Аннотация: А может, она ведьма? Хотя, не важно это. Главное, что помогла и даже пригласила в гости.
Холодный осенний ветер срывал желтые листья с деревьев, украшая ими грязный асфальт.
Мальчик лет восьми, в одиночестве сидящий на лавочке возле пятиэтажного кирпичного дома, задумчиво разглядывал вечернюю улицу, освещаемую мертвым светом фонарей.
Из подъезда появилась черная кошка с обрубленным хвостом. Сначала Максим не обратил на нее внимания и продолжал размышлять о своей жизни, но кошка ловко запрыгнула на скамейку и прижалась к его руке. "У меня для тебя ничего нет", - тихо сказал мальчик и легонько толкнул бродячее животное. Кошка мяукнула, спрыгнула на асфальт и убежала, скрывшись за углом дома.
"Надо было одеться потеплее", - с сожалением подумал Максим, поднимая воротник легкой курточки. Желудок требовал еды, выказывая свое желание призывным урчанием. Но мальчик не уходил, продолжая созерцать пустеющую улицу.
Молодую девушку с черными волосами, в теплом вязаном свитере и потертых джинсах он увидел еще издалека. Она перешла дорогу и направилась прямо к нему, будто необъяснимая космическая энергия отвела Максиму роль единственного маяка во Вселенной. И теперь эта девушка, даже не скрывая своей улыбки, стояла возле него и внимательно смотрела ему в глаза.
- Сесть можно? - услышал он нежный голос незнакомки.
- Да, пожалуйста.
Он подвинулся к краю, хотя это было бесполезно, потому что девушка села совсем рядом. Она ему решительно понравилась. Украдкой поглядывая на нее, мальчик придумывал тему для разговора. Девушка тем временем достала из кармана пачку сигарет и закурила.
Девушка захохотала и выбросила сигарету, снова внимательно посмотрев в лицо мальчика.
- Ты забавный! Как твое имя?
Протянув руку, он сказал:
- Максим. А ваше?
- Анастасия. Можно просто Настя.
"Настя", - пожимая ее теплую руку, пробормотал Максим, словно пробуя это имя на вкус и желая запомнить его на всю жизнь и унести в вечность.
Анастасия закинула ногу на ногу и поинтересовалась:
- Почему ты здесь один? Уже достаточно поздно.
- Домой идти не хочу.
- Почему?
- Меня отчим бьет.
Девушка нахмурилась. Максиму стало стыдно, что он жалуется постороннему человеку и попытался исправить положение.
- Но я сам виноват.
- Нет, погоди...Как он тебя бьет? Что ты натворил такого?
- Я двойку по английскому языку получил. Как только дневник ему показал, он меня сразу по голове кулаком ударил, я упал. Он меня еще ногами бил, потом тяжелым сапогом и ремнем с железной бляхой. Потом взял за шею и больно сдавил, я думал что умру, даже черноту видел и дышать не мог. Она, темнота эта, будто по краям глаз давила, было страшно....
Максим сорвался и заплакал, спрятав лицо в ладонях, и почувствовал, что Настя осторожно обняла его. От этого прикосновения ему захотелось плакать еще сильнее, и он заревел так, как никогда раньше. Это продолжалось несколько минут, и когда он почти перестал судорожно вздрагивать с каждым вздохом, она тихо спросила:
- Почему мамка за тебя не заступается?
- Она к бабушке уехала. Бабушка болеет сильно, ее в больницу положили, вот мама и поехала к ней в другой город. Я ей раньше говорил, что дядя Паша меня бьет, но она не верила. Он может так больно сделать, что синяков не остается. А сейчас он бьет, как хочет, потому что мама все равно не увидит.
Анастасия сильнее прижала его к себе, поцеловав в щеку. Максим не удержался и тоже обнял ее, наслаждаясь вкусным запахом ее волос.
Они сидели так некоторое время, пока не начал накрапывать дождь.
