Аннотация: ЧЕРНОВИК!!! Отрывок из исторического романа- эпопеи. Часть "Тобико". Время и место действия: Восточная Африка, 80-е годы прошлого столетия.
Тут Нтутутн поднялся, поклонился мне со всем почтением. Постояв со склоненной головой некоторое время, он с большим пылом произнес, на этот раз очень четко произнося слова:
"О, Фио! Дочь Великого и Всесильного Бога Нгаи! Все наше племя молит тебя, прекрати дождь!"
Я опешила. Не иначе, как старик выжил из ума на старости лет! Но он продолжал, как одержимый дергая бородой:
"Мы принесем любые жертвы, лишь бы умилостивить тебя и растопить твой ледяной гнев! За что изливаешь его на своих детей? Смилуйся! Забудь обиды, нанесенные тебе! Не плачь! Не изливай свои слезы! Смилуйся над природой и людьми!"
Когда Нтутутн на несколько секунд прервался, что-то борморча про себя - не иначе шаманские заклинания, я вполголоса спросила Тобико:
"О чем он говорит?"
Тобико взял меня за руку, как будто собрался сообщить скорбную весть:
"Сезон дождей должен был закончиться две недели назад. Но продолжается, потому что ты, Богиня Фио, пребываешь в гневе, сердишься на кого-то. Отец просит перестать сердиться и прекратить дождь, иначе реки выйдут из берегов, затопят землю и сольются в моря".
Я испугалась и рванулась с подушек:
"Никакая я не богиня! И ничего я ни на кого не изливаю! Более того, я вообще ни на кого не сержусь, а если и сержусь... то не помню на кого и за что!"
Шаман ехидно прищурился:
"Ты ничего не помнишь о своей прежней жизни, потому что явилась из другой, упала с облаков, с неба".
Я растерянно посмотрела на Тобико. Он объяснил:
"Облачность была на уровне моста, когда ты падала".
Теперь мне становилось понятным, почему они все со мной так носятся. Видимо, в ущелье, где произошел несчастный случай, стоял туман, а Тобико решил, что я упала с облаков вниз. Разочарованно на него посмотрела и кивнула в сторону Ноонкипа с моими вещами:
"Какая же я Богиня, если одежда на мне была вполне земная, современная".
На что старик возразил, перекидывая за плечо конец своей аля-римской шуки:
"Что значит в твоем пониманиии, современная одежда? К тому же, если бы ты долетела до дна пропасти, ее бы на тебе уже не было. Сорвало. Ты пришла бы на землю так, как приходят все Боги, нагая. Когда Тобико нашел тебя на утесе, ни куртки, ни сумки, ни части волос на голове на тебе уже не было".
Меня замутило. Части волос! Старика не переубедить. Он уверен, что я Богиня или Ангел, спустившийся с небес.
"Что Вы хотите от меня, уважаемый Кериако оле Нтутутн?"
Старика передернуло от звука своего имени, как будто я окатила его площадной бранью, и он сердито уставился на сына.
Тобико прошептал:
"Называй отца не по имени, а "вождь" или "лайбон"".
Старик продолжал:
"Мы хотим, чтобы ты, Фио, перестала сердиться и прекратила дождь".
Теряя терпение, я хмуро посмотрела на старика:
"И как же, по-вашему, я должна это сделать... лайбон?"
Кериако оле Нтутутн был очень доволен, что смог меня убедить. Он оживился, улыбнулся своей крокодильей улыбкой:
"Почти ничего. Нужно выйти сейчас на площадь, поднять свою божественную правую ручку к небу, а левую приложить к сердцу и сказать: "Я прощаю тех, кто обидел меня! Прощаю всех! Дождь, прекрати!". Но сказать это необходимо искренне, от чистого сердца, веря в слова!".
Я покосилась на свою одежду в руках Ноонкипа, очень хотелось бы ее вернуть:
"Хорошо. Но у меня есть условие. Оставьте на месте мои вещи и не препятствуйте, если я захочу уйти".
Нтутутн тут же щелкнул пальцами, что-то сказал, и Ноонкипа, как бравый сержант, выполнила его приказание, исчезнув с одеждой за дверью. Старик суетливо заговорил:
"Обязательно все верну, но не раньше, чем через неделю. Тебе можно вставать, но не надолго. Надо еще лежать, иначе раны не затянутся. Оставайся здесь, сколько пожелаешь. Для нас это огромная честь. Я и мое племя поможет Богине, но мы не станем удерживать Богиню насильно, чтобы вновь не вызвать ее гнев. Я дам лучшего провожатого, когда ты выздоровеешь и наберешься сил".
