Ли Лу : другие произведения.

История одного грешника. Глава 10. Соня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В моей жизни все идет своим чередом: гулянки, попойки с друзьями в заброшках и на складах, клубы, ночные вылазки втайне от матери. Все меняется, когда появляется Он - человек, который двенадцать лет назад спас мою жизнь, после чего внезапно исчезнув. С его появлением моя жизнь приобретает новые краски, а мир познается с другой стороны. Но кроме дорогих машин, шикарных отелей, работы в оранжерее и навязчивой заботы, появляется слежка, угрозы и смертельные ситуации от тайного недоброжелателя. Кто Он - отчаянный влюбленный или бесжалостный убийца? Мне предстоит принять правила игры и получить все, либо же все потерять, включая мою собственную жизнь. Любовный роман, эротика, триллер и детектив соединены, смешаны, разлиты по бутылкам с объёмом равным в главу и готовы влиться в горло любому желающему захлебнуться эмоциями!)
  Глава 10. Соня
  Россия, Москва. 2017 год
  Все происходит как в страшном сне. И если вы думаете, что встретиться лицом к лицу с человеком, готовым вас прикончить, страшно, то умножьте это чувство стократ.
  В момент испарилось алкогольное опьянение, все тело подобралось и сжалось в точку. На самом деле, эти мгновения страха так быстро проносились, что я даже понять ничего не успеваю.
  У меня перед глазами поблескивает складной нож. Мужчина, который прижимает меня к стене и давит ладонью на грудную клетку, выглядит безумным. Я различаю пену в уголке рта, которая крохотными капельками падает на рыжую косматую бородку, а глаза его вылезли из орбит и налились кровью.
  - Попалась, сучка! - шипит мужчина.
  Его рука перемещается с грудной клетки на мою шею. Он сжимает ладонь и мне не хватает кислорода. Другой рукой он приближает складной нож к моему глазу, колеблясь, он все-таки убирает его, оставляя кровавый порез на щеке.
  - Отдавай сумочку, - говорит он. - Ты же хочешь остаться живой?
  Как бы низко это не звучало, но я готова отдать ему буквально все, только бы он оставил меня в живых. Невероятно, на что готов человек, что бы избежать боли! Я не знаю, на что способен незнакомец, готов ли он отпустить меня или собирается прикончить.
  Дрожащей рукой я протягиваю сумочку. Мужчина начинает шарить рукой у меня по телу, и я думаю, что возможен и другой вариант развития событий, в некотором роде даже страшнее, чем смерть. Через секунду я понимаю, что он проверяет мои карманы, но там ничего нет.
  - Запомни, хоть слово обо мне кому-либо скажешь, и я снова встречу тебя в темном переулке. Поняла?
  - Да, - шепчу я.
  У меня онемело тело, отнялся голос. Я не смею ни крикнуть о помощи, ни отбиваться, настолько страх поглотил меня.
  Грабитель убирает нож в карман куртки и смотрит на меня с ухмылкой.
  - До скорой встречи, - говорит он и размашисто бьет меня кулаком в скулу.
  Оглушительная боль накрывает лицо, а потом и всю голову. Перед глазами темнеет, во рту я чувствую металлический привкус крови, и слезы сами льются из глаз. Я сгибаюсь пополам и закрываю лицо руками. Кажется, я сейчас потеряю сознание от боли.
  - Это тебе привет от Невидимки! - словно в тумане слышу я последние слова незнакомца, а потом его удаляющиеся шаги.
  Я сажусь на землю и пытаюсь справиться с болью и слезами. Сколько времени я так просидела - не знаю. Я не чувствую холода, не могу сориентироваться, где нахожусь и что происходит. Я чувствую громадное облегчение от того, что осталась жива, от того, что он не нанес мне серьезных увечий. Один удар - это ничто по сравнению со смертью.
  Но в тоже время меня бьет сильнейшая дрожь от пережитого ужаса, от избытка адреналина в крови, от полученного удара и потрясения. У меня пульсирует скула и я уверена, что к утру там будет фиолетовый синяк. Если он ее мне не сломал, что вполне возможно.
  С трудом я разлепляю глаза и пытаюсь рассмотреть окружающую обстановку. Первое время перед глазами плавают синие и желтые пятна, все размывается. Я начинаю осторожно тереть глаза, стараясь не задевать остальную часть лица. Потом отчаянно моргаю много раз, пока хотя бы немного не могу различить силуэты улицы, своих рук и угла дома.
  В голове гудит, а тело не слушается, но я прикладываю титанические усилия и встаю. С трудом делаю несколько шагов и останавливаюсь. Меня выворачивает наизнанку прямо на ноги. Когда рвотные позывы заканчиваются, я продолжаю свой путь.
