|
|
||
Алексей Сергеевич Хабаров
"ХИТЕЛЬ"
поэма
Глава первая
****
Однажды вечером я шел
По улице, не зная цели.
И не заметил сам того,
Что оказался я в туннеле...
В нем было холодно и сыро,
И я, всмотревшись в темноту,
Увидел в черных стенах дыры,
И чей-то силуэт в углу.
Мне стало вдруг не по себе,
Мурашки понеслись по коже.
Но что-то говорило мне
То, что остаться здесь я должен.
И я остался..., в этот миг
До плеч моих коснулся кто-то...
То был совсем седой старик,
Который бормотал мне что-то.
Его слова не понимал,
Хоть слушал их, ему внимая.
А он, рукой своей махая,
Меня с собой куда-то звал.
И я последовал за ним.
Мы шли сквозь серый, едкий дым...
Когда же этот дым пропал,
Пред взором встал огромный зал...
Он был в сверкающих огнях,
Видел его я в страшных снах,
И ослепленный - просыпался...
Напрасно вновь заснуть пытался,
А если вдруг и засыпал,
Являлся мне опять тот зал...
"Теперь все вижу наяву,
Но до конца не сознаю,
Что же меня пугало так,
Откуда брался ночной страх?
Ведь здесь вокруг все так прекрасно,
Видно, пугался я напрасно..."
Решив, что страх - лишь ночной бред
Мне показалось то, что нет
На свете нашем места лучше ...
Что я бы все, все, все отдал
За жизнь, которую нарушить
Не мог никто. И лишь сказал
Желанные слова я эти,
Как предо мной весь в черном цвете
Высокий человек предстал...
Промолвил он: "Ну, вот и я!
Тот, кто поможет тебе в жизни
Познать все блага бытия,
Спастись от бед и от болезней,
От горя, от ненужных слез.
И вознесет тебя до звезд,
Туда, где были только боги...
Тебе покажет все дороги,
Которые ведут к богатству;
Перед тобой все приклоняться
Будут рады... ну, а ты -
Глядеть на них всех с высоты..."
Он словно мне дурманил ум,
В ушах моих поднялся шум...
Налилось мое сердце счастьем:
"Неужто, правда, он во власти
Сделать все то, что говорит?
В здравом сознанье он стоит
Здесь в этом зале предо мною,
Или он в ссоре с головою?"
Не мог я этого понять.
Все больше мне хотелось знать,
Что от меня он ждет взамен,
За то, что сделать без проблем
Берется жизнь мою, мой век.
Ведь в мире нашем мало тех,
Над кем корысть не брала верх...
Вновь будто мысли прочитав
Поток их он остановил.
И молвил: "Алексей, ты прав
Я время чуть поторопил...
Поистине хочу немного:
Всего лишь старые часы,
Те, что стояли, у порога
Той спальни, где родился ты...
Те, что стоят сейчас в гостиной.
Где стрелки будто бы кресты,
И бой такой протяжный, длинный,
Будящий память и мечты..."
Опять я был ошеломлен.
Откуда знает столько он:
Про мое имя; про часы,
Где стрелки будто бы кресты;
Про спальню, где родился я?
Жизнь словно на ладони вся,
Раскрытая для глаз его,
А я не знаю ничего...
Незнакомец:
Тебе не следует вообще
Что-либо ведать обо мне.
Достаточно уже того,
Что разговаривал со мной
Ты здесь, в пылающем огнями,
Прекрасном и огромном зале.
Поверь, не каждый удостоен
Такой великой, царской чести.
И если, правда, ты настроен
Жить жизнь подобную царям,
Не стой столбом на этом месте,
Спеши домой к своим мечтам.
Тебя проводит тот старик,
С которым ты сюда проник,
Часы он заберет с собой...
А ты останешься с судьбой,
Которую сам пожелал.
Знай только то, что за тобой
Следит мой огненный буркал,
И если будешь нужен мне
Тебя отыщет он везде...
Так ты согласен? Знаю - да.
Прощаюсь, но не навсегда...
Сказав последние слова
Он улыбнулся и пропал.
А я, не зная, что и думать,
Пошел за стариком опять.
Мой опьяненный разум лопнуть
Готов был, я хотел кричать.
В моих глазах все потемнело,
Они рвались прочь из орбит.
И мое, в судорогах, тело
Рухнуло навзничь на гранит...
****
Очнулся я в своей постели,
Где-то в двенадцатом часу.
Звонко, на ветвях, птицы пели
И солнца луч пронзал листву...
Я, вспоминая то, что было
И то, как я попал домой -
Решил, что это мне приснилось,
Все это было не со мной...
Но подойдя к двери гостиной,
И приоткрыв чуть-чуть ее,
Увидел я, что нет старинных,
Стоявших там, в углу, часов.
"Неужто, правда, в самом деле
Я был в загадочном туннеле?
И тот старик из ниоткуда,
Огромный зал, как будто чудо
Вдруг появившийся вокруг
И незнакомец...." Тут испуг
Меня объял: "Все это,
правда.... Боже мой!
Игру затеял я с судьбой,
Не сознавая, что же будет.
Быть может, про меня забудет
Высокий, в черном, человек.
Но все же я хотел свой век
Прожить, как он мне обещал,
Тогда б я точно не скучал...
Но и сейчас скучать не буду,
Пока что я про все забуду
И жить продолжу, как и жил,
Как будто бы не заключил
Я с этим колдуном контракт.
Но как не странно только факт
Остается фактом:
Что сделано - то не вернешь,
И против этой страшной правды
Ты никуда уж не попрешь!"
С такими мыслями провел
Я этот день. Настала ночь.
Хлестал по стеклам сильный дождь
Раскаты грома, молний стрелы
На части разрезали небо.
И ветер, словно лютый зверь,
Ломал деревья, выл, рычал...
И вдруг раздался в мою дверь
Стук, хоть я никого не ждал...
****
Алексей:
Кому в такую непогоду
Взбрело на ум ко мне зайти?
И не вошла б привычка в моду,
Ночь коротка, а сон велик
Для нашей жизни повседневной.
Ведь мы живем, а значит бренны,
И чтобы эту жизнь продлить
Порой должны мы уступить
Нашей потребности во сне...
А, Игорь, это ты ко мне,
Ну, заходи, коли пришел.
Времени лучше не нашел,
Конечно, для прихода в гости.
Иль важное настолько дело,
Что отлагательства не просит?
Игорь:
Нет, просто мне весь день хотелось
Зайти к тебе на огонек,
Но сделать этого пораньше
Никак, уж извини, не мог.
Я весь промок из-за дождя,
Хоть ураган настиг меня,
Считай, у твоего подъезда.
