Дождь лил с каким-то надрывом, отчаянно, превращая мир в размытую зыбкую голограмму. Сама реальность сейчас казалась иллюзией из полутонов и предощущений. Наверное, это небо кто-то жестоко обидел, если оно страдало так сильно, изливаясь безудержными рыданиями.
Лужи под ногами пузырились белой пеной. Говорят, если во время дождя в лужах появляются пузыри, он будет долгим. Ничего. Когда-нибудь ливень все же прекратится. А пока... Пока идти. Куда глаза глядят. Только подальше от дома. От холодного, чужого дома, где его не ждут, где верят в возвращение прежнего Рицки.
Ох, если бы вспомнить его! Нет, нет! Лучше никогда не вспоминать. Ведь тогда ему самому придется исчезнуть. А, впрочем, если подумать... Что хорошего в нем теперешнем? Мать не признает в нем родного ребенка, Юйко придумала себе какого-то не вяжущегося с настоящим (ну, или не настоящим, а всего лишь в данный период заменяющим настоящего) Рицку. Соби...
Мальчик вздохнул и прибавил шаг.
Интересно, если нынешний он исчезнет, и вернется тот, другой Рицка, изменит ли Соби свое отношение к нему? И что будет делать этот мальчик, когда Соби скажет ему: "Я тебя люблю"?
Он все шагал, вглядываясь в лужи. Дождь ничуть не ослаб, но уже не казался таким холодным. Должно быть, Рицка просто привык.
Несмотря на то, что было еще совсем не поздно, люди на улице ему не встречались. Должно быть, скрывались от дождя в своих уютных квартирах. Что заставляет их прятаться? Неужели это так уж неприятно - промокнуть под ливнем? Рицке неприятно не было. О последствиях в виде простуды он старался не думать.
Есть только сейчас. Так сказала сэнсэй.
Он не поднимал глаз, и потому не видел, куда шел. Почему-то ему казалось неприличным смотреть на небо. Он был не готов встретиться с ним взглядом.
Неожиданно он поймал себя на том, что идет по дороге в школу. А, впрочем, куда ему еще было идти?
Парк рядом со школой был пуст, с деревьев облетали последние листья, с черных веток струйками лилась вода. Вот тот столик, за которым Соби... Соби его поцеловал. Рицка предпочитал не вспоминать об этих их поцелуях. Каждый раз, когда мысль об этом приходила на ум, он автоматически переключался на что-то другое, совершенно постороннее. Конечно, это работало подсознание. Но Рицка не желал анализировать себя, как не желал анализировать свои отношения с Соби.
Хозяин - слуга. То, что он больше всего ненавидел. То, во что оказался втянут.
Рицка сидел на столе, поставив ноги на лавку. В ботинках хлюпала вода, волосы липли к лицу, одежда - к телу. Сверху лился дождь, и он был чуть прохладным. Он согревал, создавал иллюзию того, что мальчик не один в мире.
Если бы Соби был здесь... Нет, дурная мысль. Нечего ему тут делать! Он не желает его видеть. Да, не желает. Совсем.
Вот если бы можно было остаться здесь навсегда... Интересно, для внешнего мира он умер бы? Замечательный обман: все думали бы, что он мертв, а на самом деле он сидел бы здесь вечно, и вечно бы шел дождь. И была бы тишина. И не приходилось бы бояться исчезнуть. Как жаль, что нельзя сделать воспоминания с дождем. А, впрочем, тогда ему не понадобились бы воспоминания.
Может быть, на самом деле так все и происходит? И тогда Сэймэй вовсе не умер. А остался где-то, где ему очень хорошо. Может быть, в солнечном свете сентябрьского солнца на веранде их старого дома? Или еще где-нибудь, где светло и спокойно. Самое место такому человеку, каким был Сэймэй.
А его место, похоже, здесь, среди дождя и облетевших листьев.
Только расхрабриться - взглянуть в глаза Небу, и тогда он сможет остаться тут навсегда.
Рицка так поверил в это, что его даже пробил озноб. А что, если это правда? Если тогда он умрет? Останется тут навечно и не сможет уйти? Даже если захочет. И его никто не найдет. И не посмотрит на него с невыразимой добротой в глазах, не улыбнется улыбкой человека, который знает все и со всем смирился. Никто не будет молчать в ответ на вопрос или уходить от объяснений, никто не примет без упрека и пререканий его возмущенные крики. И никто не обнимет, если ему вдруг станет страшно.
Никто? Но ведь речь шла об одном человеке.
