Ранним весенним утром в жилом квартале среди многоэтажных домов появилась толстая, беременная женщина по имени Фарида, с двумя тяжелыми сумками в руках и с рюкзаком на спине. Она громко кричала на весь квартал, как глашатай древних падишахов.
- Кислое молоко-оо-о! - кричала она - Кому кислое молоко-о-о?! Есть отменный рис девзира для пловаа-ааа! Кому ри-ии-ии-ис?!
Её голосу вторило эхо в утренней тишине квартала, когда люди еще спали сладким, детским сном.
Фарида вглядывалась в окна домов и беспрестанно кричала. Тут какой-то мужчина открыл окно во многоэтажке и сердито обругал её:
- Ты чего орешь, деревня?! Это город, а не колхоз! Ты нарушаешь общественный порядок, спать не даешь людям, дура! Уходи отсюда! Не то ошпарю кипятком, гадина!
Грубые слова злого человека сильно огорчили Фариду. Но, отойдя от дома, где жил грубиян, она продолжала кричать. А, как же иначе? Ведь, без крика невозможно привлечь внимание покупателей. Тем более дома с нетерпением ждут Фариду её маленькие голодные дети, которые питаются только хлебом и чаем. А запас хлеба у них на исходе. Она должна как можно быстрее реализовать рис и кислое молоко и на заработанные деньги в первую очередь купить хлеба. Говорят, что в Европе и на Западе люди очень мало едят хлеба. Потому что у них много разной еды. А у нас, - наоборот, простые люди на завтрак, обед и ужин едят только хлеб с чаем. Горячее - только по праздникам или тогда, когда в дом пожалуют гости. Узбеки - очень гостеприимный народ. К примеру, хозяйка дома всегда имеет небольшой запас продуктов и сладостей, который она хранит под замком в надежном месте, чтобы было, чем угостить и чтобы не было стыдно перед гостями. Если их дети просят сладости или горячее, мать говорит им, мол, сладости и плов будете есть, когда придут гости. Бедным детям хочется, чтобы гости пришли в их дом как можно скорее.
Фарида каждый день молится Богу и благодарит Его за то, что она и её дети, муж Худьерди и слепая свекровь не умерли, питаясь комбикормом для скота. Она просит Бога, что бы Он сделал так, чтобы её муж Худьерди бросил пить и перестал бить её. А то он каждый день бьет её. Но, видимо, Бог не очень спешит выполнить просьбу Фариды, и Худьерди продолжает пропивать деньги, которые она, будучи беременной, собирает по копейкам, продавая рис и кислое молоко, расхаживаясь по кварталам города с тяжелыми сумками в руках и с рюкзаком за плечами. Худьерди, как собака ищейка обнаруживает находку, которую прячет от него Фарида, и тут же пропивает. Он пропил таким же образом деньги, которые зарабатывал её двенадцатилетний сын Ильмурад, волоча тележку на базаре, невзирая на зимние холода и невыносимую жару знойным летом. Вместо того, чтобы учиться в школе, бедный Ильмурад трудится, работая грузоперевозчиком, месяцами не приходя домой, в надежде сэкономить денег на дорогу. Кроме того, он работает на базаре, где готовят вкусные шашлыки, но Ильмурад не позволяет себе съесть даже один шампур шашлыка, думая о бедной матери, бабушке, сестре и братишке, которые питаются только хлебом и чаем. От недоедания у него перед глазами появляются зеленые круги, когда он поднимает тяжелые грузы и, загрузив тележку, отвозит туда, куда велят заказчики. Лицо у него бледное как у вампира. Когда он раз в месяц приходит домой с небольшими деньгами, Фарида плачет, обнимая его.
- Прости нас, сынок, что наша семья бедная, и ты просто вынужден исполнять роль кормильца, зарабатывать деньги, когда твои друзья учатся в школе - говорит она, гладя его по голове.
- Не плачь мама, я уже большой. Ты не беспокойся за меня. Вот вырасту, буду богатым человеком, и мы всей семьей будем жить счастливо. Отец тоже бросить пить - успокаивает маму Ильмурад.
Но отец, то есть Худьерди, выпивает, не просыхая денно и нощно. Вчера поздно ночью он пришёл домой пьяным со своими дружками, такими же, как он, и приказал Фариде, чтобы она достала хоть из-под земли деньги на выпивку. Естественно, она начинала умолять мужа, чтобы он перестал пить, и денег на выпивку сейчас у неё нет.
- Ты чего, сука, позоришь меня перед моими верными и преданными друзьями, а? Давай, быстро вытаскивай деньги, которые прячешь ты от меня в своих трусиках! Ты, змея зеленая, прячешь деньги от собственного мужа, от короля семьи?!.. Хотя я выпиваю, но хорошо знаю законы религии лучше всякого муллы! В священных книгах сказано, что жена является рабом своего мужа. Так что ты, мразь, толстуха, не имеешь права поднимать голос на меня! Ты должна слепо выполнить все мои приказания! Не то вечно будешь гореть в Аду!.. Чего стоишь, давай быстрее найди деньги и беги в кабак, жирная скотина!.. Если через пятнадцать минут не будешь стоять здесь с двумя бутылками водки в руках, то пеняй на себя! Ухожу навсегда и никогда не вернусь в эту дыру! Уеду в Россию, к друзьям однополчанам, и там женюсь на другой женщине с красивой фигурой. Надоела ты мне, стерва! Я тоже хочу обнять свою жену как все счастливые люди. Но как? Гляди на свою необъятную талию, похожую на ствол дуба. Как я могу обнять? Какая большая задница, чёрт возьми! Ноги твои похожи на галифе, то есть на брюки моего кумира Адольфа Гитлера! Эх, зачем я вообще женился на тебе?! Еще ты позоришь меня перед друзьями, которые готовы умереть за меня! Вот сейчас плюну в землю и - засекаю время. Прежде чем высохнет плевок, чтобы ты была здесь, с водкой в руках, гадина... Кхххххумкк, аххххххк, чаак!
Худьерди плюнул в землю, как бы засекая время. Бедная Фарида, которая не хочет разлучаться со своим дорогим мужем, побежала в сторону центра села, где был кабак бармена по кличке Тилло, по имени Махамадилло, который бойко торговал водкой и вином, делая, по её меркам, бешеные деньги.
- Хорошо, что на улице мало прохожих, а то смеялись бы они надо мной, увидев меня в полночь на улице с водкой в руках - думала Фарида, не замедляя свой бег в темноте. Наконец, она увидела бледно светящиеся окна кабака, услышала звуки веселой музыки, дикий смех и крики местных пьяниц. Когда она подошла к кабаку, там, под старой ивой, один пьяный, качаясь, мочился, и большая часть его мочи попадала ему в брюки. У цветника кто-то громко рыгал и блевал, опираясь на ограду.