Буря возникнула не к месту,
Как и ненастие любое.
Но разрушая старь собою
Она дает нам шанс понять:
То все, что создано рукою -
Мы можем заново создать.
В этом ее предназначенье -
Не смерть нести, а вдохновенье.
И те, кто понимают это
Всегда добьются своего,
Ведь свыше послан им луч света,
Который пробуждает все:
Фантазии, воспоминанья,
Желанье сильное - творить...
И проникая в их сознанье,
Повелевает им любить
Все, что природа создала;
Им обличает корень зла
И погружает в мир иной
Туда, где каждый сам собой
Становится раз навсегда...
Ну, как, скажи, твои дела?
В какую фазу перешла
Твоя работа над судьбою,
В ладу ли ты с самим собою
Или тебе так тошно жить,
Что хочется аж волком выть?
Алексей:
Нет, все в порядке у меня.
Хоть не нашел пока себя,
Но собираюсь продолжать
Дорогу жизни всей искать.
Не знаю, может я на ней
Уже стою несколько дней?
А может, чтоб ее найти
Придется мне еще пройти
Немало жизненных путей...
Да, эта версия скорей
Всех версий будет поверней.
Конечно, жаль, что это так,
Но жалость эта - только страх
И неуверенность в удаче;
Я не могу считать иначе...
Что там, на улице творится?
Ты посмотри, какой кошмар!
Видно природа, правда, злится,
Раз нас повергла в ураган.
Да, не завидую я тем,
Кто оказался там, снаружи...
Ты, кстати входишь в их число,
Тебе, пожалуй, водки нужно
Немного выпить для того,
Чтобы согреться, пропотеть...
А то совсем немудрено
Так простудиться, заболеть.
Ты посиди пока что здесь,
Сейчас я мигом принесу
Хлеб, водку, мясо, колбасу...
Короче все, что надо нам,
Чтобы сквозь эту ночь пройти;
И позабыть про тот бедлам,
Что нашу жизнь заполонил.
****
Игорь:
Послушай, друг, куда пропали
Часы, что здесь в углу стояли?
Они ведь создавали стиль;
Неужто ты их сдал в утиль...
Теперь, вот видишь, как пустынно
Все стало в комнате...и тихо -
Не слышно боя и шагов
Старинных тех больших часов....
А главное - узнать нельзя
Который час, мы тут, звеня
Своими рюмками, сидим...
Хотя, конечно, суть не в этом,
Не в том, что мы всегда хотим,
Чтоб наш очаг грел теплым светом
Всех, кто пришел к нам, кто любим...
А в том, что слишком быстро время
Проходит мимо нас. И исчезает -
Молодость, сила и веселье...
Поэтому я и считаю,
Что мы всегда смотреть на время
Обязаны. Ведь, в самом деле
Счастлив не тот, кто времени не наблюдает,
А тот, который правильно его распределяет...
Но я не отношу себя к счастливым,
Поскольку за минутами угнаться
Я не могу. Мне суждено навек остаться
Среди людей неторопливых,
Смешавшихся с толпой ленивых,
И пропадающих в бездонном,
Бескрайнем временном пространстве.
Это обидно сознавать,
Но по большому счету - наплевать!
Что-то, смотрю, навеял я
Тоску, дружище, на тебя.
Алексей:
Да, нет, скорее размышленье.
Надо ли верить нам скорее
Тому, кто горы золотые
Взамен чего-нибудь сулит?
Этот вопрос весь вечер гложет
Меня... о, мой, Боже
Как сильно голова болит...
(про себя):
Откуда эти голоса,
Неужто я схожу с ума...
(вслух):
Здесь как-то душно, правда, Игорь?
Открой окно, пусть посвежеет.
Игорь:
Ты, что забыл о том, что вихрь
На улице сильней и злее
Становится с минутой каждой,
Сам станет скоро сюда рваться
Тогда придется нам спасаться...
И впрямь ты выглядишь неважно,
Тебе бы надо лечь поспать,
Ты очень переутомился:
Сон призван нас всегда спасать,
Когда такое приключится...
Голоса, которые
слышит Алексей:
Убей его, убей, убей!
Душа тебе его необходима.
С ней будешь ты в двойне сильней!
Ты станешь мира властелином...
Алексей:
Прочь! Изойдите вон!
Я не хочу вас слышать боле!
Мне не нужна душа его,
Я не убийца! В этой роли
Вы не увидите меня...
Игорь:
С кем говоришь ты, здесь лишь я.
Опомнись, ты в своем уме?
Алексей:
Не подходи, прошу, ко мне!
Я чувствую, что очень скоро
Себе принадлежать не буду.
Глас разума, загл?шив, хором
Меня пытаются как будто
Воле своей злой подчинить.
И мои силы на исходе,
Зло скоро будет на свободе...
Беги отсюда, если хочешь жить!!!
Игорь:
Я не оставлю тебя так!
Алексей:
Прочь! Вон беги, коль не дурак!
И с этими словами он
Пошел на Игоря с ножом.
Глаза налились кровью красной,
Лицо скривилось под гримасой.
Руки дрожали, билось тело,
Будто бы слушать не хотело
Хозяина чумного своего...
Вокруг внезапно загудело,
Зашелестело, подлетело...
Это разбилось вдруг окно
И ураган ворвался в дом.
Игорь, споткнувшись о порог,
Понесся к двери со всех ног.
Игорь:
Быстрее, скорее - освободиться,
Бежать со всех сил из этого дома
Иначе действительно моя жизнь длиться
Будет еще совершенно недолго...
Небольшое усилие, и он вне квартиры.
Шаги за спиной остались внутри.
Черти и демоны, ведьмы, сатиры,
Хохот и гогот - вон из груди.
Еще пара прыжков и грохот в ушах -
Выбежал он из подъезда на улицу.
Понесся сквозь ливень и гром в небесах,
Мимо деревьев, выкорчёванных бурею...
Он бежал, сжимая в руке златой крест,
Моля Бога о том, чтоб тот душу его
Уберег, но чувствовал, будто смотрят с небес
Глаза Люцифера сквозь тучи в него...
Они смотрят, хватая мольбы о спасении,
Разбивая их вдребезги, сжигая их молниями,
Направляя их в ад, чтоб они вместе с тенями
Хранили там вечно безмолвие...
Он бежал и искал глазами: где спрятаться.
И не мог отыскать ничего подходящего:
Все повсюду закрыто, темно и отвёрнуто
От ужасного лика происходящего.
Игорь (про себя):
Вот где укроюсь я, в храме Господнем
От дождя и от грома, от страха за жизнь...
