Аннотация: Очень значимая для меня статья, написанная совместно с моим ушедшим другом Владимиром Комиссаровым
И жизнь его, как и всего первого поколения чекистов, "дзержинцев", была полна событий трагических и драматических.
Всезнающая электронная Википедия сообщает о нем следующее: Борис Игнатьевич Гудзь (19 августа 1902 - 27 декабря 2006) - советский разведчик. Последние годы жизни оставался единственным здравствующим чекистом первого призыва и последним живым участником Гражданской войны. Родился в семье революционера и по примеру отца вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию большевиков (РСДРП(б). Принимал участие в Февральской революции 1917 г. В 1918 г. вступил в Красную армию, в 1919 г. конвоировал эшелоны с продовольствием с Украины в Москву.
В 1923 г. пришел на работу в ГПУ по приглашению друга отца, начальника советской контрразведки А.Х. Артузова , где занимался борьбой с контрабандистами, позднее - борьбой с белогвардейским подпольем. В 1926 г. участвовал в операции "Трест" . В 1932 г. окончил заочное отделение философского факультета Института красной профессуры.
С 1932 г. - начальник разведки и контрразведки Полномочного Представительства ОГПУ в Восточно-Сибирском крае. Успешно провел операцию по захвату на территории Маньчжурии полковника Топхаева .
С 1933 г. - резидент ИНО ОГПУ в Японии. После возвращения в Москву в 1936 г. откомандирован в Разведывательное управление РККА.
В 1937 г. уволен из разведки и исключен из ВКП(б) с формулировкой "за профнепригодность, как не заслуживающий доверия работник, имевший тесную связь с врагами народа".
Работал водителем автобуса, затем - директором автобазы. С 1962 г. на пенсии. Работал в архивах КГБ и ЦК КПСС. Являлся консультантом художественного фильма "Операция "Трест", вышедшего на экран в 1967 г.
И действительно, его отец - Игнатий Корнилиевич, земский служащий, участвовал в революционной деятельности со студенческих лет, член РСДРП с 1908 г., арестовывался, находился под гласным надзором полиции. Мать - Антонина Эдуардовна, урожденная Гинце (и именно под этой фамилией Борис Игнатьевич в 1933 г. отправится в свою последнюю загранкомандировку), из обрусевших немцев, работала в фирме "Зингер". В начале марта 1917 г. в Туле Борис принял участие в аресте местного жандармского начальника.
Борис Игнатьевич особенно гордился хранившейся в его личном архиве запиской заместителю председателя ГПУ И.С. Уншлихту:
"...Позвольте рекомендовать Гудзя Б.И.
Знаю лично как честного, преданного и старательного работника.
Зампред СНК А.Д.Цурюпа
28 марта 1923 года".
В неопубликованных воспоминаниях Борис Игнатьевич писал о первых впечатлениях от знакомства с чекистским коллективом:
"И хотя я лично не общался с Дзержинским по работе, его дух как бы постоянно присутствовал среди нас, потому что и Менжинский , и Артузов, и другие начальники отделов придерживались в работе стиля Дзержинского. Артузов говорил, что, когда случались какие-нибудь неприятности, например провалы в работе, Феликс Эдмундович никогда не прибегал к крику и шуму, а всегда разбирался в причинах происшедшего. Даже если причина крылась в небрежности сотрудника, его бездумности, дело завершалось упреками, после которых люди лучше, чем после всякого разгона, осознавали ошибку и старались ее не повторять. Такого же стиля в работе придерживались Артузов, Ольский, Стырне, Федоров, Пузицкий и многие из нас, их учеников.
Мы должны были быть собранными, постоянно развиваться политически и соответствовать тому уровню, который требовался от чекиста - политического деятеля первых десятилетий Советской власти. Это была установка для всех нас. Одним удавалось добиться такого положения, другим нет, к сожалению. Слишком низок был уровень образования и развития у большинства чекистов того времени. Но, тем не менее, большая часть руководящих оперативных работников среднего звена подтягивалась до уровня живых примеров, каковыми являлись В.Р. Менжинский, М.А. Трилиссер, А.Х. Артузов, Я.К. Ольский, В.А. Стырне . Это были подлинные ленинцы. Не скажу, что они были святыми. Это были простые люди, как все мы, но у них были такие качества, которые преобладали над любой их отрицательной чертой. Это личная простота, вдумчивость, способность к глубокому политическому анализу, партийная принципиальность, отсутствие чванства.
И если говорить об Артузове, то у него был один единственный недостаток: он был слишком гуманным в отношениях с подчиненными. И надо сказать, что не все начальники одобряли его за это качество. Было немало людей, которые больше кулаком стучали или пускали в ход ругань.