Фарида глядела в светящиеся окна и увидела внутри кабака сидящую компанию алкашей, которые лениво смеялись с окосевшими глазами и беззубыми, свинячьими ртами, обнажая блестящие мясистые языки, словно красные лягушки. Один из них еле сидел на стуле, прислонясь к стене, и пытался выпить очередную порцию вина. Когда он выпил с трудом содержимое стакана, вино обратно вылилась в стакан, не вмещаясь в кишки типа, превратившегося в живой кувшин для воды, переполненный выпивкой до отказа. Но человек не хотел сдаваться и снова выпил вино, которое из его рта вылилось обратно в стакан. От этого зрелища Фариду стошнило. Она стояла, стесняясь войти в кабак, но так как в данный момент время работало против неё, она всё же решила постучать в окно. Из-за шума громкой музыки и говора пьяниц, бармен по кличке Тилло, по имени Махамадилло не услышал её стука. Фариде ничего не оставалось, кроме как войти в кабак. Она хотела купить водку в кредит, поскольку в данный момент у неё не было денег. Наконец она нашла в себе смелость и открыла дверь кабака. Потом вошла в помещение, где витал табачный дым, пропитанный запахом водки и вина.
- Здравствуйте, Махамадилло - сказала Фарида, подойдя к прилавку поближе.
- А, здравствуйте, Фарида-апа, сказал в ответ бармен по кличке Тилло по имени Махамадилло, вытирая бутылку водки белым махровым полотенцем. Он был как всегда трезв, так как хитрый бармен, будучи продавцом водки, вина и пива, сам ни грамма не пил.
- Фарида-апа, если пришли за Вашим мужем, то его здесь нету - сказал бармен по кличке Тилло, по имени Махамадилло. Фарида стеснялась. Ей было стыдно находиться в таком заведении в ночное время и просить водку взаймы.
- Даже не знаю, с чего начать, Махамадилло. Знаете, сейчас муж мой находится дома, и он привел домой своих друзей, и, оказывается, мы должны их угостить. Сами знаете, что эти гости без водки - как рыба без воды. Скажу прямо, у меня в данный момент нет денег. Но завтра я поеду в город и, как продам рис с кислым молоком, принесу деньги и заплачу. Мне нужны сейчас две бутылки водки. Пожалуйста, не откажите в моей просьбе, и пусть благословит Вас Аллах, Махамадилложон - сказала она.
Бармен по кличке Тилло по имени Махамадилло задумался на миг, перестав вытирать полотенцем бутылку водки. Потом вежливо сказал:
- Фарида-опа, я Вас уважаю, и дам вам водки, нет слов. Но я должен сказать Вам, что есть большой долг Вашего мужа Худьерди-аки. Вот, в этой книге долгов стоят подписи, Вашего мужа, подтверждающие, что он взял в долг водки и вина, но к сожалению, до сегодняшнего дня ни копейки не заплатил. Вы скажите своему мужу, пусть он заплатит. Иначе, я просто буду вынужден обратиться в родную милицию.
Увидев список долгов своего мужа, Фарида еще сильнее засмущалась. Бармен по кличке Тилло, по имени Махамадилло, дал ей две бутылки водки, аккуратно завернув их в газету "Халк сузи" - "Народное слово".
Фарида взяла водку и вышла на улицу.
На улице двое пьяниц дрались, ругая друг - друга на чем свет стоит. Фарида быстро зашагала домой, чтобы успеть оказаться дома в назначенное мужем время. Когда она пришла домой, Худьерди, поймав со своими дружками единственную курицу в курятнике, которая раз в неделю несла яйца, зарезал её, и начал чистить, поливая кипятком перья. Видимо, он намеревался сварить из нее суп для своих дружков. Худьерди, увидев свою жену с бутылками в руках, криво заулыбался и произнес:
- Ну, друзья мои, теперь убедились? Я же говорил, что моя рабыня найдет водку хоть из-под земли!.. Если надо сворует!..
С этими словами Худьерди бросил в тазик зарезанную курицу и взял бутылки водки из рук жены. Перед тем как подняться на чорпою он приказал Фариде:
- Очисти курицу быстренько и свари из неё суп для моих верных и преданных друзей!
- Хорошо, дадаси - сказала Фарида.
Худьерди начал выпивать со своими дружками водку, которую принесла Фарида. Звучали красивые тосты, анекдоты, смех и гам. Дети и слепая свекровь спали в это время в соседней комнате. Свекровь Фариды по природе была хорошей старухой. Она тоже плакала без слез, когда её родной, единственный сын Худьерди отнимал у неё пенсию. Она даже проклинала своего сына, когда Худьерди, взломав её сундук, стащил белый саван, который она хранила для своих похорон и зеленый бархат, которым покрывают мусульманский гроб - тобут, когда несут усопшего на кладбище.
Худьерди эти вещи тоже продал кому-то и пропил. Свекровь успокаивала Фариду в трудные моменты и умоляла, чтобы она не уходила, оставив детей без отца.
- Если хочешь попасть в Рай после смерти, то терпи, доченька! Бог любит терпеливых - говорила она.
Фарида любила своих детей и не хотела сделать их сиротами. Она не могла бросить безобидную, беспомощную, бедную, слепую старуху. Фарида терпела физические и моральные оскорбления, всякие унижения со стороны Худьерди, надеясь, что когда-нибудь её муж тоже опомнится и наберётся ума-разума. Ведь у него имя Худьерди, что означает в переводе Богдан, то есть "богом данный". Но этот "богдан", как и прежде, нигде не работает и готов выпить даже керосин, если это вызовет кайф. У этого раба бутылки не осталось ни грамма моральных качеств человека...
С такими мыслями Фарида продолжала вещать о том, что она хочет продать рис и кислое молоко, стараясь своим громким криком привлечь внимание покупателей. Тут она увидела человека лет сорока пяти, пятидесяти. Он был среднего роста, полный, но спортивного телосложения, с коротко постриженными седыми волосами, кареглазый и с длинным шрамом на левой щеке. Его нос над мясистыми губами был похож на клюв орла. Он шел прямо навстречу Фариде. Она подумала, что это, наверное, инспектор из санэпидстанции, который может конфисковать её товары. Но, судя по его одежде можно было предположить, что он никакой не инспектор, а скорей всего тракторист или слесарь.
- Ну, здравствуйте, барышня! - сказал тот человек в красной футболке и в клетчатых шортах. На ногах у него были сандалии светло коричневого цвета.