  Наверняка я сейчас выгляжу не лучше подзаборной шлюхи, поэтому надеюсь, что никто не встретится мне по дороге.
  Передвигаюсь я очень медленно. Стараюсь идти в тени и не выходить на широкие улицы, хоть они и безлюдны. Часто останавливаюсь и прижимаюсь лбом к холодным кирпичным стенам домов и офисных зданий. Я пытаюсь прийти в себя после пережитого ужаса и избавиться от опьянения, которое с новой силой накатило на мой организм.
  Я прохожу дом, в котором живет Ромка. Теперь и до моего дома рукой подать. Иду около забытой всеми детской площадки и смотрю на свое жилище, на окна родной квартиры, не подсвеченные светом ламп. Даже отсюда она выглядит тоскливой и нежилой. И тут меня одолевает безудержная тоска. Слезы сами ручьем текут по щекам. Мало нам с мамой страданий пришлось вынести в жизни, так теперь еще и это...
  Когда я подхожу к подъезду и понимаю, что мне нужно открыть дверь, тело снова наполняется горькой злобой и грустью. Ключи от дома были в сумочке, которую я отдала грабителю. Так же как и телефон. Мне предстоит ночь на лавочке в жутком холоде. Я присаживаюсь на ближайшую лавку и беззвучно плачу от обиды. Слезы комом не дают свободно дышать, они давят на грудь и горло.
  Проходит время. Сначала одна минута, потом ее догоняют еще две. Полчаса. Час. Я не чувствую пальцев, кончика носа, задницы. Мне настолько жалко себя, что я не могу остановиться и плачу без остановки. В конце концов, я просто маленькая девочка, которую недолюбили, недооценили, не уделили должного внимания. Я чувствую себя одинокой, одной во всем этом мире.
  Начинает светать. К моей неожиданной радости возле подъезда появляется соседка, которая, кажется, даже не заметила моего присутствия. Она открывает дверь и скрывается в темноте подъезда. Я как можно быстрее подбегаю к двери и придерживаю ее, чтобы не закрылась. Выжидаю несколько минут, пока соседка точно не поднимется в свою квартиру и не сможет увидеть меня.
  Поднимаюсь на второй этаж и сажусь на холодный бетонный пол перед входной дверью. Пока я шла по лестнице, у меня подкашивались ноги. За время сидения на лавочке я успела несколько раз протрезветь, поэтому хотя бы по этому поводу у мамы не должно возникнуть вопросов. Моя слабость и плохое самочувствие, постоянный озноб и трясущиеся руки - это следствие нападения о котором я стараюсь не думать.
  Мамина смена заканчивается в семь часов утра, где-то в половине восьмого она должна прийти домой. Конечно же, сейчас мне эти размышления ничего не дают, ведь я даже не подозреваю, сколько времени. Продолжаю ждать...
  Я резко открываю глаза от гулких шагов, эхом отдающихся от пустых стен подъезда. Еще не до конца сообразив, что происходит, слышу громкое восклицание мамы.
  - Что случилось? Что с тобой?!
  Она наклоняется передо мной и берет мое лицо в руки. Я морщусь, когда ее порхающие пальцы оказываются на разбитой губе и задевают порез.
  Мама в ошеломлении смотрит на меня пару секунд, потом хватает за руку, поднимает, а в это время второй рукой открывает дверь. Мы вваливаемся в квартиру, и мама на ходу снимает с себя верхнюю одежду, говоря при этом мне:
  - Быстро раздевайся и иди умываться. Нужно срочно промыть рану!
  Я стараюсь не смотреть на нее. Мне стыдно. То, что на меня напали - это моя вина. Моя же? Это я хожу одна по ночному городу без маминого разрешения. Это я напиваюсь в хлам и обкуриваюсь травкой. Это я надеваю короткое блестящее платье, которое, как магнитом тенет всяких недоумков. Это все я.
  Я прохожу в ванную и пялюсь на себя в зеркало над умывальником. Потеки туши, распухшая щека, засохшая кровь, которая стекала от разреза и разбитой губы по подбородку. Я отвратительна.
  Наклоняюсь к раковине и легонько плескаю водой себе в лицо. Пока вода стекает по коже и волосам, с ресниц срываются слезы. Я не могу их остановить, как ни стараюсь.
  Беру мыло, мылю руки, глаза, щеки и раны. Пекут, зараза. Я заслужила эту боль.
  Когда я убеждаюсь, что мое лицо выглядит так прилично, как это вообще возможно сейчас, выключаю воду и бреду на кухню.
  Мама с аптечкой сидит за кухонным столом и молчаливым жестом приглашает меня сесть рядом. Она обмакивает ватную палочку в какую-то жидкость и подносит к моей губе, а после и к порезу на щеке. Я чувствую легкое жжение и неприятный холод жидкости. Берет мазь и аккуратно наносит на опухшую щеку.