Типичным в этом отношении был Ягода . Менжинский, Артузов, Трилиссер были высококультурными людьми. Их авторитет среди работников был настолько велик, что им не требовалось прибегать к грубому нажиму и грубому обращению, да они и по характеру не могли повышать голос и стучать кулаком по столу вместо убедительных аргументов. Они рассчитывали на лучшие качества подчиненных им людей и никогда не применяли каких-либо нажимных методов в работе, сухих ЧИНОВНИЧЬИХ распоряжений или приказов. И Дзержинский, говорил Артузов, никогда не вел себя так со своими ближайшими помощниками, да и вообще с сотрудниками.
А вот Ягода был совсем другого склада человек - он был способен на грубость, хамство, даже на подлость, унижение достоинства сотрудника. Коллектив его не любил. Его побаивались, зная, что он может сделать какую-нибудь неприятность, нанести оскорбление. Ягода легко подавался любым изуверским директивам, инсинуациям, принял принцип "цель оправдывает средства", стал с принципиально честной работы переходить на всякие фальсификации, и на этом скользком пути сам запутался. Сталин посчитал его недостаточно способным фальсификатором, за что Ягода и был уничтожен. В общем, это была личность ограниченная и не подходящая для такого высокого поста, на каком он оказался".
Как известно, Ягода был обвинен в участии в мифическом "антисоветском право-троцкистском блоке" и 15 марта 1938 г. расстрелян.
Придя на службу в ГПУ, в начале 1923 г. Б.И. Гудзь был включен в оперативную группу для обследования и укрепления советско-румынской и советско-польской границы. Ситуация на границе была крайне тяжелой. Военизированную охрану несли малочисленные, слабо подготовленные подразделения чекистов. Между тем стояла задача так организовать охрану границы, чтобы держать ее "на замке". В этой связи возникла необходимость, кроме войсковой охраны, активно использовать и агентурно-оперативные методы охраны границы.
Вот тогда, на примере работы руководителя группы А.Х. Артузова, взявшего его в качестве ученика и помощника, Борис Игнатьевич и начал на практике постигать чекистское ремесло и искусство.
В процессе обследования работы пограничников А.Х. Артузов показывал молодым сотрудникам как создавать агентурные сети, как нужно относиться к "секретным сотрудникам" (агентам). Он особо выделял и подчеркичал деликатность и серьезность этого аспекта оперативной работы. Артузов (одно время он даже читал лекции в Высшей пограничной школе ОГПУ), непрестанно внушал своим ученикам, что отношения оперативного сотрудника и агента - это не отношения офицера и подчиненного, что секретного помощника нужно, прежде всего, убедить и зажечь на эту сложную и часто крайне опасную работу, которая не всем понятна, нравится, не всем приятна.
По работе с агентурой Артур Христианович показал себя как серьезный педагог и психолог: "Это его отношение к нашим секретным помощникам, - пишет Гудзь, - не изменялось на протяжении более чем 15 лет, пока мы работали вместе. С первых дней пребывания в Контрразведывательном отделе я понял, что агентурная работа является основной, и ей необходимо уделять самое пристальное внимание".
Особое значение Артузов придавал психологическим моментам в работе оперативного сотрудника с потенциальными источниками информации, его способности и умению убедить собеседника в необходимости оказания помощи органам госбезопасности, а также вопросам соблюдения конспирации. Он считал идеальным в работе с агентами такое положение дел: если вы привлекли секретного помощника, сумели его убедить сотрудничать с нами, вы и должны с ним дальше работать. В крайних случаях, когда обстоятельства вынуждают передавать секретного помощника другому руководителю, необходимо было обеспечить всестороннюю преемственность, чтобы преемник знал об агенте буквально все, чтобы не начинать все сначала и не нервировать источника повторными расспросами. Считалось крайне нежелательным, когда сотрудник с более низкими интеллектуальными и политическими возможностями, чем у того сотрудника, который сумел завербовать агента и уже успешно работал с ним, продолжал дело.
Эти психологические моменты отношения к агентуре буквально разжевывались Артуром Христиановичем, и Б.И. Гудзь, как и другие его ученики, брали на вооружение эти установки, применяли их в собственной работе и передавали уже своим ученикам. Но, в отличие от других молодых сотрудников, Борис Игнатьевич, знавший Артузова гораздо теснее и дольше, поражался, как этот дипломированный инженер-металлург, сумел за три года работы в ВЧК не только глубоко освоить эти психологические "секреты профессии", но и стать их главным преподавателем и пропагандистом.
