Пивко с орешками давали свои результаты и дальше всё пошло нормально: сеансы лучевой терапии не отменяли. Настроение от этого поднялось: ещё бы - если так пойдёт и дальше, то к намеченному сроку курс лечения закончится, а значит скоро домой и билеты на самолёт не придётся сдавать. Конечно, к Новому 1975 году домой он не попадёт, но уж к отцову дню рождения обязательно.
За последний месяц уходящего года новых пациентов, кроме одного, не поступало.
Этот вновь поступивший был небольшого роста, худощав и малоразговорчив, его острые глаза были в постоянном движении, а ещё на руках и груди синели татуировки.
- Ну вот, теперь в нашем коллективе полный комплект, начиная со студента, милиционера, врача, артиста и заканчивая "зеком" - выказался кто-то.
- Ты только при нём про "зека" не скажи, а то по-другому выпишут.
- А чё я такого сказал? Здесь мы все одинаковые.
- Это да. Вот и воспринимать надо всех как на равных.
И после этого мини-диалога слово "зека" было забыто накрепко. Кто-то разузнал, а скорее всего по обличию определил, что он родом с кавказских гор и вот в обиходе его так и стали звать - "горец". Через некоторое время "горец" тоже присоединился к вечернему общению: пару-тройку дней он, молча, стоял в сторонке и смотрел, как играют в карты, шахматы или другие настольные игры. Потом, видимо, оценив силы игравших, сел сыграть в шахматы с общепризнанным, в отделении, шахматистом-математиком и обыграл того раз, потом другой, третий. Говорили, что "математиком" шахматного чемпиона прозвали по причине того, что он постоянно ходил с общей тетрадью, в которую записывал какие-то формулы и цифры, и вроде бы был научным сотрудником какого-то института. Расспрашивать, кто есть кто, где и кем работает - в отделении было не принято, кто захочет сам расскажет. Просто это было, как правило, как само собой разумеющее, и все, поступающие в клинику, как бы интуитивно знали об этом.
После шахматных побед "горца" сразу зауважали.
- А в карты вы тоже так лихо играете?
- В карты? Можно и в картинки перекинуться. - Говорил он с явным кавказским акцентом. - В какие игры?
- Мы в основном в "подкидного" или в "тыщу", иногда в "Акулину" или пасьянсы раскладываем. Фокусы показываем, кто какие умеет.
- Фокусы - это хорошо. Я вот знаю несколько серьёзных фокусов. Однажды даже за один фокус корову выиграл.
- Да, ну? Прямо таки и корову?
- Точно! Обычную такую корову. Пёструю, с чёрными пятнами.
- И куда вы её девали потом?
- У сестры семья большая. Ей отдал.
- А что за фокус-то такой, что корову можно выиграть? Покажите! - Володя любил фокусы и карточные тоже: знал около десятка - некоторым научил дед, служивший в органах НКВД до войны и в войну, некоторые были найдены в журналах. Здесь он почувствовал, что этот "горец" знает какие-то новые и серьёзные фокусы. - Только ни коров, ни другой живности у нас нет. Так просто покажите! На интерес!
- Можно, конечно, и на интерес. - Он взял колоду потрёпанных карт, и они начали двигаться и перемещаться в его руках как живые. Пальцы быстро перебирали их небольшими стопками, подрезали, образовывали веер и снова подрезали. Смотреть за этими действиями было интересно, в холле стояла тишина и, казалось, что слышно только шуршание карт. "Горец" смотрел на собравшихся возле стола, видимо, он выбирал себе напарника или ассистента для показа фокуса, а руки самостоятельно тасовали и тасовали карты. Интрига и заинтересованность возрастала: все ожидали увидеть то, за что была выиграна корова!
Образовавшуюся тишину неожиданно разрезал спокойных, глуховатый голос "горца":
- Сейчас я буду сбрасывать карты на стол по одной, когда захотите, скажите - "хватит".
Владимиру показалось, что карты плавно, как листья с дерева, опускаются на стол и ложатся ровненько карта к карте.
- Хватит! - Произнёс кто-то пересохшим голосом.