- Здравствуйте - ответила Фарида и тут же спросила:
-Чего вы бы хотели купить?
- Три литра кислого молока и четыре килограмма риса, пожалуйста - сказал человек в красной футболке потягиваясь и зевая, держа в руке трехлитровую стеклянную банку с полиэтиленовым пакетом. Когда он зевнул, Фарида успела обследовать его рот словно стоматолог. У него все зубы были здоровые. Она вытащила из рюкзака пластмассовую емкость и налила из него кислого молока в трехлитровую банку, которую подставил первый покупатель в красной футболке в клетчатых шортах. Потом, плотно закрыв крышкой стеклянную банку, отдала ему. Потом она насыпала риса в полиэтиленовый пакет и взвесила на компактных весах. Тот заплатил и собрался уходить. Тут случилось невероятное, то есть полиэтиленовый пакет первого покупателя в красной футболке в клетчатых шортах порвался и весь рис высыпался на землю, в густую, как на газоне, траву. Увидев это, Фарида замерла на миг, глядя со страхом на порванный пакет и высыпавшийся рис. Покупатель тоже. Потом он стал беззвучно смеяться, тряся плечами. Но Фариде было не до смеха. Она вытащила брезентовую сумку и побежала туда, где порвался полиэтиленовый пакет мужчины. Потом начала собирать рис в брезентовую сумку. Мужчина тоже нагнулся и стал помогать Фариде, которая сгребала рис из травы.
- Хватит, хватит, остальное пусть достанется муравьям - сказал покупатель с яркой улыбкой в устах. Фарида тоже улыбнулась в ответ, и в этот момент нечаянно соприкоснулись их руки. Мужчина почувствовал дыхание женщины, душистое словно запах розы. Этот тонкий аромат опьянел покупателя в шортах, у которого порвался полиэтиленовый пакет. Фарида тоже сладко задрожала, когда рука мужчины коснулись её руки.
- Спасибо, Вы очень хорошая и красивая женщина - сказал мужчина слегка поклоняясь Фариде, словно японец на татами.
- Да не за что - сказала Фарида, густо покраснев.
- Я сейчас пойду к себе и, освободив Вашу сумку, принесу обратно - сказал мужчина. Перед тем как уйти, он снова обратился к Фариде с вопросом:
- Извините, как вас звать-то?
Фарида назвала свое имя, и мужчина, оживленно глядя на неё, сказал:
- Очень приятно было познакомиться с вами. Меня зовут Гурракалон. Я по профессии сапожник. Между прочим, у Ваших сношенных туфель косые подошвы. Если хотите, я могу их отремонтировать, причем, бесплатно. Я живу вон в том вагончике, ну, в будке, где написано "Ремонт обуви" - сказал мужчина, указывая в сторону вагончика.
Улыбаясь, Фарида сказала:
-Вы шутите?
- Нет, не шучу. А Вы думали, что я живу в особняке на гранитных скалах у моря, где шумит прибой и кричат чайки, скользя вдоль серого морского берега?
- Нет... я так не думала... ну... а... интересно, почему вы живете в будке, Гурракалон-ака ? Вы бездомный что ли? - спросила Фарида.
Гурркалон на миг задумался. Потом заговорил:
- Та будка - это моя ремонтная мастерская. У меня много заказов. Потому что 70 процентов населения города живет в нищете, и они не могут позволить себе купить новую обувь. В результате они приносят свою обувь к таким ремонтникам, как я. Я работаю круглосуточно, и поэтому мне приходится находиться месяцами в этом вагончике. Я даже привык как-то к этому. Настолько привык, что даже когда еду в деревню, где я родился и вырос, в тот же день начинаю тосковать по этой будке. Люблю одиночество. По ночам сижу, работаю у окна один, гляжу на звездное небо и на луну, которая тихо бредит над городом, любуюсь красотой природы, одним словом романтика - сказал он, печально улыбаясь.
Потом он еще раз поблагодарил Фариду и собрался уходить. Фарида проводила башмачника задумчивым взглядом, пока он не исчез за поворотом, направляясь в сторону вагончика похожый на табор циган.
Какой чудак - подумала Фарида грустно улыбаясь.
Потом посмотрела на свои скосившиеся туфли и покраснела от стыда.
-Да, действительно, у моих туфель давно истек срок. А я их всё ношу - подумала Фарида.
Потом начала мысленно перекручивать, словно киноленту, всё, что сказал башмачник. Особенно его слова: "Вы очень хорошая и красивая женщина". Она впервые в жизни услышала такие комплементы в свой адрес. По этому слова сапожника, который живет и работает в будке, звенели вновь и вновь у неё в ушах, словно шум морских волн доносящийся из раковины, которую море выбросило на безлюдный берег.
Разве я красивая? - подумала Фарида, вытаскивая из внутреннего кармана своего ватного камзола маленькое квадратное зеркало с рисунком города Суздаль. Это зеркало досталось ей от покойной матери. Она глядела в маленькое зеркало, поправляя лоснящиеся волосы, похожие на нежный черный китайский шелк.
Тут вышел Гурркалон и отдал ей брезентовую сумку.
- Спасибо огромное, еще раз! - сказал сапожник Гурркалон, каторый живет и работает в будке.
- Не за что Гурркалон-ака! - сказала в ответ Фарида.
Она, надела рюкзак на плечи, потом словно штангист, подняла тяжелые сумки с рисом и пошла торговать дальше.
2 глава.
Лунная ночь
Фарида обходила кварталы с криком, привлекая внимание горожан, в надежде продать кислое молоко с рисом. Она шагала понуро, с тяжелыми сумками в руках и с большим рюкзаком на спине. Но, как всегда, ей удалось на сей раз продать только мизерную часть своих товаров, деньги от которых едва хватило на хлеб и на пару леденцов для детей. Вечером она вернулась домой усталой, и дети её подбежали к ней навстречу весело крича:
-Мама! Мамочка пришла!
Поставив тяжелые сумки с рюкзаком в землю, Фарида обняла своих детей и поцеловала их в щечки. Потом вытащила из кармана своего ватного камзола бумажный сверток с красными леденцами, похожими на петушки "хурозканд" и раздала их детям . Бледнолицые, тощие дети обрадовались и принялись радостно лизать леденцы. Глядя на радостные лица своих детей, Фарида прослезилась.
- Фаридахон, пришла, доченька?! - спросила слепая свекровь, которая оставалась с детьми.