Б.Гудзь: "Приведу пример. Я получил письмо от одного человека, привлеченного мной в качестве секретного помощника, более чем через 30 лет после того, как нам пришлось расстаться. Он писал: "Здравствуйте, Борис Игнатьевич. Добрый человек сообщил мне Ваш адрес. Я несказанно обрадовался. Вы ведь первый дали мне задание. Благодарю Вас за доверие. Задание я выполнил полностью. Троих диверсантов судили, двоих убили в перестрелке. С нашей стороны потерь не было".
Через некоторое время, продолжает Борис Игнатьевич, "я был переведен в 6-е отделение Контрразведывательного отдела (КРО), которое занималось крайне правой монархической контрреволюцией: николаевцами, врангелевцами, колчаковцами, кутеповцами, савинковцами , казачеством и тому подобной эмиграцией. Таким образом, я находился на участке, на котором осуществлялась операция "Синдикат-2" по Савинкову. Непосредственно в этой операции я не участвовал, но был в курсе дела и учился на нем, тем более что моим учителем был один из ведущих участников операции - Андрей Павлович Федоров .
Обстановка в стране в начале 20-х годов сложилась довольно острая, в ряде мест прокатились восстания, спровоцированные контрреволюционными силами. И Савинков был особенно опасен тем, что он делал ставку на крестьянство, говорил, что оставит за ним помещичьи земли, внешне отмежевывался от помещиков и крайне правых".
Перед Ф.Э. Дзержинским ставилась задача найти способ завлечь Савинкова в Россию. И чекисты-дзержинцы: Артузов, Пузицкий под руководством Менжинского сумели так направить операцию, что ее ход оказал сильнейшее сдерживающее влияние на дальнейшую активность эмигрантских организаций. Для этого к нему был направлен законспирированный под подпольщика-антисоветчика чекист (уже упоминавшийся А.П. Федоров), который сумел убедить Савинкова в том, что в России существует дееспособная организация "Либеральные демократы" ("ЛД"), и она может успешно действовать, но нуждается в руководстве хорошего, сильного, авторитетного и опытного организатора, каким ее члены видят именно Бориса Викторовича.
После многочисленных проверок, несмотря на опасения ареста, Савинков все же решился на поездку в Москву. 16 августа 1924 г. Савинков и прибывшие с ним лица были арестованы в Минске на конспиративной квартире после праздничного обеда, сопровождавшегося непринужденным обменом последними новостями гостей с гостеприимными хозяевами-чекистами.
Немало удивленный и ошеломленный, Савинков пошел на чистосердечное сотрудничество со следствием.
Поскольку предыдущая враждебная деятельность возглавлявшегося Савинковым "Народного союза защиты Родины и свободы" (НСЗРС) была полностью задокументирована ОГПУ, уже 28 августа 1924 г. в Политехническом музее в Москве начались заседания Верховного Суда СССР по обвинению Б.В. Савинкова (сопровождавшие его в нелегальном переходе в СССР А.А. Дикгоф-Деренталь и его жена Л.Е. Дикгоф-Деренталь к суду не привлекались. А.А. Дикгоф-Деренталь выступил на процессе лишь в качестве свидетеля). И уже 29 августа Верховный Суд объявляет приговор: - расстрел с конфискацией имущества.
Именно таким был финал шестисерийного телевизионного фильма "Синдикат - 2" (1981 г.). По мнению О.М. Хлобустова, такой финал существенно искажал смысл и значение оперативной игры ОГПУ, поскольку отступал от исторической правды.
В действительности же, помимо приговора Военной Коллегией Верховного Суда СССР, в зале суда было также оглашено ходатайство суда перед ЦИК о замене смертного приговора лишением свободы, поскольку подсудимый признал свою вину и заявил о готовности искупить ее перед Советской властью. Это ходатайство было удовлетворено Президиумом ЦИК и Савинков была назначена мера наказания в виде 10 лет лишения свободы.
Данный факт, а также опубликованное в советской и зарубежной прессе обращение Савинкова к единомышленникам за рубежом "Почему я признал Советскую власть", в котором заявлял о своем "идеологическом и политическом разоружении", признании собственной вины за многочисленные преступления, ведшие к гибели мирных граждан и призвал всех своих последователей прекратить борьбу против народа, поскольку эта борьба бесполезна и уже проиграна.
В опубликованной стенограмме судебного заседания приводился откровенный рассказ Савинкова о заданиях и планах иностранных разведок в отношении СССР (что уже, разумеется, было известно разведке ОГПУ), но в данном случае оглашалось последовательным и непримиримым участником антисоветского движения. И эти факты заставили задуматься многих эмигрантов и их единомышленников в нашей стране.
