Сегодня день последнего полёта. Об этом ещё никто не знает, даже Кира. Вот уж кого мне меньше всего хочется огорчать. Кира, так зовут ее остальные. Для меня значит это гораздо больше, чем просто набор звуков. Нежные, заботливые руки Киры, ухаживающие за мной - одно из самых главных воспоминаний. Эти руки - первое, самое раннее воспоминание, со времен нашего знакомства, когда я был болен, слеп и беспомощен.
По правде говоря, отправляться в полёт можно было уже несколько дней тому назад, но Кира уезжала по срочным делам, а я не мог позволить себе отправиться, не повидавшись с ней напоследок. Кира несомненно заметила, что я особенно внимателен и ласков с ней последнее время. Мне показалось, что она считает причиной моего изменившегося поведения то, что стала проводить со мной гораздо больше времени, а, на самом деле, это всего лишь желание, чтобы она запомнила меня именно таким, перед моим уходом в последний полёт. Мы оба стараемся успеть проявить побольше нежности, как будто, за долгие годы, проведенные вместе, осталось ещё что-то, что мы не успели сказать друг другу.
Меня зовут обедать. Кира ставит передо мной самую вкусную еду, губы ее дрожат. Кушать совсем не хочется, но заставляю себя съесть немного, чтобы не огорчать Киру, она старалась. Подобие слабой улыбки на её лице служит для меня утешением.
Я медленно выхожу на балкон, как выходил всегда, за глотком свежего воздуха. Меня никто не пытается остановить, мне полностью доверяют.
Не существует способа узнать заранее, что случится в конце полёта, когда я пройду сквозь радужное марево. Никто этого не знает. Некоторые полагают, что после полёта мы становимся звёздами. Но я хочу верить, что вернусь в этот мир, к Кире. Просто буду немного другим. И всё начнется сначала.
Поднимаю голову вверх и, вдыхая запахи крадущейся ночи, некоторое время любуюсь начинающими появляться на иссиня-черном небосводе первыми звёздами. Уже много лет Кира догадывается, что я понимаю гораздо больше, чем могу сказать. И пусть я не мог услышать, о чём она говорила с доктором за закрытой дверью, но слёзы на её глазах были красноречивее любых слов. Для меня они только подтвердили то, что я чувствовал последние месяцы - дата полёта приближается. Не люблю докторов, но Кира настояла на визите, когда изменения, происходящие во мне стали очевидны и для нее. И я не сопротивлялся в этот раз, хотя ненавижу ездить в клетке.
Однако, медлить больше нельзя, глаза Киры раскрываются шире, она начинает о чем-то догадываться. Я смотрю через плечо ещё целую секунду, потому, что хочу, чтобы ее лицо заняло все мои мысли перед полётом и делаю первый шаг через перила балкона...