Фокусник собрал карты в колоду, сделал ещё несколько перетасовок. Замер.
- Кто желает запомнить карту? Нужен один, можно двое.
- А если трое или пятеро?
"Горец" резко поднял глаза в сторону говорившего и тихо произнёс:
- Можно и все тридцать шесть. Но условия фокуса ставит фокусник!
Двое желающих нашлись сразу, а Владимир решил не участвовать, а внимательно наблюдать за действиями "горца" со стороны в надежде увидеть разгадку.
Две карты были вытащены из середины колоды и отданы для запоминания, голова фокусника была повёрнута в сторону, и он не мог видеть картинки карт. Колода опять вернулись на стол, разделённая на четыре стопки.
- Запомнили. Вложите ваши карты в любую из стопок. Кто-нибудь перемешайте вю колоду и положите карты на стол веером рубашкой вверх.
Владимир успел взять карты первым, собрал в колоду, постучал ребром колоды по столу, тщательно перетасовал и разложил веером.
- Теперь, - обратился "горец" к "ассистентам", - встаньте один справа от стола, другой слева. Рядом стоящие возьмите их за руку на пульсе, а каждый - также за руку своего соседа. Последних, тех, кто рядом со мной, я за пульс буду держать. Взялись, хорошо. Слышит ли каждый пульс своего соседа?
- Да, слышим.
- Хорошо. Теперь вы думайте про свои карты, а я буду пробовать их угадать. А ты, молодой, - обратился он к Владимиру, - будешь доставать по одной карте из колоды и класть их вверх картинкой на стол. Начали.
Все стояли молча. Со стороны было интересно смотреть на взрослых дядей и тётей разных возрастов, стоящих как по команде - смирно. Было похоже на гипноз. "Интереснень-ко, как он всех убаюкал!"
- Когда я буду называть масти или ранг карты, правильно или не правильно, вы вида не показывайте, а просто думайте про свою карту. Так, Ваша карта черная, а Ваша - красная. Вытаскивай две карты, ложи первую справа, вторую - слева, переверни.
Владимир уже было взял одну карту, но потом подумал: "Нет, я-то точно не поддамся этому гипнозу! Вот эту карту и не буду брать!", - и вытащил другую, с краю, потом из серёдки - вторую: одна была красная, вторая - чёрная!
- Точно, только наоборот: ваша - красная, а ваша - чёрная! Доставай следующие две.
Володя достал бубновую даму и крестовую десятку.
- Верно, - продолжал "горец", - масть у вашей карты - красная и она меньше дамы, а ваша карта - чёрная и меньше десятки! Давай следующие две. Так, так - красная, и это валет, а у вас - чёрная семёрка. Давай ещё две, теперь должна масть выпасть. Точно - Валет, Валет червей и семь крестей.
- Ни фига себе! А как это так?
Все с удивлением смотрели на "горца", а он наклонился к картам и достал ещё две: одна была - Валет червей, а вторая - семь крестей.
- Вот! Как-то так!
"Ого!" и "Ох!" прошуршало между зрителями. Это была своеобразная "шоковая терапия": несколько минут недоверчивого наблюдения за исполнением фокуса и такая его концовка! Владимир, смотревший во все глаза за манипуляциями фокусника, тоже стоял ничего не понимающий. Фокус был просто шикарный! "Но как он это всё сделал? Как можно так угадать? Всё равно здесь есть какой-то трюк. Какой? Где я просмотрел, да и не только я, все проглядели. Да, классный фокус!"
"Горец" сел на диван, тасуя карты одной рукой:
- Может, кто в покер будет?
"Горец" показал им ещё несколько интересных фокусов, и Владимир всё свободное время разгадывал их секреты. Каждый раз, найдя разгадку, он подходил к "горцу" и показывал ему его фокус:
- Смотрите, это вы делали вот так!
- Может и так, а может - нет! - снисходительно отвечал он.
Три фокуса Володей были разгаданы, "горцу" это начинало не нравиться, и он старался избегать встречи с ним. Над первым фокусом они какое-то время "мараковали" с соседом по палате - лейтенантом-гаишником, но он так и оставался "крепким орешком" и с его разгадкой ничего не получалось - отгадка была где-то рядом, но и только. Вскоре соседу это тоже надоело, и Владимир остался с разгадкой фокуса на "ты".