- Да, мама, я приехала и привезла хлеб! - отрапортовала Фарида, вытирая слезы. Потом взяла пару лепешек из бизнес-сумки и принесла их на подносе к свекрови, развела огонь в очаге, поставила на огонь кумгон и приготовила чай. После этого она вместе своей свекровью и с детьми начала ужинать. На достархане, кроме хлеба, ничего съедобного не было.
- Слава богу - сказала старуха, осторожно закладывая ломтик хлеба в свой беззубый рот трясущей костлявой рукой с пальцами, похожими на бамбук. Она долго жевала хлеб с помощью десен. Когда она жевала, её подбородок касался носа.
- Ты, доченька, о нас не думай, и в городе пообедай как следует. Потому что ты беременная - сказала свекровь.
Фарида ничего не сказала в ответ.
Тут появился пьяный Худьерди и, шатаясь начал орать:
- Рядовая толстуха! Строевым шагом и с песней на выход!
Фарида поднялась с места и подошла испуганно к своему мужу:
-Что Вам нужно, дадаси - спросила она.
- Как будто не знаешь, что мне нужно, да?! Или ты думаешь, что я хочу затащить тебя на матрас?! Ошибаешься, дура наивная! Кура ты безмозглая!.. Не-еет, я вижу ты снова притворяешься! А ну-ка гони бабки сюда! - кричал Худьерди.
Фарида начала умолять, как всегда, отчитываясь, как бухгалтер перед начальством:
- Дадаси, я не смогла продать большую часть наших товаров! Целый день, расхаживая с тяжелыми сумками по кварталам города, еле заработала на хлеб и пару леденцов для наших детишек! Если не верите моим словам, то можете проверить, взвесив товар. У меня остались деньги только на дорогу - сказала Фарида, вытаскивая оставшиеся денег на дорогу из внутреннего кармана своего ватного камзола. Худьерди жадно отнял деньги из руки Фариды и сказал:
- Этого недостаточно, чтобы купить водку или вино! Найди ещё! Займи у соседей!.. Кому говорю! Быстро!.. - вопил Худьерди, качаясь как маятник в школе в кабинете физики. Приняв позу каратиста, он с боевым кличем хотел нанести удар ногой по лицу жены, но промахнулся и упал с грохотом на землю. Потом утих. Фарида испугалась и нагнувшись над ним послушала его сердцебиение. Он был жив. Фарида успокоилась и велела своим детям принести корпачу (матрац) и одеялу с подушкой. Её дочка Зулейха и сын Мекоил приволокли вещи, которые просила Фарида. Потом они все вместе с трудом уложили Худьерди на матрас и, подложив под его голову подушку, покрыли дырявым одеялом. Вдруг Худьерди зашевелился, поднял голову и, резко втянув в себя живот, издал звук: "Умкк!".
Фарида сразу поняла, что Худьерди тошнит, и его вот-вот вырвет. Она велела детям принести ведро. Дети принесли ведро. Ведро было старое, мятое и почерневшее. Фарида с солдатской быстротой подставила ведро, и Худьерди начал блевать, но не в ведро, а на землю. Изо рта у него вылетали непрожёванные кусочки картофеля и мяса. Увидев это, маленкая Зулейха закрычала:
- Мясо! Смотри, Мекоил, картошка! С этими словами Зулейха начала подбирать куски мяса и есть.
-Вай, что ты делаешь, Зулейха?! Брось! Не кушай, это харам! - кричала Фарида.
Зулейха заревела. А Худьерди успокоился и уснул. Фарида прогнав детей в дом, убрала блевотину мужа и вытерла ему лицо дырявым обгоревшим полотенцем. Свекровь Фариды плакала, лёжа на чорпое, ничего не видя.
Между тем, над деревенским небом светила луна, образуя вокруг себя огромный круг. Вдалеке лаяли собаки, и хором пели весенние лягушки. Фарида уложила детей, приняла омовение, постелила на чорпое молельную скатерть и начала молится Богу. Шепотом она читала молитвы и плакала. Её слезы сверкали в свете сияющей луны словно струи жидкого алмаза. Помолившись и постелив матрац рядом с Худьерди, она легла спать. Лежала она глядя на луну и на далекие звезды и подумала о сапожнике Гурракалона, который живет и работает в будке. Какие слова он произнес! "Люблю одиночество. По ночам сижу у окна один, гляжу на звездное небо и на луну, которая тихо бродит над городом, любуюсь красотой природы, одним словом - романтика"
- Нда-а-а - подумала Фарида - а его комплементы, типа: "вы очень хорошая и красивая женщина". Как он красиво смеялся, треся плечами, когда нечаянно порвался полиэтиленовый пакет и высыпался рис на землю, как белый песок из песочных часов. Ах, как он смотрел с блаженной улыбкой из маленького деревянного окна будки!.. Фарида думала, думала и уснула, сомкнув усталые глаза. Ей снился башмачник Гурракалон, который сидел на мраморном крыльце огромного замка на гранитной скале на берегу моря, где летали чайки над береговыми волнами коса глядя на поверхность воды в поисках мелких рыб. Он шил золотыми нитками для лжедемократора страны дорогие сапоги из шкуры каркидона сорок девятого размера. Шило и иголки у него тоже были золотыми. А Фарида в это время стояла у ворот огромного замка башмачника Гурракалона, поднимая тяжелые сумки с рисом и с большим рюкзаком на плечах. Она кричала на вес голос в надежде привлечь внимание башмачника, который шьет бесценные сапоги для императора из кожы каркидона с золотыми нитками:
- Кислое млааакоо-о-оо! Кому кислое мла-аа-коо-оо?! Услышав голос Фариды, башмачник Гурракалон спустился на лифте и подошел к ней. Потом поднял её вместе с тяжелыми сумками и посадил на байдарку, которая стояла на берегу моря, после чего он молча начал грести. Качаясь на высоких волнах, они плыли в сторону экзотического острова, где растут пальмовые леса, над которыми летают попугаи и стая розовых пеликанов. На этом острове росли секвойи, эвкалипты, а на лианах качались различные обезяны, всякие макаки, орангутани, гиббоны и шимпанзе, беззаботно едя бананы,после чего осматривали друг у друга шерсти, в поисках блох, затем этих пойманных блох они ели словно человек, который лушит жаренные семечки подсолнечника. Фарида с Гурракалоном купались в изумрудно-зеленом море. Она плавала на воде с тяжелыми сумками в руках и с рюкзаком на спине, выкрикивая время от времени:
-Кислое млаааако-о-оо! Кому кислое мла-а-аако-оо! Её крик отпугивал акул, которые разгребая плавниками морскую поверхность, кружились вокруг неё в надежде полакомится ею. Потом она лежала на теплом белом песке рядом с башмачником Гурракалоном, который лежал тут же одних плавках и с ластами на ногах. Через две недели оба вернулись обратно на байдарке и поселились в замке. На следующий день Гурракалон купил билет в театр, и они вдвоем пошли в город на культурно-массовое мероприятие. Сценарий спектакля был написан о репрессированном бедном поэте в период сталинского режима. Поскольку поэт был знаменитым, пришло много зрителей, которые переполнили зал. Наконец, заиграла музыка, и открылся занавес. Зрители зааплодировали, увидев репрессированного бледного, сутулого поэта в бархатной тюбетейке и в кирзовых сапогах без подошв, сорок восмого размера. Рано поседевший и почерневший от горя и страдания, поэт почему-то плакал в огромный старой, дырявый, клетчатый носовой платок:
- Прощайте, мои бедные стихи! Прощай моя пожелтевшая рукопись! Я всю жизнь писал стихи, писал поэмы и романы о родине и народа, ни щадя себя! За это государство, вместо того, чтобы дать мне однокомнатную квартиру, присвоить мне звание народного поэта, наградить орденами и медалями, репрессировало меня! Теперь хотят расстрелять! Какое кощунство! Не-е-ет, не выйдет! Я отомщу им! Каков привет, таков ответ! Я не хочу, чтобы мои рукописи остались властям, и чтобы они после моей смерти реабилитировали меня, воздвигнув восьмиметровый бронзовый памятник и увековечив мою память, и сделали из моих стихов флаг идеологии патриотизма! Я лучше сожгу их, как сжигают дворники осенние листья в городском парке! - сказал он.
