Малого недаром прозвали Малым: он был самым младшим на курсе. Хотя, подумаешь! Самый старший, Большой, был старше его на какие-то 26 градусов, но строил из себя главного и шпынял Малого и в хвост, и в крылья. Малой не оставался в долгу - и с наскоку остервенело крутил рудиментарные крылья Большого, после чего лучшие друзья ржали, громко мирились и отправлялись творить очередную шкоду. На самом деле Большой обожал своего товарища и отдавал должное его уму, находчивости и нюху на всяческие проказы.
Впрочем, в эти дни Малой очень сомневался в своём уме. Хотя и старался об этом не думать, разглядывая вид за окном вместе с остальными соучениками потока.
Из окна аудитории была хорошо видна голубая планета, к которой только что подлетел кадетский космический корпус номер 1.
Корпус не был виден с планеты, так как её наука всё ещё находилась в зачаточном состоянии. Зато, если сконцентрировать зрение, на планете можно было рассмотреть всё, но смотреть было особенно не на что.
Тем не менее, профессор Основ Мироздания, любимый наставник кадетов, как этого, так и многих других потоков, пребывал во взволнованном состоянии духа, говорил с придыханием, с акцентированием, с наставлением, экспрессивно размахивая хвостом:
-Как вам уже известно, одна из тайн Основ - это Задача Трёх Тел, решение которой - прямой путь к задачам четырёх, пяти и так далее космических тел, взаимовлияющих друг на друга. К сожалению, эта задача настолько сложна, что даже наш с вами народ, справедливо прозванный Покорителем Времени и Пространства, так и не смог с нею справиться. Что уже говорить о народах, менее искушённых в секретах Вселенной?! Тем не менее, одному народу это оказалось по силам, - профессор сделал эффектную паузу и наконец-то сказал то, что и так уже было понятно: - Народу этой дальней непритязательной планеты!
И всё же курсантам передалось восхищение профессора: хвосты взметнулись салютом, а крылышки затрепетали, наполнив комнату торжественным шумом.
Насладившись, преподаватель добавил:
-И даже не один раз! Да-да! Хотя только один из способов помог нам производить необходимые расчёты с приемлемой лёгкостью и точностью! - Малой хмыкнул, а Профессор вдруг встрепенулся:
-О, мы как раз находимся над тем самым местом, где через три тысячи семьсот двадцать восемь оборотов планеты вокруг своей звезды и двести одиннадцать оборотов вокруг собственной оси и произойдёт это замечательное открытие.
С орбиты открывалось много различных мест, и профессор вытащил световую указку. На поверхности какого-то треугольного полуострова показалось светлое пятно.
-Нет-нет, надо северней, - пробормотал профессор, - и пятно двинулось вверх.
Малой сконцентрировал зрение, пятно приблизилось и оказалось, что в атмосфере оно выглядит белым столбом, на который наматываются облака.
Боковым зрением Малой ощутил какое-то движение и перевёл взгляд к границе с треугольным полуостровом. Там, по направлению к столбу, целенаправленно, мощно, неутомимо вышагивал грозный старик, голова которого была покрыта развивающимися белыми ... о, волосами! (Малой вспомнил курс по разнообразию космических жизнеформ). Следом за ним тянулась масса подобных ему существ, со скарбом и без, как в руках, так и на примитивных гравитационных платформах.
Малой пожал крылышками: эти существа выглядели слишком измождёнными, слишком дикими и не слишком-то умными, чтобы сделать открытие вселенского масштаба.Которое (вот что тяготило кадета), он так и не смог понять, несмотря на лекции и уроки! И экзамен, из-за которого они сейчас здесь.
А профессор продолжал восторгаться. И потому, что лично ему не сдавать. И потому, что действительно было чем:
-А самое интересное, мозг народа этой планеты весьма примитивен и копотлив. И в помощники своему разуму они - двадцать третьи во всей обозримой Вселенной - придумали вычислительный механизм! Хотя, и на пике развития его быстродействие и широта расчётов не превышают двенадцатой части нашего с вами мозга. (От этого Малому стало только более тошно). И тем не менее, именно благодаря их открытию полёты внутри звёздных систем и звёздных скоплений стали безопасней, а потому быстрее! (Вот-вот, грустно вздохнул Малой).