Не могу больше быть на краю преисподней,
Меня тянет к себе ее страшная высь...
Он, не в силах с бурей противоборствовать,
Вбежал в храм в надежде защиту найти там.
В церкви было безмолвно и это спокойствие
Прекратило в его душе шум и гам...
Игорь:
Эй, люди, здесь кто-нибудь есть?
В ответ тишина и ладана запах.
Игорь:
Опять до костей я промок весь,
Словно у омута был в черных лапах.
Он, чиркая спичками, зажигать начал свечи
И крестился пред каждым ликом святого.
Затем, пред распятьем встав на колени,
Стал обращать свои к Господу речи...
Игорь:
Господи Боже, меня сохрани
От смерти нелепой, от боли, от бури.
Весь мир, разрушаясь, в бездну летит...
Летит в никуда со скоростью пули.
Пожалуйста, Господи, храни всех живых,
Всех выживших здесь, сохрани от паденья,
Всех тех, кто увидел душу в кривых
Зеркалах свою... спаси Алексея!
Что с ним происходит, я не пойму,
Но если ты знаешь, поведай мне тайну.
Убить меня он хотел, почему?
Разум его помутнел так случайно!
Ответь, если можешь мне, почему?
Голос сзади:
Так слушай: тебе умереть суждено...
Прямо здесь и сейчас, я возьму твою душу,
Завтра люди найдут тело твое.
На этой земле ты больше не нужен...
Игорь:
Кто вы такой? О, нет, Алексей!
Как ты нашел меня, непостижимо!
Опомнись, прошу, опомнись скорей!
Коль что-то святое в тебе еще живо!
Тот смотрел на него пристальным взглядом.
Повсюду вокруг было темно.
Вдруг лучик света скользнул где-то рядом
И Игорь присел на колено одно;
Что-то шепнул, за грудь ухватился,
Затем захрипел и повалился.
О нет, то не свет был,
А вспышка клинка...
Резкий удар, пламя багряное.
Рассвет и закат
От звонка до звонка...
Жизнь перервалась, как ниточка старая...
Лишь только произошло это действо
Вскричал Алексей, пришедший в себя.
И слезы полились по щекам, как в детстве.
Пропали в его голове голоса...
Он повернулся и увидел Арвиля,
Тот смотрел на него издалека.
Арвиль (приближаясь):
Я знаю, что ты не хотел смерти этой,
В себя одного, может всех обуздать;
Кто в силах пройти через все испытанья,
Которые он поставит пред ним:
Сквозь голод и холод, потери, страданья...
Весь список бескрайний закончить одним
Могу я, а именно тем, что тебе
На помощь поставлен самим миротворцем
Я - Арвиль принц чудесный извне
Оттуда, с востока, где сейчас встает Солнце...
Пойми, ты нуждался в его силе духа,
Он был тоже силен, не меньше, чем ты,
Но ты выбран судьбой, а эта старуха
Сделать правдой твои, в один миг, может сны...
Поэтому верь, его смерть не напрасна.
Забудь все, что было, и за мною иди,
Твоя жизнь впереди будет прекрасна,
Если только меня будешь слушаться ты...
Глава вторая
****
Повсюду вокруг стало светло,
День наступил ясный и чистый.
Бурей в ту ночь много бед принесло,
Что, конечно, оставило свой темно-мглистый
След на его прекрасном челе,
Но все же, но все же, почти что везде
Тем ясным днем было все как обычно:
Суета повсеместно, спешка, толпа...
Ненавидя соседа, люди публично
Говорят всем, что любят его без ума;
Эта ложь каждый день, копясь в атмосфере
На всех сейчас с такой силой давила,
Что казалось, все сыты ей в такой мере,
Что еще одна капля ее - всех бы убила...
Геннадий Наумович, газету открыв,
Прочитал заголовок над одной из статей:
"Москва и Тибет, мы и игры судьбы,
Рождение бога - спасенье людей".
Геннадий Наумович:
Ах, везде одни россказни и небылицы.
Что теперь придумали эти писаки?
Как еще терпит их наша столица?
Им платят деньги за вранье на бумаге...
Хотя, конечно, не все ложь, что пишут,
Но статья эта мнится неправдой с заглавья;
Журналист, наверно, где-то, что-то услышал
И решил выдать чушь за рассказ иль признанья;
А может за что-то еще в этом роде...
Ну, все-таки что там они написали?
Прочту, может бред окажется правдою в ходе
Событий, ведь его они уже весь исчерпали,
А чистую правду еще не видел никто...
Прочту, истина ль, вздор ли мне все равно.
Он начал читать. В статье говорилось,
Что археологи, в центре Москвы,
Раскопали древнюю чью-то гробницу
И послание странное, людям, нашли.
"Люди, ваши грешные души,
Еще не узнавшие тайны вселенной,
Будут спасенными только в день смерти
Тех, кто рифмует строки неверные.
Бог настоящий придет к вам и сделает
Веру такой, какой должна быть она
Будете жить вы в блаженстве неведомом
Вам до тех пор еще никогда...
Это случится пятого мая
Тысяча девятьсот девяносто девятого года.
Ждите пришествия земного рая,
Где ощутите вы радость свободы..."
Геннадий Наумович:
Да, ну и ну! Такое придумать...
В центре Москвы, да еще и гробница.
Люди безмерной фантазии полны.
Лапшу на уши и песок в лица!!!
Вот их девиз и стремление в жизни.
Более глупой я статьи не читал.
Хотел бы я видеть того человека,
Кто феномен этот здесь описал...
Чтобы задать ему пару нескромных...
Да, черт с ним! Пусть кормит голодных
Пройдох, ротозеев, пустую толпу -
Они все охотно верят ему!
Так, что у нас пишут о преступленьях?
"...труп найден в церкви..., заколот ножом..."
Ну и дела! Я в потрясении!
Жить на земле все страшней с каждым днем!
Так, кто ведет дело? Ага, Лесорубов.
Мой старый приятель, как я и думал.
Сергей Николаевич, я скоро буду...
****
Сергей Николаевич:
Опять ты решился вмешаться в дела,
Всегда ты приходишь сюда неспроста.
Что же на этот раз интересует
Геннадий Наумович, милый, тебя?
Геннадий Наумович:
Ты знаешь, что я уже несколько лет
Питаюсь нежирной пищей газет.
Но тянет к себе меня прежняя служба
И наша с тобою крепкая дружба
Еще сохранила без трещин скелет.
Да, я прихожу сюда неспроста,
Смотрю на тебя, потом на себя,
Мы нюхом едины ведь были всегда.
Две старых ищейки, два глаза, клыка.
Любого порвем, не дрогнет рука!
