Аннотация: Короткий рассказ о трагичной судьбе человека, потерявшего, как он думал, всё. Но на самом деле, потеряв что-то одно, всегда обретаем что-то новое или замечаем то, чего раньше не видели.
Ещё одна ночь. Ещё один сон, в котором она снова со мной. Кажется, я окончательно схожу с ума. Чувствую, как безумие обволакивает мозг, протекая меж извилин и заполняет собой всё пространство черепной коробки. Я перестал различать, где реальность, а где плод моего больного воображения. Неужели реальный мир это тот, который я даже больше не в силах увидеть? Тогда как я могу считать его реальным? Сил больше нет. Не могу. Не хочу. Мысли, словно багровые капли крови, падают на белый лист бумаги. Чувствую, как тьма, что отныне всегда перед моими глазами, затягивает меня всего. Я надеюсь, что кто-то вдруг протянет руку и выдернет меня, что я вовсе не падаю, а парю, что миру я ещё не безразличен, что хоть кто-то... кто-то любит меня и что я хоть кого-то люблю. Надежда умирает последней, так пусть же она живёт и после меня. Пусть её примет кто-то, кому она будет нужнее и ближе к телу. А я продолжу тонуть в болоте из собственных воспоминаний и мыслей в багровом болоте моего прошлого.
Пожалуй, страшнее наркотика, чем прошлое, не придумать. Стоит углубиться в воспоминания о былом счастье, как уже не хочется возвращаться в настоящее, особенно, если оно не вызывает ничего, кроме уныния. Ты теряешь связь с миром и жизнь просто обтекает тебя вокруг, и остаётся лишь хвататься за этот бурный поток, крича: "Я с вами! Я жив!", - но даже не уверен, что и сам в это веришь, как не уверен и в том, что это вообще значит - жить. И вот, каждую ночь, будто тень, будто призрак, незримой поступью она подкрадывается к тебе, обнимает сзади, и ты готов разрыдаться и засмеяться одновременно, готов остаться во сне навсегда, готов забыть реальность. Оставить всё... оставить всех, лишь бы она была рядом. И вот ты стоишь на краю. На краю моста между жизнью и смертью. Твоя трость, едва скользит по тонкой линии, что отделяет тебя от неминуемого падения в холодную воду. Стоит сделать шаг и трость станет столь тяжёлой, словно валун, привязанный к руке, утащит тебя вниз, в бездну.
Пусть на надгробье напишут: "Он не хотел больше видеть сны...".
I. Тьма.
Но история эта началась не сегодня и даже не неделю назад. Чтобы понять, как я оказался здесь, нужно вернуться в прошлое на шесть лет. В те времена, когда я видел каждую краску этого мира. Пусть и через линзы очков. В те далёкие, и оттого ещё более прекрасные, времена я встретил её. И до сих помню этот день так, будто это было вчера. Я встретил её среди книг, она любовалась трудами классиков, и я посоветовал ей прочесть Гюго, добавив: "если ты не хочешь больше улыбаться". Слово за слово, и вот спустя пару недель мы сидим, держась за руки, и я тону в её прекрасных зелёных глазах. Этот лукавый кошачий взгляд я никогда не забуду. Она смотрела на меня не так, как смотрят обычно. Я читал в её взгляде нечто такое, что даже и словами не передать... В тот момент мне казалось, что лучше ничего и быть не может. Думал, вот бы она смотрела на меня так вечность. Я будто пытался растянуть время, которое мы проводили вместе. Мечтал о том, чтобы каждая секунда превратилась в час. А каждый час в день. И сам не заметил, как я безвозвратно влюбился. Не заметил, как мир стал столь красочным и не заметил то, как моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я не хотел проводить без неё ни минуты и сколько бы ни был рядом, всегда хотелось ещё. Я будто бы обрёл то, чего мне не хватало все эти долгие годы. Я и не знал, что можно быть настолько счастливым. Почему же всё так не долговечно?
