Пост близился к концу. Запасались переводными картинками для пасхальных яиц, рецептами пасочек, в общем предвкушали... Возникали и мысли о сочном мясе, сметане, расстегаях с рыбой. Тогда одергивали себя строго, мол, чтож ты брат Панкрат, еще не время, к тому же, страстная неделя, а-я-яй и эх. Леня чревоугодием не страдал, его мучил и терзал иной грех - суеверие.
Разум Лени, вкусив творения святых отцов, проникся идеей единоверия, он искусно убеждал Леню, что в нем, разуме, не могут сосуществовать взаимоисключающие картины мира, что Лене давно пора бы уж определиться в духовном плане. Ленина душа, напротив, тянула Леню ко всему загадочному, мистическому, сказочному. Она отчаянно сопротивлялась сознательному контролю. Леня считал ее заблудшей и страдал. Борьба с этой страстью измотала его. Он воздерживался от чтения эзотерической литературы, упорно шел своей дорогой, даже если ее перебегала черная кошка, просыпав соль удерживал руку от спасительного оберега (бросание щепотки через левое плечо). Душа не сдавалась и вела подрывную работу: боялась черной кошки, вспоминала и смаковала все прочитанное ранее о духах, призраках и вампирах, ожидала тайны и прозрения.
Однажды вечером Леня сидел дома и смотрел канал "Культура". Обсуждался животрепещущий вопрос: могут ли иметь геи детей или нет. Неожиданно в коридоре раздался хлопок, потом оттуда метнулся испуганный кот. Леня вышел в коридор. Случилось событие обыденное, но неприятное - лопнула лампочка в светильнике. Леня глубоко вздохнул несколько раз, мысленно пожурил себя за возникшее раздражение. Раздражение спряталось. Достав из шкафа новую лампу, Леня встал на табурет и стал ввинчивать ее в патронник. Неожиданно смолк телевизор. Вместо голосов спорящих по поводу проблемы педагогики и пердерастии оттуда зазвучала "тревожная" музыка. Леня напрягся, но выдержал. Он слез с табурета и направился к выключателю - проверить, есть ли свет. Света не было. Скорее всего вторая лампа тоже была неисправной, но Лене почемуто стало жутковато. К тому же в музыку, доносящуюся из комнаты вкрдывался иной звук. Жужжала муха, жужжала подозрительно и мистически. Леня задрожал. Когда в дверь позвонили, Леня уже почти не удивился. Он поглядел в глазок, но ничего не разглядел, лишь какое-то темное пятно. Преодолевая страх, Леня схватил первое что попалось под руку - швабру и... распахнул дверь! На пороге черной тенью показалась бесформенная фигура. Она качалась из стороны в сторону, бормоча на непонятном языке что-то броде бр-тр-пр... Леня не был силен в языках.
-К-кто т-ты?! - нервы у Лени не выдерживали и его голос звучал как-то не очень мужественно.
Фигура покачалась в дверном проеме, а затем вытянула в сторону Лени руку с каким то зажатым в ней предметом и стала надвигаться на него. Громом прогремел ответ, ответ, который заставил Леню пошатнуться:
-Стань одним из нас. Приди-и-и! - и в то время, как Леня продолжал бормотать: "кто ты, кто...", фигура добавила - Я ИНОЙ!!! Тут напряжение Лени достигло своего предела. Он вскрикнул по-бабьи, а затем ткнул шваброй в сторону черного силуэта... Тот неожиданно обмяк и плавно осел на пол, простонав что-то вполне земное - что-то типа "ой-ееее", или даже "за что? больно же...". И тут включился свет. Глазам Лени открылось странное зрелище. На полу лежал вполне приличный, без явных признаков демонизма паренек, одетый правда в темное пальто, темную же шапочку, и держащий в руке книгу, поперек обложки которой золотыми буквами блестело название. Это был отнюдь не "Некрономикон" Аль-Хазреда, а всего лишь обычная Библия.
- Эй, ты кто такой? - ошарашенно спросил Леня. Поверженного гостя он в мистическом плане уже не боялся, но швабру из рук не выпустил, мало ли что...
- За что же вы меня, нехорошо, нехорошо...- всхлипывал между тем паренек.
- Чего тебе от меня надо? - изменил форму вопроса Леня.
- Мы, членя братства "Я И НОЙ", зовем всех на спасительный ковчег, - уже более связно, даже несколько радостно продолжил парень.
- Ты че, сектант? - попытался осмыслить услышанное Леня.
- Что вы, мы не секта, мы избранные, - успокоил парень Леню, - Наш учитель открыл нам истину: апокалипсис грядет, наводнения, бури, цунами! Надо построить ковчег и избранные спасутся... вот... У нас еще есть свободные места, вступайте в наши ряды.
- Тебя как зовут? - Леня устало опустился на пол рядом.
- Федор, Федор меня зовут...
- Эх Федор, Федор, - тихо стал причитать Леня, - ввел ты меня в искушение, Федор... Ударил я тебя Федор, человека ударил... Прости ты меня Федор...
- Да ладно, - милостиво ответил тот, - Бог простит. В ковчеге наверно еще хуже будет, - задумчиво добавил он, - о стены бить будет, о предметы разные. Все-таки такой катаклизм... да...
- Эх Федор, - смог только и ответить Леня.
- А может, вы хотя бы внесете посильную лепту... - смущенно предложил Федор.
- В смысле? - не понял Леня.
- Немного денег... На постройку ковчега.
- А-а, ну да, конечно, - Леня достал из кармана сторублевую купюру, - Хватит?
- С миру по нитке... - радостно ответил Федя, пряча деньги за пазуху, - ну я пошел?
- Ага.
Федор поднялся с пола и стал отряхиваться
- И не забудьте, апокалипсис грядет! Будьте осторожны. Купите хотя бы спасательный жилет что ли.
- Обязательно куплю, - пообещал Леня.
- Ну тогда бывайте, - Федор еще несколько секунд потоптался на пороге, вздохнул и вышел. Леня же продолжал сидеть обняв колени. "Вот тебе и страстная неделя, - горесно вздыхал он, - Эх, Федор, Федор, ввел ты меня в искушение, Федор...".