В лето 6596 величавый князь Всеволод Ярославович за охотой с челядью, дружиной, гостями зваными выехал в поле за зверем. Бо донесли до Всеволода весть, что под Вышегород с полуденного предела земли русской забежал дикий зверь лют, коего зовут барсом. Деяли ловы на люта ране. Тенеты раскидывали на тропах заповеданных. Пругла наставляли да привязывали возле привязанной для приману дичины. Ловчие ямы у водопоя копаны были. Кляпцы да петли ладили. Но лют обходил все задумки служилых княжьих холопов. И затеял Всеволод по киевскому великокняжьему обычию ловы деять. Обложили урочище со всех сторон и принялись гнать всех тварей лесных на окололесье: поле, никаким деревцем не привеченное.
А в гостях знатных у князя Всеволода находились: послы от Свеискаго короля, рыцарь Ульрих из Аугсбурга, игумен Даниил, посетивший град Иерусалим и в Новгород путем сухим шедши, вестфальский мастер по резам каменным и храмовым.
По ту пору в Вышегороде ловы стояли знатные. Дикие волы, дикие ослы и олени там убивались токмо ради кож, а мясо бросалось. Козей и вепрей совсем без внимания оставляли. В свите князя взято гепардусов двое, да леопардов двое, да выжлоков борзых выученных на конях на манер леопардов восседать дюжина, да птиц ловчих разных много, да людишек призвано для загону зверя без счета.
Самый Всеволод выехал на развлечение в золотом облачении, в шеломе серебряном с мечом да кинжалом булатными. На вые паволока багряная, под седлом попона муравая, под попоною конь вороной.
Вот пошли загонщики резвые, кликом громким и стуком страшным тихое урочище взбодрили. Помчалось зверье лесное прочь по пуще, выбегало на рови место. Поле окололесное под зверинец Всеволодом определенное кишмя кишит от живностьи разныя. Словно река рыбинами в нерест, когда по спинам их с берега на берег векша перебежать в силах, лап не намочивши.
Ни в жизнь ни в памяти столь многих зверей в месте одном под небом открытым не собиралось. Был среди них и медведь шкурой бел, а глазом красен, и тур ревом ревущий, и куны разныя. А если и был меж лосями да турами да оленями да медведями барс лют, то не видевши его за тушами с розеями на главах.
Произошло тут дело, о коем запись сделать следует на лета будущие. Бо никогда ране и уж позже не выдаться такому случаю происходить в пределах Великого царства русского.
Привлекаемый шумом и видом зверей в месте ровном мечущихся с неба на поле окололесное пал с неба на зверей змей превелик, очами ярок, цветом сер. Зачал всех без разбору хватать и заглатывать. Со шкурами, с копытами и розеями.
А крылья того змея могли коня с телегой покрыть, и были бумазейные, а не в пере. А голова того змея на петушиною схожа и великую шею завершивала. А лап у того змея было всего две, и он на них стоял мощно. А хвост того змея длинен и полосок. А зоб широк и крепок.
Всеволод, и дружина, и кличане в бега бросились, а за ними звери прочь помчались, что на окололесье оказались собраны. Лишь прегордый Ольдгерд, боярин дружины старшей, что плавал до страны Хама и бился там с крокодилом, не убоялся змея превеликого. Не был в доспехе, а лишь в одном плаще, коей прозывается мятлем. И в отчаянье он сотворил дело достойно памяти: послал коня грунью и копье в зоб змию вонзя.
Змей тот от боли, что суличея вонзенная учинила, мотнул главой и сшиб ею Ольгерда с конем оземь. И дух из коня вон вышел, а боярин придавлен оказался и ногу поврежде. Но выбрался и снявши с бока меч нанес урон немалый змеевым крыльям.
Всеволод, видя что змей не летит во след, принялся укорять дружину, что храбрости в ней нет долженной. Устыдися люд воинскый, вернулся на поле окололесное, зачал стрелы издаля в змея запускать.
Змей обескрыленный, с копьецом в зобу, с древками стрел из боков торчащих забрызгал Ольгерда кровью синей аки небо и изрыгнул прочь дичину, коею заглотить успел ране. От крови ли синей, от животного ли змеиного сока, но Ольгерд третьего дня по полудни с того события помре. А был Ольгерд муж знатен родом и делами известен. Много ходил по землям и бывал во всех трех пределах. На полуденном пределе был в землях Хама и бился с крокодилом и привез его челюсть нижнюю сушену. В Симовых пределах был в Зенджане, Абхаре, Тербизе и Исфахане, откуда вывез клинков крепкой закалки множество. В пределе Яфета достигал земель Йурга где соседят они с Самоедами, а солнце не заходит сорок дней. Там он за серебряные блюда снабжал мечи рукоятями из рыбьего зуба и вез в страну Хама. Сей муж прегордый оставил по смерти двум своим дщерям монет золотых как жеребенок на вес.
А змей упавши от каленых стрел с ног долой, задымился как бревно наполовину прогоревшее водой окаченное, и истлел весь полностью, ибо тушить рядом не оказалось, да и не стремилась дружинники близь подходить.
И остался от того змея лишь пепел, коей Всеволод велел собрать и в реку пустить.
А ще на ногах змея браслеты имелись знатные. Браслеты сии лишь сохранились и в Вышегород свезены были. Браслеты те кузнечном молотом не гнулись, точильным кругом не резались, под мехами не плавились. За ненадобностью те браслеты в болоте утаяны во трясине той, откуда в лето 6594 ища утопшую корову достали старого бобра с доброго медведя ростом."
Настоятель монастыря отец Платон перечитал изложенное иноком Фомой, задумался. Затем принял решение и отцу Филату, принесшему текст на утверждение, густым голосом, почти басом, велел:
- Начертанное Фомкой - тряпицей смой. Иноку сему пяток ижиц на спине розгами выпиши, чтоб по-книжному старался, а не как меж собой говорим. Эдак и церковные службы на обычном языке служить начнут. Да запоминай, как указать происшествие, слово в слово:
"В лето 6596 Всеволоду, ловы деющу звериныя за Вышегородом, заметавшим тенета и кличаном кликнувшим, спаде привелик змей с небес, и ужасошася вси людье".
___________________
Последний абзац прямая цитата из летописи. См. "Русская охота. X-XVII века", Челябинск, Аркаим, 2004-256. стр.49.