Присмотрел Толян себе лампу. Лампу "дневного света". Присмотрел на заводе, где работал. А было это в те времена, когда лозунг "Тащи с завода каждый гвоздь - ты здесь хозяин, а не гость!" был не шуткой , а образом жизни.
Надо сказать, что день у Толяна уже был распланирован. В заначке три рубля имелось, о чём кореша, конечно, знали и справедливо полагали, что Толяновы три рубля да ещё два раза по три с корешей - и всё! Банкет обеспечен, и день прошел не зря.
Но Толян хотел ещё и опохмелиться, потому задумал лампу с завода прихватить и соседу по дому продать.
К трём часам дня присмотренная лампа перекочевала со склада "под списание в работу" и, нигде не задерживаясь, очутилась прямо в раздевалке. Фокус был нехитрый.
Перед концом рабочего дня Толян засунул лампу за пояс, пропустив в правую штанину,
а сверху прикрыл свитером навыпуск, ну и куртка довершала маскировку. Всё бы ничего, но невозможно было согнуть ногу, а уж о том, чтобы наклониться, не могло быть и речи.
Всё же больше метра длиной было изделие!
Трудности Толяна не пугали. Он прошёлся по раздевалке туда-сюда. Походка получалась странная, негнущаяся нога заставляла тело подниматься и опускаться при каждом шаге, при этом ногу ещё приходилось подволакивать, но сущим мучением ожидалась лестница. При этом надо было следить за тем, чтобы лампа не провалилась в штаны. Там в штанах много чего было ценного, помимо трёх рублей.
- Это справедливо, - думал Толян, выходя на лестницу.
- Справедливо потому, что я имею полное право вынести эту лампу, я заслужил такое право десятками лет работы за копейки. Меня на заводе каждая собака знает! Чуть что - сразу бегом ко мне. Толенька выручай! Я что, лампочку стырить не могу что ли! Справедливость должна быть!
Кряхтя и переваливаясь, Толян спускался по лестнице. Но в том и была "трагедия", что его на заводе знали все. Догнал на спуске мастер участка. И сразу участливо:
- Толя! Чего с ногой?
- Да так, ушиб маленько!
- Аккуратней надо, может в медпункт?
- Да нет, сейчас пройдет. Вот об лестницу ушиб. Ерунда.
Уже на территории навстречу попался начальник цеха.
- Это что такое? Анатолий! С ногой что случилось?
- Да вот, ушиб, не согнуть.
- Я не понял, ты что, травму что ли на работе получил? Производственную? Куда мастера смотрят! Ну, всё теперь, расхлёбывать и расхлёбывать!
- Да нет, пройдет сейчас, я уже знаю, не волнуйтесь. Я с завода выйду, и никто ничего не узнает, - сказал Толян чистую правду.
Уже совсем недалеко от проходной, как назло, две подружки из инструментального цеха запричитали:
- Ой, Толенька, где ж тебя так?
- Судорога! Свело ногу, сейчас за проходную выйду - отпустит, - решил не рисковать Толян, а то еще начнут, и правда, разбираться, как это, мол, так: человек травму получил производственную, а никто ни сном ни духом...
Ну, вот и проходная, народу много, охрана на месте. Иногда просят открыть сумку,
иногда просто смотрят сурово.
Толян достал пропуск из кармана. Из того же кармана, где лежали драгоценные три рубля. Мятые купюры незаметно упали под турникет. Один охранник кивнул, мол, проходи, а вот другой...
- Мужчина, у вас деньги упали!
- Какие деньги? - с трудом поворачиваясь вокруг своей оси, изумленно сказал Толян.
- Вот же, деньги, три рубля!
Толян остолбенел. Поднять деньги мог только он, поскольку находился за турникетом, а охранник под турникет не полезет. Но именно Толян-то нагнуться и не мог!
Мозг сработал мгновенно, несмотря на алкогольную отравленность, доли секунды понадобились простому монтёру, чтобы понять ситуацию, оценить риск, сыграть роль и выдать до тошноты непонятную самому себе фразу, презрительно махнув рукой:
- А... Разве три рубля это деньги?
- Ни фига себе пролетариат жирует! - сказал один охранник другому.
Толян удалялся подпрыгивая.
То, что три рубля это очень даже деньги, он почувствовал сразу, увидев за стеклом две фигуры ожидавших его корешей.
Матерясь, Толян толкнул дверь.
- Ну, чего ты так долго-то? Давай трёху! - подскочили мужики.