За столь радушный прием и заботу стоило отплатить. Ну, что мне стоит пойти и крикнуть в черные тучи, чтобы дождь прекратился. Итак, нужно выйти на площадь. Я высвободила забинтованную руку из красной повязки на шее и опустила ноги на пол:
"Пойдем. Я скажу те слова, что ты ждешь от меня, лайбон Кериако оле Нтутутн".
Тобико помог мне подняться. Мы вышли за дверь, под навес моего пристанища. У входа стояли два морана, вооруженные копьями и мечами. Охраняют! О Господи!
Я прикрыла глаза, вдохнув полной грудью теплый, влажный воздух, пропитанный ароматами невидимых цветов и пальмового масла. Постояла так несколько секунд и огляделась.
Маньята, неясно вырисовывающаяся за стеной дождя приземистыми домиками, расположилась в долине, окруженная холмами, покрытыми в обильный сезон дождей сочной зеленой травой. Вокруг одного из них в широком, разлившемся русле тек ручей, покрытый мангровыми зарослями. Обширный заливной луг поражал изумрудной яркостью. Сквозь утренний туман участки краснозема, свободные от зеленой растительности, радовали глаз теплым приглушенным оранжевым цветом.
Маньята представляла собой полторы сотни в основном круглых мазанок, с навесами и без, из брикетов сухого коровьего навоза, обмазанных красной глиной, под очень аккуратными, словно вырезанными маникюрными ножницами, широкими крышами. Уютные, как игрушечные, одинаковые домики стояли полукругом, как фургоны на Диком Западе, сдвинутые вместе и наводили на мысль о защите от краснокожих индейцев. Все постройки расположились вокруг просторной площади с большим очагом из валунов посередине.
У навеса моего жилища, расположенного в самом центре деревни, столпились все обитатели маньяты. Мне показалось, что для такого небольшого селения, народу в нем очень много. Люди запрудили площадь. Они стояли под дождем тихо, без звука: дети, женщины, старики, воины, старейшины племени - все в красном облачениии, напоминая поле маков с черными тычинками посредине.
Когда я вышла, большая толпа колыхнулась на шаг вперед, потом назад, вздохнула общим тихим вздохом и замерла. В тишине заплакал грудной ребенок и замолк, прижатый к груди матери. Я сглотнула комок в горле. Под взглядом сотен глаз, рассматривавших меня с чувством любопытства и страха одновременно, по спине пробежал озноб. Почему они так смотрят? Я невольно пожалела, что не смогла дойти до зеркала и взглянуть на себя.
Решительно освободилась от руки Тобико и, прихрамывая, держась рукой за ноющее ребро, медленно пошла на середину площади. Люди расступались передо мной, как волны, откатывающиеся от песчаного берега. Дождь омывал меня очищающими струями. В несколько секунд я промокла, что называется, до костей. Мокрая одежда облепила тело. Дохромав до очага, попыталась соринтироваться, где же солнце. В одной из черных туч увидела небольшой просвет. Подняла руку к небу и подставила лицо каплям дождя. Теперь они не причиняли мне боли. Мне казалось, что дождь смывает с меня все наболевшее.
"Я прощаю". - Прошептали мои губы. - "Прощаю... тебя и всех, кто причинил мне страдания".
Толпа стояла в отдалении, молча наблюдая, а по моим щекам текли соленые струи.
"Как странно, дождевая вода с соленым вкусом. Может и впрямь, кто-то плачет, оплакивая мою судьбу?"
Мне показалось, что просвет между тучами стал ярче. В нем мелькнул, набирая высоту большой орел, сверкающий в ярком свете ослепительно белым опереньем. Запрокинув голову, шептала:
"Я прощаю всех... Я больше не сержусь... Прощаю тебя..."
Моя протянутая вверх рука вдруг онемела и напряглась в неимоверном усилиии. Кровь прилила к лицу, словно меня сейчас перевернули вниз головой. Ладонью явственно ощутила тепло прикосновения сильных пальцев. Они крепко сжимали мое запястье. Я отчетливо видела веревку, исчезающую в тумане, и нас двоих качающихся над пропастью. Голоса доносились издалека:
"Не отпускай!"
"Веревка не выдержит двоих!"
Забытый голос прошептал, перекрывая шум дождя:
"...Тогда мы снова встретимся на этом свете или на том! Прощай и живи...".
Я пыталась... пыталась удержать, но его рука стремительно скользила:
"Дай мне руку! Руку-у! Не отпускай! Не-е-ет!".
В просвете туч блеснула зарница. Он смотрел мне в глаза сквозь пелену дождя, раскачиваясь над пропастью:
"Нет, Сахула! Не-е-ет!" - Мгновение я видела его лицо, исчезающее в тумане и внезапно, веревка лопнула и, отпустив ее, я ринулась вслед за ним.
Свист ветра. Треск ломаемых веток. Луч солнца, прорвавший тучи и неожиданно ударивший в глаза, и опять темнота.