Фарида с Гурракалоном думали, что репрессированный поет в бархатной тюбетейке и в кирзовых сапогах шутит. Но он взял свою пожелтевшую рукопись из голенища своих кирзовых сапог, сорок восьмого размера, без подошв, чиркнул спичкой сжег их словно спортсмен который зажигает олимпийский факел. В это время какой-то человек в чалме и в полосатом чапане прибежал из-за кулис на сцену и начал умолять поэта немедленно прекратить уничтожать бесценную рукопись и остановить безумие. Иначе его не простит история. Но репрессированному поэту было не до шуток. Он твердо решил сжечь рукопись, и не послушал человека в чалме. Наоборот, оттолкнул его, не подпуская к горящему костру, в котором сгорала его бесценная рукопись. Тут пришел конопатый суфлер маленького роста, лет сорока пяти, белобрысый, к тому же тощий, с короткими как у кенгуру руками и тоже вмешивался в скандал. Видимо, репрессированный поэт раньше занимался боксом. Он резко ударил конопатого суфлера кулаком в область гортани. Конопатый суфлёр маленького роста, лет сорока пяти, белобрысый, к тому же и тощий, словно копченая рыба, с короткими как у кенгуру руками упал на сгнившый, дырявый пол, где ходит было опасно.
-Мужики-и-ии! Наших бют! - крикнул кто-то из оркестровой ямы, и толпа музыкантов во главе с дирижером напала на репрессированного поэта с бледным лицом, в бархатной тюбетейке и в кирзовых сапогах.Музыканты были вооружены кто со скрипкой, кто с контрабасом, кто медными духовыми трубами. В этот момент кто-то успел ударить поэта по башке балалайкой, и балалайка поломалась. Началась драка. А рукопись все тлела и тлела, потом вдруг вспыхнула с новой силой, и пламя перекинулось на занавес, который загорелся. Зрители думали, что действия идут по задуманному сценарию. Но не тут-то было. На сцене и в зале вспыхнул настоящий пожар. Режиссер с жестяной воронкой в руках закричал:
- Граждане зрители! Спасайтесь если, конечно, хотите жить! Наш Театр Драмы и Комедии имени товарища Уильяма Шекспира горит!
Услышав это, зрители дружно поднялись с мест и бегом направились к выходу, давя друг друга. Башмачник Гурракалон, оставив в горящем зале Фариду, пулей вылетел через окно, разбив стекло в дребезги. Фарида, дрожа от страха, подняла свои тяжелые сумки с рисом и взвалила огромный рюкзак на спину. Театр всё горел, а репрессированный поэт победоносно хохотал, как дьявол у алтаря с перевернутым крестом. Фарида тоже крикнула пронзительным голосом, похожим на свист поезда, приближающегося к разъезду и - ах! - проснулась.
Между тем на западе бродила луна, высоко в небе мерцали звезды и доносился далекий лай собак.
3 глава
Лестница
Взяв с собой тяжелые сумки с рисом, и взгромоздив на спину тяжёлый рюкзак, Фарида снова поехала в город торговать рисом. Солнце пекло. Шагая с тяжелыми сумками в руках, она вся вспотела от жары и задыхалась от духоты. Она шагала по кварталу и кричала:
- Рии-и-ис! Кому рии-и-ис! Есть отменный рис "девзира" для плова-а-аа! В этот момент открылось окно одной из квартир, и Фарида насторожилась, подумав что сейчас её покроют матом. Но она услышала голос женщины. Женшина вежливо улыбалась, жмуря глаза и делая козырек ладонью, защищаясь от ярких лучей солнца. Потом поздоровалась:
- Здравствуйте, сестричка! Сколько просите за килограмм? -спросила она.
Фарида назвала цену, и они договорились между собой.
- Как дешево Вы продаете такой отменный рис. Почти бесплатно. Спасибо рыночной экономике и властям, теперь намного проще стало купить необходимые товары. Раньше люди ездили на базар чтобы купить продовольственные товары истратив лишные деньги и время. А теперь торговцы сами приходят и предлагают свои товары покупателям. Я сейчас спущу Вам сумку на веревке.Мне пять килограмма риса, пожалуйста. С этими словами женщина спустила дерматиновую сумку, привязав её к верёвке.
- Взяв сумку, Фарида насыпала в неё рис и взвесила.
- Вот, пожалуйста, ровно пять килограммов! Можете повторно взвесить у себя, опажон! Поверьте мне, я никогда никого не обманываю. Боюсь Бога. Не нужны мне чужие копейки. Из-за какой-то выгоды не хочу я гореть на том свете, в огненном аду -сказала Фарида.
- Да я верю Вам, дорогая, не беспокойтесь. Я тоже никого никогда не обманывала. Моя мама была атынайи, "религиозная проповедница", и отец был известным всему городу муллой. Как он трактовал аяты, подумать только! Его уважали все, даже большие руководители, которые были коммунистами, представляете? Я, между прочем, тоже знаю Коран наизусть. Если хотите я могу Вас тоже научить арабской письменности и трактовку -сказала женщина.
