Аннотация: Примечание: все персонажи вымышлены, все совпадения с реальными людьми случайны.
Она ловит губами последние капли сна, яркого, цветного, как в детстве. Впрочем, нет, конечно же, нет, в детстве ей не снились объятья крепких рук и терпкий мужской запах. В детстве ей снились лазурные облака под ногами и насыщенно изумрудные небеса.
"Все меняется", - шепчет она себе и поднимает ресницы навстречу утру. Мир вплывает в сознание клочками тумана, устраивается поудобнее и начинает требовать. Кактус возмущенно топорщится иголками, уже вторую неделю требуя воды, будильник за стеной в соседской квартире настойчиво пищит, требуя, чтобы хозяева вернулись из отпуска и наконец-то выключили его, мобильник мигает конвертиком сообщения, требуя, чтобы его взяли в руки...
"О черт!" - вырывается сквозь зубы, когда она бросает взгляд на часы и резво выпрыгивает из постели. Шеф требует, чтобы она не опаздывала.
Мир становится бесцветным на пятом шаге - она даже успевает сосчитать. Даже не серым - просто бесцветным, контурным наброском в детской раскраcке. Она поливает бесцветный кактус бесцветной водой, выпивает бесцветный кофе из бесцветной кружки, склоняется над бесцветной раковиной, стараясь не смотреть в бесцветное зеркало на бесцветное, чужое отражение. Берет в руки бесцветное лезвие и вливает в мир красное.
Красное стекает по пальцам с коротко обрезанными ногтями, рисует на бесцветной белизне диковинные алые хризантемы, лианами подбирается к стоку. Она вздрагивает, наблюдая, как красное, ею подаренное миру красное утекает в канализацию. Включает кран, позволяя бесцветной воде впитать остатки цвета.
Она прячется в серверной раньше, чем шеф успевает устроить ей взбучку, прикрывает глаза, сбегая в цветной мир мечты.
- Сереженька? - доносится вслед за скрипом двери. Она хмурится, натягивает на лицо выражение крайнего увлечения трудовым процессом.
- Да, Тамара Петровна?
- Что с тобой, Сереженька? Почему рука забинтована?
- Побриться с утра хотел, поскользнулся и поцарапался. Все в порядке, Тамара Петровна, - голос хриплый. Он всегда становится хриплым, когда она врет. Когда ей приходится быть не-собой.
- А, ну хорошо тогда. Будь осторожнее, Сереженька. А я к тебе. Из кредитного жаловались - что-то у них там не работает. И в бухгалтерии проблемы с... один цес?
- Один эС, Тамара Петровна. Хорошо, я сейчас подойду.
Женщина уходит, звонко стуча каблуками.
Она упирается лбом в скрещенные руки, вздыхает, мечтая о мире, где она тоже сможет ходить на шпильках, слышать за спиной недовольное "Вот стерва! ПМС у нее сегодня, что ли?" и согреваться по ночам в объятиях крепких рук любимого мужа.
Закусывает губу, достает сигарету и идет на улицу курить. Бухгалтерия подождет.
- Что, снова бабы наши достали? Крепись, мужик, они сегодня все как взбесились, - усмехается охранник Димка, хлопая ее по плечу. Она впитывает в себя прикосновение, чтобы насладиться им потом. Криво усмехается Димке, не доверяя своему голосу. Затягивается.
Лишь ночью, в одиночестве бесцветной постели она позволяет себе снова мечтать о мире, где есть цвет. О мире, где она может быть собой.