Аннотация: Суббота - не только день недели. Но также символ дьявольского.
Занавешены окна наглухо,
Обессилев и больше не в мочь,
Слёзы кончились насухо, начисто,
Душу травит бездомная ночь.
Гудит холодильник, напоминает о своём существовании телевизор, негромко передавая слова ведущего новостей, где-то в полу скребутся мыши, с хрустом грызут кальций улитки в террариуме, стоящем на кофейном столике.
"Я больше никогда не смогу здраво мыслить,─ тихо думаю я, свернувшаяся калачиком на диване, накрытая мягким пледом с головой и крепко зажмурившая глаза.─ Мой разум давно уже сломался. Моя крыша давно уже съехала. Я больше никогда не смогу быть прежней."
Едва слышный, но в то же время чётко колотящий по больной голове стук в дверь моего дома, и я сжимаюсь ещё сильнее.
"Меня здесь нет,─ решаю я,─ сделаю вид, что дома никого нет."
Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь...
Снова стук. Он спокойный, размеренный: тук, тук, тук. И я слышу, будто что-то откуда-то сыпется, или кто-то специально чем-то трясёт. Песком в банке, например. Или чем-то ещё. Сейчас мой мозг категорически отказывается думать и предполагать, поэтому моё тело всё ещё лежит под пледом и плотно жмурит глаза.
Я не помню, что происходило дальше. Не помню совсем. Я просто уснула под ритм этого стука в мою дверь, слившегося с биением сердца в моей груди.
Полнолуние коснется безумием
Ледяного в испарене лба.
Двери настежь, проклятие рунами,
Покачнется в бокале вода.
Жутко хотелось пить. Я встала и пошла на кухню.
В голове стучало. Виски пульсировали, будто повторяя тот ритмичный стук. И меня будто поразило молнией. Прошло почти два часа, а в дверь всё ещё стучали. Также размеренно, спокойно, почти лениво... Внезапно всё стихло. И эта тишина была оглушающей, в ней отчетливо слышалось гулкое биение моего главного органа жизни.
Один, два, три...
Замолк даже пульс. И внезапно резко распахнулось кухонное окно, распахивая шторы и позволяя лунному свету полностью залить всю комнату. Но на этом моя шизофрения - или это были злые духи - не остановилась. Пока я не отрывала испуганного взгляда от самовольной форточки, от стола раздался звук стекла, такой бывает, когда ударяешь посуду друг об друга. Я, шокированная, тут же уставилась на единственный стакан, который был на столе. Он был полностью прозрачный, и вода внутри него казалась кристально чистой... Пока в несколько мгновений не перекрасилась самовольно в багровый.
Покачнется и вдруг прозрачная
Обернется кровавым сном,
Полыхнет недобро раскаяние,
И порог переступит Барон.
Страх и так проиграл до костей, гоняя мурашки по всему телу, но когда входная дверь медленно открылась, и в мой дом вошёл неизвестный мужчина... Я не смогла больше даже дышать.
Высокий рост,худощавое телосложение, какой-то, старый винтажный костюм. В одной руке держит бутылку рома и сигару, в другой - маракас, который и трясёт, на лице весёлая усмешка. А сегодня была суббота.
****
Святая ночь - хмельной экстаз,
Огни неистово пылают,
И вечность, как последний час,
В агонии смиренно тает.
Высокий силуэт кого-то крайне худого, но опасного расхаживал вокруг небольшого костра, который сам же и развёл, что-то шептал огню, что-то в него кидал... Заклинания, ингредиенты, снова заклинания, и опять ингредиенты. И он всё ходил вокруг огня, пританцовавыя и попивая ром.
Один в безжизненном тумане,
Среди покинутых могил
Танцует до бессмертия пьяный
Барон Самеди, что есть сил.
Он всё также "танцевал" перед костром, что-то бубнил себе под нос и поигрывал маракасами, будто создавая живую музыку из нескольких инструментов.
Потом барон внезапно остановился, вглядываясь в пустую темноту, и уже через секунду уверенно шагал к одной из открытых могил. Шагал, чтобы опуститься перед ней на колени, всем корпусом склонившись вниз, и, спустя минуту, достать оттуда одну из костей. Ноги или руки - не важно. Он достал часть мертвого человека, чтобы отдать его в жертву огню. Минута, вторая, Барон Самеди возвращается к пламенному другу, всё также танцуя, и всопминает одну маленькую деталь - теперь ему нужна живая жертва.
Владыка кладбищ и гробов,
Любитель всяческих утех,
Ты - повелитель мертвецов,
Я слышу твой беспечный смех.
Он снова смотрит куда-то в клубы тьмы, но на этот раз в.другую сторону. Проходит несколько минут, прежде чем из темноты выходит силуэт хрупкой малоодетой девушки. Она замерзла, испугана ситуацией, вздрагивает от треска костра, но всё же улыбается и уверенно идёт к барону. Подходит к нему, медленно отнимает маракасы и теперь играет сама, сначала нерешительно и тихо, но с каждым мгновением наращивая громкость, решительность и темп.
Самеди начинает тихо смеяться и уже вместе с девушкой уходит в танец, закуривая сигару.
Твой ром - смертельная вода,
Сигарный дым - завеса тьмы,
На кладбище тыждёшь всегда
Того, кто проклял свои сны.
Он беспечно смеётся, когда его жертва делает что-то неверно или оступается, чуть не свалившись в пламя, или просто довольно улыбается Барону, чувствуя себя в безопасности. Это не так. На самом деле он ждал.
Барон Суббота залпом допил свой терпкий ром, докуривая пахнущую вишней сигару, и в ожидании наблюдал за развлекающейся ведьмой, не подозревающей о подвохе. А она считала.всё это именно развлечением. Кружилась, взвивалась в воздух, опадала на песок,.снова кружилась и весело хохотала, наслаждаясь ночью и упоительным чувством вседозволенности. Она думала, что Самеди выбрал её как спутницу на какое-то время, но ожидания были напрасны.