Конечно, старей я тебя на века,
Но годы мне только раздули бока,
Да выели плешь на моей голове...
А внутри головы все в порядке пока!
И вот, что еще скажу я тебе,
Послушай и пожалей старика,
Давай как в былые, лихие года:
Возьмем и раскроем мы дело вдвоем
О трупе, что найден в церкви с утра.
Сергей Николаевич:
Так тебе все известно? Уже из газет?
Да, они там не зря получают на хлеб...
Нет, Геннадий Наумович, я не могу,
Ты же давно уже не встрою;
На заслуженной пенсии несколько лет
И хоть нашей дружбы не треснул скелет,
И я бесконечно ей дорожу...
Взять в это дело тебя не могу.
Геннадий Наумович:
Да, можешь, просто не хочешь и все.
Боишься, ревнуешь, мол, дело твое,
Да вдруг ты пропустишь, а я подберу...
Вот и все твои "не могу, не могу!"
Я понимаю, что отвык ты уже
Работать вдвоем. Наедине
И думать приятней, и лавры тебе
Достаются..., а с ними вместе хвала и почет.
Прибавка жалованья - это не в счет.
Ну, давай, не бойся, тряхнем стариной!
Да ты, да я! Да мы с тобой!..
Сергей Николаевич:
Хорошо, по рукам, уговорил...
Только дело не требует, видимо, сил.
Все ясно, по-моему, как наяву:
Залезли во храм воры в грозу
Украсть что-нибудь из древней святыни,
Да видимо что-то не поделили...
Один всадил другому перо,
Испугался, сбежал - вот и всего...
Геннадий Наумович:
Действительно, просто...; так что же украли?
Сергей Николаевич:
Украли? Украли. Да, ничего.
Геннадий Наумович:
Я вижу, и вправду, газеты не врали.
А личность убитого, кто он таков?
Сергей Николаевич:
Совсем молодой, двадцати двух годов,
Игорь Владимирович Иванов;
Московской канцелярии работник...
До книжек, говорят, большой охотник
Старинных, редкостных он был.
Исправно, говорят, служил.
Да, только увлечение его
К чему, ты видишь, привело...
Геннадий Наумович:
А что касается друзей?
Сергей Николаевич:
Да, есть один там Алексей...
Кстати сейчас еду к нему,
Надо узнать чего к чему.
Геннадий Наумович:
Так, что ж сидим? Едем скорей!
У меня множество идей!
Не так все просто в этом деле,
Как мы с тобой, Сергей, хотели...
Сергей Николаевич:
Ты-то как раз и не хотел,
Ведь ты не знаешь сил предел!
****
На улице благоухала весна.
Повсюду пела песни она
О том, как прекрасен наш солнечный мир;
Небо светилось, будто сапфир.
Было тепло, и воздух был свеж,
Ветерок развевал легкость одежд.
Всё наслаждалось в тот день весной,
Природа не помнила бури ночной...
Сергей Николаевич:
Ну, вот и пришли. Вроде бы здесь.
Дом номер восемь, квартира шесть.
Алексей Степанцов? Капитан Лесорубов.
Разрешите войти, нам с товарищем внутрь.
Алексей:
Конечно, конечно, прошу вас, входите.
За беспорядок меня извините,
Живу я один, а без женских рук
Путь к уюту и чистоте, ох, как долог...
Знакомьтесь, пожалуйста, это мой друг -
Александр Петрович, он археолог.
Зашел рассказать то, что в центре Москвы
Гробницу древнюю чью-то нашли...
Геннадий Наумович:
Так это не враки, что пишут в газетах?
Я думал, писаки придумали это!
Александр Петрович:
О, все это, правда, поверьте мне. Лично
Я видел гробницу тибетского ламы,
Здесь в этом городе, это так необычно...
Об этом, узнав из газеты, я сам бы
Вряд ли в рассказ сей, чудный, поверил...
Но каюсь вам я такой красоты
Не видел нигде. Сделан гроб не людьми.
Он будто бы создан природою, Богом,
Дьяволом, твердью, солнцеворотом...
Всем чем угодно, но не человеком,
Разум способен лишь им восхищаться,
Но сам сотворить и придумать не в силах.
Видно нам суждено навеки остаться
Копаться, в чьих-то царских могилах...
Геннадий Наумович:
Быть может, вы правы насчет наших скудных
Способностей к сотворению чуда.
Но я бы хотел узнать все ж откуда
Взялась, так сказать, усыпальница Будды?
Сергей Николаевич:
Геннадий Наумович, вы отвлеклись,
Ведь мы не за этим явились сюда.
Игорь Владимирович Иванов
Заколот ножом ночью вчера...
Алексей:
О, Господи, Игорь, не может быть!
Какое несчастье! Какая потеря!
За что, и кому нужно было убить
Его? Он мертв? Нет, я не верю!
Сергей Николаевич:
Придется поверить. Все это печально,
Но сегодня родные его опознали.
А вы успокойтесь, выпейте чаю,
И ответьте нам: когда вы встречались
В последний раз с потерпевшим, убитым...
И, прошу вас, очень прошу, постарайтесь
Вспомнить все..., не оставив ничто не забытым!
Алексей:
Ах, что вспоминать-то? Вчера у меня
Он был во время ужасной грозы.
Мы болтали о том, о другом, как всегда...
А потом он сказал, что надо идти
Ему. Но не ответил куда.
Я возразил ему, было..., напрасно.
Если Игорь что-то задумал, его
Не остановит никто. Это ясно
Всем без исключенья было всегда...,
Поэтому-то никто не пытался
Вставать ему на пути никогда...
Геннадий Наумович:
Я знаю, что он был увлечен
Книгами редкими, их изученьем.
Как считаете вы, способен ли он
Был ради них на преступленье?
Алексей:
Конечно же, нет! Ну, что за вздор!
Игорь был книголюб, а не преступник.
Для него делать зло - это позор.
Он всегда был добра проповедник, заступник...
Сергей Николаевич:
А что делали вы, когда он ушел?
Вас кто-нибудь видел ночью вчерашней?
Алексей:
Сосед мой, Иван Израилевич Шелк.
Он самый из нас, из всех пострадавший
От бури. Стекла вчера
Разбились у многих..., и у меня
В том числе, я не исключенье.
Буря всегда это зла приключенье.
Так вот, представьте, что у него
Ветер разнес целиком все окно...
Я помогал ему с этой бедой
Справиться ночью, вот и всего.
Хотите, спросите его самого...
Геннадий Наумович:
Спасибо, вы очень нам помогли.
Еще что-то вспомните если, звоните.
Вот телефонный мой номер, возьмите.
