Аннотация: В детстве мне мама рассказывала эту мистическую историю, про свою маму, мою бабушку, которую тоже звали Маруся. На основе этой истории сложился этот рассказ.
Маруся резко выдохнула и открыла глаза. Хотела поднять руку, но всё тело как будто сковали невидимые цепи. Держали крепко и не давали пошевелиться. И опять туман. Он был в голове, в глазах. Стелился по всей комнатке землянки и давил, давил. Ложился на грудь и постепенно, неторопясь придавливал к лежанке. Не давал дышать. А потом всё исчезало, и Маруся проваливалась в серую мглу. Это то, что помнила Маруся последние несколько дней. Она потеряла счёт времени.
Маруся слабо повела глазами и увидела бабку. Та сидела на топчане и дремала, скрестив руки на животе. "А сынок, где сынок...? " - вспышкой пронеслась мысль, пробив тяжёлый туман в голове. Маруся хотела повернуть голову туда, где висела люлька, но невидимые цепи держали крепко. Прислушавшись, Маруся уловила тихое сопенье малыша. Стало чуточку легче. "А Алеша где...?"... И тут же туман вдвойне сильнее задавил на грудь. Дышать стало почти невозможно. Маруся вспомнила... , она знала где Алексей. Статная, красивая, с чёрными глазами и чёрной косой. Там Алёша... Там... Как ушёл туда, так и сковали Марусю невидимые цепи, и появился в землянке этот проклятый туман....
Глухим эхом раздался стук в дверь. Бабка встрепенулась, открыла глаза. Увидела смотрящую на неё Марусю. "Да моя ж ты хорошая, да как же так-то", - запричитала она. Потом сообразила, почему проснулась, бурча под нос, пошамкала к низенькой двери.
-Кто там?
- Водицы бы испить, хозяюшка. А если хлеба кусочек дашь, молиться за вас буду.
-Вода найдётся, хлеба самим мало...
Пробурчала бабка, открывая дверь.
С улицы понесло уже вечерней прохладой.
Как будто в два раза согнувшись, чтобы пройти в низенькую дверь, в землянку зашёл высокий, сухой, почти светящийся от своей худобы, старик. Маруся смотрела на него. Показалось ей , что туман, корежась, разлетается в стороны от старика.
Часто здесь ходили путники. Разные. Оборваные и не очень. Кто-то шёл из далёкой деревни в город. Кто-то неизвестно куда и зачем. Просили воды. Иногда хлеб или картошку. Воды давали всегда.
Кормили не всегда.
Бабка пошла за водой. А старик присел на топчан и посмотрел на Марусю. Ничего не сказал, только по лицу провел, как будто смахивая с себя туман. Лицо у него было тоже сухое. Впалые щеки и белесые голубоватые глаза. Но оно было каким-то светлым.Доброе лицо было. Маруся смотрела на него, и казалось ей, что с приходом старика, цепи не так сильно сжимают, а туман забился по углам и не давит на грудь.
Пришла бабка.
-На вот, держи воду. И хлеба возьми. Сунула она ему завернутую в тряпицу краюху.
- Благодарствую, хозяюшка. Поклонился старик. Долго пил. А краюху сунул в котомку.
Когда напился, посмотрел Марусе в глаза и спросил у бабки.
- Чего с молодицей-то приключилось?
-Ой, ой, ой... Запричитала бабка... - Не знамо, что случилось... Слегла вот, дней пять, а мож и больше лежит, лежит. Не говорит, стонет, не шевелится, не ест.
-А муж ейный то где?
-Не спрашивай, батюшка, ох не спрашивай. Опять запричитала бабка.
Лицо старика сделалось строгим.
- Неси чистой воды. И кружку чистую дай. Властным хозяйским голосом неожиданно проговорил старик.
Бабка ойкнула, но не перечила. Побежала исполнять.
"Ну чего, молодица...Давит... ? - склонился над Марусей старик,
- ничего, ничего, не задавит... "
Пришамкала бабка и протянула старику чистую кружку с водой.
Старик взял кружку, поднёс к губам, но не пил. Закрыл глаза и начал что-то шептать. Долго шептал. Потом резко открыл глаза и протянул бабке кружку: "Как уйду, запри дверь. Дай молодице испить. Вскоре стучать будут. В дверь, по крыше. Затаись. Не вздумай открывать. Сделали девке, очень плохо сделали... Но поправится. Только не отворяй до утра никому".
Потом встал и пошёл к двери. У самого выхода остановился и повернулся к Марусе: "Вернётся, прости. Не сам он. Велено ему было. Слабый он. Не сдюжил. И малой у тебя. Одна тоже не сдюжишь".
Поклонился бабке : "Благодарствую, хозяйка, за хлеб, за воду. Запирай дверь и никому до петухов не отворяй".
И вышел в наползающую темноту. Холодная темнота попыталась пролезть в землянку, но бабка захопнула дверь и задвинула засов.
Туман встрепенулся и начал выползать из углов, подбираясь все ближе к Марусе.
Бабка присела, погладила Марусю по голове. Чуть приподняла её и поднесла кружку с водой.
-Давай, водички попей. Надо, надо...Дай Бог, да поможет.
На глазах у неё были слезы. Она их смахнула и перекрестилась.
Удар в дверь был настолько сильным, что даже Маруся, опять впадающая в забытье, вздрогнула, застонала, открыла глаза. Удар, ещё удар. Заплакал ребёнок.
"Божечки, Божечки, спаси и сохрани нас грешных", - крестилась старуха. Удары стали не такие сильные, но участились. Как будто кто-то отчаянно пытался пробиться в землянку. Потом стали стучать по крыше. Было чувство, что много-много рук со всей мочи силились сломать хрупкую преграду. Туман метался по комнатке, то, в отчаянии, давил на грудь, то неожиданно разлетался по углам, невидимые цепи то сжимались, то разжимались. Измученная Маруся закрыла глаза и провалилась в никуда.
Проорал петух, оповещая начало дня. Было темно, даже рассвет ещё не брезжил. Но светлые силы неуклонно наступали, а тёмные, корежась тенями, отползали и растворялись, ожидая свое время и нужных людей. Людей, которые звали их и думали, что управляют ими. Но на самом деле, всё наоборот. Тёмные силы поселялись в душах этих людей, разрастались и разъедали изнутри, заставляя выполнять команды и совершать свои чёрные дела.
Маруся дышала ровно и спокойно. Открыла глаза и почувствовала голод и жажду. Тумана не было. Цепей тоже. "Пить, - прошептала она, - хочу пить. Воды... "
Подскочила бабка. "Дай Бог тебе здоровья, дай Бог тебе здоровья", - шептала она, подавая Марусе воду.
Маруся подняла обессиленную руку и придержала кружку. Бабка заплакала.
Алексей пришёл через неделю. Страшный, осунувшийся, чёрный. Маруся молча на него посмотрела и протянула ему сына." Подержи, есть поставлю", - сказала она.