Аннотация: Сказка для взрослых из серии "Старые сказки на новый лад"
Старые сказки по новому.
Курочка Ряба.
AbZ.
Эй ребята! Хотите я вам сказочку на ночь расскажу, страшную, чтоб вы не спали, а мучились. Не хотите? Ну ладно, я вам всё равно расскажу.
Итак на старт, внимание, пли.... Жили-были... Нет, были-жили... нет всё-таки жили-были старик со своею старухой... Что, не страшно ещё? Старик со своею старухой жили и вам не страшно? Ведь так не бывает. Старик со старухой не живёт, тем более со своей старухой! Он что извращенец? Ага, страшновато стало? Так вот, жили-были Старик-изврашенец с не его молодухой. А-ха-ха-ха! И была у них Курочка-несушка. Всё в дом волокла, что унести могла. Ряба звали, налётчица -- почище Мурки работала. Та всё: мур-мур-мур, а эта -- клювом по лбу и дух вон. У неё дед золотым петушком работал. Сначала на спице, потом, после гражданской, таким медовым на палочке. Ряба зазевавшегося путника пришьёт и его яйцо в карман, да и ходу - на колхозный рынок. У неё кооператив был яичный. На пару с Красной Шапочкой держали. Та по всем дорогам шастала, водил пирожками ублажала. Говорила, будто бабушкины, домашней выпечки. Медведю в короб засунула пирожки, приворотным зельем потравленные. А сама, вот чокнутая, один надкусила да и втюрилась в медведя-то. Тоже в короб влезла. Думала он её в свою берлогу затащит, а она ему там пол вымоет и он её у себя жить оставит. Жуткое дело - любовь! Но медведь-то голодный, а дурак дураком. Видать третьим в семье был. Пирожки выкинул, прямо с Красной Шапкой из короба. Потом оттуда лук достал, стрелу и стрельнул. Попал в болото, это уж как водится. Подошёл, на берегу сел, и говорит:
-- Ловись лягушка, большая и малая! - Одна словилась, он её и съел. Она даже кожу сбросить не успела. У лягушки за пазухой рубашка ночная царская, шёлковая; ковёр персидский, ручной работы, и жратвы с выпивкой немеряно было. Нажрался медведь лягушкой как свинья, и ноги косолапые на стол операционный положил. А там Айболит с похмелька, ему как раз одной ноги зайцу не хватало. Так он медвежью отрезал и зайцу - побегайцу пришил. Во видончик у зверя. У него уже уши ослиные были, глаза китайские, а хвост лисий. Хвостами он сам поменялся с лисой ещё до того, как его трамвай 10-ый номер, в котором на площадке кто-то помер, переехал. А теперь ещё три заячьих ноги да одна медвежья. Айболит когда протрезвел и это увидел... В общем, звери теперь без ветеринарной помощи.
А пирожки выброшенные по лесу расползлись: под кусты, под коряги попрятались. Кто находил, тот ел и сразу уменьшался до Маленького Мука, да рога вырастали до неба. На этих рогах прачки бельё сушили, а по весне альпинисты тренировались.
Больше всех пирожков Золушка с сестрицей Алёнушкой нашли. Они потом пирожковую открыли; возле печки, на берегу молочной реки с кисельными берегами. А уж после гостиницу придорожную к пирожковой пристроили. Это на деньги, вырученные от продажи лампы Алладина. Они Алладина грабанули и лампу его свиснули. Джина в умат затрахали. Всё ему "трах-тибидах, трах-тибидах", а он не понимает, он же не Старик Хоттабыч. Так они лампу Черномору карле вдули вместе с джином, а на бабки гостиницу пристроили.
Они отмороженные были. Однажды волка в лесу поймали и напихали ему полное брюхо бабушек, а потом вскрыли без наркоза. Дровосеков на пир позвали - бабушек полупереваренных жрать. Потом и дровосеков на сосиски пустили. А после на гробах танцевали, с черепов пили, жуть. А под конец веселья принцессу замучили. Она в гостинице у них остановилась на ночь, так они ей горошину под матрас подложили и вставать не давали. Месяц лежала, обросла вся стручками. А коня принцессы лопатой по спине били, у него горбы выросли, Коньком-Горбунком на всю жизнь остался, бедолага.
Никого не боялись, только мышь. Как только мышь увидят - сразу на стул вспрыгивают и орут оттуда благим матом. А мышь, глядя на них, ржала, как лошадь. Просто под себя писала от хохота. Мышь писала, а убирать некому. Эти-ж на стуле орут. Гостиница в упадке, бизнес в минус. Хорошо Кот в Сапогах мышь съел. Чары злые на этом рассеялись. Сестрица Алёнушка в братца Иванушку превратилась, а Золушка в Щелкунчика. Они поженились и жили долго-долго, пока не умерли. Вот только из детей у них одни скорлупки золотые получались. Зато богатые были и счастливые. Плакали, правда, частенько. От счастья, очевидно. Богатые, они ведь тоже плачут.