он почувствовал резкую боль между лопаток. Вредный дед Савелий все-таки достал его своей лозиной. Темка стиснул зубы и влетел в спасительные заросли дикого терна. Ветки больно хлестнули по лбу и по голым рукам. Признав свое поражение, дед раздраженно вскинулся на гусей, - Кудыть вас, вашу мать, несет? - потом обиженно сгорбился и пошаркал к своему излюбленному пеньку додумывать важные мысли о жизни.
Темка продрался сквозь колючий кустарник и с крейсерской скоростью углубился в лесок. Всюду была зелень, зелень и еще раз зелень. Природа буйно праздновала свою победу там, куда человеческие руки не смогли приложить свой разрушительный талант. Ветки диких яблонь и груш, толстые и крепкие побеги плюща, кусты терна - все переплелось в зеленые труднопроходимые заросли, удивительно напоминающие южноамериканские джунгли. Изредка среди буйных зарослей встречались тенистые полянки - результат природоохранной деятельности деда Савелия. На одну из таких полянок и выскочил Темка. С одной стороны ее огибала канава с холодной и мутной водой, а с других сторон полянка была окружена непролазными густыми кустами. - Подходящее местечко! - подумал он, и присев на корточки, огляделся вокруг. Тишина казалась оглушающей. Он аккуратно разложил на земле свое богатство - пачку с порохом, полный коробок спичек и синее пластмассовое ведерко. Еще раз осмотрелся вокруг, затем осторожно распечатал порох и высыпал содержимое в ведерко. Черный порошок заполнил его почти до краев. Темка взял ведерко и взвесил в руке, - Тяжелое, намного взрывов хватит, - довольно подумал он. Ничего о порохе и его взрывных свойствах Темка конечно не знал, но это то и придавало его затее то сладостное ощущение неизведанного. Он представил себя великим ученым, стоящим на грани великого и значительного открытия. Возможно, это будет доселе неизвестное полезное свойство замечательного порошка под названием ПОРОХ. Начнем эксперимент! Расчистив от травы площадку, Темка высыпал из ведерка небольшую кучку пороха, от нее он просыпал тоненькую дорожку длинной в метра четыре. - Готовность номер один! Поехали! - Еще раз огляделся вокруг. Никого. С замиранием сердца достал спичечный коробок и чиркнул спичкой. Осторожно, стараясь не дышать, поднес горящую спичку к концу тоненькой пороховой дорожки, на всякий случай, отвернув подальше лицо. Раздалось шипение. Порох загорелся и огонек, переливаясь ярким цветком, быстро побежал по дорожке. Вот он добрался до большой кучки, на секунду угас, и вдруг ухнул яркой вспышкой, выбросив высоко в небо кольцо голубого стремительно крутящегося дыма. Восторгу Темки не было предела. - Ну, блин, вот это да! Жалко никто из пацанов не видел, но ничего, я сейчас повзрываю немного, а потом сбегаю за ними, - решил он. Неожиданно в нем проснулся, без сомнения, великий талант художника-пиротехника. Темка, не торопясь, насыпал в разных частях полянки большие и маленькие кучки пороха, соединяя их между собой замысловатыми спиральными дорожками. Затем, поджигая все это чудо, он отбегал на безопасное расстояние и восхищенными глазами смотрел на яркие крутящиеся вспышки. Да, такого он еще не видел никогда. - И почему это дедушка прятал от него такой замечательный порошок? - подумал он, - ведь они могли бы вместе повзрывать его на огороде. Объяснение пришло само собой. Дедушка не показывал ему порох, потому что предвидел бабушкину реакцию. Да, уж она вряд ли одобрила бы их совместные опыты на огороде. - И нисколько порох не опасный, - решил для себя Темка. - Если его осторожно взрывать, а уж я то теперь знаю, как это делать, то можно очень весело проводить время. Забыв обо всем на свете, он взрывал и взрывал, каждый раз придумывая новые замечательные узоры из пороха. А между тем, время неуклонно двигалось к вечеру. Опомнившись, Темка вспомнил о данном бабушке обещании - успеть к обеду. Но обед уже давно прошел, наверное, она уже выходила на улицу искать его. И дедушка конечно уже приехал и привез огромный сочный арбуз. От таких мыслей в животе у Темки громко заурчало. Он посмотрел в ведерко. Пороха оставалось меньше половины, но достаточно для настоящего завершающего взрыва. Еще он с досадой обнаружил, что в коробке осталась всего лишь одна последняя спичка. - Вот сейчас бабахну то что осталось, а потом еще в шкафу возьму пару пачек, все равно дедушка не заметит. Их там много! - Поставив ведерко с порохом на землю, он торопливо достал последнюю спичку. Она зажглась с первого раза. Темка осторожно бросил ее в ведерко и с замирающим сердцем отпрянул в сторону, ожидая увидеть огромный дымный гриб, такой как показывали недавно по телеку. Раздалось шипение, и из ведерка взвился маленький голубой дымок, но никакого взрыва не последовало. Он подождал еще несколько секунд. Тишина. - Эх, спичка потухла! Ладно, пора домой. - Подойдя к ведерку, Темка заглянул внутрь...