"И что вы думаете, - продолжал Б.И. Гудзь, - несмотря на то, что легендированная чекистами организация фактически была раскрыта перед всем миром, всего через год на этом же крючке оказался Сидней Рейли - видный британский разведчик, который после, процесса в Москве, предал анафеме своего "бывшего друга" Савинкова за то, что тот нанес такой сильный удар по контрреволюции своими признаниями и отказался от борьбы.
Контрреволюционеры, эмигрировавшие на Запад, не могли действовать против нас "с воздуха", им нужна была реальная почва, опора в стране, хоть какая-нибудь точка, какая-нибудь зацепка. Учитывая это, такая же "игра" была осуществлена с Рейли в рамках операции "Трест"".
Борис Игнатьевич не только готовил документы в отношении фигурантов "Треста" С. Рейли и А.П. Кутепова, но и в 1926 г. по заданию В.А. Стырне выезжал под видом журналиста в первую загранкомандировку с разведывательным заданием по маршруту Одесса-Стамбул-Порт-Саид-Яффа-Пирей-Одесса...
Доверялись ему и ответственные задания, такие, как арест группы террористов Потехина-Потте.
Когда же на Лубянку был доставлен сам Сидней Рейли, вспоминал Б.И. Гудзь, "поначалу он держался крайне вызывающе, давая нам понять, что рано или поздно за него вступятся мощные силы Великобритании. Тогда ему сказали: "Господин Рейли, вы уже убиты!.
Он удивленно спросил: "Как это понимать?" - A вот так, мы провели инсценировку на границе, что вы при попытке возвращения за границу были убиты. Об этом было официально объявлено ОГПУ. Так что ожидать помощи вам не приходится. Теперь все зависит от вас. Если вы раскроете все, что вам известно относительно английской и американской разведок, замыслов противника, тогда может быть другой разговор. Тогда будем думать, что с вами делать".
Вскоре после этого разговора Рейли написал Ф.Э.Дзержинскому письмо, в котором заявил, что готов раскрыть все известные ему сведения, в частности о подготовке империалистической агрессии против Советского Союза. И сообщил, надо сказать, весьма ценные сведения о коварных замыслах империалистов против нас.
Как негативный момент хотелось бы отметить неоправданную спешку, проявленную под давлением свыше, при приведении в исполнение приговора над Рейли. Его поимка не была использована в полной мере".
Тогда же, в конце двадцатых годов, Борис Игнатьевич начал знакомиться с материалами по японской разведке, утвердившейся в Китае (будущей "марионеточной" империи Маньчжоу-Го) под видом японских военных миссий (самые крупные из них дислоцировались в Харбине и Хайларе).
А в 1932 г. он получает ответственное назначение на должность начальника разведки и контрразведки Полномочного Представительства ОГПУ в Восточно-Сибирском крае со центром в Иркутске.
"Опыт операций "Трест" и "Синдикат", - вспоминал Гудзь уже в конце жизни, - мне удалось использовать в работе в Восточной Сибири, где нам довелось "скрестить оружие" с органами японской разведки. Там удалось создать легендированный "канал", по которому японцы, поверив в существование в Чите и Иркутске небольшой подпольной группы во главе с бывшими колчаковскими офицерами, стали направлять сначала антисоветскую литературу, затем оружие, деньги и различные задания. Это было уже кое-что. Мы завербовали одного бывшего священника , который настолько загорелся нашим делом, что, будучи посланным в Харбин якобы от контрреволюционной организации, сумел убедить японцев в том, что у "них" в Забайкалье действительно серьезное дело. Но, к сожалению, у них еще мало опыта. Нужны опытные люда, которые возглавили бы это перспективное дело. Игра была на подъеме, но в начале 1935 года мои товарищи (я к тому времени был уже в Японии) получили директиву Центра прекратить эту операцию ["Мечтатели" - В.К.], ликвидировать группу террористов и диверсантов, которая пришла по нашему каналу, и на этом дело закончить. Действительно, вести такую работу - значит давать информацию японцам. Но дезинформация предполагает передачу какой-то доли достоверной информации. Новые руководители в Центре рассуждали так: "А вдруг того, кто дает дезинформацию, обвинят в сознательной передаче ценной информации противнику?" Таким образом, проявилась перестраховка, боязнь ответственности. Обстановка в Москве, в Центре уже характеризовалась полным отсутствием доверия друг к другу. Никто не знал, что завтра с ним произойдет. Таким образом, эта интересная и очень эффективная работа была прекращена: на полдороге. А дальнейший расчет у нас был такой: зная установку японской разведки в случае необходимости в качестве разведчиков посылать в СССР нелегально офицеров Генштаба, мы хотели так повести нашу операцию в этом направлении, чтобы поймать именно японских разведчиков-генштабистов".