А профессор, тем временем, мечтательно улыбнулся и заговорщицким тоном принялся раскрывать сюрприз, который и так знали все:
-А потому, в знак уважения, мы традиционно будем сдавать... т.е. вы сдавать, а я проверять экзамен по расчёту трёх тел как раз на орбите этой планеты, недалеко от её луны, а главное, в тот самый день, когда двое учёных аборигенов открыли способ этих расчётов!
Кадеты снова зашумели крылышками, хотя и несколько вяло, но старый учитель не обратил на это внимания:
-Сейчас мы переместимся в соответствующее время и займём забронированный за нами темпоральный карман... ну, чтобы не столкнуться с кадетами других потоков. О, как раз начинаем...
Корпус кадетского корпуса привычно затрясся, как при всех темпоральных прыжках, но неожиданно вздрогнул всеми своими палубами, а в окне ужасающе близко показалась поверхность местной луны! Корпус снова взбрыкнул, луна словно бы отскочила, а мир стал нечётким: и звёзды, и голубая планета, и та же луна.
Все закричали. Учитель икнул, но взял себя в руки. Подождал. Нет, кажется всё успокоилось. Можно и всех успокоить: и он успокаивающе размеренно принялся покачивать хвостом. Шум в зале утих.
-Я пойду выясню, что случилось. Оставайтесь на месте. Пожалуйста, тишина.
Все остались, но тишина ушла вместе с профессором. Вместе с ним и вернулась, спустя некоторое время.
Преподаватель, как казалось Малому, укоризненно смотрел на него. Впрочем, он чувствовал, что профессор всегда смотрел на него с укоризной, зная, что почти все пакости - дело шкодливых ручонок Малого. А если не все, то лишь потому, что тому удалось увернуться.
Наконец-то профессор заговорил:
-Это вам неожиданная иллюстрация необходимости сегодняшнего экзамена. Наш пилот ошибся в расчётах... - и не выдержал: - идиот!.. Простите... И мы чуть-чуть не столкнулись с третьим телом. Впрочем, пилот всё же нашёл весьма оригинальный выход: он размазал нашу сущность по времени на плюс-минус триста местных циклов вокруг нужной даты. Луна безопасно прошла через нас послезавтра. Тогда мы и сможем вернуться домой, как во времени, так и в пространстве, - задумался, оглядел учеников и очень мягко добавил: -После подобной встряски... экзамен переносится на завтра. Отдыхайте. Готовьтесь.
Радостные вопли студентов заглушили последние слова.
* * *
Малой сидел в своей каюте над включённым учебником и в отчаянии думал о том, что никакого 'на завтра' не хватит, чтобы усвоить всё то, что он так и не понял на протяжении данного курса.
С одной стороны, повезло, что ему удалось раздобыть все варианты экзамена, которые определялись для каждого хаотично-случайным способом. Мало того, варианты с решениями!
С другой стороны, запомнить все сорок две тысячи вариантов даже его хвалёный сверхмозг, но перегруженный надвигающимся фиаско, не смог бы и под угрозой запрета на перелёты!
Малой со злостью посмотрел за окошко на смазанную планету. Как же он ненавидел её шибко умный народ за такую подставу!
Как он там, кстати?
Бедняга сконцентрировал взгляд - поверхность под ним стала чётче, но постоянно менялась. Он понял, что это из-за темпоральной размазни, в которую они временно превратились. Он увидел разумные жизнеформы, идущие за неразумными жизнеформами по голым клочкам поверхности, оставляя за собой длинные тёмные полосы. Время дёрнулось - и разумные существа двинулись вдоль этих полос, бросая в них что-то мелкое. Он вновь на мгновение потерял концентрацию - и существа уже обрезали какие-то растения там, где раньше виднелись полосы. Затем... Он вздрогнул!
То, что пришло ему в голову сперва рассмешило, а затем восхитило: он понял, как сдать экзамен!
* * *
Малой зашёл в личную спасательную капсулу и отключил её от слежения. Это было опасно и трудно, но возможно, а также необходимо.
Первый вылет чуть не закончился провалом: Малой влетел в атмосферу, куда раньше, чем предполагал. Из-за нечёткого времени старта, понял он, когда улепётывал. И тоже не слишком удачно. Нет, он вернулся в пристежное гнездо целым и невредимым, но капсула отбросила темпоральную тень, которая разорвалась в атмосфере, повалила кучу деревьев вокруг, а взрывная волна несколько раз обогнула противный, хотя и красивый голубой шарик. Это было даже приятно, мстительно подумал Малой. Хорошо, что этим всё и закончилось: никаких разрушений. И дома никто ничего не заметил в наслоении шестисот циклов вращения.