Мне было трудно поверить в то, что всё это правда. Просыпаясь утром рядом с ней, я всё думал о том, что она мой прекрасный сон и что в одночасье я проснусь и окажется, что это лишь плод моего воображения.(я бы как-то переформулировала это предложение, а то он думал, что она - его прекрасный сон, но боялся, что это плод воображения. Немного не вяжется. Можно сделать что-то вроде "Просыпаясь каждое утро рядом с ней, я не мог поверить, что это не сон, не плод моего воображения..."). Я никогда не забуду, как праздновал с ней свой день рождения. Мы побывали в гостях у моих друзей, а потом вернулись домой и пили чай. Она, как всегда, отобрала у меня толстовку и всё, что мне оставалось, лишь смириться. Ведь ей и правда она идёт. Я положил голову ей на колени, а она трепала мои волосы, и я видел, как она улыбается, смотря на меня. Я любовался ей. Вырисовывал, нет, высекал каждую деталь её лица в своей памяти, будто бы хотел навсегда сохранить её образ в своём сознании. Я бы хотел сказать ей многое. Но я не успел. Она больше меня не услышит. Её больше нет, осталась лишь тень. Призрак прошлого, белоснежная дымка былого счастья в кромешной тьме, в которую я погрузился.
В тот день, мы возвращались домой с покупками и нарвались на вооружённого грабителя. Я не успел ничего сделать, а грабитель, что, видимо, сильно нервничал, нажал на спусковой крючок пистолета. Поняв, что натворил, он бросил оружие и в панике сбежал. Я не мог поверить, стараясь сохранять крупицы самообладания я бросился к ней, не помню, как достал телефон и машинально позвонил в скорую, свободной рукой пытаясь остановить кровь, но тщетно. Мне оставалось лишь ждать и смотреть на то, как бледнеет её лицо, как дыхание становится реже, пока изо рта не вырвется последний вздох. Я держал её голову на руках, просил не отключаться, смотреть на меня, я умолял высшие силы, бога, Одина да кого угодно лишь бы она выжила. В голове, словно яд, растекалась мысль - "лучше бы он выстрелил в меня!". Я просил прощения и с тем, как угасала её жизнь, угасало и моё зрение. Когда, уголки её губ дрогнули последний раз, её улыбка застыла перед глазами и мир окончательно погрузился во тьму. Я сидел там до тех пор, пока не приехала скорая. Они констатировали смерть и забрали меня в больницу. Не помню сколько я там пробыл. Я будто и не жил это время, будто меня не существовало. Я ослеп. Видимо мои глаза отказались видеть мир, в котором больше нет её.
Меня забрала сестра. Она ухаживала за мной, учила заново жить так, будто я младенец. Я учился есть, не видя, ходить, ориентируясь на слух и свою раскладную трость, которой я, словно радаром, ощупывал пространство впереди. Я учился читать, не полагаясь на глаза, тщетно пытаясь убедить себя в том, что мне нужно жить. Что без этих навыков я дальше не смогу. Но зачем мне нужно было жить? И о каком "дальше" шла речь, я и сам не знал. Врал себе и сам же не верил в то, что говорю. Я пытался внушить себе надежду. Пытался понять, чего я теперь хочу. И приходил к ответу, что ничего. Я просто пытался забыться в бутылке, в музыке, в еде, да в чём угодно, лишь бы мозг был занят, лишь бы не думать. Лишь бы не чувствовать. Жизнь будто раскололась, будто бы я стал кем-то другим, будто бы я теперь живу не свою жизнь. Я каждый день надеялся, что это всего лишь дурацкий кошмар и что скоро она меня разбудит, что скоро я снова смогу её обнять.
Я хочу видеть сны, в которых будет она...