Сергей Николаевич, ну же, пошли...
****
Сергей Николаевич:
Похоже, тип этот, здесь не причем,
Но все же спросить надо этого Шелка.
Сегодня не будем, заглянем потом.
Допрос на голодный желудок - без толку!
Геннадий Наумович:
Ты прав, я то же проголодался,
В кафе зайдем, давай, за углом...
А завтра я на раскопки подамся
И с археологом там заодно
Побеседую с этим, поговорю.
Сергей Николаевич:
Ты загорелся, я посмотрю...
Ну, ладно, езжай. С Шелком я сам
"Разгоню все шары в один миг по углам".
Глава третья
****
И снова утро новый день
Зовет и манит за собой.
Солнце печет..., и каждый тень
Глазами ищет и стремится
Скорей попасть в ее объятья...
И с нею в неге раствориться.
У всех вокруг свои занятья.
Свои причины для улыбок,
Для смеха и для горьких слез...
Свои причины для ошибок,
И для играющих стрекоз
Воздушных поцелуев сладких...
Идет жизнь по ступеням шатким,
Все выше, выше, в небеса...
Любви, где, светит бирюза,
Где всем нам очень, очень рады,
Где зла отсутствуют преграды.
Там царство счастья и добра!
А что мы ищем? Что нам надо?
В пучины скорби и стыда
Мы зарываемся когда,
Вокруг такая красота!
Любовь была, и есть, и будет,
И не исчезнет никогда!
А мы что ищем, что нам надо?!
Геннадий Наумович (обращаясь к рабочему):
Скажите, где археолог Стокадо?
А, я уже вижу, спасибо, не надо.
Вот, решил заглянуть к вам, полюбопытствовать,
Александр Петрович. Доброе утро.
Александр Петрович:
Доброе утро, Геннадий Наумович,
Вы прямо читаете мысли как будто.
Я вчера вас хотел сюда пригласить,
Да конечно не стал. Не та обстановка:
Такое несчастье вдруг пережить
Нам с Алексеем. Мне, право, неловко.
Я вчера там стоял, будто бы истукан...
Алексей-то как, а? Молодцом продержался!
Вы ушли, он налил себе водки стакан,
Выпил, вытер слезу, и со мною обнялся...
Говорит: "Оставь меня одного,
Побыть я один, Александр, хочу.
Помяни там ты добрую душу его...
А я здесь один по ней погрущу".
Я ушел, прикрыв дверь за собой,
Выпил водки в какой-то ближайшей пивной.
И подался в печали и грусти домой...
Хороший был парень Игорь Иванов!
Всегда на помощь придти был готов...
Видно, правда, что Бог своих лучших сынов
Раньше всех остальных к себе забирает...
Геннадий Наумович:
Что правда, то правда. А там, кто его знает...
Александр Петрович:
Ну, что же..., пойдемте, я вам покажу
Всю прелесть гробницы и красоту...
****
Они шли по туннелю все ниже и ниже.
Фонари, освещавшие стены его,
Крепились в глубоких проемах и нишах,
И казалось, что в нем было очень темно...
Но глаза привыкали и полумрак
Уже не казался слишком густым.
Ко всему человек привыкает вот так:
Просто...к судьбы поворотам любым...
Александр Петрович:
Еще пара минут и мы у дверей,
Ведущих в заветное лоно гробницы.
Кстати сейчас там и наш чародей
Арвилен Владиленович Ниццын,
Организатор всех этих раскопок.
Я непременно вас с ним познакомлю.
Он - превосходнейший археолог,
Лучше его никого не припомню!
Он также историк, мистификатор,
Философ и виртуозный оратор.
Чем со мной..., интереснее вам будет с ним,
А я займусь пока делом своим...
Вот двери, о которых я говорил...
Геннадий Наумович:
Какие огромные! Боже мой, правый!
Александр толкнул их, что было сил.
Двери дрогнули. Свет очень яркий
Хлынул потоком и ослепил...
Что было за ними? Огромный зал.
Золотом и серебром он сверкал,
Повсюду статуи древних богов
Глазами раскосыми всем улыбались.
Кров был сделан в виде пяти куполов,
Что, высоко поднимаясь, смыкались,
Над головами у всех, воедино...
Смотрелось все это очень красиво!
Сам же зал был формы овальной;
С инкрустацией в стенах темно-хрустальной.
Величие чуялось в каждой крупице
Каждого камня этой гробницы...
Геннадий Наумович:
Не верю своим я глазам, Александр,
Вы были правы красота - неземная...
Александр Петрович:
А как, посмотрите, здесь все сохранилось!
Я до сих пор не пойму как случилось
Такое..., это невероятно!
Быть частью истории - очень приятно!
А вот, кстати, и наш вдохновитель...
Знакомьтесь, Геннадий Наумович Хитель.
Арвиль:
Арвилен Владиленович.
Геннадий Наумович:
Очень приятно.
Арвиль:
Мне тоже. Вы здесь вероятно
Находитесь по долгу службы своей?
Я давно хотел познакомиться с вами,
Ведь вы, как и я, игрок с чудесами.
Поговорка про вас есть у людей:
"Где бы, не появился инспектор Хитель,
Рядом будет убийца или грабитель".
Геннадий Наумович:
О, да!.. Как это было давно!
Теперь и не помнит меня уж никто...
Болезни, бездействие, старость и слабость
Всем нам оставляют самую малость:
Воспоминанья о жизни былой,
Да, и то, кое-кто их уносит с собой -
Склероз, отрицательный самый герой!
А откуда вы знаете присказку эту?
Арвиль:
Много историй ходит по свету...
Про вас, про меня, про всех людей мира,
Все мы во власти, вселенской, эфира.
Возможности у человека огромны,
Надо их облачать только в нужные формы.
И тому лишь, кто делать это умеет
Ни слабость, ни старость помешать не посмеют...,
Их просто не будет в жизни его.
Вот магия нам нужна для чего...
Но все мы стоим еще далеко
От достижения нирваны...
Нам нужно всем небесной манны,
Так, просто, лишь в ладоши хлоп,
И жизнь без хлупот стала чтоб.
А так во веки веков не бывало,
Здесь бабка надвое сказала:
Или бездействуй и умри;
Или ищи, живи, смотри
И знай, что твой наступит срок,
Заблещет в небе огонек,
Настанет долгожданный час...
Геннадий Наумович:
Я понимаю ваш намек.
Арвиль:
Ну что вы, это не про вас.
Вы на коне, в седле сейчас.
Моя наука - волшебство,
И я прекрасно вижу все...
Моя земля - это Тибет,
Мой путь - это отнюдь не свет.
