- Замолчи. Всё. С завтрашнего дня ты больше здесь не работаешь.
МА стряхнула пепел с сигареты и бросила перед Ниночкой стопку бумаг.
- Заполнить до пяти.
Развернулась в кресле и уставилась в окно. На лоб упала прядь ярко-рыжих волос.
Ниночка собрала листы и неловко сунула их в папку. Посидела.
- Я пойду, - полувопросительно пробормотала она.
- Да, - хрипло ответила МА. Виднелся только нос и сигарета в облаке дыма. Послеобеденное солнце делало её потусторонней.
Ниночка поднялась и прошла к выходу. Покрутила в ладони холодную круглую ручку двери. Медленно приоткрыла.
- Он сказал, что любит тебя.
Ниночка обернулась и резко закрыла дверь. Прозрачный взгляд, полускрытый огненной чёлкой, был обращён куда-то сквозь неё.
- Он сказал, что любит тебя, - протянула МА вновь. - Повторил много раз. Он плакал, - она улыбнулась. - И знаешь, что больно?
Ниночка машинально покачала головой.
- Больно от этих вот его слёз.
МА встала и подошла к Ниночке близко-близко. На расстояние запаха сигарет и утреннего мыла.
- Любовь красива. Поэтична. Это я принять могу. Да и ты не уродина, - она провела пальцем по Ниночкиной щеке. - Но вот слёз его я тебе не прощу.
- Я не хотела, - сказала Ниночка.
- Вот как? - МА приподняла брови и, наконец, смахнула волосы со лба. - Зачем тогда вся любезность, взгляды, цветы для него? Я же видела! Это ведь и мой дом.
- Вы не видели, Маша.
- Не говори ерунды.
- Вы не видели, - она взглянула на МА, - Не видели, не видели, Маша.
МА отступила на шаг.
- Чего же я не видела? - спросила она еле слышно.
Ниночка вновь покачала головой, развернулась и, не останавливаясь, вышла.
В коридоре было непривычно зябко, как если бы сломались кондиционеры.
Ниночка подошла к подоконнику, открыла сумку и задумчиво посмотрела внутрь. Потом достала бумажник и вынула маленькую фотографию: чёрно-оранжевый глянец, серые завитки дыма, смеющийся взгляд куда-то вбок.