II. Яд.
"Будь осторожен со своими желаниями", - эти слова для меня больше не пустой звук. Я хотел, чтобы она мне приснилась, и она стала являться мне каждую ночь. Каждую ночь мой больной мозг рисовал красочный мир, в котором мы могли бегать по зелёной мягкой траве босыми ногами или лежать под раскидистыми ветвями дуба, глядя вслед уплывающим облакам. Видимо, компенсация за то, что я не способен больше увидеть всё это в реальности. Я был счастлив. Эти сны стали глотком свежего воздуха: я каждый раз ложился спать, надеясь, что сегодня снова увижу её, и сам не заметил, как надежда переросла в уверенность. Я стал спать часами напролёт, будто бы теперь сон стал моей новой реальностью. А та реальность, что была, мне больше и не нужна вовсе. Я просыпался, ел и ложился спать снова, чтобы увидеть её. Прикоснуться, снова почувствовать её тёплое дыхание на своей коже, почувствовать, как она играет с моими волосами, пока я лежу у неё на коленях. Говорить. Хотел говорить и слушать её голос так много и долго, как это было возможно. Я говорил с ней без умолку, я наконец смог сказать ей всё, что не успел. И просыпаясь, я продолжал делать вид, что она существует, что это не я схожу с ума, а мир. Что она просто теперь не здесь, не в этом мире. Она теперь там, где мы будем только вдвоём. Я внушил себе это.
Я больше не мог жить без неё, сказать точнее, не хотел. Сам убедил себя в том, что жизнь без этих снов больше не имеет для меня смысла, что настоящая моя жизнь начинается именно тогда, когда я закрываю глаза и погружаюсь в глубины своего сознания - в миры, созданные мной ради одной цели. Удержать её. И сколь бы огромными, красочными и живыми ни были те миры - это была тюрьма. Тюрьма, в которой я запер её образ и словно надзиратель приходил каждую ночь проверить её. А она любила меня, хоть и в глазах читалось "отпусти", но я продолжал упиваться этим ядом так, будто это вода для путника, блуждавшего в пустыне долгие месяцы. Мне становилось невыносимо, и я должен был принять решение. Должен был её отпустить.
Очередным утром, я потянулся рукой к тумбочке, что стоит рядом, у изголовья кровати. Дрожащей рукой, я нащупал пузырёк с таблетками. Я уже давно хотел сделать это, но никак не мог решиться. С моих губ сорвалось: "Сегодня.". Я сказал это так твёрдо и уверенно, что сам тому удивился. Моя уверенность в этот раз была непоколебима. Я всё решил. Я прекращу это, остановлю эти сны во что бы то ни стало. Снотворное. Лекарство, что избавит меня от этих снов. Я знаю, что должен это сделать, но почему не могу отделаться от мысли, что предаю её. Я медленно поднялся с кровати и пошёл по привычному пути в душ. И стоя там, как и всегда слушал. Слушал, как течёт вода, как она журчит, стекая в трубу. Мой слух стал острее, и даже сквозь шум воды я слышал, как разговаривают соседи за стеной. Слов я не мог разобрать, но готов был поклясться, что они ссорятся ведь говорили достаточно громко. А ругались они так почти каждое утро. "И это тоже любовь..." - подумал я.
После душа я, как всегда, пошёл на кухню, открыл форточку и стал на ощупь готовить. Медленно, не торопясь, слушая, как люди выползают из своих сонных домов и садятся в дома поменьше, чтобы доехать на работу. Слушал, как дети спорят с родителями, что не хотят в школу, как заводится двигатель очередной машины. Слушал, как гудят провода и как шумит ветер, вихрем врывающийся в комнату, и обволакивает меня своей свежестью, пока я готовлю себе завтрак. Столь простое дело без глаз превращается в сущую каторгу. Нарезать что-либо на ощупь, а затем ещё и сварить, обжарить, припарить - не лёгкая задача, когда ты не видишь, что делаешь. Поэтому я готовлю сам только завтрак. Обедаю я либо в кафе, либо прошу соседку мне что-нибудь приготовить, за что плачу ей деньги.
