Шёл осенний дождь. Каждая капля падала, как ушат холодной воды. Дорогу Великанов развезло, лужи расплылись озёрами. В такую промозглую сырую погоду нечего было и думать о том, чтобы продолжить путь, поэтому семья Лода спряталась под корнями огромного дерева. Богатый аромат мокрой земли и древесной коры перебивал прочие запахи, что скрывало ничуть не хуже вечерних сумерек, сошедших на Лес Живых Гор. "Мы ненадолго застряли, сын", - утешающе произнёс Лод, но Дунк почувствовал скрытую в отцовских словах горечь. Матушка ничего не сказала. Ей давно стало ясно то, о чём её мужчины только догадались - этот, а возможно, и следующий день им придётся провести здесь, под корнями.
Рыжий людоед разорил их дом, убил гостившего рыцаря Авейна и едва не лишил собственных жизней, оставив прозябать под открытым небом. Время сейчас было такое, что осень подходила к концу, скоро ожидались первые заморозки, и пережить зиму без крыши над головой, тёплого очага и полной кладовой не представлялось возможным. Лод принял решение переселиться с семьёй в Замок Великанов, где обитали матушкины родственники. Бедный скарб - всё то немногое, что удалось спасти из разрушенного дома, - навьючили на коня, принадлежавшего Авейну, и тронулись в путь. Никто не ждал лёгкой дороги, но осенняя непогода сильно затрудняла продвижение.
Отец снял со спины скакуна вязанку хвороста, заготовленную на случай дождя. В небольшом укрытии, защищённом от стекающей воды, развели костерок. Сменной одежды не было, поэтому жались к огню, стараясь быстрее обсушиться. "Сколько нам осталось пройти?" - спросила матушка. "Мы почти дошли до Замка, и за поворотом дороги, как ты сама знаешь, увидим его". "Нет, я помню другое. Когда мы покидали Замок в разгар лета, было тепло, кони быстро несли нас, шумели живые горы, качая зелёными вершинами. По Дороге пылили Великаны, и поэтому мы ехали сладко пахнущим подлеском. Нас сопровождали твои друзья: Гай, Бедер, Гарет, Авейн. Так красиво развевались на ветру их плащи и трепетали пушистые плюмажи..." Она вздохнула и, помолчав, добавила: "Теперь, когда мы возвращаемся, я совсем не узнаю этих мест". Лод приобнял её, и матушка, положив голову ему на плечо, тихонько запела:
Холмы Восходящего Солнца,
Где юность моя пролетела,
Мгновений бесценная бронза
За годы совсем потускнела.
Вершину прошла. Не противясь,
Смотрю в чашу жизни на донце.
Но как я хочу перейти вас,
Холмы Заходящего Солнца.
Дунк, согретый теплом огня, и убаюканный грустной песней, задремал. Приснилась ему встреча отца и Авейна: "Солнце клонится к горизонту.Из-за деревьев выезжает всадник. Конь его блистает медной чешуёй. Рыцарь спешивается, и они с Лодом приветствуют друг друга. "Куда держишь путь?" - спрашивает Авейнаотец. "Ищу, где восходит радуга. Скоро будет последняя в этом году. В этот раз кому-нибудь повезет, и он найдёт её..."Откуда-то выскакивает людоед и пляшет странный танец на задних лапах. Отец, Авейн и Дунк хлопаютв ладоши, а людоед, мяукнув напоследок, прыжками мчитсяна небо и швыряется сверху звёздами. Одна из них задевает рыцаря, и Авейн, обидевшись, уходит по семицветной дороге". Потом видения смешались. Вроде бы он бежал, а чья-то огромная тень гналась за ним.
Прошуршало. Сон лопнул, как мыльный пузырь. Дунк приоткрыл глаза, отметив, что не слышит больше шума дождя. Снова прошуршало - это отец, выбрался из-под одеяла. Подойдя к скакуну и отвязав какой-то длинный свёрток, Лод покинул убежище. Стараясь не шуметь, мальчик поднялся и на цыпочках отправился вслед.
Отец недалеко отошёл от стоянки. Сняв и осторожно положив под палый лист верхнюю одежду, он остался в одной тунике. Было прохладно. Дыхание исходило паром. Попыхивая, словно огнедышащий дракон, Лод развязал свёрток, вытащил из мешковины меч. Дунк замер в восхищении. Клинок в локоть длиной, острый, как игла, засиял непрерывным серебряным отблеском, будто притягивая холодный свет утреннего солнца. Отец помахал кончиком меча, словно поддразнивая невидимого противника, а затем атаковал того. Клинок тихо звенел, рассекая воздух, ноги Лода отплясывали неизвестный танец, а руки независимо от них рубили, кололи и секли призрачного врага серебряным лучиком. Увлечённые мужчины не заметили, что подошла матушка. Отец вдруг застыл как вкопанный. "Лод, - покачала она укоризненно головой, ты обещал, что никогда больше не обнажишь меча". Тот недавно радостный и разгорячённый сник, потемнел лицом, но возразил: "Скоро Поворот. Там всегда гнездились грифоны. Слишком опасно, а я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось". "Ты обещал", - тихо попрекнула она. "Я избавлюсь! Избавлюсь от него, как только мы окажемся в Замке", - взмолившись, пообещал отец, на что матушка горько кивнула и отвернулась. Она ушла, и непонятно кто больше расстроился от странного разговора. Лод со вздохом посмотрел на сына. "Иди, я скоро буду", - промолвил он.
