Я захожу в подъезд, следом за мной заходит девушка. Я знаю ее (разумеется, только в лицо), она живет этажом ниже, у нее упоительно длинные волосы, деловитые движения и всегда чуточку настороженные глаза. Еще у нее красивые ноги. Короче, приятная девушка, чуть старше меня и вполне положительная. (При мысли о последнем ее качестве - да и не только ее - у меня почему-то всегда начинается дрожь в ногах).
Мы сдержанно, с улыбкой, переминаясь с ноги на ногу, как и положено добропорядочным соседям, здороваемся, ждем лифта, не обмениваясь ни словом - и тут этот самый лифт с самым невинным видом приезжает, мы заходим внутрь и вам какой, двери захлопываются, и тут я - наверное, почти одновременно с ней - понимаю, что мы едем в полнейшей, чернильной, угольной темноте. Еще не успев осознать всю двусмысленность, вседозволенность, мускусный привкус происходящего, я уже слышу, как она полунервно, полуконфузливо посмеивается, судорожно роется в сумочке в поисках ключей и - хорошо, что мы вдвоем, а то было бы страшно ехать, да? - бросает она мне целлулоидный шарик нашей беседы-зародыша, надеясь спасти этим что-то - меня? Себя? Доброе имя лифта? Электрика? Умирающий вечер? - но мне не хватает дыхания, этого пространства, пахнущего мочой и ее страхом, и звон в голове, и дрожь в ногах, и до десятого этажа еще так высоко, и теплые волны по животу, и зуд в кончиках пальцев, как у огромного изголодавшегося паука - и я вибрирую от собственного возбуждения, как обезумевшая струна, и скоро, наверное, начну кричать на ультразвуковых частотах, как дельфин, и хочу сделать шаг, иначе упаду...Лифт мягко тренькает, останавливается на девятом, она выскакивает, все снова становится вполне человеческим, она все еще тяжело дышит, вертит в руках ключи и говорит мне: "Спокойной ночи". А потом - совсем ватно: "Аня"...