Аннотация: Yami no Matsuei. Хисока/Мураки. Если не хотите задумываться - не читайте. Это просто набор действий, весь фон додумываете сами.
Это снова случилось с ним. Он опять пленник этого человека. Снова связан, снова тот издевается над ним. Мураки. Даже после огня Тоды он сильнее. "Ненавижу быть слабым. Ненавижу его".
- Твоя жизненная энергия очень мне пригодится, мальчик. Я ведь несколько ослаб после того, как Тсузуки-сан воткнул в меня нож. Да и огонь Тоды оставляет свои следы.
Он говорит что-то еще своим любимым насмешливо-холодным тоном, но Хисока его не слышит. Он отчаянно ищет, как бы выбраться из ситуации. И у него есть только эмпатия. Мысленный барьер Мураки слишком плотный. Он только зря потратит силы. Но другого выбора нет, ведь так? Хисока касается его эмпатией, вкладывая в это касание часть силы. Что? Иллюзия? Неужели... Мураки рассчитывал только на то, что он не попытается? Слишком рискованно для доктора. И все же... Теперь виден настоящий барьер. И он совсем слабый. Пробить его будет не очень сложно. А потом... Читать его мысли, пытаться найти выход. И Хисока решительно пробивает эмпатический барьер, просто сметает его. Но... почему его тянет внутрь мыслей, чувств, воспоминаний? Так не должно быть. Нет! Хисока сопротивляется так отчаянно, как только может, но его все равно затягивает. "Нет, нет, нет!" - он не хочет этого видеть. Но ничего не может сделать. Вихрь образов проносится в голове. И эмпат начинает понимать. Через некоторое время вихрь отпускает его. Зрение восстанавливается. Заклинания, связывающего Хисоку, больше нет. Но он по-прежнему внутри сознания Мураки. И сейчас у этого сознания нет никакой защиты. Доктор смотрит ему в глаза со своей обычной насмешкой, без всякого страха:
- Ну, раз уж догадался, убей меня.
Казалось бы - хотел. Казалось бы - надо. Казалось бы - должен. Но...
- Не хочу, - тихо, отчетливо произносит Хисока и отворачивается.
- Что, боишься убивать? - с сарказмом, - А каким решительным был, пока до дела не дошло.
- Не только это, - он поднимает взгляд. Хисока не разрывал эмпатическую связь. Мураки ощутил, что за чувство плещется в зеленых глазах, раня его.
- Что это? Прекрати! Что ты делаешь? - Мураки поражен.
- Мне тебя жаль, - спокойно отвечает синигами.
И Кадзутака начинает задыхаться в перекрестии не отпускающих зеленых глаз. Задыхаться от ранящего, сжигающего чувства, передаваемого Хисокой. Он был так уверен, что его невозможно понять. Что его невозможно не бояться. Что невозможно жалеть. А уж тем более - Хисока... Так ненавидящий его. Да как ему удалось! Но ведь факт - то, что происходит сейчас. Этот мальчик решил убить его так? Довольно жестоко. Усмехается. Что ж, пусть так. Можно и сгореть. Бывало и больнее.
Нет, он ничего не понимает. А если и не получится? Если он ошибся? Эмпат вздыхает. Можно попробовать объяснить. Подходит ближе и говорит так же тихо и отчетливо:
- Не сопротивляйся. Понимаю, что больно. Научись это принимать.
- Хочешь убить - убивай, только не надо изображать благородство.
- Я же сказал - не хочу. Чего тебе терять? Попробуй не сопротивляться.
"Он, конечно, прав в одном. Терять уже нечего. Но неужели думает, что я ему уступлю?"
- Глупо, - комментирует Хисока.
Ах, так! Ну ладно, пусть поймет, что был не прав. Если для того, чтобы доказать это, требуется немного пострадать - пусть так. Он подавляет внутреннее сопротивление боли. И сопротивление тому, что чувствует сам Хисока. Внутренний огонь становится невыносимым. "Да уж, Тода отдыхает" - нервная усмешка.
- Прекращай отрицать очевидное. На тебя непохоже, - синигами по-прежнему серьезен.