Рицка разозлился на себя за эти мысли. Пусть так. Пусть он умрет и навсегда останется тут один. Ему никто не нужен, потому что никому не нужен он.
Он зажмурился и откинулся на мокрую столешницу, положив руки под голову.
На счет три он откроет глаза, увидит Небо. И умрет. Он так хочет. И он надеется, что так все и будет, что это не просто фантазия.
Итак.
Раз...
Двааа...
Три!
Глаза у Неба оказались фиалкового цвета. Оно смотрело на него с кроткой полуулыбкой.
Рицке понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что это никакое не Небо.
- Соби! - От удивления он вскочил так резко, что чуть не ударился головой о голову стража.
- Ты, кажется, звал, - улыбнулся он.
Рицке показалось, что дождь немного утих. Он не знал, как реагировать на появление Соби. И... неужели он действительно так сильно хотел, чтобы он пришел?
- Как ты меня нашел? - спросил он хмуро.
Соби промок до нитки, с одежды и волос капала вода. Он был без очков и близоруко прищуривался.
- Между агнцем и стражем есть связь. Ты же знаешь.
- А, ну да. Страж. И агнец. - Рицка почувствовал знакомое раздражение. Ощущение ирреальности исчезло, все встало на свои места, и ливень перестал быть слезами неба - это была просто вода, вызванная перенасыщением облаков влагой.
Он молча спрыгнул на землю и повернулся, чтобы идти домой.
- Рицка, - остановил его голос Соби. - Все в порядке?
Рицка почувствовал приступ злости:
- По-твоему, что-то может быть в порядке? Ничего не в порядке!
Соби по обыкновению внимательно посмотрел на него, ожидая продолжения истерики, но Рицке расхотелось кричать. Он вдруг почувствовал, что очень устал, что совершенно опустошен. Захотелось в тепло.
- Соби.
- Да?
- Я хочу туда, где сухо, - проговорил он через силу, слова давались с трудом.
Соби кивнул, и Рицка тут же оказался у него на руках. Одежда Соби была мокрой, холодной и неприятной на ощупь, а волосы пахли каким-то цветком. Что-то знакомое... Вишня? Похоже. Но не то... Что-то... такое знакомое...
Когда он проснулся, дождя больше не было, не было неба и холода. Он не чувствовал сырости. Потребовалось время, чтобы сбросить дремоту и сообразить, что он находится в помещении, лежит в кровати, обернутый в одеяло. Кажется, под одеялом на нем ничего не было.
Рицка мгновенно подскочил, забыв про сон. Соби нес его на руках - это последнее, что он помнил. А теперь он в квартире Соби, в его кровати, да еще голый. Мальчик в панике высвободил руки из-под одеяла и ощупал голову: так, уши на месте. Он облегченно вздохнул и снова лег. Чувствовал он себя неважно. Очевидно, прогулка под дождем все же оставила последствия. Интересно, а где Соби?
Словно в ответ на его вопрос входная дверь открылась, и на пороге появился Соби с пакетом в руках.
- Сходил в аптеку, - коротко пояснил он, заметив на себе недоумевающий взгляд Рицки. - Сейчас приготовлю лекарство. Только переоденусь.
Соби включил свет, отдернул ширму, за которой находилась ванна и начал раздеваться, отжимая вещи и развешивая их на веревке рядом с уже сушащимися вещами Рицки. Мальчик поспешил отвернуться к стенке, хотя стража наверняка не смутило бы, продолжи он за ним наблюдать.
Рицка вдруг занервничал. Странно было лежать нагишом в чужой кровати и знать, что в паре метров от тебя находится Соби - тоже в чем мать родила. Он изо всех сил прислушивался к тому, что происходит за спиной, - мало ли, от Соби никогда не знаешь, когда ожидать очередной смущающей выходки, - но не услышал ничего, что могло бы насторожить. Наконец, началась возня около плиты, и мальчик решил, что уже можно обернуться.
Соби в сухой рубашке и джинсах стоял у стола и протирал кухонной салфеткой бокалы, ожидая, когда закипит чайник. Он казался серьезным и сосредоточенным. Рицка подумал, что, наверное, надо бы что-то сказать, может, поблагодарить его за заботу, но так и не нашел нужных слов.
Чайник закипел, Соби развел купленный в аптеке порошок в бокалах и подал один из них Рицке. Мальчик понюхал напиток, пытаясь понять, горькое ли лекарство на вкус, затем сделал осторожный глоток. Снадобье, в противовес ожиданиям, оказалось вовсе не противным, немного кислым, правда, но вполне сносным.
- И еще обязательно это, - Соби вручил ему большую ложку меда.