- Пошли в подъезд, а то промокнем.
Мальчик кивнул, и они вместе зашли в подъезд, освещаемый сиротливой пыльной лампочкой. Анастасия попросила:
- Покажи, куда он тебя бил.
Отступив к стенке, он снял куртку и задрал рубашку. На животе и боках были большие синие пятна, выглядевшие противоестественно по всем законам мироздания на коже ребенка. Анастасия грязно выругалась в адрес дяди Паши и очень нежно провела руками по синякам. Максиму было совсем не больно, а даже приятно, когда мягкие пальцы касались его тела.
- Ха! Извращенка, места для тисканья больше не нашла?! Лучше меня поласкай!
Мальчик вздрогнул от неожиданно прозвучавшего голоса. Бородатый мужик в спортивных штанах, кожаной куртке, из-под которой виднелась выцветшая тельняшка, вышел на свет лампочки. От него разило перегаром и табаком. Анастасия повернулась к хаму и зло прошипела:
- Пошел вон, скотина!
Мужик демонически заржал, обнажив свои гнилые зубы, плюнул и начал подниматься по лестнице, горланя военную песню. Девушка облокотилась на обшарпанную стенку, сложив руки на груди. Максим надел куртку и встал рядом. Ему не хотелось, чтобы Настя уходила, но он понимал, что это неизбежно, как и его возвращение к дяде Паше.
- Дождь кончается, - сказал мальчик зачем-то.
- Кончается...Ты хочешь, чтобы дядя Паша сдох? - еле слышно спросила его подруга.
- Сдох? Зачем?
- Просто сдох и все. Чтобы его на свете в числе живых не было. А если он будет мертвым, то больше не сможет тебя бить. Мертвые все трусливые.
Максим задумался и неуверенно сказал:
- Мама расстроится. Она его любит.
- Мама тебя больше любит. А дядя Паша вам никто. Он не должен быть рядом с вами. Пошли!
Анастасия схватила его за руку, они вышли из парадной и быстро зашагали по вечерней улице, где воздух был удивительно свеж после прошедшего ливня. Максим не понимал, куда же они идут, и немного волновался, ведь он знал эту девушку меньше часа, а теперь уже идет с ней в такое позднее время неизвестно куда. Но именно эта неизвестность ему нравилась, и он ощущал, словно именно теперь ему откроется какая-то великая истина жестокой жизни.
Изредка им по пути встречались случайные прохожие, спешившие домой после работы. На автобусной остановке сидела компания молодых парней и девушек, смеющихся над одной им известной шутке. А на небе, когда уползли тяжелые серые тучи, показались первые звезды.
Они пришли в парк. Максиму казалось, что это был совсем другой мир, ведь он никогда не бывал в парке в такое время. Почему-то он напоминал ему сказочный лес, одновременно прекрасный и пугающий. Глаза понемногу привыкали в темноте, и мальчик мог различить силуэт своей прекрасной проводницы в царство мрака, идущей теперь впереди.
Настя явно что-то искала, внимательно глядя себя под ноги, иногда останавливалась и тревожила носками туфель покров увядших листьев. Потом достала зажигалку и с ее помощью освещала себе дорогу, изредка оборачиваясь и подмигивая Максиму. Девушка уже давно свернула с протоптанной дороги, по которой они гуляли по выходным с мамой, и Максим удивился, насколько огромен был парк, где нет сейчас людей, и сама территория его не имеет границ и выходит за пределы привычного пространства.
Прошло около пятнадцати минут, но их путь не кончался. Анастасия бормотала себе под нос что-то про хитрых покойников, путающих следы. Эти слова не понравились Максиму, покойники пугали его. Ведь им теперь нечего боятся, потому что они перешли смерть и теперь где-то внутри своей недвижимой и холодной сущности надменно смеялись над всем живым.