В определенном смысле, на перспективы этой операции повлияла и смена руководства ИНО в Москве: Артузов, который одобрительно относился к этой операции, в мае 1934 г. был назначен "по совместительству" заместителем начальника IV (разведывательного) управления Штаба РККА, а с мая 1935 г. уже полностью сосредоточился на вопросах военной разведки.
Но и сам Борис Игнатьевич уже в феврале 1933 г. направляется резидентом ИНО в Токио. В резидентуре было всего четыре сотрудника, считая резидента и шифровальщика. А работа имела преимущественно контрразведывательный характер, направленный на выявление планов японского руководства в отношении СССР, а также военно-политические аспекты. И все же Гудзю удалось приобрести несколько ценных источников информации, включая и одного сотрудника политической полиции Японии.
А по возвращению в Москву Гудзь узнал о произошедших на Лубянке переменах.
"Дело в том, что Артузов был известен в ЦК партии и лично Сталину как опытный разведчик и контрразведчик, а Ягода имел коварную мысль избавиться от Артузова как от человека высоко морального, и поставил перед Сталиным вопрос о том, что в Разведуправлении плохо налажена работа, много провалов и что хорошо бы туда направить на усиление Артузова, чтобы он там навел порядок и продвинул дела военной разведки. А Артузова Ягода не терпел потому, что моральный облик Артузова был помехой нечистоплотной деятельности Ягоды по созданию "липовых дел". Сталин согласился с доводами Ягоды, пригласил Артузова в ЦК и обратился к нему с предложением (далее со слов Артузова):
- Товарищ Артузов, мы знаем вас как ценного работника, знаем вашу успешную работу на протяжении многих лет. Помогите передать свой опыт военной разведке. Нам это крайне необходимо. Мы посоветовались в Политбюро и решили узнать ваше мнение относительно этого предложения.
- Я солдат, товарищ Сталин, - вполне искренне ответил Артузов, - Если есть решение ЦК, я готов его выполнить и передать опыт своей работы: то, что я знаю, то, что нам, чекистам, оказалось под силу, мы передадим военным.
- Ну, вот и отлично. Здесь только одна деликатная деталь. По традиции сложилось так, что начальником Разведывательного управления должен быть человек военный, а вам мы предлагаем быть его первым заместителем. Начальником Разведуправления назначен Семен Петрович Урицкий . Но вы будете главным руководящим работником по агентурной разведке.
- Меня это не смущает. Дело не в должности.
- Ну и прекрасно. У вас, может быть, в связи с этим имеются какие-нибудь просьбы?
- Просьба будет. Прошу разрешить взять с собой человек 15-20 опытных разведчиков-чекистов из Иностранного отдела ОПТУ для того, чтобы у меня была опора. Одному мне будет трудно быстро разобраться в этой работе и повысить уровень военных разведчиков.
На это Сталин ответил, что просьба его будет; выполнена.
Естественно, я не спрашивал Артузова, как так получилось, что Артур Христианович, начальник Иностранного отдела, вдруг оказался заместителем начальника Разведывательного управления РККА. Но Артузов, будучи хорошим психологом, прекрасно понимал, что у меня такой вопрос, несомненно, может возникнуть, и поэтому объяснил мне ситуацию, в результате которой он оказался в Разведуправлении.
Знал ли тогда Артур Христианович, что дело тут не только и, может быть, не столько в необходимости передачи опыта работы, а в том, что Ягода хотел освободиться от него? Думаю, что догадывался. Я же принял тогда информацию Артура Христиановича в прямом смысле и с воодушевлением изъявил готовность приступить к работе в Разведуправлении немедленно. Таким образом, я оказался в той двадцатке чекистов, которую Артузову было разрешено взять из Иностранного отдела".
В Разведуправлении РККА Борис Игнатьевич занимал должность заместителя начальника, длительное время исполняя обязанности начальника, 2-го отдела - Дальний Восток. В сфере его деятельности, в частности, находилась и всемирно известная разведывательная операция "Рамзай", главной фигурой в которой был Рихард Зорге. И хотя с ним лично встречаться Борису Игнатьевичу не доводилось, но в течение 13 месяцев он курировал эту операцию и принимал непосредственное участие в ведении этой линии.
Летом 1937 г. молох необоснованных репрессий обрушился и на Б.И. Гудзя:
"Поскольку моя сестра [Александра Игнатьевна - В.К.], секретарь академика Баха в редакции журнала "Фронт науки и техники", тоже была арестована, меня вызвал начальник Разведуправления и сказал, что мне придется временно отойти от дел".