Жить в этой жизни для себя -
Гласит религия моя...
Прочь рассужденья, мысли вслух...
Во мне болтливый слишком дух.
Но духов ведь не выбирают...
Геннадий Наумович:
Я вас не очень понимаю.
Я, знаете ли, православный
И магии не признаю,
Хоть ничего не отрицаю.
Хотите знать, как я считаю?
Каждый по-своему свой главный
Путь жизни всей мирской находит.
Но не от всех дорог исходит
Любви прекрасный аромат,
Есть те, которые уводят
Обманом легким прямо в ад.
И чтоб не обмануться надо
Творить добро стараться всюду,
Живя не для себя, для всех.
И если совершил ты грех,
То искупай его делами.
И всепрощения глазами
Взгляни на мир и попытайся
Его таким, как есть принять.
Пока себя ты сам не понял
Других не пробуй изменять...
Вот, что могу я вам сказать.
Моя позиция такая...
Хоть мы и разные совсем,
Вам не составит ведь проблем
Мне о гробнице рассказать...
И все здесь, все здесь показать...
Арвиль:
Конечно, да. Напротив я
Людей таких, как вы люблю.
Вам будет очень интересно,
Я обещаю вам. Прошу...
****
Вечер нежною рукой
Звезд рассыпал мелкий бисер.
Серебрились под луной
Волны в виде коромысел
Жизнь московская журча,
В этом вечере струилась.
Страстна так и горяча
Жизнь московская клубилась...
В парках и на мостовых,
На проспектах и бульварах.
В красках красных, голубых
Новых улочек и старых...
Жизнь московская игралась
В предвкушенье сладкой ночи.
И мигали, и смеялись
Плутовские ее очи...
Алексей:
Наконец-то ты пришла,
Стало мукой ожиданье.
Я схожу, схожу с ума.
Милая, ты так нужна мне...
Анна:
Что с тобою, что случилось?
Я же ведь не опоздала.
Ты сказал мне ровно в восемь,
Ровно в восемь у фонтана...
Леша, что с тобой, ты плачешь?
Ну, пожалуйста, не надо.
Я уже с тобой, любимый,
Я уже с тобой, я рядом...
Алексей:
Аня, милая моя,
Это не из-за тебя.
День сегодня - просто дрянь...
Анна:
Алексей, да ты же пьян!
Ничего себе дела...,
А я и не поняла!
И смотрю, что много пили...
Алексей:
Горе у меня, беда:
Иванова Игоря убили...
Анна:
Убили Игоря, когда?!
Скажи, что шутишь! Шутишь, да?!
Алексей:
Нет, Анюта, не шучу...
Да об этом разве шутят?
Больше сон я не хочу
Видеть этот! Пусть разбудит
Кто-нибудь скорей меня!
Скажет: "Леша, это сон!
Игорь жив, как ты и я".
Только нет, это не сон,
Это тяжесть бытия!
Анна:
Господи, какой кошмар!
Что ж за жизнь у нас такая?
То потоп, а то пожар...
Смерть среди людей гуляет,
Забирая их с собой...
И при том все молодых...
Что ж такое, Боже мой?
Что ж за жизнь у нас такая?
Слез не хватит, чтоб своих
И чужих людей оплакать...
С высоты чувств больно падать
В бездну горечи потерь.
Кто откроет нам ту дверь,
Что ведет нас к пониманью
Смерти, и ее принятью...
Что стоит за этой гранью?
Это дар или проклятье:
Впечатлительность души?
Это дар. Стучи, стучи
Сердце бешено и плачь!
И несись скорее вскачь,
Прочь от скорби и от горя!
Дальше от несчастий моря...
Слез поток - это наш врач,
Душа реви, и сердце плач!..
Пойдем, Алешенька, пойдем.
Остаться лучше у меня.
Потерю близкого вдвоем
Переживать легче всегда...
Пойдем.... Пойдем, любовь моя...
****
Геннадий Наумович возвращался с раскопок.
Солнце садилось... румянец заката
Заревом в небе отображался.
Все de javu. Все было когда-то...
И вечер тот, что тогда приближался;
И теплый день, что тогда уходил.
Так было легко, что не было сил
Никому на этой земле удержаться...
И каждый прохожий как будто парил.
Казалось, что все вокруг пело, смеялось...
Хотелось бы, чтобы все так и осталось!
Жалко, что это только казалось...
Геннадий Наумович:
Ну, как, Сергей, дела твои?
Что нового узнал от Шелка?
Сергей Николаевич:
Дела, дела.... Дела плохи!
Иван Израилевич мертв...
Повесился вчера, как только
От Степанцова мы ушли.
Геннадий Наумович:
Да что ты?! Мертв?!
И что ж там было?
Сергей Николаевич:
Все как-то странно...
Геннадий Наумович:
Ты о чем?
Сергей Николаевич:
О Шелке. Как это постыло...
Он перед смертью написал
Записку. Вот, смотри, она...
"Я понял, что разоблачен
и буду схвачен скоро вами ...
Да, это я убил его
той страшной ночью в старом храме.
Жить с этим грузом не могу
Я больше. Сам себя сужу
И к высшей мере наказанья
Я приговариваю сам.
А дальше что, судить не мне,
Да и, конечно же, не вам.
Вся истина в моей вине..."
Геннадий Наумович:
А Степанцов? Что слышно там?
Как эта смерть на нем сказалась?
Сергей Николаевич:
Дома его не оказалось...
Соседи говорят, что он
Утром ушел, еще, куда-то.
Картина, в принципе, ясна,
И Степанцов здесь не причем...
Иван Израилевич Шелк
Ночью залез за чем-то в храм.
Один, а может с Ивановым...
И что-то между ними там
Произошло... ну, стычка, ссора.
Затем убийство. Испугавшись
Иван Израилевич бежал.
Потом уже когда был дома,
Случившееся осознал,
И понял: нужно алиби...
И сам окно свое разбил.
Потом помочь с бедой позвал
К себе соседа своего...
Ну, вот и алиби готово.
Все просто, то-то и всего...
Но вот на следующий день
Приходим в дом к его соседу
С тобою мы. И у него
На разум наползает тень.
"Они идут за мной по следу..."
Внезапно кажется ему.
И он, записку написав,
Лезет головушкой в петлю...
Но что понадобилось ночью
Ему, богатому врачу,
В ужасно страшную грозу
Во храме древнем. Не пойму...
И знал ли Иванова он?
А если знал, то почему
Тогда не рассказал об этом
Вчера нам мистер Степанцов?
Ничто не может быть под светом...
Мы под давлением оков
Всегда вопросов и ответов...