Дунк догнал мать, а вскоре на стоянку вышел отец. "Пора собираться", - сказал он, словно ничего не случилось, но матушка не ответила. Словно в продолжение случившейся неприятности, не удалось разбудить коня. Как ни лупили его по ледяным чешуйчатым бокам, он не шелохнулся. "Впал в спячку", - пояснил запыхавшийся отец и приказал: "Берём только необходимое. До ночи мы должны миновать Поворот".
Быстро собрались. Отец не отказался от меча, прицепив ножны с ним к поясу. К огорчению Дунка матушка не сменила гнев на милость, молчанием выражая протест, и, когда они покинули стоянку и пока шли, не вымолвила ни слова.
Этот дневной переход выдался тяжелее предыдущих. Размокшая земля проваливалась под ногами, ямки от следов быстро наполнялись водой, с мокрых деревьев то и дело от малейшего дуновения ветерка срывались росяные потоки. Отсыревшая одежда на стылом воздухе больше холодила, чем грела, и время от времени приходилось растирать окоченевшие руки.
Они так и не дошли до Поворота, когда начало темнеть. "Остановимся, - предложил отец. - Надо поискать укрытие, пока грифоны не вылетели на охоту". "Вот ещё, - дерзко возразила молчавшая до этого матушка. - Мы успеем пройти дотемна, и к ночи будем в Замке. Или ты боишься?" - обратилась она к мужу. "Это неразумно, дорогая", - попытался остановить её Лод. "Теперь, когда ты снова достал меч, я думаю, ты сможешь защитить нас, да?" Отец остановился. "Да. Смогу", - ответил он чужим, твёрдым голосом. "Тогда пошли", - почему-то рассердилась матушка и, не дожидаясь никого, зашагала вперёд.
Осенью темнеет быстро, а луну, которая могла бы осветить их путь, закрыли тучи. Однако отсутствие света не ослабило решимости матушки. Страх за неё пересилил благоразумие, и отец зажёг последний тщательно сберегаемый факел.
Ночной лес отличается от леса дневного, как изнанка от наружного вида. Деревья переворачиваются и растут корнями вверх. Снизу тянутся руки подземных жителей, чтобы утащить вниз зазевавшегося мальчика. Живые Горы просыпаются и плачут, роняя камни. Самое ужасное - то, что оживают беспокойные духи - волшебный народец, - и горе путнику, который попадётся им на пути! Эти сказки, рассказанные когда-то матушкой перед сном, с пугающей лёгкостью всплывали теперь в памяти Дунка. Никогда до этого не шёл он ночным лесом, и страхи, казавшиеся далёкими за стенами дома, приобретали сейчас зловещие очертания в тенях, шорохах, громе. Гром! Мальчик вздрогнул от ритмичных хлопков высоко над головой. Отец также услышал их. "Грифон! - раздался его предупреждающий крик. - Бегите!"
Дунк, не раздумывая, рванул с места, побежал, спотыкаясь и падая в темноте, а чёрная тень страха хлопала над ним, гоня перед собой. Сердце бешено и беспорядочно стучало, с каждым ударом желая разбиться. Хлоп-хлоп-хлоп! - вгонял в пятки его душу полёт грифона. Хлоп-хлоп-хлоп! Быстрее! Хлоп-хлоп! Быстрее! Хлоп! Быстрее!.. Нога подвернулась, мальчик упал и покатился с невидимого склона вниз. Над ним, обдав холодом, промелькнуло что-то огромное. Дунк на ощупь забился в какую-то нору, боясь шелохнуться. Хлоп-хлоп-хлоп! - тише и тише звучало вдали. Вдруг - хлоп! Снова грифон пролетел над местом, где спрятался мальчик. Хлоп!.. И тут громыхнул гром. Обыкновенный гром. Ночь зашипела, и потоки воды обрушились на землю. За шумом падающих капель невозможно было хоть что-то услышать, да и, хотелось верить, что грифон не станет мокнуть, выслеживая добычу, уберётся в своё гнездо. Однако Дунк почувствовал, что вода в его убежище прибывает, и осмелился выглянуть наружу. Нет, конечно, ничего он не увидел в темноте.
Неожиданное спасение лишило душевных сил. Мальчик плюхнулся на землю и заплакал. Капли дождя, омывая его, даже не давали почувствовать слёз. Он был в безопасности - стена воды защищала лучше любой крепости. Но что стало с родителями? Самые страшные картины рисовало воображение: лицо отца, так похожее на лицо дяди Авейна, чёрная гора, накрывающая тонкий серебряный лучик. Дунк продрог, холод пробился через оцепенение, охватившее мальчика, и тот встал и пошёл. Ослепший. Разбитый. Дождь не оставлял его.