И еще один документ из личного архива:
"Гудзь Б.И. уволен из РУ РККА за невозможностью использования. Работа на секретных объектах нежелательна". Подписи: начальник Второго отдела Хабазов и парторг Котляревский. 11 августа 1937 года".
До дня тридцатипятилетия - оставалась всего неделя.
За "связь с врагами народа" он был исключен из ВКП(б), и, понимая всю абсурдность ситуации, ждал почти неизбежного ареста...
Лишь через полгода Борис Игнатьевич нашел работу - водителем в первом автобусном парке столице - водил автобусы по маршруту Белорусский вокзал - Черемушки...
В июне 1941 г. рвался на фронт, но лукавое свидетельство о "политической неблагонадежности", не дало ему такой возможности. Правда, осенью тридцатидевятилетний бывший полковой комиссар вместе с коллективом парка выехал в Подмосковье для участия в возведении оборонительных сооружений.
Осенью 1944 г. на Бориса Игнатьевича обрушился еще один удар: на территории Венгрии в бою погиб его двадцатилетний сын, начальник разведки танковой бригады...
Свою трудовую деятельность Б.И. Гудзь закончил в 1962 г. на дожности руководителя крупного транспортного предприятия.
Наконец, в 1970-е годы Первое Главное управление КГБ СССР "вспомнило" о своем ветеране, отметило его чекистскую работу. Старейшего разведчика страны стали приглашать на юбилейные мероприятия, приглашать для выступлений перед молодыми чекистами.
В 2001 г. он стал первым лауреатом премии Общества изучения истории отечественных спецслужб имени А.Х. Артузова. Также Борис Игнатьевич был награжден ведомственным нагрудным знаком ФСБ России "За службу в контрразведке" третьей степени.
А закончил Борис Игнатьевич цитировавшиеся нами воспоминания словами: "Я счастлив, что могу смотреть людям в глаза с чистой совестью за свою хотя и скромную, но честную работу по защите нашей Родины...".
Столетие со дня рождения Б.И. Гудзя было отмечено с его участием в августе 2002 г. уже ФСБ России на Лубянке .
Поздравление старейшему чекисту страны прозвучало и на Первом телевизионном канале.
В этот год Евгений Горбунов, автор книги "Схватка с черным драконом", рассказывающей о противоборстве советской и японской спецслужб на Дальнем Востоке, посвятил ее Борису Игнатьевичу Гудзю. Борису Игнатьевичу также была посвящена отдельная глава в книге С. Голякова и М. Ильинского "Рихард Зорге: подвиг и трагедия разведчика" (М., 2001).
До конца своих дней Борис Игнатьевич сохранял прекрасную память, живой, аналитический ум. Вот почему столь многие журналисты и писатели стремились взять интервью у живой настоящей "легенды разведки".
Скончался Борис Игнатьевич Гудзь 26 декабря 2006 г. Похоронен старейший советский разведчик на Новодевичьем кладбище в Москве.
Артузов Артур Христианович (настоящая фамилия Фраучи, 1891 - 1937) - в органах ВЧК с января 1919 г. Видный деятель советских органов государственной безопасности. С июля 1922 г. - начальник контрразведывательного отдела (КРО) ГПУ, с января 1930 - заместитель, с августа 1931 г. - начальник иностранного (ИНО) отдела и член Коллегии ОГПУ. В мае 1934 г. назначен по совместительству заместителем начальника IV (разведывательного) управления Штаба РККА, с мая 1935 г. полностью сосредоточился на работе IVуправления. 11 января 1937 г. освобожден от работы в Разведупре и возвращен с значительным понижением в должности в НКВД СССР. Арестован 13 мая 1937 г., расстрелян 21 августа 1937 г. Реабилитирован 7 марта 1956 г.
Операция "Трест" (1921-1927) - одна из "головных" контрразведывательная операция КРО ВЧК - ОГПУ против белоэмигрантских организаций за рубежом, а также использовавших их для разведывательно-подрывной деятельности против СССР иностранных спецслужб Польши, Франции, Финляндии, Эстонии. В рамках операции удалось значительно снизить террористическую активность в СССР "Российского общевоинского союза" (РОВС), а также арестовать при нелегальном приезде в СССР сотрудника британской СИС Сиднея Рейли 27 сентября 1925 г.