Когда умер папа, Максим плакал не от самого факта смерти, а потому что нужно было подходить к деревянному, обитому красной тканью гробу, стоящему в комнате на двух маленьких табуретках. Мать подталкивала его в спину, умоляя взглянуть на отца в последний раз, но сын начал биться в истерике, упал на пол и свернулся калачиком. Тогда его отвели в спальню, где он тут же уткнулся лицом в подушку, надеясь задохнуться. Но, к сожалению, его разбудили через несколько часов и позвали к поминальному обеду, сказав, что папу уже унесли на кладбище.
От тяжких воспоминаний Максима отвлек протяжный вой. Мальчик остановился и начал испуганно озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда звучал этот жуткий звук. "Неужели здесь водятся волки?" - думал Максим, догоняя уходящий вперед огонек зажигалки, который несла Настя. Та не обратила на вой никакого внимания. Теперь она останавливалась у деревьев и зачем-то изучала их кору, проводя по ней рукой и изредка пиная нагло вылезшие из земли корни. Мальчику чудилось, будто деревья стали значительно больше, толще, их вершины терялись в звездном небе, и он никак не мог припомнить, чтобы такие росли в городском парке.
Неожиданно вновь раздался вой, теперь подозрительно смахивающий на стон. И уже ближе. Максим взял Анастасию за запястье, вынуждая ее сбавить шаг.
Наконец, они остановились у странного дерева, скрюченные ветви которого отвалились и теперь лежали на земле, кора же была сплошь покрыта мелкими трещинами.
"Вроде бы здесь" - проговорила Анастасия и протянула зажигалку мальчику, попросив светить ей, пока она будет занята.
Девушка встала на колени и начала рыть руками землю. Максим, может быть, и удивился поведению подруги, но сейчас его сковывал страх. Совсем рядом, за соседними деревьями слышался шорох и тяжелое дыхание неизвестного существа. Ноги задрожали, и он против воли начал отступать от затаившегося чудовища.
- Не отходи, мне темно! - возмутилась Настя, откидывая очередную горсть земли.
- Там кто-то есть! Прячется от нас!
- Не бойся, это покойник.
Мальчик не смог найти в ее словах логики и судорожно сглотнул. И в подтверждение навалившегося ужаса, в нос ему ударила трупная вонь.
Он узнал этот запах, так пахла бездомная кошка, забравшаяся однажды к ним в дачный домик и зачем-то решившая именно у них уснуть вечным сном. Максим, к несчастью, нашел ее первым и закричал от незабываемого зрелища.
Мертвец выл, бродил вокруг живых, но не решался выйти на свет.
- Нашла! - торжествующе крикнула Анастасия, держа в руках грязный человеческий череп.
- Зачем он нужен? - удивленно спросил Максим. К костям он относился более терпимо, чем к полноценным мясным зомби.
- Ты хочешь, чтобы твой отчим стал таким же? - сказала она, указав пальцем на мельтешащего во тьме мертвеца. Тот, видимо понял, что речь зашла о нем, и смешно заурчал разлагающейся глоткой.
Максиму вдруг стало жалко неумирающего беднягу, который мучается, таскаясь по земле, побрезговавшей принять его.
- Нет, не хочу.
- Умница, я тоже не хочу. Но он может им стать, если мы его не убьем раньше. Пока еще он не так плох и сможет гнить, когда попадет в могилу.
- Значит, я должен убить дядю Пашу?
- Если хочешь спасти его душу.
Мальчик на минуту задумался и огласил свое решение:
- Я согласен.
Положив череп на землю, она подала своему юному другу тяжелый заостренный камень, пояснив:
- Представь, что перед тобой дядя Паша.
Это оказалось не трудно. Максим смотрел на костяное лицо, мысленно рисуя на нем знакомые черты. Сначала в пустых глазницах загорелась жизнь злобного взгляда отчима, потом появились короткие седеющие волосы, желтоватая кожа и мерзкая большая бородавка под кривым носом. Без сомнений, теперь перед ним было лицо дяди Паши, которое сейчас откроет рот и начнет кричать на него по любому поводу, а мама сделает вид, что так и должно быть.