- Ой, какая вы счастливая! Выучить Коран наизусть - это не всем удается. А я знаю только несколько маленьких сур и молитв. И то не полностью. Да простит всемогущий Аллах мои ошибки - сказала Фарида, отправляя сумку наверх. Женщина притягивая груз верёвкой, сказала:
- Аллах милостив и милосерден. Вы не волнуйтесь, дорогая сестра, он простит не только ошибки, которые мы совершили, но и грехи тоже, но только тогда, когда мы молимся честно, от души не причиняя зло другим - сказала она.
- Да, Вы правы - сказала Фарида, глядя на религиозную женщину с улыбкой на устах.
Женщина, которая знает Коран наизусть, подняла сумку с рисом наверх как поднимают люди ведро с водой из глубокого колодца в Российских глубинках. Женщина, подняв сумку, вежливо улыбаясь Фариде, закрыла окно. Фарида долго стояла, глядя в окно, а потом удивилась. Даже испугалась и стала звать женщину, которая исчезла, закрыв окно. Самое страшное было то, что окна у здешних домов были все одинаковые. К несчастью, Фарида не могла вспомнить цвета занавески в окне странной покупательницы с большим багажом религиозных знаний.
- Апа! Апа! Отдайте, пожалуйста, мои деньги! Мне они очень нужны! У меня голодные дети и слепая свекровь! Я должна принести им хлеба! Слышите?!- просила Фарида.
Но, к сожелению, женщина не откликнулась. Она исчезла словно камень, который канул в море. Фарида даже потеряла из виду то окно покупательницы риса.
- Господи, которое окно? На каком этаже? Ну и люди, а? - подумала Фарида.
- Это было четвертый... нет, пятый этаж. Точно - пятый. А номер квартиры? Как я могу определить номер квартиры? О боже, только не это... Помоги мне, Господи... - думала Фарида.
Потом, подняв тяжелые сумки, зашла в подъезд и по лестнице стала подниматься наверх. Было бы проще, если бы дом имел лифт. По земле она бы смогла как-то продвигаться, но здесь подниматься по лестнице наверх с тяжелым грузом было трудно. Ей казалось, что вот-вот её руки оторвутся от тяжкого груза, но она, пыхтя, продолжала подниматься наверх. В этом ей мешали не только тяжелые сумки, но и её полнота тоже подвела. Более того, она была беременна. Поэтому еле дойдя до третьего этажа, Фарида, обессилев, присела на лестничной площадке.
В этот момент она увидела влюбленную пару, которая спускалась по лестнице, весело смеясь и шутя друг с другом. Увидев Фариду, которая сидела на лестничной площадке, девушка обошла её стороной, зажмурив нос, словно человек, который опасается, как бы не подхватить страшную чуму. Парень сделал то же самое.
- Она, наверное, наркоманка. Тфу зараза... - сказал он, глядя на ходу в сторону Фариды.
Фарида снова встала и, подняв тяжелые сумки, продолжила подниматься наверх. Наконец, она поднялась на пятый этаж и постучала в двери наугад, но не смогла найти ту женщину, которая обманула её. Потом она стала спускаться вниз, но тут она, неправильно шагнув, упала и, потеряв равновесие, кувырком полетела вниз на площадку нижнего этажа. Когда она упала, тяжелые сумки свалились на неё. Фарида присела, поблагодарила Бога за то, что сумки не порвались, и не рассыпался рис.
Лежа на лестничной площадке, она чувствовала невыносимую боль в области живота, корчилась, хватаясь за живот, и плакала. Спустя несколько секунд Фарида потеряла сознание.
Она очнулась на больничной койке в окружение врачей в синих халатах.
- Что со мной? Где мои сумки с рисом? - спросила Фарида стараясь подняться.
Но врачи не разрешили ей вставать, а один из них сказал:
- Не беспокойтесь, Ваши сумки с рисом находится здесь. Их принес некий Гурркалон. После этого они спокойно объяснили ей о случившимся. Фарида заревела узнав о том, что у неё случился выкидыш. Ей дали еду и питье и просили сильно не переживать, мол, благодарите бога, что сами остались в живых. Фарида не могла остановить слезы.
- Бедный мой ребенок. Как я любила тебя, как с тобой разговаривала. Мы с тобой восемь месяцев были вместе. В это время ты был всегда сомной и жил у меня в животе. Когда я разговаривала с тобой, ты понимал меня и отвечал по своему, упираясь маленькими ножками в мой живот, и радовался. Прости меня, если сможешь, мой маленький, мой родной. Ты умер в утробе моей, даже не появившись на этот свет, из-за моей неосторожности... Это, я во всем виновата...Теперь ты ходишь где-то там, волоча за собой кровавые кишки, через которые питался. Ходишь один и ищешь меня... - плакала Фарида.
Она так горько, долго плакала, что даже лицо и веки её опухли от напряжения. За всё время пребывания в больнице, пока она не выписалась, её непутевый муж Худьерди ни разу не появился, даже за окном палаты.
4 глава
Ранным утром
Рано утром, сразу после утренней молитвы Фарида взяла лопату-грабарку и, зайдя в коровник, принялась убирать помещение от навоза. Потом бросила в кормушку коровы сухого клевера, измельчив его с помощью специального станка. После этого она подоила корову, отнесла молоко в дом и налила его в большую зелёную эмалированную кастрюлю. Потом подмела территорию двора, налила воду в кумган для чая, разводя огонь в очаге. Едкий дым резал ей глаза, когда она, низко наклонившись, раздувала огонь. Глаза её прослезились и покраснели, так как намокший кизяк плохо разгорался. Наконец, огонь, разгорелся, весело играя в очаге, и Фарида, глядя на огненный танец пламени, задумалась. Она думала о городских женщинах, у которые в доме есть кухня, газовая плита, холодильник, наполненный разными продуктами, микроволновая печь, миксер, сервант с хрустальными сервизами фарфоровой посудой и даже тостер. В кладовой у них - мешки с картошкой, луком и рисом. А стиральная машина у них с автоматической сушилкой. А ванная! Эх, у Фариды нет ни ничего подобного! Даже смешно. Зачем ей вообще холодильник, если нет продуктов.
Она не забыла, как однажды её пьяный муж Худьерди принес два килограмма свежего мяса и сказал:
- A ну-ка, толстуха, быстро посоли это мясо и половину зажарь. Сейчас друзья мои придут. Приготовь закуску.