Утро нашло Дунка почти замёрзшим. Тяжёлая дремота приковала к земле, свернувшегося калачиком мальчика. Но силы ещё не оставили его и, разлепив веки, он равнодушно воззрел на холодный жестокий мир, а тот переливался цветными красками. От неожиданности увиденного Дунк заморгал. Всего в двух шагах поднималась радуга. Живая. Трепещущая. Горячая. Мальчик подполз, греясь в болезненно отдававшемся по всему телу тепле. Радуга высушила, вернула к жизни. Завороженный сиянием, Дунк протянул руку, утопив пальцы в красном цвете. Вспомнилось: на другом конце радуги находится Сырный Грааль, найти который - мечта каждого рыцаря королевства. Нужно только ступить на радугу, и она сама вынесет счастливчика к волшебной чаше. "Нет! - Дунк отдёрнул руку. - Я не достоин". Что такого совершил он, чтобы получить эту награду? После того, как бросил отца и матушку в момент величайшего страха, он потерял право на чудо. Радуга, словно услышав его мысли, мгновенно замерцала и начала тускнеть, пока её цвета не исчезли вовсе. Волшебство пропало.
Дунк осмотрелся. Ночные скитания вывели его почти к самому краю дороги. Трудно было определить, ушёл он вперёд от того места, где случилось нападение грифона, или вернулся назад. Однако, завидев вдалеке огромное строение, мальчик догадался, что перед ним Замок Великанов, а, значит, Поворот пройден. Он повернулся к замку спиной и решительно зашагал прочь. Но не прошло много времени, как впереди показалась кавалькада - всадники на пушистых голохвостых конях. "Дунк!" - разнёсся по окрестностям дороги радостный крик. Два скакуна оторвались от группы. Замершим от волнения сердцем мальчик угадал в приближающихся всадниках отца и матушку. Лица подъехавших родителей словно помолодели. Лод помог жене спешится, но едва матушка коснулась земли ногами, как сразу бросилась к сыну, сжав его в крепких объятьях. "Как же ты... как же ты..." - повторяла она в перерывах между поцелуями. Смущённый Дунк не знал то ли по-взрослому вырваться, то ли по-детски растаять под этим натиском. Поцелуи кончились, стоило подъехать другим всадникам. "Твой сын, Лод?" - спросил могучий толстяк на чалом коне. "Да", - просто ответил тот. Гигант склонился из седла над Дунком и взъерошил ему волосы. "Будь достоин своего отца, малыш, - сказал он. - Ланслод снова сделал сказку былью. Сразить грифона... - гигант мечтательно покачал головой. - Ему осталось только найти Грааль, чтобы навсегда войти в легенды". "Полно, Гай, - прервал его тираду Лод, - не забивай голову Дунка несбыточными мечтами". От волнения мальчик забыл обо всём. Радуга потускнела перед его чувством любви к отцу, к матушке, к могучему толстяку со смешными усами.
Лод подсадил матушку в седло, взобрался на своего скакуна и, подхватив сына с земли, посадил перед собой. Всадники тронулись в путь. Без происшествий добрались до Замка. Въезжая на многолюдный двор, Дунк с любопытством вертел головой. Всё было так ново и необычно! Не сразу он разобрал, что люди вокруг них, перешёптываясь, улыбаются. "Принцесса вернулась", - только и смог разобрать он. Дунк оглянулся, но, конечно, никакой принцессы не увидел. Недоумение его возросло, когда навстречу прямо под лапы коней выскочил чудной старик в золотой короне. "Гвиния! Дочка!" - радостно возопил он, хватая под уздцы матушкиного коня. Окружающие разразились восторженными криками.
Чудесное превращение матушки в принцессу напугало Дунка не меньше чем ночное нападение грифона. "Ппапа, что ппроисходит", - запинаясь от волнения, спросил он отца. "Все счастливы, сын. Все счастливы", - горько ответил тот.
На них не обращали внимания. Только толстый Гай присоединился к Лоду и Дунку, помог выйти из окружения толпы. Рыцарь отвёл их в замок, проводил до комнаты. "Скоро вся эта шумиха уляжется, - пообещал он, - и... Лод, она вернётся". "Хотел бы я верить тебе", - с сомнением ответил отец. "Папа, почему матушка, может не вернуться?" - растеряно спросил Дунк. Лод странно посмотрел на сына. "Когда-то очень давно я пообещал твоей матери, что не обнажу в её присутствии меча, - промолвил он, наконец. - Вчера я нарушил свою клятву, из-за чего мы едва не погибли. Если бы все просто бежали, то грифон потерял бы нас, но, встретив его клинком, я указал птице цель, и чуть было не погубил этим твою мать и себя. Глупость". "Глупость, - подтвердила вошедшая в комнату матушка. Она появилась так неожиданно, словно стояла под дверью. - Но, Ланслод, ради меня и нашего мальчика ты совершил невозможное. Я...", - она порывисто шагнула к отцу и долгим поцелуем запечатлела на его губах примирение.
Оторвавшись друг от друга, отец и матушка посмотрели на Дунка и смущённо улыбнулись. Он рассмеялся вместе с ними. И как чудесно звучал их смех!