Зажмурившись, он размахнулся и с отчаянным криком ударил камнем по макушке черепа. Тот со смачным хрустом разлетелся на множество кусочков.
Павел Михайлович спокойно жевал на кухне бутерброд с копченой колбасой и сыром, слушая радио. В его сознании вяло текли мысли об отсутствии Максима и что бы такое сказать его матери, когда она позвонит и спросит про сына. "Нечего шляться по городу до полуночи. Пусть бы убили гаденыша где-нибудь", - надеялся мужчина. Он почесал трехдневную щетину, сделал погромче радио и продолжил уминать последний бутерброд в своей жизни.
Неожиданно в квартире погас свет. Так подумал ослепший за мгновение Павел Михайлович, резко вскочивший со стула. После серии отборных матов, на него обрушилась адская головная боль, из носа хлынула кровь, и он даже не понял, как упал на пол и начал блевать. Сначала на свет божий показалась полупереваренная пища, а за ней странная слизь темного цвета.
Еще несколько минут он трясся, лежа на спине и жадно хватал воздух широко распахнутой пастью. За это время он успел осознать всю бездну свалившегося на него несчастья и обмочился. Потом решив, что этого недостаточно для обозначения его обиды на судьбу, наложил полные штаны дерьма. И расслабление прямой кишки стало заключительным актом агонии.
Смерть, явившаяся к Павлу Михайловичу, подняла подол черного балахона, чтобы не запачкаться в фекалиях и моче. Вызвав его бесцветную душонку из грудной клетки, она подцепила ее длинным когтем, положила за пазуху и поспешила перенестись в загробный мир.
Настя присела на корточки, положила руки на плечи Максиму и вновь полезла целоваться, на это раз в губы.
- Ты молодец! Я знала, что ты сможешь! - похвалила Анастасия своего друга.
Мальчик глупо уставился на осколки черепа. Потом понял, что до сих пор сжимает в руке камень, и выбросил его.
Зомби надоело выть, он сел на землю, понурив голову. Похоже, что он заснул или просто делал вид, что умеет спать.
- Как же мне теперь домой возвращаться, если он в квартире мертвый валяется? - с досадой спросил Максим.
- Можешь пожить у меня, пока мама не вернется.
Максим немного смутился от такого предложения.
- Да ты не стесняйся, мне веселее будет. У меня сад есть. Я туда могильных плит натаскала, очень красиво получилось. Домик у меня небольшой, но уютный.
- А спать я где буду?
- Со мной. Так теплее, если к друг другу прижаться. А по вечерам мы будем здесь гулять, собирать красно-желтые листья и играть в догонялки с Гры.
- Кто такой Гры?
Услышав свое прозвище, зомби поднялся на ноги, заковылял к Анастасии и заскулил как собачка. Максим теперь смог рассмотреть его получше: грязная одежда лохмотьями весела на тощем теле, кожа посинела, выпученные глаза бестолково зыркали по сторонам.
- Грыыыыы! - выдавил из себя покойник и высунул длинный язык, покрытый язвами.
- Жалко мне его стало. Хотя при жизни редкостной тварью был. Сейчас у него дар актера появился. Покажи как ты умер, Гры?
Зомби со старанием изобразил, как намыливал веревку, засовывал голову в петлю и прыгал с табуретки. Максим не удержался и улыбнулся пантомиме Гры. Анастасия с сожалением призналась:
- Правда воняет от него бессовестно. Летом я ему приказываю натираться душистыми цветами. Иногда достаю духи и поливаю его.
- Зря я его боялся.
- Зря....Значит, пойдешь ко мне жить, Максим?
- Пойду, Настя!
Двое счастливых живых шли по парку вечной ночи, болтая ни о чем. За ними плелся Гры, несколько раз задирал голову и смотрел на бледную луну, крича ей что-то на нечеловеческом языке.