В ведерке полыхнуло, ухнуло и его голову отбросило назад. Ощущение было такое, что она вот вот оторвется. В это мгновение он успел инстинктивно вскинуть правую руку к лицу, прикрывая глаза от нестерпимо белого света. Только потом, много позже, Темка понял, что этот жест сохранил ему зрение. Резкая обжигающая боль охватила голову и руку. В воздухе запахло паленым мясом. Он попытался открыть глаза, но даже малейшее движение век приносило нестерпимую боль. Темка опустился на четвереньки, он помнил, что где-то рядом должна быть канава. На четвереньках, ощупывая левой рукой землю перед собой, надеясь лишь на свою память, он медленно пополз к канаве. Наконец добравшись до нее, лицом плюхнулся в грязную, но такую божественно холодную воду. На некоторое время боль отпустила. Пролежав в канаве несколько секунд, Темка поднял лицо из воды для того, чтобы глотнуть воздуха, но тут же огненная волна окатила его кожу. Он стиснул зубы, пытаясь подавить в себе крик. Краем глаза заметил валяющийся на краю канавы искореженный кусок синей пластмассы - то, что осталось от замечательного синего ведерка. - Блин, на что же похоже мое лицо? - с ужасом подумал Темка. Боль была невыносимой, такой, что хотелось напустить в штаны. Осторожно и медленно он вытащил руку из воды и принялся ощупывать лицо. Своих бровей он не нашел, половина волос на голове также сгорела, кожа покрылась мелкими волдырями. Нечаянно надавив на один из них, Темка почувствовал, как по лицу потекла липкая струйка жидкости. Было ощущение, что по его коже протекла река раскаленного металла. Он посмотрел на правую руку, она также как и лицо покрылась сеткой противных волдырей. Кожа сморщилась и приобрела бордовый оттенок. Вид был не для слабонервных. Что скажут бабушка с дедушкой, когда увидят такого монстра? А самое главное, что скажет дедушка, когда узнает про порох? Вопросы крутились в голове, оставаясь без ответа. Он знал, что рано или поздно надо будет идти домой. Но как это сделать? Секунды, проведенные без воды на открытом воздухе, приносили невероятные мучения. Собравшись с силами, резко поднялся. Голова кружилась, колени предательски тряслись, к горлу подкатил колючий комок, который ни как не удавалось выплюнуть. Осторожно раздвигая ветки, стараясь, чтобы они не задели обоженную руку, Темка выбрался из леска и побрел домой.
Он решил зайти со стороны огородов. Был шанс пробраться незамеченным. Миновав стройные ряды высоких златоголовых подсолнухов, он подошел к колонке. Голова и рука пульсировали под слоем раскаленной огненной лавы. Глаза застилала пелена тумана, а в горле стоял едкий сладковатый привкус паленого волоса и мяса. Темка опустился на колени, хватаясь дрожащей рукой за железную ручку колонки. Подставив голову под кран, качнул. На лицо побежала тоненькая струйка теплой воды. С каждым качком вода становилась холоднее, принося блаженное, но такое короткое облегчение. - Наверное, от меня идет пар, - подумал он, - как от раскаленной золы, если брызнуть на нее водой. - Что же делать? Домой идти нельзя - дедушка сразу все поймет. На огороде тоже оставаться не хотелось. Надо будет спрятаться в бане, - решил Темка. Он представил сырой полумрак бани с новыми дубовыми полками и огромную железную бочку с холодной водой. - Можно будет опустить руку и лицо в бочку, а потом... О том, что делать потом он не знал. Может быть, боль отпустит, а, может быть, все само собой как-нибудь образуется. Думать об этом сил не оставалось. Все мысли были направлены на то, чтобы как можно быстрее добраться до спасительной бочки с холодной водой.