Благодаря таким вечерним "посиделкам", пациенты отделения перезнакомились и подружились, образовались определённые группы "по возрастам и интересам", и даже первое время сообща начали готовиться к встрече Нового года, который быстро приближался. Вечерами к обычным делам и разговорам добавились обсуждения и составления праздничных меню, и кто-то даже предложил устроить небольшой самодеятельный концерт.
- Ага, давайте ещё стихи и песни придумаем, споём и спляшем или в КВН сыграем.
- А что? Идея хорошая.
- Да никто нам не разрешит здесь пляски устраивать.
- А что, обязательно разрешения спрашивать? Будем спрашивать - точно никто не разрешит.
- До одиннадцати-то распорядок изменили.
- Ну, это совсем другое дело.
- Мне вот тут слова прикатили про нас "горемык":
"Мы мотозники, мотозники-больные,
ИМР - второй родимый дом.
Мы мотозники, мотозники-стальные,
Нам ничто на свете нипочём!
Твёрже шаг! Мотоз - враг!"
- Дальше пока не складывается что-то. Можно вместе додумать!
- Точно, и назовём его - марш мотозников и ансамбль песни и пляски ИМРовцев тут создадим...
- Нет, ничего не выйдет! Контингент у нас здесь не тот для праздника.
Затея с коллективной встречей Нового года не получила продолжения, одно дело вечерние посиделки, другое дело - праздник!
Три палаты мужиков всё же скинулись по червонцу, а Владимир изъявил желание съездить в Москву "на закуп".
Рано утром, через запасной выход, он вышел в утренний, ещё спавший город, и через два часа был в Москве.
Шум Москвы, её предпраздничная суета и толкотня людей - нравились ему больше тишины и больничной размеренности. В этом нескончаемо движущемся потоке людей он чувствовал себя свободным - его никто не знал, никто даже не обращал на него внимания.
Первым делом он доехал на метро в самый центр, походил по Красной площади, зашёл в музей В.И.Ленина, посетил с экскурсией Кремль, собор Василия Блаженного, и только потом, немного устав, отправился за продуктами для праздничного стола.
Приятные впечатления о Москве портила снежная и слякотная погода.
К вечеру, купив всё, что планировалось купить к праздничному столу, он вернулся в Обнинск уставший, но теперь точно знающий, что может и должен жить прежней жизнью, не задумываясь о болезни.
Завтра Новый Год! Для людей, вынужденных встречать его в клинике, вдали от родных и близких, он был праздником надежды на лучшее.
Сумки и пакеты, принесённые им, были распределены по холодильникам, а водка, вино и шампанское надёжно спрятано.
Предпраздничный десант прошёл гладко.
Гематологическое отделение затихло в ожидании Новогоднего вечера.
Следующий день, 31-го декабря, тянулся долго...
После Нового года начался отсчёт дней "до дембеля", а они тянулись медленно, очень медленно. Было такое ощущение, что время замедлило своё движение, что оно просто буксует на месте, и стрелки часов двигаются не вперёд, как положено, а прыжками - то вперёд на три часа, то назад на два.
...Проводы в отделении были недолгие, но тёплые, все "калеки по несчастью" желали ему здоровья и счастья, и эти пожелания шли на самом деле от всего сердца и души.
Идя к выходу по территории клиники, он всем своим телом чувствовал взгляды провожающих. Они, возможно, так же как и он думали: "А придётся ли им когда-нибудь встретиться, и что будет с ним и с ними дальше".
Никто не знал, и знать не мог о том, возможно, только Бог.
Он удалялся от больницы всё дальше и дальше, было желание обернуться и посмотреть назад, но что-то внутри говорило ему: "Не смотри назад, не надо, нельзя. Смотри только вперёд, вперёд и вперёд...."
![[]](/img/g/guljaew_w_g/1-7-1/954dd8e42a16a6bfd7740dd5e80d3657.jpg)