Геннадий Наумович:
Ничто не сделаешь - такая
Профессия у нас с тобой:
Узел распутывать тугой
Из преступлений, злодеяний.
Все это, что произошло,
Мне тоже кажется неясным.
Сергей Николаевич:
А у тебя-то как прошел
Сегодня день?
Геннадий Наумович:
Просто прекрасно!
Гробница - что-то неземное!
Не видел никогда такое!
Какие краски - чудеса...
Величье, вечность, красота
В одно единое слились.
Великолепье, мира высь!
Сергей Николаевич:
А этот археолог что же?
Геннадий Наумович:
Он чист. И удручен, похоже,
Внезапной смертью Иванова.
Все это так..., но все же.... Все же
Придется с ними снова
Нам встретиться еще не раз.
Ведь исключать нельзя сейчас
Шелка возможности подставы...
Все странно.... Мы с тобою правы.
Но восемь скоро на часах.
А утро вечера мудрей.
Давай пойдем домой, Сергей...
А там займется каждый сам
Обмозгованием идей....
****
Очнулся вдруг и резко встал;
Как будто бы совсем не спал.
Алексей (про себя):
Кошмарный сон, холодный пот,
И все вокруг - наоборот...
Гудит и стонет голова!
Опять приснился этот зал...
Как страшно... прочь! Гори дотла
Ужасных мыслей карнавал!
Где Аня? Рядом спит она -
Чиста, нежна и так мила....
Спи..., спи, прекрасное созданье,
Я сильно так люблю тебя.
К судьбе мое негодованье
Унять лишь ты, лишь ты смогла...
Времени сколько?
Десять только...
И снова эти голоса...
Слезятся и болят глаза.
Нет, больше, больше не хочу
Я слышать вас. Что ж я шепчу,
Когда мне, в пору бы, кричать?..
Куда иду я? Что со мной?..
Не в силах со своей душой
И своим телом совладать,
По темной улице он шел
Походкой шаткой, чуть дыша.
Будто не видят ничего,
Глаза смотрели в никуда.
Затем свернул он вглубь двора.
И встал, еще чуть-чуть пройдя.
Из темноты кто-то возник -
Сутулый человек, старик.
И встав лицом к лицу пред ним,
Хрипло шепча, заговорил.
"Арвиль сказал, что ты готов.
Хотя сознание твое
Еще темно. Но очень скоро
Оно созреет до конца.
А именно тогда, когда
Ты приношенье совершишь,
Убив того, кто посвящен; и ту...,
Что любишь ты..., боготворишь...
Так едем же скорей со мной
В гробницу древнюю Тибета.
Будет весь мир, весь шар земной
В твоих руках лежать за это".
"Я не поеду никуда!", -
Внезапно Алексей вскричал.
И голос треснул у него
От злости, боли и всего
Что тот старик ему сказал...
Сам он, того не ожидав,
Схватил за горло старика
И что есть мочи надавил,
Затем на землю повалил
И начал бить, что было сил,
Пока до смерти не убил...
Встав на ноги стремглав домой
Обратно к Ане побежал...
Мысли летели чередой:
"Скорей инспектору звонить!
Скорей ему все рассказать!
Ведь Александру смерть грозит,
Нужно его спасать, спасать!"
Вот дверь подъезда. Дверь квартиры.
Открыл, вбежал. Глаза любимой
Смотрели с ужасом в него...
Анна:
О, Боже! Леша, что с тобой?
Смотри, ты весь, ты весь в крови!
Что с тобой, Леша, где ты был?
Алексей:
Это все я.... Я их убил.
И Игоря, и своего соседа,
И этого седого старика...
Я их убил.... Это все я!
А Александра и тебя
Я должен был еще убить...
Анна:
Что ты такое говоришь?
Опомнись, ты в своем уме?
Не подходи, прошу, ко мне...
Алексей:
То же, мне Игорь говорил...
А я все ближе подходил.
Я не хотел, но я вонзил
Клинок по рукоятку в грудь...
О, Боже, если бы вернуть
Той встречи час, может тогда
Моя бы жизнь была цела.
И были б живы все они,
Нет, не вернуть мне эти дни...
А Аня пятилась назад,
Слыша весь этот страшный бред.
А Алексей все продолжал
Его чтенье... нет, да нет
Приподнимая на нее глаза,
Которые заволокла слеза.
И тут вокруг все пошатнулось,
И поплыло, и поплыло...
На месте ровном вдруг споткнулась
Она. Упала навзничь. Головой
Ударившись об острый угол...
И из затылка кровь рванулась.
Погас над нею света купол.
Алексей:
О, нет! Анюточка, очнись!
Да будь я проклят! Провались
Вся моя жизнь ко всем чертям!
Да что кричать-то я уж там...
Скорее вызвать ей врача!
Он начал дергать циферблат.
Затем, врач вызван был когда,
Хителя номер он набрал.
Алексей:
Инспектор Хитель? Степанцов.
Мешкать нельзя! Я знаю все!
В опасности жизнь Александра!
Нам с вами надо очень срочно
Сегодня встретиться...
И точный
Адрес, назвавши нахожденья.
Повесил трубку и заплакал...
****
Врач:
Ничем не мог я ей помочь,
Она мертва уж с полчаса...
(про себя):
Вечер - два трупа, скоро ночь.
Что же несет в себе она?..
Геннадий Наумович:
Спасибо, доктор...
Врач (санитарам):
Уносите.
Геннадий Наумович:
Сержант, за дверью подождите,
Пока его я допрошу.
Если понадобитесь вы мне,
Войти я сам вас попрошу.
(заходит в комнату, обращается к Алексею):
Мои примите сожаленья...
Увы, она..., она мертва.
Алексей:
О, горе мне! Моим слезам,
Грехам моим не видно дна!
Как низко, глубоко паденье!
Геннадий Наумович:
Ну, успокойтесь. Вот вода.
Скажите, что известно вам.
А может быть потом? Простите...
Алексей:
Да, нет, сейчас, сейчас! Беда
Уже совсем, совсем близка.
Начну я с самого начала,
Хоть времени осталось мало;
Не больше часа для всего...
"Однажды вечером я шел
По улице, не зная цели.
И не заметил сам того,
Что оказался я в туннеле..."
Рассказ закончился, инспектор
Ни разу слова не прервал.
Молча смотрел на Алексея,
О чем-то думал, что-то ждал...
Рассказчик тупил взор напротив.
И вдруг затрясся весь, упал.
Пена полилась изо рта.
Геннадий Наумович:
Сержант! Сержант, скорей сюда!
С оружием в руках вбежал
Сержант, остановился.
Геннадий Наумович:
Здесь стойте, позову врача.