  - Что произошло? - уже немного спокойнее спрашивает она.
  Мне не хочется отвечать. Мне хочется забиться под одеяло и просидеть там до старости. Но я не могу не разговаривать с мамой, потому что... это же мама, какой бы она не была.
  - Вечером я пошла гулять...
  - Без разрешения. - Она констатирует факт, перебивает меня на полуслове.
  Я понимаю, что маме понять меня будет не так просто. Не в этот раз.
  - Да, я хотела встретиться с друзьями.
  - И где же вы гуляли?
  Господи, ну что мне ей ответить?! Я сглатываю и закрываю глаза, стараясь остановить слезы, которые вот-вот упадут с моих ресниц.
  - Мы... мы просто гуляли по улицам города, общались, веселились. Я решила пойти домой пораньше, но остальные остались гулять дальше. И когда я шла домой...
  Тут я всхлипываю и больше не могу сдерживать рыдания. Мне тяжело говорить об этом. Тяжело чувствовать себя слабой, беззащитной и беспомощной.
  - На меня напали, - всхлипываю я. - Забрали сумочку, в которой были ключи и телефон, ударили по лицу.
  Я закрываю лицо руками, стараясь не смазать нанесенную мазь.
  Мама встает с табуретки и несколько секунд слышна только тишина. Потом я чувствую, как она обнимает меня и прижимается щекой к волосам.
  - Ну, не плачь, - успокаивает она меня. - Сейчас вызовем полицию, они найдут этого ублюдка.
  - Нет! - я не произвольно отталкиваю маму и смотрю на нее с некоторым страхом. - Если бы я знала, что ты захочешь вызвать полицию, то ничего бы не стала рассказывать.
  Мама закрывает лицо руками и громко вздыхает.
  - Господи, ну за что же это нам? - с обречением спрашивает она. - Соня, почему ты не хочешь обратиться в полицию? Этот человек, если его вовремя не остановить, может напасть на кого-нибудь еще.
  - Он сказал, чтобы я не смела никому рассказывать, потому что он встретит меня снова! - говорю я, и от страха по телу пробегает дрожь.
  - Тогда тем более нужно все рассказать! - всплескивает руками мама. - Так, расскажи мне все, что произошло.
  Я сглатываю. Мама говорит требовательно, поэтому я не смогу увильнуть от вопроса. Мне не хочется вспоминать о произошедшем, но в тоже время воспоминания постоянно крутятся в голове, от них невозможно избавиться.
  - М-м-м... сначала он ударил меня о стену, - я сглатываю, пытаясь вспомнить, как все произошло. - Потом достал нож, и начал мне угрожать. Забрал сумку, пошарил по карманам... больше ничего особенного не делал. В конце он меня ударил и сказал, чтобы я никому не рассказывала.
  От моих слов мама закрывает глаза, как будто ей также больно, как и мне.
  - Нам повезло, что ему нужна была только сумка. Все могло закончиться гораздо страшнее...
  - Подожди! - я вдруг вспоминаю еще одну деталь. - Он сказал, что передает мне привет от какого-то Невидимки!
  Мама смотрит на меня в замешательстве.
  - От Невидимки? Что это может означать? - она хмурится. - Ты не знаешь, кто это?
  - Нет, - говорю я. - Никогда ничего подобного не слышала.
  - Соня, эти слова могут что-то означать. Мы должны пойти в полицию. А вдруг этот Невидимка - серийный убийца или крупный вор, которого давно ищут? А вдруг мы должны серьезно опасаться этого человека? Вдруг тебя преследуют?
  - Нет! Я не пойду в полицию, - категорически говорю я.
  Мама вздыхает.
  - Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что с тобой больше никогда такого не случиться. Ты будешь вечером находиться дома. В конце концов, пригласи друзей сюда.
  Я киваю. Она снова крепко меня обнимает. Зарывается носом в мои волосы, и я чувствую ее горячее дыхание вперемешку со всхлипами.
  - Если не хочешь идти в полицию, будь по-твоему, - говорит она сипло. - Но теперь дома ты одна тоже не будешь... наверное, отправлю тебя на некоторое время к бабушке. Я думаю, что тебе нужно успокоиться, прийти в себя, немного отдохнуть от произошедшего.
  Мама разжимает объятья и заглядывает мне в лицо. Я смотрю на нее и вижу покрасневшие глаза и взгляд, который говорит о том, как она расстроена и обеспокоена. Мы никогда не были более близкими, чем сейчас. Никогда не понимали друг друга так, как сейчас. Никогда не обнимались так долго, как это происходит сейчас. Что-то в наших отношениях изменилось навсегда, отошло непонимание, недосказанность, удаленность, которые обычно присутствуют в отношении родителей и подростков. Так странно, что для этого хватило всего пары слов и крепкого объятия.
