Лев Гунин

          MENO MOSSO

сборник стихов

* * *

На патиной покрытый холст легла
полоска ярко-солнечного света,
и, слившись молча с желтизной багета,
свою вторую сущность обрела.

А я - на фоне чьих-то глаз и губ,
покрытых паутиною бессмертья, -
как этот луч, скольжу по круговерти
других высот, где каждый штрих мне люб.

Погибший рай во мне ещё живёт,
сияя мне мерцающим светилом,
как свет звезды, потухшей в энный год,
по-прежнему ведёт, давая силы.

И жизнь моя не мне принадлежит:
она, став частью целого чего-то,
внезапно предстаёт вполоборота,
и на е г о поверхности лежит.

Но где-то в серой, тёмной глубине
обратный смысл крупицей жёлтой блещет,
смущая разум причетом во сне,
и соблазняя первородства лестью.
Январь,1984.



* * *

шепчет дождь, умножая печаль.
смотрит небо сквозь влажное тесто.
за окном осязанья вуаль
обмеряет подвздошное место,
уводя в необъятную даль.

туша дня кровоточит на крюке -
острие бессердечных часов,
и лежат неприкаянно руки
на коленях притихших основ,
умножая раскаянья муки.

судьбоносные эры грядут
сквозь земную параметров сетку,
очищая сознанье от пут
трафаретов мышления едких,
и от страхов быть умершим тут.

возникают пророчеств куски,
разрушая основы рутины,
и шатаются смыслов коньки,
вырывая из чаяний тины,
открывая потерь кулаки.

ничего из того, что желалось,
только смертное поле борьбы,
и пророчит фотонное жало
беспощадная фея судьбы,
вовлекая и что уже стало.

биллионы космических эр
вылетают, до пули сжимаясь,
лишь мгновение - эс-эс-эс-эр,
эпизод - всей истории стая.

и мерещится издалека
жутковатый оскал пепелища,
где генетики донной века
до конца миллионы и тыщи.
Январь, 1984.



* * *

невольный рот невольно прокричал
о белизне утраченного света;
полоска совести; полоска без ответа...
сто тысяч "нет"... симфония "начал"...

куда податься? нет нигде войны
и мира нет; но всё живёт, как прежде.
и только связи сумрачно странны,
и входа нет, и выхода надежде...

и только в жизни кажется одной
движенье истинным, да и оно обманом:
никто не устремится за волной,
ничто не выплывает из тумана.

застой, болото, времени коллапс.
безвременья эпоха бесконечна.
и вырывает гибель тех из нас,
кто самый лучший, преданно-беспечный.

нет ни конца, ни верности концу:
всё вымарано, продано и смутно;
кому один, кому другой к лицу
век проклятый, так кто ж из вас напутал.

кто будет "да", кто будет "нет", но нет
ни сил вторых, ни первых гипостаза,
и эфемерность вырывает свет
из красного миров безвестных глаза.

горшки в печах, горшки на головах,
и дыры, как горшки, в пространства безднах;
из праха в прах, из тени в тень впотьмах,
из далей в далях космоса железных.

кровавый день висит над головой,
висит топор, и ночь лежит, как плаха,
и сумрак мрачен, и фатален бой...
двенадцать раз... он тоже будет прахом.
Январь, 1984.



* * *

динозавры околели неслучайно
кончился генетики завод
в их кончине мирозданья тайна
нам судьбу пророчит наперёд

если нас не вытеснят машины
если в нас диоды не вживят
всё равно наш кодекс нуклеидный
до конца содержит смертный яд

ну и что? ведь всё живое смертно...
и погоня за бессмертьем - грех...
и отсюда войн косые смерчи
и отсюда атома орех...

страшен вечной жизни глаз нездешний
гибель всей вселенной он несёт
пустоты неведомая вечность
гибель нам пророчит наперёд

гибель что всех гибелей страшнее
что ужасней мора и огня:
быть не существуя в нашем теле
мыслить без тождественности "я"
Январь, 1984.



* * *

Не шум листвы, не соколиный глаз
ответствуют за будущее утро:
в кармане ключик блещет не сейчас,
не клад искать сегодня лезут гуртом.

эпохи залежавшийся мясник-
и он не слишком плох для этой дали:
когда в ушах надрывный слышишь крик,
то знай, что и его украли...
Январь, 1984.



* * *

раз не различимо...
два не различить...
до песка следим мы
за бетоном лиц.

первый не узнает.
не уйдёт второй.
и на перевале
новых мыслей рой.

вниз за облаками...
вверх за синевой...
прошлое в тумане.
впереди: конвой.

в неизвестность целим
каменной стопой.
то что не успели -
заберём с собой.
Январь, 1984.



* * *

отравленной стрелой коварство
летит в сердца
опять помазанник на царство
за подлеца

гудят серебряные трубы
виски гудят
и в опрокинутые губы
сочится яд

глаза подёрнет пеленою
сплошной обман
идут придворные толпою
в один капкан

пройдёт пять лет - не пожалеет
он никого
кровавых виселиц аллеи
взойдут кругом

запляшут мрачно гильотины
на головах
невидимые палестины
ввергая в прах
Январь, 1984.

ВСЁ НАПИСАНО В ЯНВАРЕ 1984 года