Нам довелось жить в другое время. В селе были лишь старики, женщины, подростки и дети. В начале Великой Отечественной войны нам было лет по шесть, а к ее окончанию - около десяти.
Без дела никто не сидел. Зимой нам привозили из Барнаула отходы меланжевого комбината - целые вороха спутанных, оборванных ниток белого, зеленого или черного цвета. В них встречались металлические крючки хитрого устройства. Видимо, их роняли или браковали и выбрасывали работницы комбината.
Темными вечерами соседи собирались в чей-нибудь дом, часто и в наш. При свете коптилок мы терпеливо разбирали и сортировали нитки, а взрослые скручивали из них веревки для хозяйственных нужд. Девчата вязали варежки или шили из лоскутков кисеты для солдат. В них они вкладывали коротенькие записки с пожеланием победы и скорого возвращения. Часто в ответ получали солдатские треугольники. Письма эти читали все вместе. И вслух читали крохотную, на одном стандартном листке, газету "Победим!".
Летом были другие заботы. На восходе солнца мы, дети, прогоняли коров в стадо. Матери и старшие ребята уходили на колхозные работы. А на нашу долю оставалось стеречь огороды от потравы, поливать огурцы, полоть картошку. Обязанностей было много. А еще мы находили время удить рыбу.
Фабричных крючков с бородкой у нас не было. Мы их загибали из иголок. Но, крючок без бородки - неполноценный. С него рыба часто срывалась.
Иногда в село приезжал старьевщик. За тряпки, за кости и рога, за куриные яйца можно было выменять настоящий крючок. Только и тряпок-то тогда уже не было. Это была латанная-перелатанная наша одежда. А от трех-пяти кур, которых удавалось прокормить зимой, - какие яйца?
В начале лета особое беспокойство начиналось у мальчишек Олейниковых. Они почти ежедневно забирались на чердак своего дома и уж в который раз внимательно осматривали все уголки и закоулки. Оказывается, у их отца перед войной был полный спичечный коробок фабричных рыболовных крючков. Уходя на войну, он их где-то спрятал. Рассчитывал скоро вернуться. Опасался, что малые дети просто растеряют это его богатство. Или, чего доброго, поранят себе пальчики.
Дети подросли. Война все продолжалась. На отца пришла похоронка. А крючков нигде не было. Несколько раз и мы, соседние мальчишки, обследовали чердак.
Рыболовные крючки с бородкой были для нас недосягаемой мечтой. Если бы нам предложили на выбор кусочек золота и настоящий рыболовный крючок - мы бы, не задумываясь, взяли последний. На рыбалку ходили не для забавы: мы добывали пищу для голодной семьи. Крохотные пескарики, окуньки и ершики, сваренные или зажаренные, поддерживали нам жизнь.
Теперь я начинаю понимать, откуда у меня такая страсть к приобретению рыболовных снастей. Даже когда призвали на службу в армию, я захватил с собой крючки и лески из конского волоса. Суровый старшина Сорока расчувствовался, познакомившись с моим богатством. Он даже отпускал меня на рыбалку.
Никогда не забуду, как мы, ватага мальчишек, искали припрятанные крючки. Но этого не узнал солдат. Он сам в душе был еще, видимо, мальчишкой. Он уходил на войну ненадолго. Он хотел скоро вернуться. А ушел навсегда.