Аннотация: Эта история - хороший повод для размышлений и споров во время девичника или мальчишника. Практика показала, что обсуждать девочкам и мальчикам вместе не рекомендуется.
Я спешила домой. Ещё бы! Сегодня ко мне должна зайти мама. Я не хочу ничьей смерти, поэтому нельзя оставлять её на долго наедине с моим Колькой. У бедняжки при одном упоминании его имени лицо покрывается красными пятнами. Между прочим, её любимый отец тоже носит имя Николай с той лишь разницей, что его называют Николай Михайлович, так как до пенсии он был директором завода. А мой любимый человек всего лишь рабочий на заводе.
- Привет, мамуля! Извини, задержалась на шейпинге.
- Ничего. За здоровьем надо следить. Как дела в институте?
-Неэтичный вопрос накануне сассии,- ответила я, заглядывая в комнату.
- Не заглядывай. Твоего, представь, ещё нет, а на дворе уже девять вечера, - ехидно заметила мама. Вид у неё при этом был торжествующий, как у Наполеона, ожидающего ключи от Москвы.
- На работе задержался, - оправдалась я.
- Знаем мы их работу, - проворчала мама. А моё сердце засверлило чувство обиды толи за Кольку толи за себя. В общем-то, за время нашего романа, который длился уже два года, я привыкла считать нас одним целым, хотя в реальной жизни наш союз выглядел чудовищно: я студентка МГИМО, дочь дипломата, мне уготовано блестящее будущее. Он рабочий со средне-специальным образованием, сын алкоголика, и никакого просвета впереди. Это всё мне говорили, нет, кричали родители, это обсуждали знакомые, этому сочувствовали друзья. Но я с детства плевала на чьё-либо мнение, благодаря чему постоянно становилась любопытным предметом для обсуждения. Что делать? Не выношу лицемерия! А ещё я ненавижу тех, кто говорит о гуманизме, но при этом решительно отказывается видеть человека в зашедшем починить кран слесаре. Короче, встретив Кольку, я не могла просто гульнуть втихоря и выбросить его, как использованный контрацептив. Я его люблю.
- Но что в нём вообще можно любить?! - возмущалась мама.
Мне нравилось чувствовать себя маленькой и хрупкой в объятиях его мускулистых рук. Мне нравилось, что мои тоненькие пальчики утопают в его широкой мозолистой ладони. И совсем я не умнее его, а только образованнее. А ещё я задыхалась от восторга, наблюдая, как виртуозно и непринуждённо он перекидывает с места на место брёвна на даче. И кто это придумал, что женщина любит ушами? Да я глаз не могу отвести от человека, которого "невозможно слушать". Только я одна понимаю, что он говорит. А говорит он тоже самое, что и мои родители, друзья, только другими словами. Например, мама бы сказала: "Невозможно изменить любимому человеку". А Колька мне сказал так: "Я лучше суну х... в сметану, чем тебе изменю." Придя домой поздно, папа целовал маме ручки и говорил: "Ну зачем ты, милая, принимаешь всё близко к сердцу? Я люблю только тебя. Меня опять подвели обстоятельства." Колька же целовал икону и, дыша перегаром, орал: "Вот тебе крест! Я ни с кем не был! Только с мужиками!"
Шутки шутками, а время уже одиннадцать. Натянув маску абсолютного спокойствия, я проводила маму. Она перекрестила меня и нырнула в лифт. Меня ждала нарядная, белоснежная, но пустая постель. Я лежала в темноте, не отводя глаз от луны, которая нагло лезла ко мне в окно. Вздрагивала о каждого шороха на лестничной клетке. Позвонить его друзьям? Нет, стыдно. Был бы он только жив, пожалуйста, Господи!!!
Щёлкнул ключ в замке. Я взлетела над кроватью и очутилась перед открытой дверью. Николай покачивался и что-то мычал.
- Ты где был?!
- Зайка, прости, я ни скем не был.
- За что ты так со мной?
- Ну что ты? Не плачь! Или ко мне.
- Ты хоть чуть-чуть меня любишь?
- Я тебе не изменял!
- Меня это не волнует!
- Клянусь, я тебе не изменял!
- Мне перед маой было стыдно.
- Что я друзьям не могу помочь? Я лёху на вокзал проводил. Конечно, выпил за отъезд. У него мама сильно заболела.
- Что с ней?
- Воспаление лёгких.
- А он ещё пьёт в дорогу!
- Да он ещё и до девки в купе докопался. Девка, б..., вот с таким мурлом, а ноки, какбуд-то между ними поезд прошёл. Ему всё равно, было бы куда сунуть. Ты у меня самая красивая. Я тебя никому не отдам!
- Разве нельзя было позвонить? - всхлипнула я, смягчаясь.
- Откуда звонить? И денег у меня нет, меня Лёха угощал.
Я почувствовала жгучую ненависть к Лёхе, хотя прекрасно знала, что виноват здесь только Коля. Его же не насильно заставляли пить.
- Иди ко мне, я скучал. И вообще, я так к тебе торопился! Я порву тебя на куски! - говорил он, увлекая меня в постель.