Хотя подградусы ожидания ареста стоили бедовому кадету многих циклов будущей жизни!
Не арестовали.
Он прикинул, как обойти проблему со временем, продумал темпоральный якорь, зацепился за него в расчётах и вновь отправился спасать своё завтра. Своё и Большого.
* * *
Экзамен прошёл на ура.
Пусть Малой и явился в класс уставшим до изнеможения, но лихость, с которой он сдал, и гордость за собственную сообразительность стоили всех усилий прошлого дня. А уж благодарность и восхищение Большого заставляли его чуть не летать на маленьких крылышках, в шутку оставленных его народу природой.
Но это потом... потом... А во время экзамена (узаконенной экзекуции), он, позабыв про усталость, с лёгкостью концентрировался на разных отрезках времени (в пределах размазанности корпуса) и разных уголках планеты, которую даже начал любить, после того, как (словно на экране задачника) он на жёлтых полях, на зелёных полях, на красных полях, на сизых полях, на полях всех времён и оттенков записал вихревым генератором все решения и ответы всех - с нулевого и до последнего - сорока двух тысяч вариантов экзамена!
* * *
Кадеты с ужасом и нетерпением ожидали своей очереди к преподавателю, который должен был в личной беседе объявить результат и пояснить ошибки.
Только двое не волновались: Малой и Большой. Малой был бы не против помочь остальным тоже. Но опасался, что множество глаз, уставившихся в окно, могут выдать секрет его с другом успеха.
Тем не менее, войдя в кабинет и перехватив взгляд профессора, он сразу же понял: попался!
Профессор долго смотрел на него. Наконец произнёс:
-Высшая оценка. Поздравляю.
Малой не осмелился ни обрадоваться, ни поблагодарить.
-Многие сдали экзамен, - продолжил учитель, -но не все так блистательно. Хотя, если честно, я не понимаю, как вы смогли его сдать вообще.
Малой искренне удивился.
-Я вам открою секрет, - наклонился к нему учитель: -Знаете, кто пилот нашего рейса? Кто неправильно рассчитал место третьего тела? Кто нас всех чуть не угробил?
Оба сердца Малого застыли.
-Оказалось, что вы. По окончании учёбы, конечно. Как лучший курсант... Я не знал, как вы стали пилотом, при подобных ошибках. Может вам тоже нужны подпорки в виде вычислительных устройств?.. Но нет, как показывает ваша оценка, считаете вы хорошо. Точнее, считали. Да растеряли умения?.. Или...
Малой был готов раствориться в пространстве.
-У меня нет возможности выяснить, как произошёл данный парадокс. Хочу только сказать, что вас - будущего вас - решено навечно отлучить от космоса.
Теперь Малой хотел раствориться.
-Но пока для вас этого не произошло, я даю вам второй и последний шанс избежать участи планетарного узника. Родная планета является домом тогда и только тогда, когда в этот дом есть откуда возвращаться. Думайте, кадет. Думайте. И, кстати, Большому я скажу тоже самое. Именно он является капитаном, не проверившим ваши расчёты.
* * *
Малой сидел в каюте, снова рыская взглядом по планете, которую опять ненавидел.
Но себя ненавидел больше.
Я подвёл себя и Большого... капитана... опять меня обошёл... Я чуть не угробил нас всех. И профессора. Я не знаю, как мне теперь выкрутиться! Без понятия, что мне делать.
Хвост Малого истерично бил по сидению кресла. Крылья низко противно гудели. Решения не было. Он сам себя загнал в угол.
Малому хотелось проклясть проклятых существ, открывших проклятый секрет проклятой Вселенной! Он вперился в окно, но напрасно: сейчас под ним была другая сторона проклятого шарика. На ней виднелись два материка в виде проклятых капель. Он что-то приметил на нижнем...
Малой присмотрелся...
И из него словно вышибло жизнь!
Нет, не от страха. Страх исчез. Малой точно знал, что у него всё получится.
Он снова взглянул на пустыню - и рассмеялся! Весело и бесхитростно.
Аккуратным почерком любимого преподавателя мега-шрифтом официальных торжеств и празднеств белым по бурому было начертано: "УЧИСЬ, ГЕНИЙ!"
И под этим его собственным почерком и хорошо знакомым почерком Большого, только более уверенным, чем сейчас, дважды дописано: "Спасибо, учитель!"