- Ничего ты не понимаешь!
- Проверь.
На полсекунды он допустил, что эмпат прав. Всего лишь. Но этого хватило, чтобы сдаться. Неужели ему самому этого хотелось? И Кадзутака сгорает. Все. В пепел.
Зрение восстанавливается. Как, он жив? После этого...
- Чувствуешь что-нибудь? - доносится вопрос.
- Нет, ничего, - "Боже, совсем ничего..."
- Теперь будет проще, - эмпат легонько касается его руки. И просто показывает то, во что так не верил Мураки. Теперь, когда у доктора нет сил сопротивляться, он замечает очевидное.
- Зачем? - все, что говорит Кадзутака.
- Затем, что ты можешь жить. Что можешь выбраться из сумасшествия.
- Нельзя все начать сначала, мальчик, - усмешка.
- Нельзя. Но можно изменить то, что есть.
- Уверен?
- Абсолютно.
"Забавно. Он верит в меня".
Хисока кивает.
- Честное слово, убить меня было бы милосерднее, - сарказм.
- Убить меня тоже было бы милосерднее, - усмешка.
- И что ты намерен делать? - действительно интересно.
- Ну, ты же собирался какое-то время держать меня здесь связанным. Думаю, я мог бы взять на это время отпуск.
***
- Почему ты так рисковал? Мне достаточно было только коснуться тебя на уровне эмпатии, чтобы понять, насколько твоя защита ослабла.
Мураки не видит смысла лгать или недоговаривать - сейчас эмпат читает все его мысли.
- Мои способности пока не очень хорошо поддаются контролю. Кстати, это тебя в мое сознание и затянуло. Самоконтроль тоже слабеет, по цепочке. Хотелось восстановиться, избавиться от этого состояния.
Хисока считывает появившиеся в его сознании образы.
- Ты так и будешь читать мои мысли? - отголосок раздраженной обреченности.
- Конечно. С тобой по-другому не получится, - снова усмешка. Хисоке нравится чувствовать себя на равных с этим человеком.
***
- До сих пор ничего не чувствую, - раздраженное признание.
- Неправда. Ты боишься, что чувствительность не восстановится.
Даже в таком состоянии это вызывает что-то подобное всплеску эмоций. Правда, сейчас - отдаленно подобное.
- Почему ты меня так назвал? - он имеет в виду больше тон, чем имя.
- Мне так больше нравится, - чуть заметная улыбка.
***
Хисока замечает на окне красную розу. Чуть заметно дергается, как от удара, и отводит взгляд.
- Что такое? - Мураки отрывается от каких-то записей.
- Ненавижу красный цвет, - почти шепотом.
- Как меня? - саркастично приподняв бровь.
- Нет. Ты вызываешь больше страх, чем боль.
Грустная понимающая улыбка.
- Иди сюда, я тебе кое-что покажу.
Хисока подходит к большому креслу, в котором сидит доктор.
- Сядь рядом.
Синигами стоит в нерешительности.
- Да ничего я тебе не сделаю, - мягко смеется Мураки, - ты же читаешь мои мысли.
- Но я все равно не могу понять, о чем ты думаешь сейчас, - осторожно присаживаясь на кресло.
- Закрой глаза и представь, что ничего нет. Ни вокруг тебя, ни дальше. Даже тебя нет. Ни твоего дыхания, ни стука твоего сердца, ни тепла твоего тела. Ничего. Только пустота, - гипнотический, завораживающий голос, погружающий Хисоку в подобие транса.
Серый туман. Безликая клубящаяся пустота. Холод в каждом ощущении. Только холод.
Внезапно резкая вспышка боли вырывает Хисоку из этого состояния, заставляя вдохнуть воздух, распахнуть глаза, ощутить бешено колотящееся сердце. Синигами потрясенно смотрит на затягивающийся порез на руке.
- Боль - это жизнь, мальчик. А пустота - это смерть. Поэтому я люблю красный цвет.
- Жизнь - не всегда боль, Кадзутака. И пустоту не обязательно заполнять болью, - голос все еще дрожит от потрясения экспериментом доктора.