  - Да, я хочу поехать к бабушке. - Говорю я и выдыхаю.
  - Отлично, - кивает мама.
  Неужели я почувствую спокойствие? Такое хоть когда-нибудь случится?
  ***
  Целый день я кутаюсь в одеяло, погружаюсь в сон и выныриваю из него обратно в реальность. Меня все еще знобит, и никак не удается согреться. Мысли постоянно возвращаются к произошедшему. Пару раз возникают мысли о том, где сейчас мои друзья, думают ли оно обо мне также как и я о них, нормально ли они добрались до дома?
  Идея пожить несколько дней у бабушки нравится мне не только из-за того, что в том месте я всегда могу морально отдохнуть, но и тем, что там неподалеку живет Вика. Мы можем сидеть с ней на чердаке бабушкиного дома, болтать, мечтать. Только вдвоем, как когда-то.
  Всю ночь я сплю, как убитая. Наверное, ко мне пришел крепкий сон только из-за того, что мысли о поездке к бабушке успокоили мой разум.
  Утром, когда я проснулась, на столе уже стояла чашка с чаем, а мой рюкзак, который вынимается из шкафа только в случае поездки к бабушке, полностью собран.
  - Дорогая, я с тобой поехать не могу, но посажу тебя в такси, чтобы убедиться, что ты точно доедешь до бабушки. Завтра после ночной я приеду к вам, побуду немного с тобой.
  Мы с мамой в молчании собираемся - она на работу, а я к бабушке. Я давно там не была, хотя просто обожала тот большой теплый дом и вкусную выпечку, которую бабушка готовила чуть ли не каждый день. Мама с бабушкой много ругаются и в последнее время стали совсем мало общаться, поэтому мои поездки в то замечательное место прекратились.
  Мама вызывает такси, застегивает на мне куртку, как будто мне снова четыре года и она ведет меня в садик, сама берет рюкзак. Мы выходим на улицу, я целую маму на прощанье и сажусь в машину.
  - Завтра я привезу тебе новый мобильник, - говорит мама и ободряюще улыбается.
  Я киваю и улыбаюсь ей в ответ.
  - Некрасовка, 1-ая Вольская, - говорит мама таксисту и передает деньги.
  Потом мама отходит от машины, и я уже через окно машу ей рукой на прощанье. Когда мы заезжаем за угол, я устраиваюсь поудобнее и готовлюсь к длительной поездке.
  Деревья в быстром темпе сменяются домами, парками развлечений, торговыми центрами, административными зданиями, архитектурными памятниками. Я рассматриваю окружающую обстановку, серое небо, которое грозит в скором времени разразиться дождем.
  Чем дальше я нахожусь от дома, тем большее спокойствие ощущаю. Я уезжаю, и этот псих, который напал на меня, Невидимка, Егор и все остальные не подозревают, куда именно. Там я буду в безопасности.
  Через некоторое время я понимаю, что еще немного, и мы будем возле дома бабушки. Знакомая обстановка, которая так сильно напоминает о детстве, пробуждает во мне острую ностальгию. Вот здесь мы любили кататься на качелях, а там собирались вечерами.
  Бабушкин дом с зеленым деревянным забором практически ничем не отличается от остальных домов по улице. Розы, которые в летнее время дают огромные розовые и красные цветки, сейчас голыми колючими ветвями преграждают половину прохода во двор. На старых окнах кое-где облупилась краска, но за ними горит свет, который предполагает тепло и радушие.
  - Приехали, - говорит таксист.
  - Спасибо, - я тянусь к ручке дверцы одной рукой, а второй хватаю рюкзак и закидываю на плечо.
  - Подождите, - останавливает меня мужчина. - Меня попросили передать вам вот это.
  Таксист протягивает мне сложенный в несколько раз листок бумаги. Я беру бумагу, но не могу заставить себя сразу же ее развернуть.
  - Кто просил передать? - с дрожью в голосе переспрашиваю я.
  - Ко мне подходил один мужчина. Сказал, что вы его знаете.
  Мое сердце начинает гулко стучать о ребра.
  - Как он выглядел? - как можно спокойнее переспрашиваю я.
  - Высокий, большой такой... у него была рыжая борода.
  Как только до меня доходит смысл сказанного, в голове начинает шуметь, а ноги подкашиваются. Не помню, как попрощалась с водителем и вышла из машины. Не помню, как дошла до входной двери и, наконец-то, развернула листок.
  "Не боишься оглядываться? У твоей бабушки вкусные пирожки с вишней", - прочитала я написанное неровным почерком. Я сглатываю и устремляюсь в дом. За входной дверью меня встречает тепло, яркий свет, добродушная улыбка бабушки и... запах свежеиспеченных пирожков с вишней.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"