Справившись с завтраком, я должен был начать работу. Пусть это было и тяжело, но я смог устроится и что самое приятное, смог устроится удалённо. Мне не нужно было никуда идти или ехать, достаточно было сесть за компьютер и начать. Разумеется, управлять компьютером с помощью экранного диктора совершенно не то же самое, что с помощью зрения. Даже на самые простые действия уходит значительно больше времени. Спасибо ещё, что я научился слепой печати до того, как потерял зрение, никогда не думал, что этот навык будет мне столь полезен. Мне нравилось когда-то писать. Алиса говорила, что у меня хорошо получается, что мне стоит этим заниматься. Она верила в мой успех. Верила в меня зачастую даже больше чем я сам. А я всегда говорил ей, чтобы она занималась рисованием ведь у неё неплохо получалось. Я машинально повернул голову в сторону шкафа, где стояла коробка с её рисунками. Я больше не мог на них смотреть и всё время старался отчаянно вспомнить, что же было на них изображено. Надо попросить кого-то мне об этом рассказать, чтобы освежить в памяти.
Почему-то я тут же подумал о Маше. Это моя лучшая подруга. Она одна из тех немногих, кого я не отпугнул своим безумием. Она помогает мне. И иногда приходит. Мы часами общаемся, я готов поклясться, что её голос самое красивое, что я слышал в своей жизни. Я практически не помню, как она выглядит, но по голосу и своим воспоминаниям описал бы её, как низкую, стройную длинноволосую брюнетку с янтарными глазами. Я отчётливо помню её немного надменную улыбку и саркастичные черты лица. Сарказм, к слову, её вторая натура. Столько саркастичности не встретишь даже, пожалуй, в ком-нибудь более взрослом. Но при этом я знаю, что она совсем не такая циничная, какой хочет казаться. Ей просто нравится, что люди так о ней думают и не хотят лишний раз связываться - удобная защитная реакция. Такая же, как мой повальный пессимизм.
И вот я пережил ещё один день. Пора ложиться спать. Сегодня тот день, когда я должен был принять противоядие. Я набрал стакан воды и держал его в руке так, будто в нём плескалась не вода, а моя собственная жизнь. Дойдя до кровати, я опустился на её край и протянул руку к тумбочке. Меня охватил ужас. Мне было не выносимо от мысли, что я больше не увижу её. Но ещё более невыносимо было видеть во сне, а потом возвращаться в мир, где её больше нет. Дрожащими руками я открыл пузырёк и высыпал таблетки в руку. Их была целая горсть. Отсыпав лишние обратно в баночку, я оставил одну на ладони и закинул её в рот. Залил водой и проглотил. Меня ждала пустота, в объятия которой я был готов бросится стремглав. Не помню даже успела ли моя голова коснуться подушки, но я спал. Спал так, как давно не спал.
Утром я понял, что не видел снов. Мне не снилась она. Её больше нет. Ни в одном из миров её нет. Мне было так странно на душе. Я был рад, что смог выспаться, что наконец-то отпустил её, но почему тогда... почему по щекам катятся слёзы, я больше не в силах их сдержать. Я пытался успокоить себя. Пытался убедить, что всё так, как надо. Что всё в порядке, что поступил правильно. Почему же тогда мне так больно? Почему я будто часть души вырезал и выбросил? Я вдруг захотел снова уснуть, снова увидеть попросить прощения. Вернуть её. Но с того дня, даже без снотворного я больше не видел снов. Противоядие сработало, и я остался один. Теперь я не мог видеть ни реальный мир, ни мир своих грёз. Я видел лишь темноту, сквозь которую пытался пробиться свет. Пустота и холод окутали меня, я стал их частью. Мой мозг отрезвел...
И я не мог больше видеть сны...
III. Свет.
Вот мы и вернулись в отправную точку моего рассказа. Я стою на краю моста, опираясь локтями на бордюр, который должен отделять меня, но через который я могу легко перешагнуть. Я часто думал об этом. О том, как же легко всё закончить. Думал, насколько же хрупка человеческая жизнь и сколько есть способов её оборвать. Но я всегда находил причину отказаться от этих мыслей и продолжать жить. Четыре года с момента смерти Алисы прошли как в тумане. Четыре долгих года она каждую ночь приходила ко мне во снах и всё больше и больше отравляла мой разум превращая меня в тень себя самого. Мой мозг был будто в дымке, будто все эти годы я был пьян, пока, наконец, не избавился от этой зависимости.