Как тогда обрадовалась Фарида! Она пожарила мясо, и половину положила в трёхлитровую стеклянную банку. Потом, чтобы мясо не испортилось, плотно закрыла банку крышкой и привязав к ней верёвку опустила её в воду арыка, который протекал рядом с их домом и другой конец веревки привязала к стволу тополя. А что прикажете делать, если нет у неё холодильника? Она даже заплакала от счастья, когда увидела своих детей, которые с волчьим аппетитом ели куски жареного мяса. Улыбалась сквозь слезы.
Друзья Худьерды сидели до полуночи, выпивая водку, крича, смеясь и плача. Потом они ушли. Вечером, как всегда, Фарида приняла омовение и помолилась. После этого сделав уборку в доме, она легла спать со своими детьми рядом со слепой свекровью.
Утром Фарида решила проверить стеклянную банку с мясом, потянула за веревку и - на тебе! Она даже испугалась и побледнела. Потому что банки со с мясом не оказалась на месте. То есть её кто-то стащил, оставив только оборванную веревку.
Через день-два разгневанный сосед Облокул, перепрыгнув через глиняный забор, прибежал к ней с цепью в руках. Фарида сильно испугалась. Сосед Облокул начал вопить с пеной у рта:
- Где твой муж?! Позови его сюда! Я хочу убить гада этой чугунной цепью! - кричал он злобно.
- А что случилось, Облокул-ака? - спросила Фарида удивлённо. Не пугайте меня, пожалуйста! Что плохого сделал Вам мой муж?
- А вот что: этот алкаш зарезал мою любимую собаку и съел её со своими дружками, сволочь! Поймаю - убью как шакала!.. - кричал Облокул, нервно махая цепью с ошейником.
Фарида поняла, откуда появилось у них свежее мясо, и её стошнило.
- Мужа нет дома. Сама не знаю, где он сейчас шляется, Облокул-ака! Ради бога, прошу, не убивайте его! У меня маленькие дети. Плох или хорош, он мне муж все-таки! Я куплю Вам новую собаку, хорошо?.. - сказала она.
Облокул ушёл, ругая Худьерди нецензурными словами, гремя цепью с ошейником, которая осталась ему на память от любимой собаки.
Вот так вот Фарида и живет со своими проблемами. У неё дома нет не то что бани, но даже ванной. Она купает своих детей допотопным способом, усаживая их в тазик. И сама так же моется. Баня есть в районном центре, но она далеко, где взять денег на это? Летом, правда, проще. Но осенью и зимой мыться в тазике, да еще в холодном помещении, опасно. Можно простудиться, и дети легко могут прихватить грипп. А там лишняя трата денег на лекарства, возня, нервы, депрессия и все такое. Лучше не мыться в зимний период. А как она стирает одежду? За неделю образуется гора нестиранного белья и одежды. Она вскипятит воду в большом казане на очаге и посыплет в кипяток золы. Потом палкой тщательно размешает золу с водой, и у неё получается самодельная сода. Эту соду женщины называют "ишкор". Этим ишкором стирает одежду. Стирать одежду таким способом летом для Фариды не очень трудно, если не считать боль в спине. Но в зимнее время этот труд становится просто адским. Кипятка хватает только на стирку, а когда она начинает полоскать в холодной воде, её руки немеют, краснеют и опухают от невыносимого холода. Иногда она просто не чувствует своих рук. Они становятся словно руки другого человека.
Как хорошо городским женщинам, у которых есть стиральная машина. Есть у них и пылесос для уборки дома.
В прошлом году однокашница Фариды Сайлихон, которая ездит каждый год в город Дубай, рассказывала что там она, работая прислугой одного богача убирает дом с помощью пылесоса-робота, которому достаточно дать команду, и он, двигаясь по комнате, наводит чистоту. Вот такая чудо техника!
Но Фарида не жалеет об этом, так как этот способ остался от предков и существует испокон веков, и от этого труда никто не умирал. Труд, по мнению Фариды, улучшает кровообращение в организме.
Сайлихон живет в роскоши. Имеет большой дом, машину и здесь на родине она устраивает посиделки, ездит на машине куда хочет, развлекается. Она носит на шее драгоценные цепочки, на пальчиках - перстни, в ушах - бриллиантовые украшения с золотыми серьгами. Она благоухает, как роза, дорогими французскими духами так, что её собеседница, или собеседник, просто задыхаются от резкого запаха. Все зубы у неё с золотыми коронками. Когда она улыбается или хохочет, Фарида удивляется, глядя ей в рот: Рот Сайлихона становится похожей на кошелек с драгоценностями. Её муж с радостью прислуживает ей, убирает дом, присматривается за детьми, кормит их, водит в детский садик и в школу пешком, готовит еду, вечером, укладывая детей спать, поет им колыбельную песню. Он стирает ей лифчики и трусики, гладит их утюгом, чистит ей туфли, моет окна и протирает тряпкой мебель. Не пьет, не курит, не играет в азартные игры. Одним словом, не человек, а ангел небесный. Сайлихон же, наоборот, не брызгает выпивать, курит дорогие сигареты. Она много раз предлагала Фариде, чтобы та поехала вместе с ней в Дубай. Но Фарида всякий раз отвергала её предложение.
- Нет, спасибо, подруга, у меня маленькие дети и слепая свекровь. Не могу я - говорила она. "Лучше близкий саман, чем далекий колос ржи" помнила Фарида узбекскую пословицу. Чтобы не обидеть свою богатую подругу, она не напоминала ей о том, что в Дубае многие женщины занимаются проституцией, торгуя своим телом. Когда они возвращаются домой, они говорят своим мужьям и близким, что они там работали.
Фарида даже в самые трудные моменты в своей жизни не просила ни у кого денег взаймы. Потому что она так воспитана. Она помнила, как бабушка говорила ей о плохих последствиях долга на том свете. По её рассказу, толпа людей, принеся гроб усопшего человека к святому человеку, попросила прочитать панихиду "Жаназа", без которой у мусульман нельзя похоронить усопшего. Тогда святой человек спросил у них, не остался ли у покойника неоплаченный долг. Толпа задумалась на миг, потом один из них сказал, что есть у покойника долг. Святой человек снова спросил, есть ли у него взрослые дети, которые смогли бы заплатить долг своего отца.
- К сожалению, нет. У него не было детей, он жил один - сказал человек из толпы.
Святой человек задумался на миг, потом снова обратился к толпе:
- А, остался ли у него скот или недвижимость, которыми можно было бы покрыть долг?
- Нет, господин, он был бездомным. Ради Бога, прочтите панихиду, благородный - сказал кто-то.
- Ну, в таком случае, сами читайте ему панихиду. Я не буду читать - сказал святой человек и собрался уходить.
