В детстве и юности у меня была мечта, хотя она была и не одна, но речь пойдёт именно о ней: я ужасно хотел побывать во Франции и конкретно в Париже. Это не значит, что мне не хотелось увидеть своими глазами другие интересные места на Земле, конечно хотелось. Великие Египетские Пирамиды, Китайская стена, Рим, Венеция, Вена, Лондон и многое ещё. Однако, Париж всегда стоял обособленно в этом ряду, это была самая заветная мечта. Причём, мне хотелось не просто побывать в Париже, я мечтал хотя бы пару месяцев пожить в нем, побродить по вечернему Монмартру, ощутить его атмосферу, окунуться в неё. Пройтись Елисейскими полями, подняться на Эйфелеву башню, посидеть за бокалом красного вина в тихом кафе, наблюдая за моросящим снаружи дождиком. Слушать французскую речь, читать французские слова, улыбаться парижанам. Сейчас, конечно же, это кажется немного наивным, но во времена моей молодости выехать за рубеж было не просто, почти невозможно. Даже для поездки в банальную Болгарию заполнялась куча бумаг, разрешений.
Времена изменились, жизнь сложилась так, что в настоящий момент я являюсь гражданином Франции, свободно говорю по-французски, у меня полно друзей и знакомых французов и не только. Живу, правда, не в Париже, а в пригороде Марселя, о чём нисколько не жалею. Около года я жил в Париже, в уютной маленькой квартирке на набережной, но темп столичной жизни был для меня слишком стремителен. Сколько раз можно подниматься на Эйфелеву башню? Глазеть на панораму города? Раз, два или три? Меня хватило на два, то, что туристам интересно, жителям города - рутина. Лувр, Версаль, Собор Парижской Богоматери, становятся интересными не более чем супермаркет. Хотя нет, супермаркет интересует как минимум раз в неделю, когда едешь за продуктами. Ежедневное общение с парижанами оказалось не таким уж и интересным, как мне представлялось. Примерно через пару месяцев я перестал любоваться местными видами, а через полгода меня от них мутило. Особенно от погоды. Зима в Париже просто ужасна! Холодный дождь, постоянная влажность, нависающие над городом свинцовые тучи.
А ещё в Париже оказалось множество жителей, которых не хотел бы видеть своими соседями. Колониальное прошлое сыграло с Францией злую шутку, из этих самых колоний налезло столько сброда, просто уму непостижимо. Тут и арабы, и азиаты и бубуки всех оттенков. В столице есть такие районы, в которые и днём заходить страшновато, а вечером без оружия просто невозможно пройти. В Марселе, конечно, не лучше, но там хоть климат нормальный. Знаете, что погубит европейскую цивилизацию? Не третья мировая, не глобальное потепление или иной катаклизм, нет. Не СПИД, не птичий грипп с инфарктом и раком, а эмансипация, феминизм и высокий уровень жизни. Некоторые страны поощряют рождаемость значительными поощрительными выплатами, а в результате получают потомство от неудачников, закладывая генетическую бомбу замедленного действия своим правнукам. Успешная, обеспеченная, часть населения, обзаводится потомством без оглядки на дотации государства, а вот разного рода лузеры, не достигшие в жизни ничего, с превеликим удовольствием продляют свой род при поддержке пособий. К чему это приведёт? К естественному отбору наоборот! Чем хуже, тем лучше!
С Парижем не сложилось и я переехал на юг. У меня собственная небольшая вилла, скорее даже шале, в окрестностях Марселя, не на побережье, но в очень живописном месте. Ни шума, ни суеты, красота. После покупки дома у меня осталась ещё достаточная сумма, и я вложил её в виде долевого вклада в фирму, строящую недорогие яхты на заказ. Работаю я в региональном представительстве концерна Рено, главным неудобством которой является обязательное владение и служебные разъезды на автомобилях только марки Рено. Платят неплохо, плюс небольшой доход от лодочного бизнеса, плюс пенсия около девятисот евро, получается совсем не так уж и мало. А мне ведь всего сорок пять, самый расцвет сил. Кстати, я стал настолько французом, что начал есть лягушачьи лапки! Не просто как дань традиции, они мне теперь нравятся.
В детстве иностранцы ассоциировались у меня со жвачкой, джинсами и необычной одеждой, их было немного, им завидовали, ими восхищались. Восхищались и товарами, производимыми иностранными фирмами, особенно те, в перспективы которых не входило обладание такими вещами. Вот и стал я иностранцем из своего детства на своей же Родине. Но нет у меня никакого чувства превосходства над земляками, я остался таким же каким и был много лет назад, хотя на меня и смотрят как на иностранца, буржуя, особенно когда я приезжаю со своими новыми друзьями, но я то знаю, кто я. Нет у меня никакой ностальгии, которой пугали бывших советских людей, возможно, это из-за того, что я достаточно часто бываю на родине, вижусь с родственниками. И вообще, мир становиться меньше, новые информационные технологии, современный транспорт сближают страны, глобализация стирает границы, ассимилирует народы. Не одолевает меня идея вернуться на историческую родину, ничего интересного меня там не ждёт.
Порой, приезжая в родные места, когда я брожу по знакомым улицам и паркам, меня не покидает ощущение, что я никуда не уезжал, не было всех этих лет, не было ни Франции, ни Африки. Мир вокруг живёт своей обособленной, не зависящей от людей, жизнью, а всё человеческое ограничено самим человеческим телом, его мыслями. И хоть я не могу назвать Францию своей родиной, но меня с ней связывает так много, что я почти готов считать её таковой. Это как приёмная мать при живой родной матери или скорее как жена. Мать есть мать, жена есть жена и это, абсолютно разные понятия.
Жизнь меня научила многому, но остались и понятия совершенно не трансформировавшиеся несмотря ни на что. Мои дети почти не говорят на моём родном языке, их мать, моя жена, француженка, его совершенно не знает, а я не уделял достаточно внимания этому вопросу. Теперь приходится выступать в роли переводчика между дедушкой с бабушкой и их внуками, не всегда конечно, но иногда, когда тема беседы выходит за рамки ежедневного общения. Когда словарный запас моего родного языка моих же детей иссякает. Но ведь это совершенно ненормально! О каком душевном тепле может идти речь, когда ты не можешь даже понять родственника?
Живя в Париже, я ловил себя на мысли, что сбылась таки моя мечта, причём даже в несколько улучшенном виде, я мог бы жить там столько, сколько бы мне хотелось, ходить по музеям и картинным галереям, болтать с соседями сидя в кафе на террасе, бродить вечерними улочками. Но, воплотившись в жизнь, став реальностью, мечта утратила свою суть, потеряла предназначение!
Помните об этом. Когда мечты сбываются, жизнь становиться скучнее, хоть это и звучит парадоксально.