******************
Утро было морозным, солнечным. Я проспала к первой паре. В холодильнике шаром покати. Вчера была его очередь идти на рынок. Ну да Бог с ним, он рано встаёт, тяжело работает, поэтому имеет право на отдых.
Снег скрипел под ногами. Жаль, что я спешу не на горку, как в детстве, а к метро.
- Пирожок с мясом, пожалуйста.
- Пожалуйста. - Ответил мне хриплый голос. Торговка протянула мне пирожок в распухших, раскрасневшихся до синевы пальцах. И как она столько времени проводит на морозе? Я вгляделась в её лицо, которое сложно было отыскать среди пуховых платков и искусственношо меха. Невозможно было понять, сколько ей примерно лет. Нос и губы были не менее "красивы", чем её пальцы. Наверное, приходится здорово квасить, чтобы не околеть от холода. Жаль мне такой народ. Жаль, что ничем не могу ей помочь.
- Присет, прогульщица! - Окликнула меня Настя. Это моя лучшая подруга в институте. - Вижу, ночь ты провела бессонную. Не надейся, что сегодня отоспишься. У меня предки сваливают в Таиланд. Мы такой крутой сейшион устроим! Приходи с Колей.
Интересно, как Коля впишется в нашу компанию. Я, конечно, ни от кого не скрываю, что мой друг с другой планеты. Но лучше его живого друзьям не показывать. Только фотографию. Он выглядит как настоящий мужчина. Короче, есть чем утереть нос смазливым гусакам в нашем институте.
Приятно пройтись под ручку с любимым по вечерней Москве. Мы очень редко куда-нибудь выбираемся вместе. У метро "Арбатская" туда-сюда сновали люди. Снег, ловя свет фонарей, падал на меховые шапки, засыпал причёски модниц-менингитчиц, до неузнаваемости изменяя пейзаж, создавал ощущение таинственности. Сладкий пьянящий тенор на итальянском языке весьма выразительно изливал свои чувства к некой Натали.
- Наташ, можно я пивка куплю?
- Зачем? Мы же в гости идём.
- Для настроения.
Вечеринка прошла очень мило. Мы играли в ассоциации, вели жаркие споры о проблеме Косова, о месте религии в нашей жизни и о пригодности латинского алфавита для китайского языка, учились танцевать какой-то греческий танец. Колька тоже оттянулся, заняв козырное место рядом с ящиком пива. Во всяком случае, я была ему благодарно за то, что он ни с кем не вступал в разговор. Лучше прослыть алкоголиком, чем ловить на себе насмешливые взгляды. На улице он приставал к сотрудникам милиции, умолял взять такси и грозился "порвать на куски". Но у нас не было денег на такси. Родители перестали меня финансировать, как только Коля перебрался ко мне. Надеялись, что безденежье убъёт во мне всю романтическую дурь. Но не тут-то было. Я всё равно была счастлива, хотя и не проводила каникулы на Канарах или в Египте, не могла позволить себе наряды из бутиков. Деньги за переводы приходилось тратить не на цацки, а на хлеб. Но я всё равно выглядела ярко. Спасибо природе, что она наделила меня хорошей фигурой и большими синими глазами.
Вечером следующего дня Николай снова пропал. Время одиннадцать. Одиноко. Пойти побродить по улицам что ли? А вдруг в это время он придёт? Да и пусть тогда он волнуется!
Холодно. И охота ему тягаться где-то по морозу? Чего ему рядом со мной не хватает?! Приличные люди сейчас дома сидят. Шлындают только те, у кого душа не на месте или крыша поехала. Кажется, ко мне относятся оба этих определения. Я обнаружила себя у метро. Когда тебе одиноко, невольно тянет к людям, даже незнакомым. Они выныривают из метро и спешат куда-то, сосредоточившись на своих мыслях и на согревании отмерзающих ушей. Может, и мой сейчас вынырнет из пасти этого зверя.
Однако, мой вынырнул совершенно с другой стороны. Это была грязная кафешка. Он весело шагал с какой-то бабой в замызганной шубейке.мОни орали матерную песенку. Как им было хорошо! Я пустилась следом. Надо хотябы разглядеть соперницу. Может, под этим капотом скрывается тело прекрасной Венеры? Её хрипатый голос мне знаком. Конечно, вот этот платок и эта шапка! Это же продавщица пирожков!!! А, может, всё не так? Может, они просто приятели? У меня же есть друзья среди парней. Господи! Господи, они заходят в подъезд! Как пошло и как банально! Вот загорелся свет на первом этаже.
Я застыла, как снежная баба, под ненавистными мне окнами. "За что? За что?!" - молнией сверкало в моём раскалённом мозгу. Не знаю, что меня больше мучало, чувство обиды или чувство стыда. Удивление и гнев на столько заполнили мою душу, что даже не осталось места для ревности. Сильный порыв ветра подхватил множество колких снежинок и бросил их мне в лицо. Да что же я тут стою? Надо идти собирать Колькины вещи.