Топхаев Дугар (1884 - 1934) - активный участник Гражданской войны в Забайкалье, бурятский националист. С 1918 г. командовал подразделениями в армиях атамана Г.М. Семенова и Р.Ф. Унгерна, руководил проведением карательных операций. В 1920 г. - в эмиграции в Монголии, затем - Маньчжурии. С 1922 г. сотрудничал с атаманом Семеновым и японской разведкой, а также руководил бандитскими рейдами на пограничные районы СССР. Арестован 1 декабря 1932 г. Постановлением тройки ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю 19 марта 1934 г. признан виновным по статья 58.2 (вторжение вооруженных банд на советскую территорию) и 58б (шпионаж) УК РСФСР. Заключением военной прокуратуры Забайкальского военного округа от 9 сентября 1992 г. реабилитирован. Об операции по захвату Д. Топхаева см.: Гудзь Б. ""Окно" заработало, но Политбюро испугалось...// http://www.fsb.ru/fsb/history/author/single.htm%21id%3D10318019%40fsbPublication.html. (Дата обращения 12.05.2016).
См. также на сайте СВР Михайлов И. Живая легенда разведки. (Парламентская газета., М, 20.12. 2005; http://svr.gov.ru/smi/2005/parlgaz20051220.htm).
Менжинский Вячеслав Рудольфович (1874-1934 ) - член ВЧК с 21 декабря 1917 г., с 1920 г. - начальник Секретно-оперативного управления ВЧК, с 30 июля 1926 г. до своей смерти 10 мая 1934 г. - председатель ОГПУ.
Трилиссер Мейер Абрамович (1883-1940) - с августа 1921 г. начальник отделения Особого отдела ВЧК, с декабря 1921 г. - на руководящих должностях в Иностранном отделе (ИНО) ГПУ-ОГПУ, с марта 1926 г. до 27 октября 1929 г. - заместитель председателя ОГПУ. Арестован 23 ноября 1938 г., расстрелян 2 февраля 1940 г. Реабилитирован 13 июня 1956 г.
Ольский Ян Калистратович (1898-1937) - в органах ВЧК - ОГПУ в 1919 - 1931 гг. Арестован 31 мая 1937 г., расстрелян 27 ноября 1937 г. Реабилитирован 19 ноября 1955 г.
Стырне Владимир Андреевич (1897-1937) - с апреля 1921 г. в Особом отделе ГПУ. Арестован 22 октября, расстрелян 15 ноября 1937 г. Реабилитирован 17 августа 1967 г. постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР.
Подробнее биографии упоминаемых в воспоминаниях сотрудников органов госбезопасности см. в: ВЧК. 1917-1922. Энциклопедия. (Авторы-составителя А.М. и А.А. Плехановы). М., 2013.
Ягода Генрих Григорьевич (1891-1938) - в Петроградской ЧК с апреля 1918 г. С конца декабря 1919 г. - управляющий делами Особого отдела ВЧК, с сентября 1923 г. - второй заместитель председателя ОГПУ, с июля 1927 г. - начальник секретно-оперативного управления ОГПУ, однако, ввиду болезни председателя ОГРУ Менжинского, Ягода фактически руководил всей работой ведомства. 10 июля 1934 г. назначен первым народным комиссаром НКВД СССР. В сентябре 1936 г. снят с этого поста, 28 марта 1937 г. арестован, через год приговорен к расстрелу.
"Николаевцами" в Европе именовали русских эмигрантов, преимущественно военных, поддерживавших притязания на российский престол Н.Н. Романова-младшего (1856-1929). "Врангелевцы" и "кутеповцы" - члены "Русского общевоинского союза" (РОВС), самой крупной эмигрантской военной организации, возглавлявшейся генералами П.Н. Врангелем (1924-1928) и А.П. Кутеповым (1929-1930). РОВС являлся одним из объектов операции "Трест". С 1936 г. РОВС активно сотрудничал с германским абвером, после 1945 г. активность его деятельности существенно снизилась. Однако отдельные члены продолжали сотрудничество с разведслужбами капиталистических государств. "Савинковцы" - сторонники и участники организаций, созданных Б.В. Савинковым (см. ниже).
"С-2" или "Синдикат - 2" - еще одна из "головных" контрразведывательных операций ОГПУ, начатая с мая 1922 г. и знаменовавшая собой значительный рост оперативного искусства чекистов. Завершилась серьезной деморализацией эмиграции после сообщения о приговоре арестованному в ходе нее Б.В. Савинкову и парализацией вследствие публикации его обращения к эмигрантам "Почему я признал советскую власть" работы созданного им и тесно сотрудничавшего с польской разведкой "Народного союза защиты Родины и свободы" (НСЗРС) (см.: Дело Бориса Савинкова. Со статьей Б. Савинкова "Почему я признал Советскую власть". М., 1924). Савинков Борис Викторович (1879- 1925) - эсер, участник - заместитель руководителя террористической "Боевой организации" (БО) партии социалистов-революционеров. В 1917 г. - комиссар Временного правительства. В феврале 1918 г. создал офицерский "Союз защиты Родины и свободы", организовавший летом ряд антисоветских выступлений (в Ярославле, Рыбинске, Муроме). В том же году выехал во Францию в качестве представителя Уфимской директории. В 1920 г. в Польше начинает формировать "Народный союз защиты Родины и свободы", совершавший рейды и диверсии на советской территории.
