Аннотация: Завтра, после всего, кто-то из нас скажет остальным "Теперь я- Хранитель рода"
Хранительница рода
Третий год притаилась в квартире на Щербаковской Ольга Васильевна Борисова. Светлый душой человек, в недавнем прошлом яркий киевской педиатр. Притихла и не общается ни с кем из нас, многочисленных родственников, живущих от Балтики до Находки.
Может, мне одному ведома причина ее затворничества. Да сын ее, Серега, громила из нынешних "новых", догадывается. Но он заговорит об этом, когда матери не станет
В бесконечные осенние ночи подступало осознание скорого воссоединения с мужем. Из года в год одна в гулкой квартире, Ольга Васильевна боялась выйти в соседнюю комнату. Чудилось, что там устало бродит, вернувшись из ниоткуда муж.
Старший сын работает в России. Два часа лета от Киева, но как за тридевять земель. Дочь уехала с мужем в Канаду.
Из года в год одна, не ощущая времени.
Очнулась Ольга Васильевна, когда, как говорится на ее руках, неожиданно умер приехавший погостить, дальний родственник - дед Зосима. Накануне он загадочно бормотал как бы сам себе: Есть кому передать, слава Богу....
Дед был из высланных некогда в Сибирь кулаков. Скромно, неприметно обитал в какой-то глухомани. Но раз в пять лет объезжал всех без исключения родственников на территории бывшего Союза. Гостил два-три дня. "Да что уж там- надоедать!" - смущенно отнекивался от просьб погостить еще. На прощанье Зосима фотографировал каждую родственную семью. Через месяц- другой рассылал в каждую семью по пачке снимков. И, нередко, мы друг о друге узнавали по его фотосборникам. Один из обеспеченных родственников вооружил деда видеокамерой. Теперь в наших семьях отснятые Зосимой фильмы.
Деда не стало, и она помчалась в далекую Сибирь. Здесь ее ожидало изумление. Малограмотный дед, оказывается, обладал исследовательским даром. Альбомы с фотографиями были лишь малой частью его труда. Родословная, оказывается, громадного рода в человек под пятьсот, была прописана едва ли не до бытовых мелочей. Дед обладал феноменальной памятью и умудрялся, за сезон, как называл свои поездки по великой державе, собирать рассказы о житье-бытье большинства родственников за прошедшие годы. Масса фактографического материала была тщательно описана, рассортирована, прошита, переплетена.
Последняя запись в этой книге гласила: "Еду в Киев, к Ольге Борисовой. Видимо, там уйду к тебе, Господи. Мое дело будет ею продолжено" Ольга Васильевна не разу осознала, что запись адресована ей ....
--
"Может, я замуж выйду, тоскливо одной" :- спросила лет двадцать назад старшего.
Сын оторопело уставился на нее. Но уже через доли минуты рванулся в прихожую. Приволок целиком массивное трюмо. Поставил перед матерью с словами: "Взгляни! Тебе, невеста, за пятьдесят". Кроме отца, он никого не мог представить рядом с ней.
Первый ее вояж по родственникам стал и последним.
Возвращалась переполненная впечатлениями, с полным чемоданом видеокассет и густоисписанных блокнотов с рассказами родни о житье - бытье. Перед возвращением в Киев, Ольга Васильевна поехала к старшему сыну в портовый город. По дороге из аэропорта, было, начала рассказывать сыну о впечатлениях двухнедельной поездки. Но уже через пару минут ощутила напряжение. Оборвав себя, спросила "Тебе что, неинтересно ?". " Мам, по-моему я - твой сын ! А все те. Ну, кто они нам с тобой ?..."- снисходительно изрек тот. "Ну, как же - родня. Ты что - не понял !?"- изумилась мать. " Да на хер нужны - чужие мне люди !!??"- взбеленился тот. Мать попыталась что- то возразить.
Лучше б она этого не делала. Сын резко тормознул машину, выскочил, хлопнув дверью так, что в салоне что-то смачно хряснуло. Позади вскинулась дверь багажника. Через минуту дверь со стороны матери широко раскрылась. Сын, не нагибаясь, рявкнул, указывая рукой в сторону: "Вон там. Если они дороже сына - иди к ним !" Склон от обочины до канавы был густо усеян содержимым ее чемодана.
В глазах матери потемнело. Но у нее хватило сил выползти из машины, отбиться от попыток невестки удержать. Сама голоснула шедшее в сторону аэропорта такси.
Через неделю сын привез чемодан, пытался просить прощение. Пытался сослаться, что накануне ее прилета ему снился покойный отец. Что после того сна, наконец, осознал- кроме матери никому он не нужен. Что утром дико и глупо поругались с женой. Что за два часа до ее прилета сорвалась крупная сделка. Что ему, сорокапятилетнему мужику, непреодолимо хотелось, встретив маму, уткнуться ей в плечо и тихо всхлипнуть...
Но она уже видела что-то свое сквозь виновато склонившего голову сына. Незрячим взглядом увидела порог, за которым Ничто. И осознание, что свой дух ей некому передать, не столько манило к тому порогу, сколько непреодолимо подталкивало...
Наши матери уходят, осознав ненужность нам.
2000 г
Сегодня утром пришла телеграмма и к полудню мы с Серегой прилетели в Киев. Сейчас, к вечеру, проводить Ольгу Васильевну прилетело уже почти двести наших родственников. Завтра, в пятницу четвертого февраля, прилетит не меньше.
Кто -то из нас завтра, после всего, скажет остальным: "Теперь я - Хранитель рода".