Два месяца, как я не вижу снов. Сначала у меня будто была ломка. Я просыпался и не понимал, что происходит. Тщетно пытался осознать, в какой реальности я нахожусь. Доходило до того, что я думал, что не вижу потому, что мои глаза всё ещё закрыты и пытался руками их открыть. Мой мозг осыпало безумие. Я пытался прийти в себя и убедить в том, что выбор был сделан верно. Что мне больше нельзя жить прошлым. Я старался пробиться сквозь темноту к свету, к будущему. Были и дни, когда я хотел всё закончить. Уснуть навсегда, надеясь, что она снова вернётся, вернее, что она ждёт меня где-то там, за гранью, а мне просто нужно приблизить момент нашей встречи. Но я прогонял эти мысли. Я старался жить дальше, забыться в работе, в музыке в книгах. Тяжело... без неё мне не хотелось ничего. Вставать по утрам - было сущим наказанием. И, наверное, в полном одиночестве, я бы и правда сошёл с ума.
Но Маша не позволила мне остаться в одиночестве. Она стала заходить ко мне почти каждый день и проводила со мной время. Мы разговаривали, смеялись, и пусть я не мог увидеть её улыбку, звук её смеха был, как бальзам на душу. Я будто бы расцветал, когда она была рядом. Она готовила мне еду и ела её вместе со мной, слушала аудиокниги, читала мне их и записывала за мной мои мысли. Она будто бы стала противоядием, глотком свежего воздуха. Я хотел проводить с ней времени столько, сколько было возможно, ведь пока она рядом, я не думаю о прошлом. Не возвращаюсь к призракам в темноту. Мне даже стало казаться, что вечная тьма, что окутала мои глаза стала понемногу отступать. Но, наверное, и правда просто казалось. Я бы хотел сказать ей многое и потому стою сейчас на этом мосту и думаю, каким словом мне выразить мои чувства.
Мне не хватит и всех слов этого мира. Это столь сложное чувство, что передать его словами попросту невозможно. И как объяснить самому себе? Как мне принять это новое чувство? Что мне с ним делать? Идти на свет или погрузиться снова во тьму... Стоя на краю моста, я невольно оглянулся на своё прошлое. На то, как разрушал себя, на то, как пытался жить. Я не хотел звёзд с неба, я просто хотел быть счастлив. И нашёл счастье в другом человеке, но даже это у меня отобрали. И вот я продолжал делать вид, что всё ещё жив, что она всё ещё со мной, придумал себе эти сны и поверил в то, что они заменят мне реальность. Я больше не хотел верить, что жизнь без неё возможна, верить, что есть те, кому я не был безразличен, те, кто любят меня. Я просто хотел верить в выдуманный образ и жить с этим образом в мире своих иллюзий, сотканном изо лжи. Лжи самому себе.
И вот, я стою на мосту. Что же он соединяет? Прошлое и будущее, жизнь и смерть. Реальность и сон. Бытие и небытие. Он - это моё настоящее. То, какой я сейчас. И только мне решать - идти вперёд или вернуться назад. Что выбрать, я уже давно решил, но как же мне страшно это принять. Движение наперекор собственным убеждениям, надежа на счастье и новое чувство, что я не в силах передать. Я мог бы выбрать и третий путь. С края моста в бездну, в пустоту, в забвение...
- Ты не иначе, как бросится вниз собрался?! - я почувствовал, как на мои плечи опустились руки, а ушей коснулся знакомый голос. - Заждался настолько? Но ты ведь знаешь, я тебя хоть где достану, балбес.
- Знаю-знаю... даже на том свете от тебя не спастись! - я рассмеялся и взял её за нежную, мягкую руку и повернулся.
Кажется, от неё исходил свет. Этот свет пробивался через мою вечную ночь, и я смог разглядеть её силуэт, который из размытого пятна превращался во всё более чёткую картину. Я протянул руки. Аккуратно коснулся её лица, и приблизился так, будто пытаюсь разглядеть. Кажется, я снова сплю, но если это так, я не хочу просыпаться.
- Маша, я... Я больше не вижу снов...