Улыбчивый колобок Обаяси-сан - не просто журналист, а шеф-редактор ежедневной японской газеты, по размерам в три раза превышающей наши "Аргументы и факты". Воистину, надо быть не редакцией, а империей, чтобы каждый день выпускать такую огромную газету.
- Вы с ним поаккуратнее, - предупредил Николай - наш редактор из Москвы, - Это он с виду "пельмень", а на деле - увольняет людей пачками, к премьер-министру дверь ногой открывает, короче - самая, что ни на есть персона VIP...
В ту осень, я принял окончательное решение уйти с военной службы и продал, с болью в душе, за бесценок свою севастопольскую квартиру. Добавив эти деньги к питерской "хрущевке" жены, мы купили довольно уютную "трешку". Семья жила в Петербурге, а мне оставалось ждать полтора года до минимальной выслуги лет. Уходить в расцвете сил и карьеры, да еще из любимого города в промозглую балтийскую неопределенность было страшно... Поездка в Питер "на разведку" показала: никто меня в Северной столице России с распростертыми объятиями не ждет. Могущественные друзья-однокашники хлопали по плечам, ласково называли "старичком", угощали виски и приглашали в сауну, но едва заходила речь о достойном моего статуса трудоустройстве, отводили взор или мямлили нечто невразумительное.
Вот тут-то мой близкий севастопольский друг - журналист Витёк, собиравшийся, кстати, отчалить из Крыма на повышение в Москву, и посоветовал мне заложить в жизни крутой поворот, то есть сменить профессию. Витек в то время успешно "окучивал" сразу несколько федеральных и зарубежных изданий. "Скромный журналистский приработок", обещанный мне другом, неожиданно оказался побольше, чем получка подполковника.... Поразмыслив, мы сняли на двоих шикарную "сталинку" на Большой Морской, стали по вечерам писать "в две головы", и жизнь наладилась.
В творческих исканиях незаметно прошла крымская зима, а лето принесло приятные сюрпризы - по просьбе редактора нам постоянно приходилось встречать и патронировать иностранных журналистов - коллег и партнеров нашего московского еженедельника. Разумеется, не бесплатно. Очередным гостем и оказался японец Обаяси-сан.
-Сто долларов в день плюс бензин плюс кормежка за его счет, - напутствовал Николай по телефону - Засчитываю вам эти трое суток за творческую командировку. Встретите, покажете ему Крым, и всё что попросит, проводите в аэропорт до регистрации.... Деньги он вам заплатит вперед... Он крутой! Знаете, какие у него командировочные? Семьсот долларов в сутки!..
Надо сказать, что в те времена, крымчанин, получающий пятьсот долларов в месяц, считался едва ли не царем Крезом.
Я предложил встречать Обаяси-сана в аэропорту с японским флагом, или с огромным иероглифом, или с веткой сакуры, но Витек махнул рукой: "Вряд ли мы его с кем-либо спутаем..." Так оно и случилось.
Улыбчивый колобок Обаяси-сан выкатился из толпы пассажиров прямо нам под ноги, с поклоном приложил левую руку к груди и пропел:
-И-и-и-и-и-и-и... Какой здесь у вас самый руцсый ресторан?...
Он всегда так делал, прежде чем о чем-то спрашивать или предлагать: тоненько пел "и-и-и-и-и-и...", а уже потом добавлял "куда мы едем", или "где мы находимся", или "когда вернемся", а в конце каждой поездки непременно произносил: "И-и-и-и-и-и... Какой у вас здесь самый руцсый ресторан?" Это означало, что Обаяси-сан хочет нас от души угостить за потраченный на его "very importing person" день. Слава Богу, он не задавал нам вопросы об островах, наверное, потому, что считал недостойным на своем уровне обсуждать с нами проблему Северных территорий.
Наше знакомство продолжилось в ресторане, где Обаяси-сан, на вопрос, что он желает посмотреть в Крыму в первую очередь, не раздумывая заявил:
- Цехов! Домик Цехова в Ярте!..
Бесполезно было обращать его внимание на красоты крымских гор, на обелиск в районе села Кутузовка, где прославленный русский полководец потерял глаз, на восхитительную бирюзу, раскинувшегося внизу моря... Свернувшись калачиком на заднем сидении, Обаяси-сан сосредоточненно тыкал пальчиками в клавиатуру ноутбука или "чирикал" на своем языке по мобильному телефону, каждый раз с разными интонациями - то умилительно-лирично, то восторженно, а то и грозно.
Часа через полтора наша "Ауди" притормозила у домика великого русского классика...
-Вот он, домик Антона Павловича Чехова! - сказал Витек.
Чтобы разрядить обстановку мы повезли "very importing person" в Массандру. Обаяси-сан рассеянно выслушал рассказ экскурсовода о винодельческом подвиге князя Голицына, проглотил, словно дистиллированную воду, пробы знаменитых крымских вин, а на вопрос, понравилось ли ему, вопросительно воскликнул:
-Цехов?!
И мы снова поехали к Антону Павловичу, но музей и на этот раз был закрыт.
- Завтра! - взял на себя ответственность Витек, - Завтра музей откроют,... а сейчас давайте поедем в Севастополь.
Всю дорогу Обаяси-сан "чирикал" по мобильнику и пялился в компьютер и лишь на въезде в город русских моряков спохватился: "И-и-и-и-и-и, куда мы приехари?.."
