Очень страшно жить в нашем обществе. При этом я боюсь не хулиганья или бандюков - от первых всегда можно попытаться отмахаться - здоровья и навыков достаточно, а вторым я не интересен, ведь я же не бизнесмен. Даже если меня по дурости прирежут, то я, по крайней мере, умру честным человеком.
Я не боюсь смерти, есть вещи и пострашнее. Но я очень боюсь ситуаций, после которых, людей, чьё мнение для меня имеет значение, будет брезгливо передёргивать при одном только упоминании моего имени.
Я боюсь как власть предержащих, так и обычных людей. Боюсь полицейских, которым надо выполнять план или просто не понравится моя рожа. И мне подсунут пакетик с наркотиками или просто изобьют до полусмерти и обвинят в сопротивлении представителям власти, и в любом случае я окажусь виноват.
Боюсь несовершеннолетних соседских детей, которые просят, чтобы я покупал для них сигареты или алкоголь в палатке. Когда-нибудь им могут надоесть мои отказы и меня обвинят в какой-нибудь грязи, например в домогательстве, грязи, от которой я уже никогда не смогу отмыться. И мои друзья и даже самые близкие люди, утверждая мне в лицо, что абсолютно уверены в моей невиновности, за глаза будут сомневаться под давлением "фактов", ведь "дыма без огня не бывает". Поэтому, я никогда не захожу в лифт вместе с детьми, если рядом нет ещё одного взрослого.
Я боюсь женщин, особенно незнакомых, боюсь их хищных взглядов и кривых многозначительных улыбок. Судебная система устроена так, что если кто-нибудь из них захочет обвинить меня в попытке изнасилования, даже десятилетней давности, я ничего не смогу доказать. У большинства судей априори виноват тот, у кого есть хер. Поэтому я никогда не приглашаю женщин в гости, а если женщина входит в мой кабинет на работе, я сразу включаю видеозапись.
Я боюсь завистников и соседей. Сегодняшние люди совершенно не отличаются от тех , кто немногим меньше века назад написал четыре миллиона доносов во времена так называемого "большого террора". Поэтому я живу один в небольшом, но частном домике с высоким забором. И мечтаю об автоматических пулеметных вышках по углам. Конечно, лучше было бы иметь свой остров, окруженный минными полями, но я не бизнесмен.
Боюсь коллег на работе, которые готовы втоптать в грязь любого, только для того, чтобы по головам прорваться к более высокой ступеньке на карьерной лестнице. Корпоративная среда - тот ещё гадюшник. Или, как теперь модно говорить - террариум. Модель общества в миниатюре. Недавно прочёл двухтомник "История испанской инквизиции", и теперь регулярно ловлю себя на том, что смотрю на коллег по работе с каким-то нездоровым интересом.
Боюсь фанатиков и нечистоплотных людей, вращающихся в любой сфере общественной жизни. Когда я занимался защитой бездомных животных, то насмотрелся и на первых и на вторых. А когда взял на себя содержание целого приюта, то в газетах появились заказные статьи, что я содержу концлагерь и занимаюсь вивисекцией. Всего лишь потому, что кое-кто претендовал на землю, на которой располагался этот приют. И полицейское преследование не закончилось тюремным заключением только потому, что в мою защиту высказалось огромное количество знакомых ветеринаров. Больше я не помогаю приютам.
Боюсь всех, кому я, сам того не зная, могу перейти дорогу, и они нанесут удар, даже не попытавшись объяснится. Боюсь системы, которая может в любой момент обрушить всю мою жизнь, просто так, чтоб эта жизнь мне мёдом не казалась.
Но я надеюсь на лучшее, поэтому на дальней полке храню, присланный друзьями из России, длинный и лёгкий титановый ломик, к которому прикреплена прочная кожаная петля, надёжно охватывающая руку. И когда вокруг встанут ядерные грибы, а всё к этому идёт - молитесь, чтоб я, не дай бог, не выжил. Потому что, если я выживу, то буду ходить по краю радиоактивных кратеров и сбрасывать этим ломиком вниз тех, кто будет пытаться выбраться. И будьте вы все прокляты!