- Я не знаю другого способа, - отворачивается.
Хисока встает и тянет его за собой.
- Пойдем.
Мураки, немного удивляясь, кивает.
Они подходят к окну. Синигами распахивает оконные рамы в ночь.
- Посмотри на звезды. Почувствуй ветер. Они ведь изменяются. Постоянно. Но ветер ласковый, он не причиняет боли. Это тоже течение жизни, Кадзутака. Прислушайся. Почувствуй его кожей, - маленькая примесь собственных ощущений. Такое бывает трудно найти, если не знаешь, где искать. Но Мураки знает об ощущениях больше самого Хисоки и быстро находит нужное. И эмпат чувствует внутри него такой же восторг, какой он чувствует в себе. Но только на несколько секунд. Потом Мураки резко обрывает себя.
- Это... приятно, да. Это тоже жизнь. Но я теряю чувство контроля.
- Но если контролировать больно, почему ты так отчаянно держишься за это?
Он лишь отрицательно качает головой в ответ.
- Да не бойся, ничего с тобой не случится. Не задумывайся, и все. Получай удовольствие, - синигами протягивает раскрытую ладонь.
Мураки прекрасно понимает, что намерен делать эмпат. Задумывается в нерешительности. Все же осторожно вкладывает пальцы в ладонь Хисоки.
- Расслабься, Кадзутака.
Медленно, понемногу, юноша начинает передавать ему свое состояние. Легкость. Безмятежность. Восторг. Ощущение полета.
- Тебе же нравится. Может, почувствуешь это сам?
Мужчина беззвучно соглашается. Снова окунуться в это - приятно, достаточно, чтобы забыть. Не думать. Просто получать удовольствие.
Несколько минут Хисока наблюдает, как внутренние ощущения неуловимо меняют черты лица Мураки. Его образ. Он действительно прекрасен. Сейчас Хисока совсем его не боится. Правда, это только сейчас.
Наконец доктор открывает глаза. Всего полминуты они блестят серебром, но когда его взгляд обращается к синигами, в нем сверкает более привычная сталь. Мураки не нравится признавать свои ошибки. Хисока отчетливо чувствует, что доктор снова хочет причинить ему боль. И сжимается под этим взглядом от страха, вспоминая недавний эксперимент... и не только.
- Хисока? - в первый раз называет его по имени.
Дрожа, эмпат сползает на пол.
- Да что с тобой? - опускается рядом, приобнимая синигами за плечи.
- Ты меня пугаешь, - через силу выговаривает юноша, - своим желанием причинять боль. То, что ты сделал сегодня... Что сделал тогда... - кусает губы, но из глаз все равно катятся слезы.
- Прости, малыш, - совершенно искренне, - я учусь. Сегодня я учусь не причинять боли.
- Ничего. Все в порядке, - почти шепотом.
- Хватит с тебя на сегодня, - встает, поднимая его с пола, - пойдем, поспишь.
Хисока кивает. Выдохнуть получается почти спокойно.
***
Хисока с криком распахивает глаза и резко садится. Снова этот кошмар. По всему телу прокатывается дрожь, дыхание вырывается неровно.
Ласковое прикосновение к его плечу:
- Успокойся, малыш, - Мураки садится рядом.
Дыхание чуть выравнивается.
- Тебе часто снятся кошмары?
- Да, - голос не слушается.
- Но все же закончилось. Тебе все еще страшно?
Хисока кивает.
- А знаешь, ведь чем больше ты боишься, тем тебе же хуже. Успокойся, Хисока. Хватит кормить свои страхи.
- Ты говоришь из собственного опыта, - замечает синигами.
Кадзутака печально улыбается.
- Наверное, имеет смысл попробовать.
***
Утро.
- Мне пора, Кадзутака.
- Да. До свидания... и спасибо.
- А мы еще встретимся?
Мураки ухмыляется:
- Если ты не сменишь напарника.
Хисока вздыхает над своей нелегкой судьбой и телепортируется в Мейфу. Работу никто не отменял.