Осмотрев памятник Затопленным кораблям и Графскую пристань, наш важный гость оттаял:
-И-и-и-и-и, какой в Севастополе самый руцсый ресторан?...
После ужина в "Избушке рыбака", мы поселили Обаяси-сана в самом достойном по тем временам в городе частном отеле "Ярд", пообещав забрать его ровно в восемь утра, вернулись домой, и позвонили редактору.
-Обаяси - фанат Чехова, - сообщил Николай, - Постарайтесь его удовлетворить, но без фанатизма...
В восемь часов утра мы подъехали к гостинице. Обаяси-сан уже стоял на крыльце, подпрыгивая от нетерпения. Предложение посетить Панораму обороны города, Диараму на Сапун-горе и мемориальное Братское кладбище, японец сходу отверг.
-Цехов! - воскликнул он - Я дорзен видеть мой Цехов!
До самой Ялты он хмуро, как продрогший воробей, пялился в ноутбук...
С замиранием сердца мы подрулили вновь к домику Антона Павловича. Музей был закрыт!
- И-и-и-и-и-и-и!.. - запищал Обаяси-сан, - И-и-и-и-и-и, сто мы будем делать? Виктор! Посему закрыт Мусей?!
В самом деле, почему в разгар курортного сезона закрыт музей Антона Павловича Чехова? Все, что мы смогли сделать, раздобыть несколько телефонов, по которым нам сообщили, что кто-то болеет, кто-то уехал по семейным обстоятельствам, у кого-то нет полномочий, но...завтра домик Чехова "скорее всего" откроют. Но как довести все это до расстроенного Обаяси-сана, как его успокоить, как переключить его внимание, на что угодно другое?
После долгих уговоров Обаяси-сан согласился поехать в Феодосию осмотреть художественный музей Айвазовского.
Разбитая, петляющая в скалах дорога, отняла у нас три часа в одну сторону и столько же обратно. Зато от созерцания бессмертных шедевров художника Айвазяна японец повеселел...
-Девятый вар - это поцти наше цунами! - воскликнул Обаяси-сан - Я тронут! Но нам надо вернутца в Ярту! Вдруг мусей отклыри?! И-и-и-и-и-и-и...
К домику Чехова мы подрулили в сумерках. Конечно же, он был закрыт. Едва ли не на коленях удалось убедить Обаяси-сана в том, что завтра музей непременно откроют, и мы успеем там побывать, а сейчас нам надо расслабиться и что-нибудь выпить, чтобы спокойно уснуть.
-Да, да, - закивал головой наш японец, - Какой в Ярте самый руцсый ресторан?
Мы поехали на набережную в знаменитое "Золотое руно", но ни вино, ни виски Обаяси-сана не расслабили. Подперев ладошками щеки, он грустно смотрел, как извивается на подиуме красивая стриптизерша.
- Может быть девкой выбить из него музейную доминанту? - зашептал мне в ухо Витек.
В следующее мгновение он спросил, нравятся ли Обаяси-сану русские или украинские девушки...
- У меня в Японии есть зена! - с пафосом ответил Обаяси-сан - И есцё у меня в Японии есть гейса!.. Изменять зена мозно торько с гейса! Но изменять гейса - знацит изменять самому себе! Это не путь самурая! Мозно сменить гейса, но изменить гейса с другой гейса нирьзя!
Ночевать мы устроились в люксе того самого отеля, в котором режиссер Соловьев снимал сцены из знаменитого фильма "Асса". Обаяси-сана изрядно развезло, но он притащил в номер еще одну бутылку виски.
- Вы кличите "УРА", а мы - "БАНЗАЙ"! - восклицал опьяневший потомок самураев, - У вас есть понятия "ДОБРО" и "ЗРО", а у нас - "КРАСИВО" и "НЕКРАСИВО"! У вас сцитают - дерать целовеку харакири - ЗРО, а у нас - это КРАСИВО!.. Запад есть Запад! Восток есть Восток! Но есть одно такое, что мозет нас примирить! Цто мозет примирить нас? А, Витя? А, Вова? Не знаете? А я вам сказу! Нас мозет примирить только Цехов! Антон Павлович Цехов! Но вот я приехал сюда, к мой Цехов, а мусей закрыт!..
С этими словами японец сполз с дивана на ковер и уснул.
Назавтра дом-музей Чехова в Ялте снова был закрыт! До регистрации в аэропорту у Обаяси-сана оставалось шесть часов, и пока я уговаривал потомка самураев не делать себе, нам и всему миру харакири, Витек успел раздобыть и привезти какую-то могучую даму, которая не имела полномочий открывать дом, но которая за сто долларов открыла нам на двадцать минут калитку.
И пока мы с Витей сидели на знаменитой "скамейке Горького", маленький Обаяси-сан маршировал по дорожкам дворика, как заведенный торцовым ключом игрушечный человечек. То и дело японец останавливался, обращал взор к дому великого писателя и благоговейно шептал: "Цехов! Мой Цехов!... Цехов! Мой Цехов!.."
- Виктор! - воскликнул Обаяси-сан в тот миг, когда могучая дама запирала за нами калитку, - Виктор! Ну пацему?... Пацему закрыт мусей?!
Всю дорогу в аэропорт японец молчал, а по круглым его щекам непрерывно текли слезы...