Старый заброшенный средневековый замок возвышается на холме. Его острые шпили пронзают темное ночное небо и упираются в самые звезды. Крепостные стены обросли густым зеленым мхом. Они треснули во многих местах. Из этих щелей поднимаются щупальца кривых кустарников. Ветви раскачиваются на ветру и словно хотят заключить свою жертву в цепкие колючие объятия.
Цитадель выглядит абсолютно безжизненной. Пронзительная тишина окутывает бастионы. Лишь изредка ее нарушают поскрипывания рассохшихся ставней и шорох оборванных портьер от сквозняков, гуляющих по многочисленным комнатам и коридорам древнего сооружения.
Кажется, само время замерло в лабиринтах этих переходов. Но так бывает не всегда. При полной луне, ровно в полночь старинный замок оживает. Длинные тени появляются на стенах его центральной залы. Они кружатся в удивительном танце, завораживая гибкостью своих фигур, слаженностью движений, грациозностью изгибов. Звучит божественная музыка. Ее переливы переплетаются со звонким смехом придворных дам. От их парфюмов источается такой аромат, что былая затхлость развеивается. А от дыхания призраков высыхают влажные стены, и все помещение наполняется теплом.
Темные силуэты двигаются ритмично. Они как будто срослись друг с другом, поражая воображение столь невиданной гармонией. Голоса слышатся все четче. Кажется, вот-вот можно будет разобрать слова... Но вот небо озаряют первые утренние лучи. Музыка смолкает, тени становятся зыбкими и быстро рассеиваются.
На пыльном полу с выбитыми половицами валяются марионетки, застывшие в неестественных позах. Их выцветшие бумажные одежды порваны во многих местах. Одна из них напоминает мне что-то до боли знакомое. Стряхнув пыль с куклы, я поднимаю ее, чтобы получше рассмотреть лицо театрального манекена и застываю от ужаса. Мне кажется, что только что посмотрел в зеркало, ведь в этом безжизненном двойнике узнаю себя.