Федоров Андрей Павлович (1888-1937) - в органах военной контрразведки ВЧК с января 1920 г. С 1922 г. - в КРО ГПУ, один из разработчиков и исполнитель "легендированной роли" в операции "Синдикат - 2", в рамках которой неоднократно выезжал в Париж и Варшаву, где встречался как с представителями белой эмиграции, так и с представителями иностранных спецслужб, в т.ч. с Сиднеем Рейли. В 1933 - 1937 гг. - начальник разведывательного отдела УНКВД по Ленинградской области. Обвинен в троцкистской деятельности, расстрелян 20 сентября 1937 г. Реабилитирован в 1956 г.
Пузицкий Сергей Васильевич (1895-1937) - в органах ВЧК с мая 1920 г. До своего ареста 28 апреля 1937 г. по обвинению "в принадлежности к троцкистско-зиновьевскому блоку", занимал ряд руководящих должностей в ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР. Являлся одним из разработчиков контрразведывательных операций ОГПУ "Синдикат - 2" и "Трест". Расстрелян 20 июня 1937 г. Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 2 июня 1956 г. дело прекращено за отсутствием состава преступления и приговор отменен.
Речь идет о священнике Степане Тимофеевиче Мордвинове (отец Варсонофий, сотрудничал с ГПУ с 1922 г., оперативные псевдонимы "Симбирский", "Забайкальский"), с которым Б.И. Гудзь работал лично. В архиве УФСБ РФ по Свердловской области хранится рукопись воспоминаний "Забайкальского". На ее основе ветераном КГБ СССР А.Ф. Яровым в 2005 г. была написана неопубликованная книга "Отец Варсонофий. Исповедь сексота". "Забайкальский", будучи переводчиком при императоре Маньчжоу-Го Пу И, обеспечил его задержание, в целях защиты от ликвидации японскими спецслужбами, советскими войсками 19 августа 1945 г. За что впоследствии секретным Указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Ленина "за выдающийся вклад в дело укрепления госбезопасности, за многолетнее сотрудничество с органами ГПУ-ОГПУ-НКВД, за подвиги, совершенные в ходе проведения оперативных мероприятий с 1920 г. и в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг., связанные с риском для жизни...".
Урицкий Семен Петрович (1895-1938) - член РСДРП с 1912 г. Участник Первой мировой (прапорщик) и Гражданской войн. В 1917 г. - один из создателей Красной Гвардии в Одессе. В 1918 - в Красной Армии. В 1922 - 1924 г. работал нелегально в Германии, Франции, Чехословакии. Затем на командных должностях в РККА. В апреле 1935 г. назначен начальником Разведывательного управления Штаба РККА, в июне 1937 г. - командующим войсками Московского военного округа. Арестован 1 ноября 1937 г. по обвинению в участии в антисоветском военном заговоре и шпионаже. 1 августа 1938 г. осужден к расстрелу, в тот же день приговор приведен в исполнение. Реабилитирован посмертно 7 марта 1956 г. определением Военной коллегии Верховного суда СССР.
Бондаренко А. "Мы думали, во всем виноват Ягода...". Интервью с Б.И. Гудзем. "Красная звезда", 7 июня 2002 г. См. сайт ФСБ России: http://www.fsb.ru/fsb/history/author/[email protected]. Кондрашов А. Прадедушка трех спецслужб. Старейшему чекисту Борису Игнатьевичу Гудзю в этом году исполнилось 102 года. // Сайт Знаменитости (http://www.peoples.ru/military/scout/gudz/).
Поросков Н. Век разведчика. 18 августа исполняется 100 лет разведчику Борису Игнатьевичу Гудзю // Агентство федеральных расследований // http://flb.ru/info/10859.html
Шаповал И. "Джеймс Бонд" живет в Москве. Старейшему разведчику мира Борису Игнатьевичу Гудзю 18 августа 2006 года исполнится 104 года. // "Аргументы недели", 17 августа 2006 г. (http://argumenti.ru/print/espionage/n17/32157).
Разведчика Бориса Гудзя не расстреляли по случайности. // Правда.Ру, 29 декабря 2006 г. ( http://www.pravda.ru/news/society/29-12-2006/208774-gudz-0/).
Из разведки - к забвению. Хабаровский экспресс, 2012, Љ 16 (972), 18-25 апреля 2012 г. (http://www.habex.ru/paper/382/5425/).