Рицка послушно съел все ее приторное тягучее содержимое.
- Спасибо, - протянул он ему пустую ложку и стакан.
- Теперь лежи, - улыбнулся Соби.
Мальчик устроился поудобней. От лекарства и меда внутри разливалось тепло, сразу стало намного лучше. Он даже поймал себя на мысли, что ему нравится лежать так - в тепле и уюте.
- Знаешь, - сказал он неожиданно для самого себя. - Перед тем, как ты нашел меня, я хотел умереть.
Он повернул голову в сторону Соби, полоскавшего посуду. Тот мгновенно прекратил свое занятие, выключил воду и удивленно посмотрел на Рицку.
- Мне казалось, что если я посмотрю Небу прямо в глаза, то навсегда останусь в парке. Другие будут думать, что я умер. Но на самом деле я всего лишь буду там, среди опавших листьев.
Соби улыбнулся, но эта улыбка не давала повода думать, что он смеется над ним.
- Как думаешь, такое возможно? - спросил мальчик.
- Кто знает. Все может быть.
- Как бы ты хотел умереть, Соби? - Рицка внимательно посмотрел в его лицо. - Ну, если бы мог выбирать мгновение, в котором остался бы после смерти навсегда?
Тот лишь пожал плечами и снова принялся за бокалы.
Странно, но его молчание Рицку вовсе не разочаровало. Наверное, это был слишком неожиданный и сложный вопрос, над которым надо хорошо подумать, прежде чем отвечать. Ему ведь и самому, спроси его кто о подобном раньше, никогда бы в голову не пришла мысль о промокшем насквозь осеннем парке. А сейчас так приято было ощущать себя живым, что размышлять о смерти вовсе не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось. Разве что... разве что... Но навалившийся сон уже не позволил ему додумать, что именно.
Когда он вновь открыл глаза, в комнате было темно. При мысли о том, как долго он мог проспать и сколько сейчас времени, Рицку охватила паника. А что, если уже глубокая ночь? Что он скажет родителям, когда вернется? Он хотел вскочить, но наткнулся на препятствие в виде Соби. Он лежал рядом поверх одеяла, и Рицка при всем желании не смог бы выбраться из кровати, не разбудив его. Но будить было совестно. В конце концов, это из-за него он мок сегодня под ливнем, а потом для него же ходил в аптеку, отпаивал лекарством...
Мальчик прислушался к глубокому ровному дыханию Соби и вдруг успокоился. Ну и ладно. Конечно, его ждут большие неприятности дома, но в последнее время вся его жизнь состояла из них, разве нет? Одной проблемой больше, одной меньше - какая разница?
А сейчас было так хорошо. Так тихо. Можно немного расслабиться и насладиться покоем. Такого покоя Рицка не испытывал, пожалуй, с тех пор, как Сэймэй был жив. И в благодарность уже за одно это не стоило будить Соби.
Но ведь если аккуратно дотронуться до него - просто чтобы убедиться, что он на самом деле рядом и это не иллюзия - это ведь его не разбудит?
Рицка осторожно коснулся кончиками пальцев руки Соби. В ответ на это прикосновение ладонь Соби неожиданно накрыла его ладошку. Так он даже не спал! Рицка собрался возмутиться, но гневные слова почему-то застыли на губах, и он так и не отдернул руку. Он не сказал ничего даже когда Соби, по своему обыкновению выходя за все рамки, заключил его в объятия и прижал к себе. На лицо Рицке упали пряди длинных волос, пахнувших каким-то знакомым цветком. Мальчик вот-вот был готов услышать привычное, но от этого не менее смущающее "я тебя люблю", но он ошибся.
- Вот так, - шепнул Соби.
- Что "так"? - спросил Рицка.
- Вот так бы я хотел умереть.
Рицка зажмурился и прижался щекой к его груди. Настал еще один момент, который он отказывался анализировать. Потом, конечно, ему будет стыдно вспоминать о нем, но пока... Пока за окном стучит возобновившийся дождь и мир нереален... Интересно, Соби не соврал? Ведь он так часто делает это. Делает ему больно. Но сейчас... сейчас, пока он рядом и Рицка не один...
И уже почти совсем заснув, он вдруг ощутил ослепительный проблеск в сознании. Если бы он умер сегодня в парке, он пожалел бы об этом. Теперь он был благодарен Соби за то, что тот ему помешал. Он не хотел провести вечность после смерти в одиночестве в холодном осеннем мире. Выбор Соби был мудрее. И если бы Рицка только мог сейчас видеть Небо, он без страха и колебаний посмотрел бы в его равнодушные глаза.