Ему повезло - во дворе никого не было, только куры копошились в земле, пытаясь найти остатки ячменя. - Наверное, бабушка ищет меня на улице, да и дедушка, наверное, уже давно приехал и смотрит телевизор в доме. Темка толкнул дверь в баню. В лицо ударил запах сухих дубовых веников, развешанных под потолком. Вот она заветная бочка с холодной водой. Он сел на полок и опустил голову в воду. Боль отпустила немного, но затем возобновилась с новой невыносимой силой. Кожа на руке стала еще более сморщенной и приобрела какой-то лиловый пугающий оттенок. Несколько волдырей лопнуло и растеклось липкой противной жидкостью. Темка не знал сколько прошло времени. Казалось, что он уже целую вечность сидит вот так, опустив руку в воду. Во дворе послышались бабушкины шаги. - Тема! Тема, ну где ты? Куда же он запропастился ? - в ее голосе слышались встревоженные нотки. - Надо было его накормить, а потом уже отпускать на улицу. Бегает, небось, сейчас голодный. Заигрался с мальчишками и забыл про обед, - сокрушалась бабушка. Ему нестерпимо захотелось выбежать из бани, обнять бабушку и сказать, что он больше никогда, никогда не будет баловаться с порохом. Темка представил, как ее сухие теплые руки погладят его по голове и она сразу же перестанет болеть. Потом из дома выйдет дедушка, тут же простит его и пожалеет. Из глаз упали две непрошеные слезинки, чтобы не разреветься, он стиснул зубы и опустил лицо в воду. Бабушка, вздыхая, прошлась по двору, на ходу заглядывая на веранду, а через минуту Темка опять услышал ее голос, продолжающий звать его, уже на улице. Сквозь дырочку на маленьком окошке, закрашенном синей краской, он увидел своих младших сестренок - Оксанку с Наташкой. Они вихрем ворвались с улицы и стали бегать по двору, заглядывая во все Темкины секретные уголки: под крыльцо, в погреб, за курятник, и даже не поленились залезть по шаткой лестнице на крышу - его самое укромное убежище. Иногда, взяв с них страшную клятву, он доверял им свои тайны, о чем потом неоднократно жалел. Держать язык за зубами они точно не умели.- Вот, салаги, все мои тайники раскроют, - с досадой подумал Темка. Забыв про ожог, он хлопнул ладошкой по полку, на котором сидел, и тут же застонал от дикой боли, охватившей руку до самого плеча. Услышав хлопок и раздавшийся за ним глухой стон, девочки остановились и прислушались.
--
Наташа, он в бане. Точно тебе говорю, - радостно заверещала Оксанка.
--
Да нет, тебе показалось. Нет там никого! - с сомнением протянула Наташка.
--
Пойдем посмотрим, - предложила Оксанка.
--
А вдруг это крысы? - с ужасом прошептала Наташка.
С опаской, поглядывая на дверь в баню, девочки застыли в нерешительности. Наконец набравшись смелости, они на цыпочках прокрались в баню, и нашли бледного, и ужасно на них злого, Темку. Пряча обоженную руку за спину, он грозно посмотрел на девчонок и скучающим голосом спросил, - что надо?
--
Там тебя бабуля с дедой уже два часа ищут. Ты чего обедать не пришел, - выпалила Оксанка.
--
Не пришел, значит, так надо было, - гордо ответил он.
--
Ой, что у тебя с лицом, - прошептала Наташка, - Оксанка, смотри, у него же бровей нет!
--
Не ваше дело, - огрызнулся Темка. - Смотрите, если что-нибудь скажете бабуле, то я вам покажу! -
Он вытащил из-за спины обоженный кулак. Девочки завизжали и стремглав кинулись из бани. - Бабуля, деда, а у Темки бровей нет! - раздался во дворе их испуганный и одновременно восторженный вопль. Через минуту послышались торопливые бабушкины шаги. - Ох, ты господи! Тема, ты где? - на ходу причитала она. Увидев обоженного и испуганного Темку, ожидающего неминуемого наказания, бабушка заохала, осторожно вывела его из бани и тут же уложила на раскладушку под яблоней. - Сейчас, Тема, потерпи. Сейчас станет легче, - уговаривала его бабушка, прикладывая компресс из натертой сырой картошки. Потом села рядом на табуретку и положила свою сухую теплую руку Темке на лоб. С прикосновением бабушкиной руки боль, словно по мановению волшебной палочки, исчезла, превратившись из остро отточенного ножа в тупые барабанящие по лицу и руке, молоточки. Только через много лет Темка до конца понял, сколько искренней любви и неизмеримой нежности было в теплых бабушкиных руках.
Дедушка сидел за столом и читал газету, изредка поглядывая на горе-пиротехника поверх больших, в роговой оправе, очков. Темка, чувствуя свою вину, старался избегать дедушкиных взглядов и делал вид, что полностью увлечен кошкой, гоняющей куриное перышко по двору.
--
Бабуль, а бабуль, - прошептал он, глядя на бабушку.
--
Чего? Болит? - встревожено наклонилась она.
--
Да нет. Не болит. Как ты думаешь, а дедушка еще сердится на меня, за то, что я взял порох?
--
Нет, Тема. Конечно же, он уже не сердится, - гладя его по голове, так же шепотом ответила бабушка.
--
Конечно же, я еще сержусь, - высунулся из-за газеты дедушка.
--
Деда, я честное-причестное слово, больше никогда никогда, ничего ничего не буду брать без спроса! - соскочил с раскладушки взволнованный Темка.
Дедушка строго посмотрел на него, кашлянул и, развернувшись, поднялся на веранду. Через несколько секунд, он вернулся, держа в руках большой, блестящий зелеными полосами, арбуз. - Ладно, иди зови сестренок - будем арбуз есть. - Темка соскочил с раскладушки, и, несмотря на все еще сильную боль в руке, стремглав бросился на улицу.