Люди остановили его и спросили:
- О, благородный, сделайте милость бедному покойнику. Почему Вы не хотите читать ему панихиду? - спросили они удивлённо.
И святой человек сказал им:
- Знаете, человек не должен уносить долги на тот свет. Это очень плохо. Потому что на том свете совсем другие отношения. Там люди не могут оплатить свой долг своим кредиторам деньгами, золотом или скотом. На том свете плата осуществляется только "савабом", который человек заработал своими благородными делами. Самое опасное это то, что кредиторы, увидев страшный Ад, повышают цену своих кредитов на саваб. Тогда справедливый Бог отнимает саваб у людей, которые не хотели или просто не успели заплатить свой долг в таком размере, который хотел кредитор. В случае если у человека нет саваба, все грехи которые совершил кредитор заносятся на его счет. В результате, грешник кредитор, освободившись от своих грехов, попадает в Рай на вечную жизнь. А должник, наоборот, заваливая все тяжкие грехи кредитора, попадает в Ад - сказал святой человек. Толпе пришлось похоронит усопшего без понихиды и зарыли его как собаку. Вот так воспитали Фариду. С тех пор она боится долга.
Об этом думала Фарида , не отрывая своих задумчивых глаз от огня, который с треском плясал в очаге, отправляя в небо красно-оранжевые искры. Наконец вода в кумгане вскипела, Фарида приготовила чай и позавтракала, чем Бог послал, со своей слепой свекровью. Детей она не хотела тревожить, так как они спали крепким и сладким младенческим сном.
- Ты, доченька, не беспокойся о детях. Когда они выспятся, я их накормлю завтраком. После завтрака они отправятся пасти корову - сказала свекров Фариды.
- Хорошо, мама - сказала Фарида и начала собираться в дорогу.
Да, вы угадали. Она должна торговать кислым молоком и рисом. Перед тем отправиться в путь, она прочитала молитву, чтобы ей сопутствовала удача. Потом взвалила огромный рюкзак на спину, подняла тяжелые сумки с рисом и вышла на улицу.
5 глава
Отец
Шумный восточный базар. Людская толпа движется, словно лава огнедышащего вулкана, шум и гам вокруг. Витает в воздухе запах дыни и жареного мяса и кукурузы. Дымят шашлыки в шашлычниках. Где-то вдалеке иакают ослы. Кричат повара в белых халатах и в белых шапках:
- Налетайте, люди, есть вкусные и недорогие шашлыки! Есть самса, лагман, шурпа с бараниной и плов!..
На углу где дехкане торгуют репой, сидят грязные, небритые алкаши-собутыльники со длинными ногтями, в грязных одеждах, с непричесанными волосами.
В этом кругу сидел и муж Фариды Худьерди.
Вдруг он заговорил:
- Мужики, хотите поржать? - спросил он, закуривая маленький окурок сигареты, держа его двумя пальцами, как пинцетом.
- Валяй, Худик - сказал один из алкашей, почёсывая живот.
Глядя на высокого человека в поношенной тюбетейке, который шел со своей низкорослой женой посреди толпы, оглядываясь вокруг, Худьерди закричал:
- Тусумбой! А Тусумбой!
Тусумбой оглянулся и заулыбался.
- Аа-аа, Худьерди, это ты? До сих пор не умер? - засмеялся он, указывая на Худьерди своей низкорослой жене. Его жена тоже заулыбалась, сверкая зубами с металлической коронкой.
- Тусумбой, помнишь, мы с тобой служили вместе в армии?! Ты работал тогда в свинарнике в нашей военной части?! - сказал Худьерди, придавив окурок своим зимним ботинком
. - А как же, конечно, помню! Я был ефрейтором. Помню ту старую лошадь с телегой, на которой я таскал помои для свиней. Помню нашу родную казарму, березовую рощу, сосновый бор, которые весело шумели на вольном ветру! Помню стук дятла, розовые закаты! Картофельные поля, яблочные сады, тихие, лунные ночи, громкие трели соловьёв!
Эхххх... - вспомнил со вздохом Тусумбой.
Худьерди продолжал диалог:
-Я тоже помню. Особенно тот день, когда мы с тобой трахали свиней, загнав в угол свинарника нашей военной части. Тогда ты трахал хромую свинью, помнишь?! - сказал он. При этих словах поднялся дружный хохот толпы и Тусумбой замер. Покраснел до ушей от стыда и произнес:
- О чем ты, дурак?! Какая свинья?! Я никогда не занимался такими гнусными делами! - сказал он, словно оправдываясь.
Тут его низкорослая жена, закрыв лицо ладонями, зарыдала и собралась уходить. Тусумбой пошёл ей вслед, стремясь догнать её, и говорил:
- Сумбулой, не верь этому алкашу! Он - дурак, ему срочно надо идти к врачу! Крыша у него поехала от регулярной пьянки! Я никогда тебе не изменял! - оправдывался он сново нервно поправляя свою поношенную тубитейку.
Дружки Худьерди надрывались от смеха. Они смеялись наповал оригинальным смехом, сверкая языками в беззубых дуплах своих ртов. Они смеялись долго. Потом один из них сообщил страшную весть о том, что у них вино кончилось.
- Разве это проблема? Сейчас найдем деньги и купим еще пару бутылок вина - сказал Худьерди, поднимаясь с места.
В этот момент среди прилавков появился слепой певец в тюбетейке и в восточном халате, который шагал, играя на рубабе и надрывно напевая трогательную песню об осиротевших детях. Рядом со слепым певцом шла его плохо одетая жена, тоже слепая, с закрытыми глазами держа в вытянутой руке грязную брезентовую суму, чтобы люди бросали в неё подаяния. Слепой певец пел громко:
- В изгнании я получил солнечный удар и заболел. Ах, мама родная, мне так не хватает тебя сейчас!
Худьерди содрал этикетку с бутылки и подойдя поближе к певцу сказал:
- Яшанг, кори-ака! То есть "дай бог, чтобы Вы долго жили, брат певец!".
Потом сделав вид, что бросает в суму деньги, с ловкостью фокусника спер все подаяния, которые слепой певец собрал со своей женой.
Когда Худьерди, купив пару бутылок вина, вернулся к своим дружкам алкашам, они обрадовались как дети и стали расхваливать его за предприимчивость. Худьерди принялся открывать бутылку, но тут появился слепой певец со своей женой. Певец оказался зрячим и его жена тоже. Он схватил за воротник Худьерди и ударил его кулаком по морде. Худьерди хотел нанести певцу ответный удар, но не смог. Потому что певцу помогала его жена, которая наносила Худьерди коленями сокрушительные удары в область живота, словно кикбоксер с многолетним стажем.