(про себя):
Как бы и он не удалился
Туда, где стужа горяча...
****
Врач:
Эпилептический припадок.
Его к нам в клинику бы надо.
Геннадий Наумович:
Раз надо, значит, и везите.
Сержант, вы их сопроводите.
Только, прошу, смотрите в оба,
Чтоб не наделал ничего дурного...
Затем он телефон схватил.
Номер набрал и зачастил:
"Сережа, срочно собирайся
и на раскопки отправляйся.
Я тоже буду скоро там.
Случилось страшное, беда..."
****
Двери огромные открылись,
Но яркий свет как из ведра
Уже не лился, как вчера.
Наоборот - дыма клубились.
Царил волшебный полумрак.
Геннадий сделал мелкий шаг.
Гласа из зала доносились:
Первый:
Ну, вот, как видишь, Александр,
А все же, все же я был прав.
Явился он, наш кат кровавый,
Явился он, коварный нрав...
Второй:
Теперь мы можем приступить
К решенью основной задачи...
Мы будем вечно, вечно жить
И нам сопутствовать удачи
Будут с тобой везде, всегда.
Первый:
Пусть он идет сюда и плачет,
И платит, платит по счетам...
С тобою мы непобедимы!
Мы вместе сила, ты и я!
Геннадий Наумович:
То, что идет к вам кто-то, правы,
Вы оказались Арвилен.
И мне известно все, а значит
Не будет все так без проблем,
Как ожидали вы, хотели...
Еще настигнут вас метели,
Провалы, горе, неудачи.
И вас они найдут, Стокадо.
И утверждать мне здесь не надо,
Что вы во власти палача...
Рубили вместе вы с плеча!
И более того, вы главный,
Вы главный дела вдохновитель,
А не волшебник и богач...
Вы основной и есть палач,
Арвиль же только исполнитель.
Кто знал, про старые часы,
Где стрелки будто бы кресты?
Кто знал, про книгу-описанье
Работы тех больших часов?
И где хранились вещи эти?
Вы только знали, Александр,
Вы знали и никто на свете!
Посредствам магии раба
Создать из человека...
Я убедился, как мощна,
Огромна сила эта...
Арвиль:
Я чувствую, не до конца!
Геннадий Наумович:
А это вы, Арвиль, напрасно.
Меня вам точно не удастся
Околдовать. И все! И баста!
Александр:
Да, если даже так, то что?
Другие способы для вас
Всегда отыщутся у нас:
Глотнуть холодного клинка,
Или вдруг пулей захлебнуться...
Как это вам, Геннадий, а?
Он широченно улыбнулся,
На Арвилена оглянулся
И у того тотчас в руке
Засеребрилось ярко что-то...
И грянул гром, и вспышкой дня
Гробница озарилась вся.
И рухнул Арвилен ничком,
Уснув навеки, вечным сном...
Голос сзади:
Стоять на месте! Руки вверх!
Для всех относится, для всех!
****
Геннадий Наумович:
Ты право, вовремя поспел.
Сергей Николаевич:
Прости, тебя не разглядел.
Я слышал только голоса
И видел только этих двух...
Откуда же я мог узнать,
Что вас лишь трое человек?
Геннадий Наумович:
Спасибо, ты продлил мне век!
Теперь я жизни твой должник!
Сергей Николаевич:
Да ладно, случаев таких
У нас с тобой не сосчитать.
Геннадий Наумович:
Да, это правда, что сказать...
****
Москву окутывала ночь,
До утра было далеко.
Огни неслись куда-то прочь.
Уже так не было легко,
Как вечером, не так давно ушедшим.
Шум улиц, все еще не стих.
И голоса гуляк, их песни
Были еще везде слышны.
Их не было в одном лишь месте
Во храме дикой тишины;
Во мрачном доме..., доме сумасшедшем.
Где на мягком полу
Сидел человек,
И обняв себя за колени,
Все шептал и шептал,
Смотря на луну:
"Аня, Аня, прости!
Аня, Аня...", - рыдал, -
"Прости меня, сладкая фея..."
Глава четвертая
****
Сергей Николаевич:
Ну, здравствуй, здравствуй старина...
Опять решил войти в дела?
Геннадий Наумович:
Да, нет, я просто так пришел...
Тогда я кое-что нашел,
В гробнице той. Унес с собой.
Никак мне не давал покой
Вопрос один. Вопрос такой:
"Причем здесь старые часы?"
Сергей Николаевич:
Ах, ты еще о деле том...
Геннадий, не волнуйся ты.
Дело закрыто уж давно.
Ниццын же мертв,
А Степанцов в больнице.
Стокадо тот на эшафот
Взойти не очень торопился,
Но все ж взошел. Надо гордиться,
Тем, что так дело провернули.
В три дня, и глазом не моргнули.
Геннадий Наумович:
Да я горжусь.... Я о другом:
О магии и о борьбе со злом.
Нашел тогда я перевод,
Что сделал этот Александр.
И взял его с собой. Так вот...
В нем говорилось, что часы
Огромной силой обладают...
В них стрелки будто бы кресты
И когда в полночь совпадают
Они, то чары Сатаны
Людей в бессмертных превращают,
И власть большую над людьми
Другими им дают.... Такую,
Что каждый зло вершит и злую
Энергию распространяет,
По мановению руки,
Одному слову, приказанью.
Ты понимаешь, чем грозит
Сила и жизнь людей таких!
Конечно же, не всех людей
В "чудовищ" перевоплощают
Старинные часы...
А только тех, кто смог
Посредствам волшебства
В раба кого-то превратить
И приказать ему убить
Того, кто посвящен в дела,
Их тайные.... А также,
Кого раб любит без ума...
Затем и самого раба
Дьяволу в жертву принести...
Я сжег весь этот перевод.
И я пришел тебя просить:
Мне из архива вынести
Ту книгу колдовскую,
Чтоб точно так с ней поступить -
В огне печи ее спалить...
И все, что я сейчас сказал,
В глубокой тайне сохранить.
Сергей Николаевич:
Да что ты? Что это за бред?
Спалить улику! Нет, нет, нет!
Геннадий Наумович:
Неси, Сергей! Прошу тебя!
Иначе же я на себя,
Поверь мне, руки наложу!
Неси, Сергей!
Сергей Николаевич:
Да принесу...
Ведь дело так и так закрыто.
Кому нужны будут улики,
Ну, скажем, через десять лет...
Да что я? Что это за бред?
Геннадий Наумович:
Вот хорошо. Я посижу,
Здесь в кабинете подожду...
Эпилог
****
И вот уже горят листы
Старинной книги. А часы
Без объяснений, что к чему
(2001-2002)